Вика встречала гостей, а я с бокалом игристого напитка в руке принялась рассматривать висящие на стенах картины. Каждая из работ говорила о таланте Виктории как художницы и прозорливости как женщины. Я поняла, что она необыкновенно прорицательно видит внутренний мир человека и может удивительно точно перенести свое открытие на холст, оживающий сразу, как только его коснулась умелая кисть художницы.

В один из моментов я увидела в зале тщательно выбритого, посвежевшего и стильно одетого Александра, идущего под руку со своей миловидной супругой. Заметив меня, он поднял на меня рассеянный взгляд и уставился так, будто видел меня в первый раз в жизни и не знал, кто я такая.

Наигранно улыбнувшись, я пошла прямо ему навстречу и театрально распахнула ему свои объятия:

– Александр Игоревич, дорогой! Чертовски рада тебя видеть! Сколько лет, сколько зим!

Раскрасневшийся Александр попробовал улыбнуться, но вместо этого у него получился какой-то нервный оскал, но все же он вынужден был освободиться от крепкой руки своей жены и даже поцеловал меня в щеку:

– Любовь Ивановна! Действительно, давно не виделись. Хорошо выглядишь.

Александр назвал первое отчество, которое пришло ему в голову, а в отместку за это мне захотелось еще больше загнать его в тупиковую ситуацию, чтобы он надолго запомнил, что не следовало ему от меня скрываться. А потому продолжила громогласно:

– Александр Игоревич, что-то ты совсем состарился. Наверно, слишком много работаешь и мало отдыхаешь. Даже отчество мое запамятовал. Я же не Ивановна, а Петровна.

– Ох, точно! – ударил себя по лбу Александр. – Любовь Петровна. Сам не знаю, что это на меня нашло. Может, действительно старость пришла.

– Да ладно тебе! – не обращая внимания на оторопевшую от нашей встречи жену, я игриво ударила Александра по плечу и произнесла озорным голосом: – У тебя еще есть порох в пороховницах! Я всегда знала, что ты рысак. Тебе еще девок портить и портить.

– Александр, кто это? – возмущенно спросила мужа жена и, демонстрируя, что это ее собственность, взяла его под руку.

– Танечка, это Любовь Петровна, – поспешил представить меня испугавшийся за благополучие семьи супруг.

– Это я уже слышала. Но кто она тебе?

– Мы с вашим супругом часто пересекаемся в плане работы, – ответила я за Александра. – Пытаемся организовать совместные проекты, ищем наиболее выгодные пути для взаимного сотрудничества. В общем, варимся в одном котле.

– Татьяна Львовна, моя супруга, – представил мне свою жену Александр. – Моя верная жена и соратница.

– Очень приятно, – тут же откликнулась я.

– Взаимно, – внатяжку улыбнулась женщина.

Переведя взгляд на Александра, я потрепала его по щеке, словно ребенка, и все так же игриво произнесла:

– Ладно, не буду мешать вам обоим. Наслаждайтесь. Виктория не просто нарисовала эти картины. В каждой из них она прожила целую жизнь. Александр Игоревич, а ты давно ко мне не заезжал… – Поймав ревнивый взгляд жены, я тут же обратила все свое внимание к ней и объяснила: – Я имею в виду на работу. Мне хочется обсудить один очень интересный и взаимовыгодный проект. Я уверена, что этот проект сулит реальные деньги.

Напоследок я слегка наклонилась к жене Александра, кокетливо захихикала и сказала вполголоса:

– Татьяна Львовна, я не знаю, как вы с ним справляетесь. Он такой шалунишка. За ним нужен глаз да глаз. Будьте бдительны. У меня в коллективе очень много женщин. Он, когда ко мне на работу приезжает, ни одной юбки не пропускает. Я устала ему уже замечания делать. Всех наших женщин щиплет.

– Что делает? – не поняла меня раскрасневшаяся Татьяна Львовна.

– Щиплет.

– Как это «щиплет»?

– Щиплет всех за ягодицы. Ох, и шаловливые же у него ручонки! Такой большой, а такой проказник…

С этими словами я тут же удалилась от данной парочки и, подойдя к встречающей гостей Вике, быстро спросила:

– Вика, ты помнишь мою просьбу?

– Тебе прямо сейчас, что ли, надо?

– Чем быстрее, тем лучше. Я буду ждать Александра в той комнате.

– Да, но он только что с супругой пришел. Пусть хоть немного осмотрится. Рюмку, другую выпьет.

– Вика, я буду ждать.

Вика посмотрела в сторону парочки, которая подошла к накрытым столам для того, чтобы взять спиртное, и растерянно пожала плечами:

– Что это они между собой ругаются? Не понимаю, что на них нашло.

– Ругаются?

– Хочешь, сама посмотри. У них такого никогда не было.

– Ты их идеализируешь. Хочешь сказать, что они вообще никогда не ругаются?

– На людях нет. Никогда. Они очень культурные и приличные люди… Что-то Татьяна резко на спиртное налегла. А ведь вообще-то она водку никогда не пила. Люба, мне кажется, сейчас не время для каких-либо разговоров с Сашей. У них что-то в семье не клеится.

– Вика, а мне кажется, что сейчас самое время. Я буду ждать в комнате. Пожалуйста, организуй мне встречу.

– Я попытаюсь, но не обещаю. Сегодня эта чета явно не в духе.

– Вика, это дело всей моей жизни!

К моему удивлению, ждать пришлось не очень долго. Минут через двадцать дверь открылась, и на пороге комнаты появилась Вика на пару с Александром, держащим в руке полную рюмку водки.

– Саша, извини, но Любе нужно с тобой поговорить. Это касается бизнеса. Я понимаю, что сейчас не самый удобный момент, но тем не менее удели ей несколько минут. Это моя к тебе личная просьба. За Таню не переживай. Я не дам ей скучать. Извините. Мне нужно идти к гостям.

Вика вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Не говоря ни слова, Александр выпил свою рюмку водки и поставил ее на стол. Чтобы хоть как-то его смягчить, я попыталась улыбнуться:

– Надеюсь, я не сильно расстроила твою жену?

– Ты ее хорошо повеселила. Ей так стало смешно, что она пьет рюмку за рюмкой.

– Я не хотела.

– Я видел.

– Это маленькая месть.

– За что?

– За те унижения, которые я перенесла от тебя, твоей секретарши и твоего охранника, когда пыталась пройти к тебе в офис.

– А почему я должен был тебя принимать? – Александр уселся прямо на стол и прислонился спиной к стене. – Я не хочу больше слушать о том, как у тебя пропал труп или у тебя своровали плед с кровавыми пятнами… Почему я должен выслушивать бред больного человека, которому явно требуется помощь психиатра.

– Ты мне не веришь?

– Я не могу верить во всякие идиотские мысли, которыми набита твоя голова.

Александр закурил сигарету и посмотрел на меня подозрительными глазами:

– Послушай, а ты как вообще на выставке оказалась? Кто тебя пригласил?

– Вика.

– Откуда ты ее знаешь?

– Я познакомилась с ней совсем недавно.

– Надо же! Значит, не добившись встречи со мной, ты встретилась с ней. Хороший ход. Все же иногда у тебя мозги варят.

В этот момент лицо Александра стало злым и жестоким, а в его глазах появилась настоящая ненависть. Он глубоко затянулся и выпустил под потолок несколько ровных колечек дыма. После минутной зловещей тишины он стряхнул пепел прямо на пол и нарушил молчание:

– Люба, а я ведь не всегда могу быть таким мягким и пушистым. Если меня сильно достать, то я могу и в горло вцепиться, и даже перегрызть его. А ты, хочу тебе сказать, уже сильно меня достала. Вика – очень дорогой человек и мне, и моей жене, и ты зря устроила это шоу, потому что ты за него очень дорого заплатишь. Я не пойму, для чего ты вошла в доверие к Вике. Если ты хочешь ей рассказать о событиях той ночи и добить эту несчастную от горя женщину, то лучше сразу позаботься о месте на кладбище для себя потому что, говорят, сейчас с землей напряженка. На приличном кладбище место очень трудно получить.

– Ты мне угрожаешь?

– Я тебя предупреждаю. Угроза и предупреждение – это совсем разные вещи.

– И все же мне кажется, что ты мне угрожаешь.

– Тебе кажется. Девочка, ты играешь в слишком взрослые и нехорошие игры.

– Вика сама пришла ко мне.

– Сама? Я в это никогда не поверю! – отчаянно рассмеялся мужчина.

– Она нашла Галину сумку в предбаннике.

– И что с того?

– А то, что в сумке были все документы, мобильный телефон и мои координаты. Таким образом Вика вышла на меня и приехала ко мне.

– Где, ты говоришь, была сумка?

– В предбаннике.

– А как она там оказалась?

– Видимо, ее туда в спешке бросил ты.

– И что? Ты ей все рассказала?

– Нет. Я ничего не рассказывала. Я пока в здравом уме, хоть ты и считаешь обратное.

Александр усмехнулся и взглядом, полным сожаления, посмотрел на свою пустую рюмку:

– Вот уж не знал, что у тебя может быть здравый ум.

– Не стоит иронизировать. Я сказала тебе правду. Вика отдала мне Галину сумку. Она думает, что Галя была свидетельницей преступления. Что она могла видеть, как убили Юрия Константиновича, а затем сильно испугалась и убежала. Я пыталась ей внушить, что сумка была оставлена до преступления.

– Она поверила?

– Не знаю. Возможно, что да.

Потушив сигарету, Александр хотел было встать, но я жестом показала ему, чтобы он оставался на своем месте, потому что у меня к нему достаточно серьезный разговор. Беседа только началась, и она потребует времени.

– Александр, я попросила Вику устроить нам эту встречу…

– Я это понял, – перебил меня он. – А также я понял то, что нам больше не о чем говорить. У меня нет никакого желания выслушивать твои заявления о том, как я позабыл положить тебе в машину труп и как я же обворовал твою квартиру. Я сыт этим по горло! Я также сделал тебе последнее предупреждение, чтобы ты держала язык за зубами и не вставала у меня на дороге…

– Ты все сказал?

– Все. А что касается сумки, которую Вика нашла в предбаннике, то это действительно моих рук дело. Тогда такая суета была, что я не знал, за что хвататься. Сумку увидел в самый последний момент. Вот и бросил ее туда, где веники лежат, и закрыл дверь, чтобы в ту комнату никто не вошел. А в дальнейшем у меня все это из головы вылетело. Мое упущение, я не отказываюсь. Что было, то было. Так что я тебе все сказал, больше мне говорить нечего.

– А теперь скажу я. Я не буду рассуждать о том, на каком этапе пропал труп и клал ли ты вообще его в машину. Я также не буду рассуждать о том, кто забрал из моей квартиры плед и каким образом проникли в мою квартиру без взломов и повреждения замков. Я не пойду в милицию, потому что, как только я согласилась увезти труп своей подруги из дома Юрия, я стала соучастницей преступления, и уж если кто-то в этой ситуации и сможет выйти сухим из воды, то это ты, потому что у тебя есть влиятельные связи и деньги. Я виновата лишь в том, что тебе в тот момент поверила и, находясь в шоке, согласилась играть по предложенным тобой правилам. В результате я попала в хорошо расставленную тобой же ловушку и никак не могу оттуда выбраться. Пусть все, что произошло, останется на твоей совести, хотя у таких людей, как ты, совести нет и никогда не было.

Александр усмехнулся и хотел было встать и уйти, но я вновь показала ему, чтобы он оставался на месте, потому что я еще не закончила свою речь.

– Я займу у тебя еще несколько минут.

– Я пришел сюда, чтобы полюбоваться картинами…

– У тебя еще будет время.

– Ты у меня его отнимаешь.

– Не переживай. Татьяна Львовна тебя не потеряет. Она хорошенько выпьет и будет рассматривать картины в обществе Вики.

– Не тебе судить.

– Может быть. А теперь я скажу самое главное.

– И что же у нас самое главное?

– То, что я беременна.

– Что? – Александр побагровел, как вареный рак, посмотрел на меня безумным взглядом, и его ноздри начали сильно раздуваться. – Что ты сказала?

– Я сказала, что я беременна. Правда, срок еще слишком маленький, но в моей беременности можешь не сомневаться.

– А я здесь при чем?

– При том, что отцом ребенка являешься ты.

– А ты уверена?

– Еще бы! Дорогой, только не вздумай предлагать мне деньги на аборт. Я их не возьму, потому что буду рожать. Как только мой ребеночек появится на свет, я обязательно проведу экспертизу и докажу твое отцовство. А уж тогда я смогу говорить о своем ребенке громогласно. Например, что он похож на своего папочку, две капли воды. И чем больше ты будешь угрожать или мешать мне, тем больше я буду говорить о своем ребенке, на радость твоей жене, твоим детям и внукам.

– Послушай, ты меня что, за лоха, что ли, держишь? Я пьяный был, вообще ничего не помню. Может, у нас с тобой и не было ничего.

– Ну, той ночи твои предположения не касаются. Все очень даже было.

– Я вообще ничего не помню! – схватился за голову Александр. – В ту ночь у меня память напрочь отрезало!

– Зато я хорошо все помню. До мельчайших деталей.

Александр криво усмехнулся и нервно заерзал на своем месте:

– Люба, а сколько тебе лет?

– Это нескромный вопрос.

– Ах, даже так… Ты считаешь, что между нами еще могут быть нескромные вопросы?

– Вполне. Давай представим, что мне восемнадцать.

– Да нет, дорогая моя, мне кажется, что тебе уже давно за восемнадцать. Я это говорю к тому, что ты уже не маленькая девочка и должна знать, что в твоем возрасте не мешало бы предохраняться во время связей с мужчинами во избежание нежелательной беременности.

– Во-первых, по поводу предохранения: ты сам был против.

– Как это? – еще больше покраснел Александр.

– А вот так: я тебе предложила презерватив, но ты от него отказался. Сказал, что с презервативом не любишь. Можно сказать, что ты меня сам отговорил. Кстати, я надеюсь, вы с Татьяной Львовной не гуляете друг от друга и тщательно храните вашу семейную идиллию? Это я о своем здоровье пекусь.

– Послушай, да как ты смеешь? Что ты себе позволяешь?

– Нет уж, это что ты себе позволяешь?! Отговорил меня от безопасного секса, заставил рисковать здоровьем… И что, я не могу задать тебе вопрос, который крутится у меня в голове и который для меня очень важен? Это во-первых. А что касается во-вторых…

– И что же во-вторых?

Я прищурила свои глаза, сделав их по-лисьи хитрыми, и заговорила ехидно:

– А кто тебе сказал, что эта беременность нежелательная? Она, наоборот, ох какая желательная! Я как о ней узнала, знаешь как сильно обрадовалась? О такой беременности только мечтать можно! Такой отец у ребеночка будет… Не отец, а загляденье. Твоя Татьяна Львовна с внуком возится?

– Какая тебе разница?

– Большая. Теперь не только с внуком, но и с ребеночком моим будет возиться. Все ж не чужие. Пожалуй, я ее прямо сейчас и извещу о перспективах.

Направившись демонстративно к входной двери, я услышала громогласное:

– Стой!!! – И резко остановилась.

– Ты сама не ведаешь, что творишь… Какая, к черту, беременность?! Мы с тобой и переспали-то совсем недавно. Может, ты еще этого ребенка не выносишь. Зачем извещать Татьяну Львовну сейчас?!

Мы с Александром поменялись ролями, и теперь он останавливал меня, чтобы я не вздумала выходить из комнаты, потому что наш разговор еще не закончен.

– Ты хочешь, чтобы я принесла тебе справку?

– Какую справку?

– О своей беременности.

– Зачем она мне нужна?

– Смотри, а то могу принести. За мной дело не станет. Что касается того, что я ребенка не выношу, то не переживай. Еще как выношу! В этом плане у меня организм как часы, сработает нормально. Я буду девять месяцев носить этого ребенка и при этом и тебе, и твоей жене, и чересчур впечатлительной Вике капать на мозги по поводу своей беременности. А как только рожу, то сразу пройду все анализы для того, чтобы доказать твое отцовство, а когда оно будет установлено, я сразу заявлю о своем ребенке публично. Да и еще, папа Саша! Я забыла тебе сказать о самом-самом главном.

– Что еще?! – На лице Александра отразился почти ужас.

– На случай, если ты вдруг решишь расправиться со мной и с нашим еще не родившимся ребеночком, то я сразу хочу поставить тебя в известность: несмотря на наличие больших денег и связей, ты залетишь по полной программе. Я уже написала заявление по поводу того, что если со мной что-то случится, то не стоит ничему удивляться. Я сообщила там фамилию, имя и отчество человека, которому интересна моя смерть, и мое заявление находится в надежных руках.

Я уже хотела было открыть входную дверь, но Александр вскочил со своего места и не позволил мне этого сделать. Он перегородил мне дорогу, а на его лбу выступил пот.

– Стоять, я сказал!

– Стою.

– Ты не представляешь, с каким бы удовольствием я тебя сейчас задушил!

– Представляю, – внешне совершенно спокойно ответила я, но, услышав учащенные и громкие удары своего сердца, немного смутилась. Мне показалось, что они настолько громкие, что их слышу не только я, но и Александр тоже. А вот этого мне хотелось меньше всего на свете! Я сейчас не должна была показывать ему, что мне страшно, что мои ноги буквально подкашиваются от страха, а сердце просто готово выскочить из груди.

– Только не забывай, что я уже не одна. Это будет двойное убийство, потому что нас уже двое.

– Да что ты заладила со своим убийством?! Не собираюсь я никого убивать…

Александр опустил глаза, посмотрел на мой живот, вновь раздул ноздри и тяжело задышал:

– Да что там у тебя может быть? Еще времени-то прошло всего ничего! Какая-то несчастная яйцеклетка…

– Ну, знаешь… Эта клетка далеко не несчастная. Она очень даже счастливая.

– Ничего у тебя там нет, – все еще не верил моим словам Александр. И я подлила масла в огонь:

– Не переживай. Там уже есть маленький комочек. Пройдет совсем немного времени, и у этого комочка появятся глазки, носик, ручки, ножки. Кстати, если это будет девочка, как мы ее назовем? Давай над этим подумаем вместе. Ты же папаша как-никак. Какие бы отношения ни были между нами, ребенок ни в чем не виноват. Если родится мальчик, то мы назовем его Сашей, в честь папы. А вот если родится девочка? Давай помозгуем вместе.

От моих слов Александра передернуло, и он посмотрел на меня с отвращением. Сама мысль о внебрачном ребенке приводила его в состояние ступора и наводила на самые мрачные мысли. Подобная ситуация далась ему нелегко, и он не мог произнести ни единого звука.

– А я знаю, как мы назовем нашу девочку. Мы назовем ее Таня. В честь Татьяны Львовны. Как-никак, а она мне уже не посторонний человек. Мы же с ней теперь родственники.

Мужчина все-таки потерял самообладание и влепил мне пощечину, которую я крайне мужественно выдержала и не показала, что мне больно. Дотронувшись до щеки, которая просто пылала, я выдавила из себя улыбку и процедила сквозь зубы:

– Послушай, если ты еще раз тронешь меня хоть пальцем, то я тут же пойду в милицию, напишу заявление и сниму побои. Не стоит так обращаться с беременной женщиной, потому что я побеспокоюсь о тебе же. Тебя ждут весьма нежелательные последствия.

– Откуда ты взялась в моей жизни?! Какого черта я согласился в тот злосчастный вечер поехать к Юрке в дом? Если бы я знал, что там будешь ты, я бы обошел этот проклятый дом стороной. Я бы и ногой туда не ступил, и близко к нему не сунулся. – Александр, кажется, был близок к истерике. Он постоянно смотрел на пустую рюмку из-под водки, и не было никаких сомнений в том, что ему очень сильно хочется выпить.

– Поздно. Ты уже сунулся. И не только в дом Юрия Константиновича. Ты сунулся в мою судьбу.

Мужчина немного замешкался и заговорил умоляющим голосом:

– Люба, подумай хорошенько…

– Ты о чем?

– Подумай хорошенько, кого ты родишь и зачем тебе это нужно. Одумайся, пока не поздно! Я в ту ночь столько выпил, да еще травы покурил. Если ты родишь, то только какого-нибудь дегенерата. Ребенка нельзя делать по пьяни. Ведь своим поступком ты сделаешь хуже не мне, а своему же ребенку. Мне даже страшно подумать, что там могло у нас получиться. Я уверен, что будет какой-нибудь даун.

– Я оставлю ребенка любым, каким бы он ни родился.

– Но зачем тебе это надо? Ты же меня не любишь! У нас нет никаких чувств и никаких отношений! Для себя тебе еще рожать рано. Ты еще встретишь своего принца, выйдешь замуж и будешь жить счастливо. Зачем тебе обременять себя каким-то ребенком, тем более дауном? Ты посмотри на судьбы матерей-одиночек, которые растят неполноценных детей! Это же страшные судьбы! Неужели ты желаешь такой судьбы себе?! Это что, своеобразная месть? Но за что?! И потом… ты просто сломаешь мне семейную жизнь. Таня не выдержит, если узнает, что у меня ребенок на стороне. У нее больное сердце. Я не могу не думать о ней. Она любимый и родной мне человек. Мы живем вместе уже много лет. У нас очень хороший брак, хорошие дети. Ты просто ее убьешь, и все. Я не понимаю, откуда в тебе столько зла и почему ты хочешь убить мою жену? Она ничего плохого тебе не сделала. Сейчас ты успеешь сделать аборт. Это совсем не больно и очень быстро. Хочешь, я отвезу тебя к хорошему врачу?

– Нет.

– Почему?

– Потому что не хочу, – стояла я на своем. – Не хочу, и все. Я буду рожать, и это действительно своеобразная месть, которая будет висеть и над тобой, и над твоей семьей на протяжении всей твоей жизни.

– Ты ничего не выиграешь.

– Посмотрим. Жизнь покажет. Можно сказать, что я уже сделала ход.

– Ты говоришь полнейший бред, – прервал меня Александр. – Какая, к черту, месть и за что? Да пойми же ты наконец: я не имею никакого отношения ни к исчезновению трупа твоей подруги, ни к пропавшему пледу. Это не я! Я тебя уверяю! Я не занимаюсь подобными вещами. Я просто спасал репутацию друга, и при этом у меня не было мысли тебя подставлять или вводить в заблуждение.

– Если это сделал не ты, то кто? – с издевкой заметила я.

– Я не знаю.

– Больше некому было это проделать.

– Но это не я! Люба, своими подозрениями ты можешь довести до безумия кого угодно. Я действительно не имею никакого отношения к тому, о чем ты говоришь, в чем меня обвиняешь.

Я подняла на Александра глаза. Его лицо пылало, глаза горели. В тот момент он был страшен, и кто-нибудь другой, несомненно, прекратил бы эту пытку. Кто-нибудь, но только не я. Мне хотелось еще больше его спровоцировать, вызвать его дальнейшую агрессивную ненависть, которая приведет к его собственной беспомощности. Сладкое пламя ярости обдало меня словно настоящим огнем и побежало по жилам. Я играла вслепую, и от того огонь обжигал меня все больше и больше.

– Люба, но ведь все, что ты творишь, дикое безумие! – вновь возразил Александр. Но он уже и сам понимал, что его попытки тщетны, что мы вряд ли о чем-либо договоримся. И он тут же прекратил тактику агрессивного возмущения и перешел на тактику спокойного убеждения: – Люба, пойми, я преуспевающий человек. Твоя игра совершенно бессмысленна, потому что у меня очень влиятельные связи. И с чего ты решила, что я тебя стану убивать? Зачем мне пачкать руки и уж тем более – свою репутацию?

– Я и не говорю, что ты сделаешь это своими руками.

– Я не занимаюсь подобными вещами! Повторяю тебе!

– Очень хочется в это верить, но почему-то не получается.

– Если я тебя и уничтожу, то уничтожу морально. Ты будешь жить, и окружающие тебя люди будут думать, что ты есть, но на самом деле тебя уже не будет. Я трачу на тебя слишком много времени, и ты требуешь слишком много моего внимания, испытывая мои нервы на прочность. Я побеспокоюсь о том, чтобы мы больше никогда с тобой не увиделись, и я все равно тебя уничтожу. Ты сама увезла свою подругу в багажнике авто… Ты сама не дала мне плед… Какие ко мне могут быть претензии? Ты смотришь на меня так, словно тебе противно находиться со мной рядом, но все же ты устраиваешь наши встречи и даже собираешься от меня рожать. Ты противоречишь сама себе. Ты хочешь перечеркнуть мою жизнь? Нет уж, поверь мне, у тебя это не получится. Не по Сеньке шапка! Если в дальнейшем, когда у тебя родится ребенок, ты захочешь двинуть свою карьеру за счет той шумихи, которую сама же и создашь, то и этот номер у тебя не пройдет. Вот передо мной сейчас стоит роскошно одетая дамочка. Дорогие украшения, дорогой прикид… Сразу видно, что ты обеспечена, что ты сама себе хозяйка… Что тебе нужно от меня? Чтобы о тебе заговорили газеты? Но они никогда о тебе не заговорят. Тебе нужны деньги? Но они у тебя есть.

А дальше Александр сломался окончательно. Он взял меня за плечи, стал сильно трясти и судорожно говорить:

– Куда ты сейчас пойдешь? Куда? Что ты собралась делать?

– Сейчас я пойду к Татьяне Львовне.

После этих моих слов Александр принялся трясти меня еще сильнее.

– Зачем?! Ведь ты и так уже наговорила ей кучу гадостей! Не смей к ней приближаться даже на пушечный выстрел! Понятно или нет?! Так ты поменяла свое решение?

– Нет.

– Зачем ты собралась к ней подходить? Зачем?!

– Я хочу сказать ей, чтобы она бережно хранила все маленькие детские вещи, которые остаются от вашего внука. Пусть он носит их аккуратно, ведь не за горами тот день, когда они понадобятся еще одному малышу, в котором течет твоя кровь. Все выстираем, выгладим, и они будут выглядеть как новенькие. Зачем зря деньги на ветер выкидывать…

– Дрянь! Какая же ты дрянь! – Александр совершенно рассвирепел и принялся не просто меня трясти, но и ударять спиной о стену.

Дверь распахнулась, и на пороге комнаты появилась Вика…