– Петя, я так устала, – сказала я, переступая порог гостиной. – Ты поищи без меня, а я посижу.

– Хорошо, – недовольно буркнул «Эдик», – только ты не рассиживайся просто так, а посмотри, может, он в камине баксы спрятал, а я пойду в кабинет пошебуршу.

Вздохнув, я взяла кочергу и нехотя перемешала золу. Когда «Эдик» ушел, я села в кресло и стала смотреть на Пашкин портрет, нарисованный акварелью. На портрете Пашка выглядел старше своих лет. Таким бы он был лет через пять… Взгляд настороженный, в уголках красиво очерченного рта пролегли жесткие складки. Этот мужчина не стал бы менять памперсы любимому сыну… Нет, не стал бы… не стал…

– Катя! – «Эдик», как всегда, появился неожиданно. – Этот сыч куда-то спрятал все бабки. В доме ни копейки. Не мог же он их так быстро потратить. Этот ком не потянет на пятьсот тысяч. Он слишком прост. Куда он подевал деньги?!

– Я не знаю. Может, он положил их в банк на свое имя?

– А ты бы, имея такую сумму, положила ее в банк?

– Не знаю, – пожала плечами я. – В Москве не положила бы, а здесь? Не знаю…

– Катя, ты же знаешь своего мужа! Как он мог поступить?

– Пашка жадный. Он бы сложил деньги в чулок, крепко его завязал и спрятал в тайник.

– Так где же этот хренов тайник?! – «Эдик» чуть не плакал. Вид у него был такой обиженный, что я рассмеялась.

– Прекрати! – злобно выкрикнул он. – Мне не до смеха. На хрена мы сюда приехали, если в доме нет ни копейки?! Что ты сидишь и ржешь как ненормальная! Давай ищи тайник!

– Не надо на меня кричать, – нахмурилась я. – Тебе никто не давал права повышать на меня голос. Это не мой дом, и я не знаю, где Пашка мог хранить деньги!

– Извини, Катенька, – опустил голову «Эдик». – Извини, я просто сорвался. Понимаешь, я перевернул весь дом и ничего не нашел. Ни цента… Так не бывает… Он же ездил в рестораны, куда-то ходил… В спальне есть сейф. Я сумел его открыть, но там ничего нет.

– Ну и что? Нет и нет – черт с ними. Закончилось все неплохо. Сейчас мы вернемся в отель, ляжем спать, а завтра будем гулять по Парижу. Через неделю прилетим в Москву, ты встретишься с Лютым и все честно ему расскажешь. Ты его брат, он обязательно тебе поверит. Затем я заберу Саньку и поеду домой. Мы будем встречаться, а если ты предложишь мне нечто большее, я с радостью соглашусь.

Я улыбнулась, подошла к «Эдику» и положила голову ему на грудь. Но он даже не обнял меня.

– Петя, в чем дело? – подняла я глаза.

– Нам надо найти деньги. На поиски осталось не больше двух часов. Утром придут молочница, почтальон. Тут слишком много трупов.

Можно, конечно, снять с дерева твоего Пашку, но не хочется пачкаться кровью. Пусть висит.

– Петя, нам не нужны эти деньги. Пусть Лютый присылает своих людей, они их найдут.

– Лютый не поверит мне на слово.

– Но ведь он же твой брат!

– Для него деньги дороже родственных чувств. Ладно, у нас слишком мало времени. Мне некогда развивать эту тему. Я пошел искать тайник. – Громко хлопнув дверью, «Эдик» вышел.

– Ну и гад же ты, Павлуша. – закипая злостью, сказала я, обращаясь к портрету. – Мало того, что испоганил мне всю жизнь, так еще и деньги спрятал! Век бы твою морду не видеть!

Схватив кочергу, я с размаху ударила по нарисованному Пашкиному лицу. С оглушительным грохотом портрет упал на пол, обнаружив прикрытый до этого маленький плоский сейф, вмонтированный в кирпичную стену. «Вот это да», – вслух выдохнула я и, встав на стул, попробовала его открыть. Да, но как? GSU-3-13-27, вспомнилась мне комбинация с помощью которой мы запирали домашний сейф. Набрав ее на табло, я осторожно повернула ручку и услышала глухой щелчок. Есть! Ну и дурак, Пашка, поленился придумать что-нибудь новенькое!

В сейфе лежал заклеенный скотчем целлофановый пакет. Вскрыв его, я ахнула. В пакете, одна к одной, лежали аккуратные пачки долларов.

Много… Очень много… Так много, что от зелени зарябило в глазах…

– Катя, что здесь за грохот такой? – в гостиную вбежал «Эдик». Увидев в моих руках пакет, он как вкопанный застыл на месте.

– Катя, что это?

– Деньги, – спокойно ответила я. – Деньги, которые ты так упорно искал. Скажи, я умница?

– Ты просто прелесть, – без всяких эмоций сказал «Эдик». – Где ты их нашла?

– За портретом был сейф.

«Эдик» перевел взгляд на сейф, а затем опять посмотрел на меня.

– А как ты смогла его открыть?

– Представляешь, Паша поставил тот же код, каким мы пользовались дома.

– Ты уже считала? Сколько здесь?

– Нет, пока не считала. Здесь много…

«Эдик» взял у меня из рук пакет, высыпал баксы на стол и, раскладывая по стопкам, начал считать.

Вместе с долларами из пакета на стол выпали какие-то бумаги с гербовыми печатями. Тупо посмотрев на них, я отошла к окну, безрезультатно пытаясь унять нервную дрожь. Неужели все действительно закончилось? Через несколько дней я сама – сама! – смогу отдать деньга Лютому и вернуться с Санькой домой… Ну а потом – как повезет…

– Тут ровно четыреста пятьдесят тысяч долларов… – «Эдик» посмотрел на меня обезумевшим от счастья взглядом.

– Сколько?!

– Четыреста пятьдесят тысяч долларов. Сорок пять пачек по десять тысяч баксов.

– На что же он тогда купил такой роскошный дом?

– Он взял его в кредит. Вот бумаги. Он внес задаток и должен был расплачиваться в течение пяти лет. Этот дом стоит триста тысяч баксов. Ты знаешь, нам здорово повезло, что он купил его не сразу, а решил взять в кредит, – сказал он, складывая деньга в пакет.

Я подошла к «Эдику» и ласково провела рукой по его щеке.

– Петенька, мы спасены. Осталось только принести деньги Лютому и показать ему купчую.

Все обошлось. Я вернусь домой, заберу Саньку…

– Мы спасены, – кивнул «Эдик» и пристально посмотрел мне в глаза. – Катя, скажи, ты меня любишь?

– Да… А почему ты спрашиваешь? А, я поняла, я знаю, что ты хочешь сказать! Не торопи события, Петенька. Ты… сделаешь мне предложение, когда все закончится… Сначала нужно вернуть деньги и забрать Саньку.

Я хотела поцеловать его, но он отстранился:

– Катя, я не об этом. Понимаешь, я не собираюсь возвращать Лютому эти деньги…

– Что? Что ты сказал?

«Эдик» трясущимися руками крепко прижал деньги к груди.

– Петя, ты о чем?

– О том, что я не дурак отдавать такие деньги Лютому. Мне никогда в жизни столько не заработать. Ты только вдумайся! Тут четыреста пятьдесят тысяч долларов! Эта сумма поможет нам начать безбедную жизнь!

– Но ведь это же не наши деньги!

– Какая разница, чьи они! В данный момент они находятся у меня в руках, а это значит, что они мои… то есть наши. Катька, это такой кайф – держать в руках почти полмиллиона!

– Петя, к чему ты клонишь?

– Катя, а на черта нам возвращаться в Россию? Что я там имею? По жалкой тысчонке в месяц? Мне надоело быть бедным! Я хочу нормально жить, понимаешь, нормально! Если я приеду в Россию, мой брат в знак благодарности отвалит мне пять штук, а что потом? Что будет потом?

Опять вкалывать до седьмого пота? От таких денег откажется только дурак! Теперь-то я понимаю твоего мужа! Когда берешь в руки этот пакет – балдеешь почище, чем от кокаина! Нет, мы с тобой не упустим своего счастья! Мы поедем в другую страну, купим дом и будем жить в свое удовольствие. Нас никто не найдет. Купим новые паспорта…

– …поставим решетки на окнах, – усмехнулась я. – А потом ты посадишь меня на «колеса» и сдашь в дурдом.

– Я не поставлю решетки на окна… Я думаю, ты никому не будешь звонить.

Услышав это, я схватилась за голову и, как маятник, заходила по комнате.

– Деньги, деньги, проклятые деньги! Деньги погубили Пашку, погубят и тебя. Неужели ты этого не понимаешь?

– Я буду осторожнее, чем он, – тихо сказал «Эдик» и, не выпуская пакета из рук, сел на диван.

Я опустилась перед ним на колени и, глотая слезы, произнесла:

– Петенька, миленький, выслушай меня, пожалуйста. Понимаешь, я не могу убежать с тобой. В Москве у меня остался сын. Он без меня пропадет.

– С ним ничего не случится. – «Эдик» мечтательно погладил пакет с деньгами. – Он пока поживет у твоих родителей. Лютый не сможет убить ребенка… У него рука не поднимется…

– А вдруг сможет?! – рыдая, прокричала я. – Мои старенькие родители смогут не досмотреть, и они выкрадут Саньку у родителей. Родители старенькие, они не вынесут этого. Да и как я вообще буду жить без ребенка, дурья твоя башка?! У тебя никогда не было детей, тебе этого не понять!

Саньку я не видела несколько дней и уже не нахожу себе места…

– Прекрати орать, – поморщившись, сказал «Эдик». – От твоего крика в ушах звенит. Я же не прошу тебя отказаться от сына, просто ты не увидишь его какое-то время. Лет через пять ты сможешь забрать ребенка к себе.

– Через пять?! Я так не смогу, не смогу!

– Мне твоя истерика уже надоела, Катерина!

Короче, ты со мной едешь или нет?

– Не еду, – всхлипывая, произнесла я.

– Мне будет очень плохо. Я люблю тебя…

– Любишь? – Внезапно мне показалось, что сейчас «Эдик» встанет с дивана, поднимет меня с пола и, наконец, извинится за свою дурацкую выходку. – Тогда отдай деньги Лютому.

– Нет, Катя, не надейся, этого не произойдет.

– Ты никого не любишь, кроме этих гребаных денег, – холодно сказала я.

– Эти деньги не гребаные. Эти деньги сделают нас счастливыми…

– Неужели ты ничего не понял, Петя… У этого дома лежат три трупа – вот она цена счастья.

Пашка тоже хотел быть счастливым.

– Я буду умней, чем он. – Вид у «Эдика» был непреклонный.

– Петенька, прошу тебя, давай вернем деньги Лютому и вернемся в Москву. Неужели тебе не хочется спокойной жизни? Неужели ты не устал?

– От чего я должен устать?! От денег?! – Откинувшись на спинку дивана, «Эдик» громко расхохотался. Разве от денег можно устать? Я столько времени их искал… И нашел, нашел… – Посмотрев на часы, он встал. – Все, Катя, нам пора. Скоро начнет светать. Поехали со мной – и не дури.

– Куда, Петенька, куда?

– С такими деньгами можно уехать куда угодно. Выбор большой. Возьмем билеты и рванем.

– Нет, Петя, я никуда не поеду. За домом уже лежит труп девушки, которая рванула в Париж с ворованными деньгами. Я не хочу повторить ее судьбу.

– Если ты вернешься в Москву, тебя убьет Лютый. Поехали со мной.

– Нет, – я отрицательно покачала головой. – Наши дорожки с тобой разошлись, Петенька.

Жаль, я успела к тебе привязаться за это время…

– Катя, это твое последнее слово?

– Да.

– Тогда ты просто круглая дура. Тебе не избежать смерти. Ты никому ничего не докажешь! У нас же есть деньги! Понимаешь, деньги! Все остальное не так важно…

Я улыбнулась и вышла из дома. На улице было уже не так темно. Подойдя к Жене, я наклонилась и поцеловала ее в холодный лоб. Затем погладила по волосам лежавшего рядом Игоря и положила его ладонь поверх Жениной руки. Пусть хоть после смерти они будут вместе. За спиной раздались осторожные шаги. «Эдик»… Несостоявшаяся моя любовь.:..

– Удачи тебе, – не оборачиваясь, сказала я. – Спасибо, что не убил.

– Катя, ты действительно не поедешь со мной?

– Не поеду, Петя, но тебя я не забуду. Можешь не переживать…

…Мы стояли на разных сторонах неширокого шоссе. Я на правой, «Эдик» – на левой. Я собиралась ехать в отель, «Эдик» – в аэропорт. Ни в ту ни в другую сторону машин не было. Слишком рано, все спят… «Эдик» прижимал к груди пакет и мечтательно улыбался, как улыбается маленький ребенок, получивший в подарок дорогую игрушку.

На меня он не смотрел.

– Петя, не глупи, – тихо прошептала я, понимая, что ответа не будет.

Из-за поворота показалось такси. Двигалось оно в сторону города.

– Петя…

Такси остановилось…

Когда я садилась в машину, «Эдик» нехотя повернул голову. Взгляды наши пересеклись…

Такси плавно тронулось с места. Обернувшись назад, я ждала… До последней секунды я надеялась, что «Эдик» все-таки одумается… Вот сейчас он бросится за мной, умоляя простить за временное помешательство… Но этого, увы, не произошло…