Все последующие дни я не виделась ни с Романом, ни с Леной, а проводила все свое время исключительно в обществе мужа. Не буду говорить о том, что я не искала встречи с Романом, потому что это будет неправда. Я смотрела его повсюду – на пляже, в ресторане, у бассейна и у различных баров, но все мои поиски были тщетны. У меня совсем опустились руки, но очень не хотелось верить в то, что Роман поменял билеты, взял жену и уехал раньше положенного срока.

Я и сама не знала, почему решила резко порвать отношения с Романом и попытаться наладить их с Виктором. Наверно, самой важной причиной было то, что я боялась расстроить Виктора. Я действительно просто панически боялась его расстроить. Каждый час я натягивала на лицо улыбку и пыталась убедить себя в том, что все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо, потому что мне необычайно повезло с мужем и все мои прошлые выходки называются всего одним выражением – «беситься с жиру». А иногда я подходила к зеркалу и смотрела на свое отражение, понимая, что никакого жира у меня нет, а как раз наоборот, одни кости.

Я жила со своим мужем по многим причинам, среди которых любовь стоит не на первом месте. А ведь когда-то, когда все только начиналось, она стояла на первом. Как же быстро она скатилась вниз… Как же быстро. Ее рейтинг падал прямо на глазах. А может быть, эта любовь никогда и не была любовью, потому что настоящая, истинная любовь никогда и ничего не испугается. Даже нового чувства, которое, возникнув на фоне настоящей любви, покажется не чем иным, как авантюрой или обыкновенным увлечением, которое немного взбудоражит застывшую кровь.

– Что-то не видно наших друзей, – однажды сказал мне супруг на пляже.

– Может, они уже уехали?

Муж и представить себе не мог, что заговорил на мою самую больную тему.

– Нет. Мы должны улететь вместе.

– Может, они билеты поменяли?

– Смысл? Люди приезжают на отдых не для того, чтобы менять билеты и улетать раньше положенного срока.

– А вдруг что случилось?

– Не думаю. Мне кажется, что эти двое просто закрылись в своем номере и не вылезают из постели. Не зря же они поехали без детей. Устроили себе что-то типа медового месяца.

– Что, даже на обед не ходят?

– Скорее всего, им еду в номер носят.

– Бред какой-то. – Я почувствовала укол ревности. – Стоило ли тогда на море ехать, чтобы сидеть в номере и этого самого моря не видеть? Да и на черта было такие деньги за путевку платить?

– Дорогая моя, это могут понять только эти двое. У каждой пары свои причуды, и эти причуды только для двоих. Главное, вместе куда-то поехать, а там дело техники. Ты знаешь, а ведь у нас с тобой в этой поездке улучшились отношения. Мы стали друг к другу добрее.

– Конечно, дорогой. Конечно.

– Представляешь, у нас даже один рейс.

– С кем у нас один рейс? – я сделала вид, что не понимаю, о чем идет речь.

– С нашими так называемыми друзьями.

– Не может быть, – наигранно удивленно покачала головой я. – Откуда ты знаешь?

– Да я с Ромкой разговаривал.

– А когда ты с ним разговаривал?

– Еще несколько дней назад.

Ответив, муж тут же взял меня за руку и заглянул мне в глаза.

– Ева, скажи, ты счастлива?

Я просто кивнула головой. Просто кивнула, и все, потому что не могла говорить. Со стороны выглядело все именно так, как и говорил мой супруг. Со стороны мы действительно были счастливы. И я постоянно пыталась убедить себя в этом. Пыталась, но это еще не значит, что у меня получалось.

За день до отъезда в нашем номере раздался звонок с рецепции. На том конце трубки нас попросили пройти в главный холл, потому что с нами хочет побеседовать следователь из Анталии, а точнее, задать несколько вопросов, на которые мы просто обязаны ответить.

– Чертовщина какая-то, – начал возмущаться муж, который уже договорился поиграть в волейбол на пляже. – При чем тут мы и местный следователь?! Мы приехали сюда отдыхать, а не беседовать с различными следователями. Это не входило в условие нашей путевки.

– Следователь ездит по всем отелям и беседует со всеми туристами, посетившими в воскресенье рыбалку. При совершенно непонятных обстоятельствах пропал гид, который вывозил людей на экскурсию – рыбалку, – вежливо объяснили ему на том конце провода и повесили трубку.

– Вить, что случилось-то? – В моих глазах появился испуг.

– Нас пригласили в холл. Нужно спуститься и побеседовать со следователем.

– А что случилось?

– Гид какой-то пропал.

– Иксель?! – неожиданно для самой себя вырвалось из моих уст.

– А откуда ты знаешь его имя?

– Запомнила. Его на рыбалке все так называли. Имя редкое. У нас есть такой журнал, который так и называется – «Иксель». Его в киосках иногда продают. Я еще подумала, что турка назвали, как наш журнал.

– Дорогая, у тебя феноменальная память. Что ж, придется идти. Никуда не денешься. Вот и встретимся сейчас с нашими старыми друзьями. Они же тоже на рыбалке были. Хоть нам этот гид по барабану и мы не имеем к нему никакого отношения, но все же придется идти.

Сама не знаю, почему меня так сильно залихорадило, то ли оттого, что я сейчас встречусь с Романом, то ли оттого, что мне придется рассказывать про гида, о котором я просто не могла слышать. Перед тем как надеть свои любимые босоножки, я почувствовала, как сильно закружилась голова и меня слегка закачало из стороны в сторону.

– Ева, что с тобой? Ты неважно себя чувствуешь?

– Да так… Что-то голова закружилась…

– Послушай, как бы ты этого ни боялась, но по приезде ты должна обязательно сходить к гинекологу и провериться на предмет беременности.

– У меня нет никакой беременности, – буркнула я себе под нос и вышла из номера.

В холле уже сидел Роман, нежно держал жену за руку и с удовольствием потягивал турецкий кофе.

– Всем привет! – Мой муж сел на соседнее кресло и дружелюбно пожал протянутую Романом руку. – Сто лет вас не было видно.

– Да мы устали валяться на пляже, и Ромка уговорил меня поездить на экскурсии, которые есть в арсенале нашей туристической фирмы. Нам все безумно понравилось. Мы даже решились уехать на двое суток в Памукале. Искупались в озере Клеопатры и получили истинное наслаждение. Ребята, если когда-нибудь еще будете в Турции, обязательно съездите, не пожалеете.

В то время, когда Лена восторженно рассказывала нам о том, как замечательно они провели время, Роман ободряюще кивал головой и совершенно не смотрел в мою сторону.

Не успела Лена закончить свой рассказ, как за наш столик сели двое – русская девушка, являющаяся гидом нашей туристической фирмы, и турецкий следователь. Увидев следователя, я сразу опустила глаза, потому что никогда в жизни не любила разглядывать лица тех, кто охраняет закон. Следователь неплохо говорил по-русски, а если у него что-то не получалось и он не мог подобрать какие-то слова, его тут же выручала русская девушка. Он поведал нам о том, что после нашей рыбалки местонахождение Икселя неизвестно и его родные, проживающие в Анталии, подали на него в розыск. Последний раз Икселя видели, когда он сел в лодку и уплыл в сторону берега на поиски двух туристов, которые уплыли значительно раньше и долго не возвращались. Так как этими двумя туристами были я и Роман, нам было задано наибольшее количество вопросов, на каждый из которых мы вполне достойно ответили. Мне пришлось подробно рассказать о своем обмороке и подтвердить свои слова тем, что наш отельный врач, который осматривал меня после рыбалки, поставил мне совершенно неутешительный диагноз «нервное истощение» и прописал чуть ли не постельный режим и целую кучу успокоительных микстур.

Следователь внимательно меня слушал, щурил глаза и смотрел на меня, словно рентген, а я говорила и совершенно четко ощущала, что мои слова вызывают у него подозрения. От этого я начала испытывать не что иное, как раздражение. Следователь не говорил ни единого слова, а только что-то записывал в свой блокнот. Его молчание не нравилось мне все больше и больше. Поняв, что у меня окончательно сдают нервы и мой рассказ подошел к финальной точке, я посмотрела на следователя усталым взглядом и произнесла то, что хотела сказать еще раньше:

– Мне больше нечего вам сказать. Когда мы вернулись на паром, никакого Икселя там не было.

– А может, он где-нибудь у подружки завис? – выдвинул гипотезу постоянно смотрящий на часы Виктор и рассмеялся. Он, по всей вероятности, еще питал хоть слабую, но все же надежду поиграть в волейбол.

– Я тоже об этом подумал, – поддержал его Ромка, – парень молодой, горячий, да и природа своего требует. Может, нужно у его девушек поискать?

– Иксель был на работе, – наконец-то заговорил следователь. – Он исчез на работе, а не во время своих развлечений. Наши девушки строгих правил, и к ним совсем не подходят те русские обычаи, про которые вы говорите.

– Вы хотите сказать, что ваши турецкие мужики не гуляют?! – не удержавшись, съехидничал Роман. – Или гуляют, но только по нашим русским женщинам?!

– Там негде гулять по женщинам. Там горы, – следователь не отреагировал на Ромкину реплику.

– Поверьте, мы не имеем к вашему Икселю даже малейшего отношения, – откровенно зевнула Лена. – Наша задача отдыхать, а ваша задача кого-то искать.

– Я опрашиваю всех, кто был на рыбалке. Я должен записать все показания.

– Но нам действительно больше нечего добавить, – я старалась казаться спокойной, но внутренне была готова взорваться.

Следователь словно почувствовал мое состояние и задал мне тот вопрос, который я больше всего боялась услышать и который добил меня окончательно:

– Ева, а скажите, пожалуйста, почему с вами на берег поплыл не ваш супруг, а совершенно посторонний человек, муж вашей знакомой?

– Как это почему? – захлопала я глазами. – Наверно, причина здесь проста. Он тоже хотел в туалет. Можно сказать, что на тот момент мы были друзьями по несчастью.

– Это для тебя причина проста, а для турецкого следователя это настоящая, трудная и практически неразрешимая задача, – язвительно сказал мой супруг и разочарованно посмотрел на часы. По его взгляду нетрудно было понять, что волейбол уже начался. – Ты не забывай, в какой стране находишься и какой национальности следователь тебя допрашивает.

– По правилам порядка проведения рыбалки на берег вас должен был отвезти Иксель, который несет прямую, прошу заметить, что не косвенную, ответственность за туристов.

– Так он сам не поехал, – вновь вмешался в нашу беседу Роман. – У него и так суеты выше крыши было. Русский народ пить требовал, рыбалка как-никак. Он только и успевал бутылки открывать. На этой рыбалке он исполнял роль бармена и официанта в одном лице. Если бы он уплыл, кто бы нам тогда наливал? А если бы наливать было некому, то наши мужики этот паром запросто бы перевернули. Тогда других туристов не на чем было бы вывозить. Вот мы его и оставили. Тем более я и сам неплохо гребу.

– Но это не положено по инструкциям. Это их полнейшее несоблюдение. За подобное Икселя могли уволить с работы.

– Ну уж извините. – Роман нервно закурил сигарету. – Тут уж нашей вины нет. Мы понятия не имеем, что у вас положено, а что не положено. Вот в нашей стране положено все.

– Вас никто не обвиняет. Просто у нас принято следовать инструкциям. Каждый держится за свое рабочее место. Очень странно, что он разрешил вам плыть вдвоем.

– А я что, школьник, что ли, чтобы мне кто-то что-то разрешал?! Я за эту рыбалку, между прочим, деньги отдал. А кто платит, тот и правит балом! Рыбалочка-то у вас не дешевая. Пятьдесят баксов с человека за несколько часов, немалые деньги за удовольствие, которого ты не получил. Фигня, а не рыбалка. Больше рекламы. У нас в России рыбалка во много раз интереснее. Мы с женой сто баксов отдали за данное мероприятие и пожалели. Мало того что нас с рыбалкой как лохов прокатили, так сейчас еще с отдыхом прокатывают. Почему я должен отвечать на вопросы по поводу какого-то Икселя, исчезновение которого мне, честно говоря, до балды, если по плану я сейчас должен валяться на море, потому что заплатил за этот отдых большие деньги. Тем более что завтра я улетаю, а это значит, что у меня осталось совсем мало времени, чтобы подышать морским воздухом.

Я смотрела на Рому и не верила своим глазам. Он был слишком уверен в себе, говорил с вызовом, а его голос даже не дрогнул. По его речи можно было действительно поверить в то, что Роман ни в чем не виновен и не имеет к исчезновению Икселя даже малейшего отношения. Я вспоминала того Романа, которого видела в баре несколько дней назад, у которого тряслись руки и дрожал голос. Я смотрела и не узнавала его. Словно это был совсем другой человек. Такие большие перемены за такой короткий промежуток времени. Передо мной сидел холеный, самоуверенный мужчина, закинувший ногу на ногу, надменно пьющий турецкий кофе и вальяжно обнимающий свою жену…

Роман будто прочитал мои мысли, бросил в мою сторону беглый взгляд и с еще большим вызовом продолжил:

– А что касается того, кто с кем и куда поплыл, то это не имеет к делу никакого отношения. С нами в лодке вашего Икселя и близко не было, а даже если бы он и был, то я бы его уже собственными руками утопил, потому что терпеть не могу, если в лодке, в которой я плыву, гребет кто-то другой. И вообще, в наших семьях полнейшее доверие. Моя любимая супруга мне доверяет. Она знает, что я всего лишь захотел в туалет.

– И я своей жене на все сто доверяю, – мой супруг не мог не вставить свою реплику. – Так что насчет того, кто с кем поехал, оставьте свое мнение при себе. Мы не позволим порочить честь наших семей. Не знаю, как там у турков, но для русских само слово «семья» свято.

– И я про то же, – продолжил свой резкий монолог Роман. – Так что, господин начальник, нам больше добавить нечего. Вы уж извините, но мы платили только за отдых, а общение с блюстителями порядка не входит не только в наши планы, но и в программу нашего отдыха. – При этом Роман озадаченно посмотрел на часы и перевел взгляд на жену, которая слушала его, открыв рот, и ловила каждое слово: – Лен, может, на катамаране покатаемся?

– Подождите, – тормознула Романа растерявшаяся русская девушка-гид. – Подождите. Будьте благоразумны. Давайте будем проявлять уважение к турецким блюстителям порядка.

– За свои деньги я еще должен проявлять к кому-то уважение, – никак не мог успокоиться Роман.

– Но ведь существуют элементарные правила вежливости. Уж пусть лучше вас допросят здесь, чем задержат ваш рейс и начнут допрашивать в здании аэропорта.

– А я что, преступник, что ли, чтобы меня в здании аэропорта допрашивали?! Вы тут так на всех смотрите, будто мы этого Икселя замочили. Я что, преступник, что ли, тут сидеть и эту бодягу слушать?!

– О чем вы говорите? – развела руками девушка-гид. – Никто ни в коем случае не считает вас преступниками. Вы поймите правильно, человек пропал без вести посреди рабочего дня. Турецкие власти заинтересованы его побыстрее найти, потому что Турция не Россия и такое в ней случается нечасто. Вы последние, кто видел пропавшего гида, поэтому, естественно, следователь обязан допросить в первую очередь вас.

– А что нас допрашивать? – заговорила заскучавшая Лена. – Я и Витя были последними туристами, которые видели Икселя в полном здравии. Нам и рассказывать-то особенно нечего. Он взял лодку у сменщика, который приплыл к нам с соседнего парома, сказал, что скоро вернется, и поплыл в сторону берега. Вот, пожалуй, и все. Больше мне нечего добавить. Второй турок, сменщик, еще над ним пошутил. Мол, смотри не утони, а то с утра каши мало ел. Грести устанешь и точно ко дну пойдешь. Мы еще тогда все над ним посмеялись. А потом приплыли Ева и Ромка. Они его там больше не видели. Вот и все.

Внимательно слушая Лену, следователь постоянно кивал головой и, как только закончился ее короткий рассказ, вновь задал не самый приятный вопрос:

– А вы все давно друг друга знаете?

– В смысле?

– Вы приехали сюда семьями?

– Нет, – покачала головой Лена. – Мы здесь познакомились. А в чем, собственно, дело?

– Да ни в чем, – пожал плечами дотошный турок. – Просто я задал вопросы, которые должен был вам задать. До вас я опросил уже одиннадцать человек, принимавших участие в воскресной рыбалке. Четверо вас. И все. Опрошены уже все.

– И что? – взволнованно спросила я следователя.

– Ничего. Ведется следствие. Думаю, ваши показания мне обязательно пригодятся. В общем, вопросов у меня к вам больше нет. Я спросил у вас обо всем, что хотел узнать. Вы все должны оставить мне свои координаты.

– А это еще зачем?

– Затем, что так положено. Напишите мне, пожалуйста, свои полные адреса и телефоны.

– Я мобильник писать не буду, – возмутился Роман. – Кто мне будет международные звонки с Турцией оплачивать, если следователь захочет мне еще задать несколько провокационных вопросов? Мне такой ненавязчивый сервис за деньги из моего кармана на фиг не нужен.

– Оставьте номера телефонов своих городских квартир, – совершенно спокойно сказал следователь и раздал нам чистые листы бумаги.

Мы написали свои координаты, приняли извинения от нашего гида, слегка над ними посмеялись и, дружно встав со своих мест, отправились в бар у бассейна.

– Оказывается, не только в России люди пропадают, но и в Турции тоже, – озадаченно произнесла Лена. – И куда этот Иксель подевался? Надо же, пропал именно в нашу рыбалку. Может, он и в самом деле грести не умел и пошел ко дну… Тогда лодка куда подевалась? В любом случае здорово, что мой Ромка сам взял в руки весла, а то если этот турок пропал, то немудрено, что Ева с Ромкой тоже могли не вернуться. Ромка как чувствовал. Не хотел с этим турком в одну лодку садиться. И после того, что мы узнаем, нас еще и допрашивают. Да они нам должны моральный ущерб оплачивать за то, что у них гиды на экскурсиях пропадают. Черт-те кого гидами ставят. А ведь с ним могли и половинки наших семей пропасть, если бы вовремя не передумали с ним в одну лодку садиться. Ладно, бог с ним, что это я заладила. Главное, что у нас и у наших близких все хорошо, а до остальных нам нет никакого дела. И уж тем более до турков.

Когда мы все вчетвером шли на пляж, Роман не обронил в мой адрес ни единого слова и даже ни единого взгляда. Он вел себя так, словно я действительно была его случайной новой знакомой, с которой он познакомился на отдыхе в Турции и к которой никогда не чувствовал даже малейшей симпатии. Словно мы никогда не были с ним близки, не занимались любовью, не говорили сокровенные слова и даже никогда не пытались оставить свои семьи для того, чтобы сойтись и начать жить вместе.

– Ром, а ты из лука стреляешь? – спросил мой супруг идущего рядом Романа. – Пошли постреляем. Слышал, сейчас объявили, что кто хочет пострелять из лука, пусть подойдет к теннисному корту? Так что можно пойти и оторваться по полной программе. Ты как по части стрельбы?

– По части стрельбы я всегда в боевой готовности и по части стрельбы из лука тоже.

– Тогда, может, оставим наших женщин и пойдем постреляем?

– С радостью.

– Конечно, идите, – поддержала наших мужчин Лена. – Мы будем ждать вас на пляже и надеяться на то, что вы обязательно принесете нам какой-нибудь приз.

– А там призы никому не дают, – как-то по-детски улыбнулся Роман.

– А я думаю, что вам обязательно дадут. Все же такие красивые мужчины возьмут в руки стрелы. Мой Роман всегда хорошо стрелял из лука. Его первая стрела сразу полетела в мое сердце. Это было много лет назад. Он так метко ее кинул, что я сама удивилась, как здорово у него получается. Вонзил эту стрелу в мое сердце всего один раз, но зато на всю жизнь. Нелегко жить со стрелой в сердце.

– Ну, ты нагородила. – Роман поцеловал жену в щеку и, не обращая на меня никакого внимания, отправился вместе с моим мужем стрелять из лука.

Как только мы с Леной расположились на пляже, она взяла меня за плечо и сказала извиняющимся голосом:

– Ева, ты на меня не сердишься?

– За что? – не сразу поняла я свою знакомую.

– За прошлый раз?

– А что было в прошлый раз?

– Я имею в виду тогда, в баре… Я так грубо с тобой разговаривала. Я просто увидела своего мужа ужасно пьяным, а ведь было только утро. С ним и в самом деле творилось что-то страшное. Просто не передать словами. Сама не знаю, что на меня нашло. Тогда и у Ромки голова ехала, и у меня тоже. Ева, ты не держишь на меня зла?

– Нет. Я уже и не помню вовсе.

Лена расплылась в блаженной улыбке и как-то вкрадчиво заговорила:

– Ева, я тебе тогда наговорила всего. Мне просто необходимо было кому-то выговориться. У меня был жуткий период и даже депрессия. Я только с виду так держалась и всегда улыбалась, а на деле все было совсем по-другому.

– Лена, да я уже ничего не помню.

– Точно?

– Само собой…

– А мне как-то неловко перед тобой было. Я еще раньше хотела извиниться, но мы целыми днями и ночами на различных экскурсиях были, и мне никак не удавалось с тобой пересечься. Я рада, что ты на меня зла не держишь. Сама понимаешь, что в жизни каждой женщины бывают такие моменты, когда психика окончательно сдает, потому что семейные неурядицы съедают тебя изнутри. Зато теперь у меня все лучше всех.

– Что значит все лучше всех?

– У меня в семье такое, – Лена наклонилась ко мне поближе и приняла загадочное выражение лица.

– Что у тебя в семье? – я не могла и не пыталась скрыть своего интереса. Мне просто не терпелось, чтобы Лена раскрыла мне свою семейную тайну и хоть немного объяснила те перемены, которые так резко произошли в поведении Романа.

– У меня в семье все так, как было, когда мы только поженились. Иногда полный штиль, а иногда такой ветер страстей, что мне становится тяжело стоять на ногах.

– Я не понимаю, о чем ты… – В эту минуту в мое сердце закралась какая-то неприятная ревность, выворачивающая меня наизнанку.

– О том, что с Романом произошли небывалые изменения. Он вновь меня полюбил и с еще большей силой.

– Как это?

– Мы поехали на двухдневную экскурсию на горячие источники. Всю дорогу он был очень задумчив, а вечером схватил меня на руки и громко закричал, что очень сильно хочет, чтобы я родила ему третьего ребенка, и что если мы очень постараемся, то это обязательно будет девочка.

– Что, прямо так и сказал? – У меня ужасно пересохло во рту.

– Прямо так и сказал. И у нас была сказочная ночь. Мы до семи утра делали девочку. И первый раз за много лет ничем не предохранялись, а у меня как раз были залетные дни. Если я забеременела девочкой, то это будет ребенок, рожденный в такой сумасшедшей любви. У нас таких ночей тысячу лет не было. Что мы только не вытворяли и чего только себе не позволяли! Временами мне казалось, что Роман просто разорвет меня на части. Я была такой чувственной, и во мне открылась такая сексуальность, которой даже не было ранее.

Лена волновалась, и у нее страшно горели глаза. Иногда она запиналась, говорила бессвязно и с трудом находила нужные слова, которые бы делали ее речь хоть немного понятной. А я… Я смотрела на нее несчастным взглядом, тяжело дышала и ощущала острую душевную боль, исходящую из самого сердца.

– Он теперь моей руки из своей просто не выпускает. Мы с ним похожи на школьников. Я не думала и не гадала, что с нами может приключиться подобное. Казалось бы, столько лет прожили, а он сейчас на настоящего чудика стал похож. Каждые пятнадцать минут к моему животу ухо прикладывает.

– Зачем?

– Пытается там что-то услышать.

– А что там можно услышать, если всего несколько дней прошло? – я задала вопрос голосом, полным дикой боли и отчаяния.

– Так вот и я про то же. А он дурачится. Я его от живота и не отгоняю. Если человек счастлив, зачем его этого счастья лишать. Знаешь, а я верю, что обязательно в эту ночь забеременею. А по-другому не может быть. Забеременею и подарю своему ненаглядному дочку, такую же красивую, как он сам. Двое мальчишек-помощников у нас уже есть, а теперь нам нужна красавица дочка.

– А если мальчик родится?

– Мы и мальчику будем рады. Если бог пошлет мальчика, значит, быть у нас третьему мальчику. Будут как три богатыря с той картины.

– Не рано ли ты рассуждаешь на подобные темы? Ты же ведь даже еще не знаешь наверняка, что беременна.

– Ничего. Даже если ничего нет, то вот-вот получится. Мой Ромик такой активный стал. Мы над этим вопросом теперь каждую ночь работаем. Спим теперь мало. В основном только над этим и работаем.

– А раньше? – Я все же задала этот вопрос, хотя подсознательно понимала, что не имею даже малейшего морального права его задать.

– Раньше у нас все было очень редко. От случая к случаю. А теперь все совсем в другом русле протекает. Не думала, что поездка в Турцию так изменит нашу семейную жизнь. Знаешь, что мне теперь хочется больше всего на свете?

– Что? – спросила я глухим голосом.

– Мне хочется громко петь, танцевать и кричать на весь свет, что я самая счастливая женщина на свете, потому что я люблю и любима! И это не просто слова. Это состояние моей души! И я уверена, что теперь так будет всегда. Теперь в нашем доме будет тихо, тепло и спокойно, а самое главное, в нем будет вечно царить любовь!

Лена немного отдышалась и вновь продолжила:

– Ты знаешь, я так ей благодарна. Если бы у меня была такая возможность, я бы сама лично выписала грамоту с благодарностью и торжественно ей вручила.

– Кому ей?

– Той, которая была у моего мужа.

– А сейчас она где?

Я слегка пошатнулась, но все же удержала равновесие и, ощутив при этом, как резко потемнело в глазах, на всякий случай прилегла на лежак.

– Она с ним порвала. В общем, мой ей надоел, и она решила остаться со своим мужем. Короче, поигралась и выбросила его, как ненужного котенка. Я не знаю, что там у них произошло. То ли он ей просто наскучил и она нашла себе другого, то ли муж стал ее подозревать и ей стало его жалко, и она послала моего ко всем чертям, к едрене матери, одним словом.

– Откуда ты это знаешь?

– Я ведь тебе уже говорила, что очень хорошо знаю своего мужа и очень хорошо его чувствую.

– Ты так об этом говоришь, как будто это произошло здесь, на курорте, – произнесла я дрожащим голосом. – Ведь несколько дней назад ты рассказывала мне об их отношениях, а теперь говоришь о том, что они расстались.

– Они окончательно расстались.

– Ну, откуда тебе об этом известно и когда бы они успели это сделать, если сейчас вы отдыхаете на курорте?!

– Видимо, он ей звонил и она его по телефону послала. По телефону проще поставить точку в отношениях, что она и сделала. Мой дурак сначала переживал страшно, но потом сделал соответствующие выводы и перечеркнул все одним махом. Ведь он у меня очень горячий. Ты даже представить себе не можешь, какой он импульсивный. Рубит сплеча. И мне очень приятно оттого, что он раз и навсегда разрубил этот чертов узел. А то, что я хотела бы ее отблагодарить, совсем не шутка. Эта связь помогла моему мужу взвесить все ценности и решить для себя, что ему действительно дорого. Он все осознал, понял, как был слеп и как он ошибался. Он искренне раскаялся, а ведь это действительно важно, когда человек раскаивается искренне. А еще…

– Что еще?

– Он полюбил меня еще больше. Я благодарна ей за то, что теперь мой муж по сто раз на дню говорит мне, как сильно он меня любит. Раньше такого никогда не было. Получается, что правда – худа без добра не бывает. Все мои переживания и мои слезы этого стоили. Ведь, по своей сути, они стоили еще большей, чистой и страстной любви. Только недавно я была уверена, что все уже закончилось, а теперь понимаю, что все только начинается…

Когда Лена закончила свой восторженный рассказ, я попыталась наладить сбившееся дыхание и судорожно закашляла.

– Ева, тебе плохо?

– Мне нехорошо.

– Ты так побледнела…

– Мне очень нехорошо, – повторила я свою фразу.

– Что с тобой?

– Сейчас пройдет.

– Тебе необходимо обратить внимание на свое здоровье. Ведь это уже не в первый раз. Тогда на берегу ты вообще сознание потеряла. На тебе же лица нет.

– Сейчас пройдет.

В надежде на то, что мне станет хоть немного легче, я закрыла глаза, но перед глазами тут же появился мой любимый Ромка, который жадно целует свою жену, занимается с ней любовью и говорит о том, как сильно ее любит. Я отчетливо увидела его сильные руки, которые еще совсем недавно ласкали мое тело. Его горячие губы, которые всегда жадно искали мои и шептали самые сокровенные и смелые слова, от которых просто голова шла кругом. Я увидела ЕГО, моего горячо любимого Ромку, который свел меня с ума, заставил переосмыслить мою спокойную, сложившуюся жизнь, поверить в то, что сумасшедшая, неземная любовь существует… Я увидела моего Ромку, который был готов поставить на карту все ради нашей любви, начать все сначала и уже не оглядываться назад. Я увидела моего Ромку, который радовался нашим встречам, словно ребенок, сжимал меня в объятиях так, что у меня хрустели кости. И это был мой Ромка. Мой. А теперь… Теперь он уже не был моим, и я отчетливо видела это. Сейчас он безраздельно принадлежал своей жене…

– Нет! Нет! Нет!!! – Я ударила кулаком по соседнему лежаку, на котором сидела Лена, и открыла глаза.

– Ева, ты что?

Лена подскочила со своего лежака, в ее глазах был испуг.

– Что случилось-то?

Придя немного в себя, я села, потерла виски и произнесла всего одно-единственное слово:

– Извини.

Лена осторожно села на свое место, на самый краешек лежака, и как-то по-детски скрестила колени.

– Ева, что это было? – спросила она возбужденным голосом.

– Я и сама не поняла, что это было.

– На тебя теперь все люди на пляже смотрят.

– На меня и так все смотрят.

– Почему? – совершенно не поняла меня Лена.

– Потому, что у меня есть на что посмотреть. Я очень красивая, яркая, интересная. Я привыкла, что на меня все всегда смотрят. Пусть пялятся. Мне не жалко. Красоту нельзя прятать от народа.

– Ты так себя любишь? – В вопросе девушки звучала усмешка.

– Я очень себя люблю, – не стала скрывать я. – Я себя обожаю.

После воцарившегося между нами минутного молчания я посмотрела на Лену глазами, в которых читалось самое настоящее безумие, граничащее с помешательством, и спросила:

– Лена, ты сейчас очень счастлива?

– Очень, – кивнула головой та.

– А что будет, если та, которая решила расстаться с Романом, поймет, что она сделала неправильно, и позовет его вновь? Что тогда будет?

– Он не вернется, – тут же резко ответила Лена.

– Что ты сказала?!

– Он не вернется.

– А если она его хорошо позовет?

– Я тебе говорю, что он не вернется.

– А если она его очень хорошо позовет?

– Да как бы она ни старалась, он уже никогда не вернется.

– А если она решит ради него оставить свою семью?

– Зато он уже свою не оставит. И я и Роман к этому готовы. Мы оба знаем, что он не вернется. Как бы она ни звала и что бы она ни делала, он никогда не вернется.

– Откуда в тебе такая уверенность?

– Просто я очень хорошо знаю своего мужа. Ты даже представить себе не можешь, как хорошо я его знаю.

– И ты ему все простила?

– Что именно?

– Ну… То, что он встречался с другой женщиной. – Сказав эту фразу, я поняла, что неправильно выразилась, и тут же поправилась: – То, что он любил другую женщину.

– Я ему это простила, – ни секунды не думая, ответила Лена.

– А разве такое бывает?

– Какое?

– Разве можно прощать подобные вещи?

– Когда любишь человека, все бывает. Я восприняла это так, как будто муж долгое время болел, а теперь выздоровел. Я и относилась к нему, как к больному человеку. Я уже говорила тебе, что он долгое время был в состоянии эйфории, а теперь он упал с небес на землю. Это было просто затмение, временное помутнение рассудка. Слава богу, что все прошло. В любви всегда должно быть место прощению. Кто не умеет прощать, тот не умеет любить.

– Да, конечно. Возможно, ты права. Просто мы с тобой разные. Я бы не смогла такое простить.

– А я смогла.

– Наверное, поэтому с ним живешь ты, а не я.

Я встала со своего места, посмотрела на Лену грустным взглядом, стараясь сдерживать слезы, которыми налились мои глаза, и улыбнулась.

– Лена, ты права. Ты во всем права. Я уверена, что у тебя все будет хорошо. И я от души желаю тебе настоящего женского счастья.

– Спасибо. Ева, а почему у тебя слезы в глазах?

– Да так…

– У тебя с мужем, что ли, проблемы?

– У меня уже давно с мужем проблемы.

– И вы что, не можете их разрешить?

– Они у нас неразрешимы.

– А разве так бывает? Мне кажется, что в жизни не бывает неразрешимых проблем. Было бы желание их разрешить. Невозможного нет.

– Ты же сама совсем недавно говорила мне о том, что в этой жизни бывает все.

– Странно. На нашу семью эта поездка подействовала очень даже благоприятно. Я в ней только приобрела.

– А я потеряла…

Не сказав больше ни единого слова, я сняла заколку, распустила волосы и уверенной походкой пошла с пляжа.