Я плохо понимала, что было дальше. Я вцепилась в Виктора мертвой хваткой и затряслась как в лихорадке.

– Витенька, он что, голову ударил? Он, когда падал, ударился? Да?! Ну скажи, ударился?! Он сильно ударился?

– По-моему, он не только ударился…

– А что, Витенька?! Что?!

– По-моему, он ее разбил.

– Как разбил?!

Но ответа не было. Мой супруг встал на колени и стал осматривать голову водителя.

– Витенька, как разбил? Ну, говори. Не молчи. Я тебя очень прошу. Ты только что-нибудь говори… а то, когда ты молчишь, мне становится еще страшнее и хочется кричать диким криком. Скажи, что ты сейчас видишь? Ну скажи, что? Только не молчи. Я тебя умоляю, не молчи.

– У него нет пульса, – гробовым голосом сказал Виктор.

– Что?

– Я говорю, у него нет пульса.

– Как нет?

– Ты что, не знаешь, в каких случаях у человека нет пульса?

– Я сейчас вообще ничего не соображаю. Что, совсем ничего не слышно?

– Совсем.

– А почему?

– Потому, что он мертв…

– Что?!

– Ева, он мертв.

Услышав последние слова, я почувствовала, что меня тошнит от страха.

– Нет! – всхлипнула я и замотала головой. – Виктор, нет! Нет! Нет! Витя, скажи, что ты пошутил! Скажи!

– Ева, да мне сейчас как-то не до шуток. Ты знаешь, я не привык шутить подобными вещами.

– Витя, нет!

– Да, Ева… Да…

– Нет, – все так же шептала я, отворачиваясь к стене. – Нет… Не может такого быть… Мы так не договаривались…

– Я и сам не пойму, как это произошло.

Когда до меня дошло, что водитель мертв, я впала в полнейшее оцепенение.

– Ева, да что происходит? Что вообще происходит?! – Я почувствовала, что у моего мужа закончилась выдержка и началась самая настоящая истерика. – Ева, я его не убивал… Ты видела, что я его не убивал? Ты понимаешь, что я его не убивал?!

– Ты его не убивал, – тут же согласилась я Виктором. – Он сам.

– Что он сам?

– Он сам себя убил…

– Ты думаешь?

– Я сама видела…

– И что ты видела?

– Что он убил себя сам…

– А разве так бывает?

– Ну да… Сейчас же именно так и произошло.

– Странно все как-то.

– Я же просила его уйти, а он… Он… Он какой-то ненормальный. Разве так отрабатывают деньги?! Мне показалось, что он сумасшедший. Вить, но я действительно не знаю, как его зовут…

– Ева, я просто дал ему в ухо. Он мне хамил, назвал меня ослом. Если бы я не дал ему в ухо, то меня нельзя было бы назвать мужиком. А так, обыкновенной тряпкой. Я всегда мог за себя постоять, и я не привык терпеть подобные оскорбления. Ты как считаешь? Я должен был постоять за свою честь или нет?

– Конечно, должен.

– Тебе ведь самой неприятно, что какой-то козел назвал твоего мужа ослом?

– Конечно, неприятно.

– Спасибо за то, что ты со мной солидарна.

– А разве может быть по-другому?

– Он не мог умереть от одного удара. Это всего лишь обыкновенный удар в ухо, и все. От такого еще никто не умер. А он потерял равновесие… Он просто потерял равновесие. Он слабый какой-то. Еле на ногах стоит. Каши, наверное, с самого утра не ел. Он сам ударился головой о перила, а затем повалился на пол. Я здесь ни при чем. Я просто заехал ему в ухо. Ева, ты же видела, что я его не убивал?!

– Конечно, не убивал.

– А что теперь будет, Ева?! Что будет-то?!

– Что будет?.. Нужно вызвать милицию.

– Зачем?

– Не знаю, но в таких случаях всегда вызывают милицию.

– Ева, но меня посадят.

– Нет, Вить.

– Откуда такая уверенность?

– Тебя не посадят, потому что ты никого не убивал.

– Ты думаешь, что мы сможем это доказать?

– Конечно. Любая экспертиза докажет, что он умер не от удара в ухо, а от того, что ударился о перила. Вить, ты уверен, что он мертв?

– Уверен. Если есть желание, то можешь сама потрогать его руку и убедиться в том, что у него нет пульса.

– Что? Я? – Одна мысль, что я должна прикоснуться к покойнику, привела меня в состояние ужаса. – Нет, ты что! Я тебе доверяю! Я… Я не смогу!

– Ева, меня посадят. – Голос моего мужа заметно дрожал, и мне показалось, что он с трудом сдерживает себя от того, чтобы не разреветься, как маленький мальчишка. – Ева, это тюрьма.

– Витенька, да какая, к черту, тюрьма?

– Зачем он тебя провожал? Зачем я вышел тебя встречать? Почему он так упирался?! Ева, почему?

– Если бы я знала… Если бы я могла это знать… Я бы не впустила его в подъезд. Я бы ни в коем случае не впустила его в подъезд. Но кто мог знать. Кто мог об этом подумать… Кто…

– Ева… Евушка… А может, не будем вызывать милицию? Я ей не доверяю…

– Кому?

– Милиции. Я никогда ей не доверял и не доверяю. Они ж виновных не ищут. Они же меня схватят. Им только найти козла отпущения. Кто будет разбираться? Да никто. Если я ему дал в ухо, значит, я его и убил.

– Вить, но ведь ты его не убивал!

– Это ты и я знаем, а другие сразу отметут эту версию.

– Но ведь бывает смерть по неосторожности. И в ней нет виноватых. Ведь это бывает.

– Бывает, – судорожно кивнул головой Виктор. – Только смерть по неосторожности очень тяжело доказать. Получается, если я дал ему в ухо, то он из-за меня потерял равновесие. Именно из-за меня, а не из-за кого-то другого. Он же не сам упал. Получается, что я его толкнул. Короче, все эти рассуждения – палка о двух концах. Смерть по неосторожности бывает, но, как правило, всегда ищут крайних. Тут может случиться все, что угодно. Но то, что меня посадят, можешь не сомневаться! Ева, а что будет дальше? Что? Ведь я твой муж, я отец твоей дочери. Я кормилец семьи, как вы будете здесь без меня?! Как же глупо я пострадал… Как глупо… Как вы будете без меня жить? Как я сяду в тюрьму, ведь я такой домашний?! Вы ж без меня пропадете!

– Витя, подожди… Виктор, ведь тебя еще пока никто никуда не посадил.

– В том-то и дело, что пока.

– Мы наймем адвокатов. Мы докажем.

– Да какие, к черту, адвокаты.

Виктор тихонько всхлипнул. Я не знаю, плакал он или нет, но так паршиво я еще себя не чувствовала никогда в жизни. Мне захотелось упасть на пол, громко кричать и отчаянно бить ногами, призывая хоть кого-нибудь на помощь… Хоть кого-нибудь…

– Вить, что делать-то? Может, не нужно в милицию сообщать? – Я не могла представить своего мужа в тюремной форме. Такой вежливый и обходительный Виктор в тюремной форме… Это невозможно. Это действительно невозможно… – Вить, что делать-то? – вновь спросила я напряженным голосом. Я прекрасно знала, что мой муж никаким боком не причастен к убийству, и знала, что доказать этот факт милиции очень тяжело, а быть может, и невозможно. Наше правосудие оставляет желать лучшего. Сколько невинных людей сидят за решеткой! Сколько загубленных жизней из-за какого-то недальновидного стража порядка… И никому ничего не докажешь. Толкнул – значит, убил. Другого нет и не может быть. Все скажут, что мой муж совершил преступление сознательно, да еще и на почве ревности. Сознательно… Нет, но ведь это не так…

– Ева, время идет. В любой момент в подъезд может кто-то войти. Нужно взять себя в руки. Ты точно не знаешь этого человека?

– Нет.

– Это случайный человек?

– Я просто попросила его довезти меня до дома.

– Никто не видел, что ты садилась в эту машину?

– Нет, – соврала я. – Никто.

Я вспомнила, что Роман дал водителю денег и запомнил номер моей машины, но ведь это ни о чем не говорит. Вообще ни о чем. Я могу сказать Роману, что этот горе-водитель прекрасно меня довез и уехал. И все. То, что произошло на лестничной клетке, знаем только я и мой муж. Это тайна двоих, и третьему тут нет места. Мне было неимоверно жалко своего мужа, потому что он и в самом деле никого не убивал и никогда не был способен на какое-нибудь убийство. Он просто защищал свою честь. В конце концов, его обозвали при жене, а это само по себе уже оскорбление, за которое настоящий мужчина обязательно спросит.

– Ева, где его машина?

– Прямо напротив подъезда.

– Сейчас четыре утра. Весь народ спит. Самое сонное время. Сбегай, пожалуйста, домой. Принеси плед и какие-нибудь тряпки.

– Зачем?

– Плед для того, чтобы я его завернул, а тряпки для того, чтобы вытереть кровь.

– И что дальше? – Я никак не могла понять, что же собрался делать мой муж. – Отнесем его в его же машину и отвезем подальше от нашего двора. – Виктор достал из кармана водителя ключи от машины и быстро сказал:

– Ева, так ты поднимаешься или нет? Если в подъезд кто-то зайдет, то считай, что мне крышка. Считай, что твоего мужа похоронили заживо, то есть упрятали за решетку ни за что. Если хочешь, то побудь здесь, а я сам поднимусь наверх.

– Нет, я сама! – крикнула я, перебив своего мужа, и помчалась наверх. Мне было страшно представить, что я должна остаться один на один в темном подъезде рядом с трупом. И я побежала через одну, а то и через две ступеньки наверх.

Вернувшись с большим покрывалом, я отдала его мужу, который тут же завернул в него покойника, и, включив фонарик, принялась вытирать кровь. Муж взвалил на плечо труп, завернутый в плед, и деловито спросил:

– Ева, ты все убрала?

– Все. – Я еще раз осветила все фонариком.

– Теперь открой мне дверь, а затем багажник, – все так же деловито скомандовал он и понес труп вперед.

Я сделала все, как велел мой супруг, и, как только труп оказался в багажнике, тут же села в машину.

– Вить…

– Что?

– А если гаишники остановят? – спросила я своего мужа, который только что завел мотор и выставлял под себя зеркала.

– Ева, я сам ничего не знаю, – заметно волновался он.

– Если они нас остановят и проверят багажник… Да у тебя и документов на машину нет.

– Документы на машину я у него уже вытащил. Они у меня в кармане.

– Когда ты успел?

– Пока ты домой бегала.

– А ведь доверенности на вождение нет…

– Если остановят, скажу, что доверенность дома забыл. Денег дам в крайнем случае. Я же на угонщика совсем не похож? Посмотри повнимательнее.

– Нет, не похож.

– Вот и я так думаю. Сейчас деньги решают все. Не бойся, выкрутимся. Тем более я в машине не один, рядом со мной такая представительная женщина.

– Какая?

– Представительная.

– Я, что ли?

– Ну понятное дело, что не я.

– Я сейчас на чучело похожа. Тоже мне, нашел представительное чучело. Нарочно не придумаешь.

– Очень даже симпатичное чучело.

– Спасибо за комплимент.

Как только мы отъехали от дома, я закрыла глаза и стала мысленно молиться о том, чтобы все было хорошо, чтобы нас никто не остановил. Тут в моей сумочке зазвонил мобильный телефон. Мой муж насторожился и посмотрел на меня испуганным взглядом.

– Ева, кто это? Кто звонит в такой поздний час?

– Это…

Я взяла телефон в руки и увидела, что высветился номер Романа. Я совсем забыла о том, что он просил меня позвонить, да и когда бы я могла это вспомнить.

– Кто, Ева? Кто тебе может звонить в пятом часу утра?

– Это Лиза. Витя, это всего лишь Лиза. Она за меня очень переживает, потому что я обещала ей позвонить после того, как вернусь домой.

– Ах Лиза… – У мужа отлегло от сердца.

Сняв телефонную трубку, я постаралась унять нервную дрожь и быстро заговорила:

– Лиза, привет! Не переживай, пожалуйста. Я уже дома. Виктор меня встретил.

– Ева, я так счастлив услышать твой голос, – послышалось на том конце провода. – Я уже успел соскучиться. Я понял, что ты там не одна. Как же я жду завтрашний вечер… Как же жду. А я еще не дошел до своего дома, но уже почти. Иду, думаю, размышляю, мечтаю о том, как мы с тобой будем жить. Представляю. У нас все получится. У нас обязательно все получится.

– Что-то ты долго не ложишься спать?

– Я иду медленным шагом. Зашел в ночной магазин, купил бутылку пива, посидел на лавочке, поразмышлял за жизнь. Признаться честно, меня совсем не тянет домой. Зато когда мы будем жить вместе, я буду лететь домой на крыльях.

– Давай ложись спать. Уже очень поздно.

– Я уже почти у цели. Уже виден мой дом. Подхожу к подъезду.

– Спокойной ночи.

– Ладно, спокойной ночи, любимая. Приятного тебе сна.

– Спокойной ночи, Лиза. Я тоже уже ложусь. Приятных тебе снов.

Сунув мобильный в маленькую сумочку, я слегка прокашлялась и стала напряженно смотреть по сторонам.

– И чего это Лизке не спится?

– Я же тебе говорю, что я обещала ей позвонить и не позвонила.

– Хорошая у тебя подруга. Преданная. Я всегда уважал вашу дружбу, хотя мне казалось, что женщины вообще не умеют дружить. Я думал, что на свете бывает только мужская дружба.

– Почему?

– Потому что у вас зависть, чувство соперничества.

– Бред. Бывает нормальная женская дружба.

Муж слегка отвлекся от вождения и украдкой посмотрел на мою сумасбродную прическу и чересчур откровенное вечернее платье. Он только сейчас увидел, как я выгляжу, и увиденное привело его в шок.

– Ева…

– Что?

– Ева, а ты почему так выглядишь? – В его голосе звучал испуг.

– Как?

– Прическа как у Бабы-Яги.

– Сам ты Кощей Бессмертный.

– А платье…

– Что, платье?

– Я такого раньше не видел.

– Это новое.

– Оно такое…

– Какое?

– Словно ты из ресторана вышла.

– Да ни из какого не из ресторана. Это Лизкино платье, – врала я напропалую. – Я взяла поносить.

– Ты ж терпеть не можешь надевать чужие вещи.

– Просто мне это платье очень уж понравилось. Я и надела. Думала, приеду, ты увидишь и в обморок упадешь, а тут такое случилось. Никто не думал, не гадал.

– Ева, ты мне хотела понравиться?

– Тебе, Витенька. Конечно, тебе. Думала, приеду и сражу тебя наповал. Ты увидишь, какая я писаная красавица, и полюбишь меня еще больше.

– А я, дурак, непонятно чего себе надумал. Просто я люблю тебя сильно. Люблю и ревную. Когда любят, всегда ревнуют. Куда уж больше-то можно любить.

– Можно и капельку побольше.

– Больше не бывает. Я и так люблю тебя до одури. С такой любовью можно в любой момент головой поехать. Как я, например, сегодня.

Приехав на окраину Москвы, мы остановились на каком-то пустыре и вышли из машины.

– Жуткое место. – Я обхватила себя руками и затряслась как осиновый лист.

– Тебе холодно? Лето на дворе.

– Это нервное. На улице лето, а на душе зима.

– Ева, мне самому паршиво. Ничего, Евушка, прорвемся. Где наша не пропадала.

Оглядев пустырь, рядом с которым была брошенная новостройка, Виктор достал из кармана валидол, сунул таблетку под язык и слегка прижал меня к себе.

– Вить, тебе плохо?

– Сердце прихватило. Что-то мотор сегодня пошаливает. Сбивается и отказывается нормально работать. Я в жизни комара не убил, а тут незнакомого мужика…

– Не говори ерунды. Ты ни в чем не виноват. Тебе сильно плохо?

– Паршиво.

– Может, на обратном пути в «Скорую» позвоним?

– Да не до «Скорой» сейчас. Постараемся обойтись собственными силами.

Неожиданно Виктор решительно пошел вперед и подошел к какому-то колодцу.

– Вить, ты куда? Вить…

– Подожди минутку.

Я вновь съежилась и пошла следом за мужем.

– Вить, ты куда?

Но Виктор не ответил. Он снял крышку с колодца и посмотрел вниз.

– Смотри, колодец глубокий. – Муж не умел скрывать дрожь в голосе, как бы ни старался.

– И что?

– А то, что сюда можно скинуть труп. Труп скинем сюда, а машину оставим совсем в другом месте. Так мы все следы запутаем.

– Ты думаешь, что так будет лучше?

– Я думаю, что лучше уже не будет. Но принять кое-какие меры безопасности нам совсем не помешает. Понимаешь, если найдут машину, а в багажнике труп, это совсем хреново, а если найдут машину без трупа, то это уже другое дело.

– Но ведь потом найдут труп?!

– Это будет потом. Потом и труп будет очень тяжело опознать. Давай начнем действовать быстрее, а то уже светает.

Мы вновь вернулись в машину и открыли багажник. Виктор достал труп, завернутый в покрывало, взвалил его на плечо и направился в сторону колодца.

– Ева, ну помогай хоть немного.

– Конечно, конечно. Ты как-то его несешь странно.

– А как его нужно нести?

– Не знаю, но я первый раз вижу, чтобы труп на плече носили.

– А ты что, часто видишь, как трупы носят?

– Не часто… А вообще первый раз в жизни. Просто мне кажется, что ты сейчас или сам упадешь, или его уронишь.

– Если я его уроню, то ничего страшного не произойдет. Ему уже не будет больно. А вот если сам упаду, то хорошего мало.

Опустив труп на землю, Виктор подтащил его к канализационному колодцу и осторожно опустил. Послышался всплеск. В лицо попали крупные брызги, и я отскочила от колодца.

– А глубина приличная, – супруг заглянул вниз и принялся закрывать крышку колодца.

– Может, нужно было хоть покрывало забрать?

– Зачем оно тебе сдалось? Ты что, согласна после покойника его расстелить на нашей кровати?

– Не говори ерунды.

– А в чем тогда дело?

– Просто лишнее вещественное доказательство.

– Да таких покрывал знаешь сколько.

– Сколько?

– Полно.

– Если бы мы его без покрывала скинули, то можно было бы подумать, что его убили прямо здесь. А так как он в покрывале, то и дураку понятно, что его убили в другом месте и привезли сюда.

– Какая разница?

– Да так. На всякий случай.

– Ева, пошли.

– Куда?

– Нужно машину подальше отогнать. Затем ловим такси и едем домой. Давай, а то уже светает.

– Да, конечно.

Я и сама не знаю, что со мной приключилось, но моя нервная система дала сбой. Я упала на крышку колодца, громко заревела и принялась трястись как в лихорадке.

– Витенька, Витя, ну почему все так?! Почему?! Почему люди умирают тогда, когда ты совсем не желаешь им смерти?! Витя, почему?

– Ева, успокойся, пожалуйста. Пойдем в машину.

– Не могу, Витенька… Не могу.

– Ева, ты должна взять себя в руки.

– У меня не получается.

– Ты должна, Ева… Ты должна…

Я сделала несколько шагов, но, увидев окровавленную траву у колодца, встала на колени и принялась выдирать ее прямо с корнями.

– Витенька… Витя… Виктор… Да что ж такое творится-то?! Кругом кровь…