Я плохо понимала, что было дальше. Я вцепилась в Виктора мертвой хваткой и затряслась как в лихорадке.
– Витенька, он что, голову ударил? Он, когда падал, ударился? Да?! Ну скажи, ударился?! Он сильно ударился?
– По-моему, он не только ударился…
– А что, Витенька?! Что?!
– По-моему, он ее разбил.
– Как разбил?!
Но ответа не было. Мой супруг встал на колени и стал осматривать голову водителя.
– Витенька, как разбил? Ну, говори. Не молчи. Я тебя очень прошу. Ты только что-нибудь говори… а то, когда ты молчишь, мне становится еще страшнее и хочется кричать диким криком. Скажи, что ты сейчас видишь? Ну скажи, что? Только не молчи. Я тебя умоляю, не молчи.
– У него нет пульса, – гробовым голосом сказал Виктор.
– Что?
– Я говорю, у него нет пульса.
– Как нет?
– Ты что, не знаешь, в каких случаях у человека нет пульса?
– Я сейчас вообще ничего не соображаю. Что, совсем ничего не слышно?
– Совсем.
– А почему?
– Потому, что он мертв…
– Что?!
– Ева, он мертв.
Услышав последние слова, я почувствовала, что меня тошнит от страха.
– Нет! – всхлипнула я и замотала головой. – Виктор, нет! Нет! Нет! Витя, скажи, что ты пошутил! Скажи!
– Ева, да мне сейчас как-то не до шуток. Ты знаешь, я не привык шутить подобными вещами.
– Витя, нет!
– Да, Ева… Да…
– Нет, – все так же шептала я, отворачиваясь к стене. – Нет… Не может такого быть… Мы так не договаривались…
– Я и сам не пойму, как это произошло.
Когда до меня дошло, что водитель мертв, я впала в полнейшее оцепенение.
– Ева, да что происходит? Что вообще происходит?! – Я почувствовала, что у моего мужа закончилась выдержка и началась самая настоящая истерика. – Ева, я его не убивал… Ты видела, что я его не убивал? Ты понимаешь, что я его не убивал?!
– Ты его не убивал, – тут же согласилась я Виктором. – Он сам.
– Что он сам?
– Он сам себя убил…
– Ты думаешь?
– Я сама видела…
– И что ты видела?
– Что он убил себя сам…
– А разве так бывает?
– Ну да… Сейчас же именно так и произошло.
– Странно все как-то.
– Я же просила его уйти, а он… Он… Он какой-то ненормальный. Разве так отрабатывают деньги?! Мне показалось, что он сумасшедший. Вить, но я действительно не знаю, как его зовут…
– Ева, я просто дал ему в ухо. Он мне хамил, назвал меня ослом. Если бы я не дал ему в ухо, то меня нельзя было бы назвать мужиком. А так, обыкновенной тряпкой. Я всегда мог за себя постоять, и я не привык терпеть подобные оскорбления. Ты как считаешь? Я должен был постоять за свою честь или нет?
– Конечно, должен.
– Тебе ведь самой неприятно, что какой-то козел назвал твоего мужа ослом?
– Конечно, неприятно.
– Спасибо за то, что ты со мной солидарна.
– А разве может быть по-другому?
– Он не мог умереть от одного удара. Это всего лишь обыкновенный удар в ухо, и все. От такого еще никто не умер. А он потерял равновесие… Он просто потерял равновесие. Он слабый какой-то. Еле на ногах стоит. Каши, наверное, с самого утра не ел. Он сам ударился головой о перила, а затем повалился на пол. Я здесь ни при чем. Я просто заехал ему в ухо. Ева, ты же видела, что я его не убивал?!
– Конечно, не убивал.
– А что теперь будет, Ева?! Что будет-то?!
– Что будет?.. Нужно вызвать милицию.
– Зачем?
– Не знаю, но в таких случаях всегда вызывают милицию.
– Ева, но меня посадят.
– Нет, Вить.
– Откуда такая уверенность?
– Тебя не посадят, потому что ты никого не убивал.
– Ты думаешь, что мы сможем это доказать?
– Конечно. Любая экспертиза докажет, что он умер не от удара в ухо, а от того, что ударился о перила. Вить, ты уверен, что он мертв?
– Уверен. Если есть желание, то можешь сама потрогать его руку и убедиться в том, что у него нет пульса.
– Что? Я? – Одна мысль, что я должна прикоснуться к покойнику, привела меня в состояние ужаса. – Нет, ты что! Я тебе доверяю! Я… Я не смогу!
– Ева, меня посадят. – Голос моего мужа заметно дрожал, и мне показалось, что он с трудом сдерживает себя от того, чтобы не разреветься, как маленький мальчишка. – Ева, это тюрьма.
– Витенька, да какая, к черту, тюрьма?
– Зачем он тебя провожал? Зачем я вышел тебя встречать? Почему он так упирался?! Ева, почему?
– Если бы я знала… Если бы я могла это знать… Я бы не впустила его в подъезд. Я бы ни в коем случае не впустила его в подъезд. Но кто мог знать. Кто мог об этом подумать… Кто…
– Ева… Евушка… А может, не будем вызывать милицию? Я ей не доверяю…
– Кому?
– Милиции. Я никогда ей не доверял и не доверяю. Они ж виновных не ищут. Они же меня схватят. Им только найти козла отпущения. Кто будет разбираться? Да никто. Если я ему дал в ухо, значит, я его и убил.
– Вить, но ведь ты его не убивал!
– Это ты и я знаем, а другие сразу отметут эту версию.
– Но ведь бывает смерть по неосторожности. И в ней нет виноватых. Ведь это бывает.
– Бывает, – судорожно кивнул головой Виктор. – Только смерть по неосторожности очень тяжело доказать. Получается, если я дал ему в ухо, то он из-за меня потерял равновесие. Именно из-за меня, а не из-за кого-то другого. Он же не сам упал. Получается, что я его толкнул. Короче, все эти рассуждения – палка о двух концах. Смерть по неосторожности бывает, но, как правило, всегда ищут крайних. Тут может случиться все, что угодно. Но то, что меня посадят, можешь не сомневаться! Ева, а что будет дальше? Что? Ведь я твой муж, я отец твоей дочери. Я кормилец семьи, как вы будете здесь без меня?! Как же глупо я пострадал… Как глупо… Как вы будете без меня жить? Как я сяду в тюрьму, ведь я такой домашний?! Вы ж без меня пропадете!
– Витя, подожди… Виктор, ведь тебя еще пока никто никуда не посадил.
– В том-то и дело, что пока.
– Мы наймем адвокатов. Мы докажем.
– Да какие, к черту, адвокаты.
Виктор тихонько всхлипнул. Я не знаю, плакал он или нет, но так паршиво я еще себя не чувствовала никогда в жизни. Мне захотелось упасть на пол, громко кричать и отчаянно бить ногами, призывая хоть кого-нибудь на помощь… Хоть кого-нибудь…
– Вить, что делать-то? Может, не нужно в милицию сообщать? – Я не могла представить своего мужа в тюремной форме. Такой вежливый и обходительный Виктор в тюремной форме… Это невозможно. Это действительно невозможно… – Вить, что делать-то? – вновь спросила я напряженным голосом. Я прекрасно знала, что мой муж никаким боком не причастен к убийству, и знала, что доказать этот факт милиции очень тяжело, а быть может, и невозможно. Наше правосудие оставляет желать лучшего. Сколько невинных людей сидят за решеткой! Сколько загубленных жизней из-за какого-то недальновидного стража порядка… И никому ничего не докажешь. Толкнул – значит, убил. Другого нет и не может быть. Все скажут, что мой муж совершил преступление сознательно, да еще и на почве ревности. Сознательно… Нет, но ведь это не так…
– Ева, время идет. В любой момент в подъезд может кто-то войти. Нужно взять себя в руки. Ты точно не знаешь этого человека?
– Нет.
– Это случайный человек?
– Я просто попросила его довезти меня до дома.
– Никто не видел, что ты садилась в эту машину?
– Нет, – соврала я. – Никто.
Я вспомнила, что Роман дал водителю денег и запомнил номер моей машины, но ведь это ни о чем не говорит. Вообще ни о чем. Я могу сказать Роману, что этот горе-водитель прекрасно меня довез и уехал. И все. То, что произошло на лестничной клетке, знаем только я и мой муж. Это тайна двоих, и третьему тут нет места. Мне было неимоверно жалко своего мужа, потому что он и в самом деле никого не убивал и никогда не был способен на какое-нибудь убийство. Он просто защищал свою честь. В конце концов, его обозвали при жене, а это само по себе уже оскорбление, за которое настоящий мужчина обязательно спросит.
– Ева, где его машина?
– Прямо напротив подъезда.
– Сейчас четыре утра. Весь народ спит. Самое сонное время. Сбегай, пожалуйста, домой. Принеси плед и какие-нибудь тряпки.
– Зачем?
– Плед для того, чтобы я его завернул, а тряпки для того, чтобы вытереть кровь.
– И что дальше? – Я никак не могла понять, что же собрался делать мой муж. – Отнесем его в его же машину и отвезем подальше от нашего двора. – Виктор достал из кармана водителя ключи от машины и быстро сказал:
– Ева, так ты поднимаешься или нет? Если в подъезд кто-то зайдет, то считай, что мне крышка. Считай, что твоего мужа похоронили заживо, то есть упрятали за решетку ни за что. Если хочешь, то побудь здесь, а я сам поднимусь наверх.
– Нет, я сама! – крикнула я, перебив своего мужа, и помчалась наверх. Мне было страшно представить, что я должна остаться один на один в темном подъезде рядом с трупом. И я побежала через одну, а то и через две ступеньки наверх.
Вернувшись с большим покрывалом, я отдала его мужу, который тут же завернул в него покойника, и, включив фонарик, принялась вытирать кровь. Муж взвалил на плечо труп, завернутый в плед, и деловито спросил:
– Ева, ты все убрала?
– Все. – Я еще раз осветила все фонариком.
– Теперь открой мне дверь, а затем багажник, – все так же деловито скомандовал он и понес труп вперед.
Я сделала все, как велел мой супруг, и, как только труп оказался в багажнике, тут же села в машину.
– Вить…
– Что?
– А если гаишники остановят? – спросила я своего мужа, который только что завел мотор и выставлял под себя зеркала.
– Ева, я сам ничего не знаю, – заметно волновался он.
– Если они нас остановят и проверят багажник… Да у тебя и документов на машину нет.
– Документы на машину я у него уже вытащил. Они у меня в кармане.
– Когда ты успел?
– Пока ты домой бегала.
– А ведь доверенности на вождение нет…
– Если остановят, скажу, что доверенность дома забыл. Денег дам в крайнем случае. Я же на угонщика совсем не похож? Посмотри повнимательнее.
– Нет, не похож.
– Вот и я так думаю. Сейчас деньги решают все. Не бойся, выкрутимся. Тем более я в машине не один, рядом со мной такая представительная женщина.
– Какая?
– Представительная.
– Я, что ли?
– Ну понятное дело, что не я.
– Я сейчас на чучело похожа. Тоже мне, нашел представительное чучело. Нарочно не придумаешь.
– Очень даже симпатичное чучело.
– Спасибо за комплимент.
Как только мы отъехали от дома, я закрыла глаза и стала мысленно молиться о том, чтобы все было хорошо, чтобы нас никто не остановил. Тут в моей сумочке зазвонил мобильный телефон. Мой муж насторожился и посмотрел на меня испуганным взглядом.
– Ева, кто это? Кто звонит в такой поздний час?
– Это…
Я взяла телефон в руки и увидела, что высветился номер Романа. Я совсем забыла о том, что он просил меня позвонить, да и когда бы я могла это вспомнить.
– Кто, Ева? Кто тебе может звонить в пятом часу утра?
– Это Лиза. Витя, это всего лишь Лиза. Она за меня очень переживает, потому что я обещала ей позвонить после того, как вернусь домой.
– Ах Лиза… – У мужа отлегло от сердца.
Сняв телефонную трубку, я постаралась унять нервную дрожь и быстро заговорила:
– Лиза, привет! Не переживай, пожалуйста. Я уже дома. Виктор меня встретил.
– Ева, я так счастлив услышать твой голос, – послышалось на том конце провода. – Я уже успел соскучиться. Я понял, что ты там не одна. Как же я жду завтрашний вечер… Как же жду. А я еще не дошел до своего дома, но уже почти. Иду, думаю, размышляю, мечтаю о том, как мы с тобой будем жить. Представляю. У нас все получится. У нас обязательно все получится.
– Что-то ты долго не ложишься спать?
– Я иду медленным шагом. Зашел в ночной магазин, купил бутылку пива, посидел на лавочке, поразмышлял за жизнь. Признаться честно, меня совсем не тянет домой. Зато когда мы будем жить вместе, я буду лететь домой на крыльях.
– Давай ложись спать. Уже очень поздно.
– Я уже почти у цели. Уже виден мой дом. Подхожу к подъезду.
– Спокойной ночи.
– Ладно, спокойной ночи, любимая. Приятного тебе сна.
– Спокойной ночи, Лиза. Я тоже уже ложусь. Приятных тебе снов.
Сунув мобильный в маленькую сумочку, я слегка прокашлялась и стала напряженно смотреть по сторонам.
– И чего это Лизке не спится?
– Я же тебе говорю, что я обещала ей позвонить и не позвонила.
– Хорошая у тебя подруга. Преданная. Я всегда уважал вашу дружбу, хотя мне казалось, что женщины вообще не умеют дружить. Я думал, что на свете бывает только мужская дружба.
– Почему?
– Потому что у вас зависть, чувство соперничества.
– Бред. Бывает нормальная женская дружба.
Муж слегка отвлекся от вождения и украдкой посмотрел на мою сумасбродную прическу и чересчур откровенное вечернее платье. Он только сейчас увидел, как я выгляжу, и увиденное привело его в шок.
– Ева…
– Что?
– Ева, а ты почему так выглядишь? – В его голосе звучал испуг.
– Как?
– Прическа как у Бабы-Яги.
– Сам ты Кощей Бессмертный.
– А платье…
– Что, платье?
– Я такого раньше не видел.
– Это новое.
– Оно такое…
– Какое?
– Словно ты из ресторана вышла.
– Да ни из какого не из ресторана. Это Лизкино платье, – врала я напропалую. – Я взяла поносить.
– Ты ж терпеть не можешь надевать чужие вещи.
– Просто мне это платье очень уж понравилось. Я и надела. Думала, приеду, ты увидишь и в обморок упадешь, а тут такое случилось. Никто не думал, не гадал.
– Ева, ты мне хотела понравиться?
– Тебе, Витенька. Конечно, тебе. Думала, приеду и сражу тебя наповал. Ты увидишь, какая я писаная красавица, и полюбишь меня еще больше.
– А я, дурак, непонятно чего себе надумал. Просто я люблю тебя сильно. Люблю и ревную. Когда любят, всегда ревнуют. Куда уж больше-то можно любить.
– Можно и капельку побольше.
– Больше не бывает. Я и так люблю тебя до одури. С такой любовью можно в любой момент головой поехать. Как я, например, сегодня.
Приехав на окраину Москвы, мы остановились на каком-то пустыре и вышли из машины.
– Жуткое место. – Я обхватила себя руками и затряслась как осиновый лист.
– Тебе холодно? Лето на дворе.
– Это нервное. На улице лето, а на душе зима.
– Ева, мне самому паршиво. Ничего, Евушка, прорвемся. Где наша не пропадала.
Оглядев пустырь, рядом с которым была брошенная новостройка, Виктор достал из кармана валидол, сунул таблетку под язык и слегка прижал меня к себе.
– Вить, тебе плохо?
– Сердце прихватило. Что-то мотор сегодня пошаливает. Сбивается и отказывается нормально работать. Я в жизни комара не убил, а тут незнакомого мужика…
– Не говори ерунды. Ты ни в чем не виноват. Тебе сильно плохо?
– Паршиво.
– Может, на обратном пути в «Скорую» позвоним?
– Да не до «Скорой» сейчас. Постараемся обойтись собственными силами.
Неожиданно Виктор решительно пошел вперед и подошел к какому-то колодцу.
– Вить, ты куда? Вить…
– Подожди минутку.
Я вновь съежилась и пошла следом за мужем.
– Вить, ты куда?
Но Виктор не ответил. Он снял крышку с колодца и посмотрел вниз.
– Смотри, колодец глубокий. – Муж не умел скрывать дрожь в голосе, как бы ни старался.
– И что?
– А то, что сюда можно скинуть труп. Труп скинем сюда, а машину оставим совсем в другом месте. Так мы все следы запутаем.
– Ты думаешь, что так будет лучше?
– Я думаю, что лучше уже не будет. Но принять кое-какие меры безопасности нам совсем не помешает. Понимаешь, если найдут машину, а в багажнике труп, это совсем хреново, а если найдут машину без трупа, то это уже другое дело.
– Но ведь потом найдут труп?!
– Это будет потом. Потом и труп будет очень тяжело опознать. Давай начнем действовать быстрее, а то уже светает.
Мы вновь вернулись в машину и открыли багажник. Виктор достал труп, завернутый в покрывало, взвалил его на плечо и направился в сторону колодца.
– Ева, ну помогай хоть немного.
– Конечно, конечно. Ты как-то его несешь странно.
– А как его нужно нести?
– Не знаю, но я первый раз вижу, чтобы труп на плече носили.
– А ты что, часто видишь, как трупы носят?
– Не часто… А вообще первый раз в жизни. Просто мне кажется, что ты сейчас или сам упадешь, или его уронишь.
– Если я его уроню, то ничего страшного не произойдет. Ему уже не будет больно. А вот если сам упаду, то хорошего мало.
Опустив труп на землю, Виктор подтащил его к канализационному колодцу и осторожно опустил. Послышался всплеск. В лицо попали крупные брызги, и я отскочила от колодца.
– А глубина приличная, – супруг заглянул вниз и принялся закрывать крышку колодца.
– Может, нужно было хоть покрывало забрать?
– Зачем оно тебе сдалось? Ты что, согласна после покойника его расстелить на нашей кровати?
– Не говори ерунды.
– А в чем тогда дело?
– Просто лишнее вещественное доказательство.
– Да таких покрывал знаешь сколько.
– Сколько?
– Полно.
– Если бы мы его без покрывала скинули, то можно было бы подумать, что его убили прямо здесь. А так как он в покрывале, то и дураку понятно, что его убили в другом месте и привезли сюда.
– Какая разница?
– Да так. На всякий случай.
– Ева, пошли.
– Куда?
– Нужно машину подальше отогнать. Затем ловим такси и едем домой. Давай, а то уже светает.
– Да, конечно.
Я и сама не знаю, что со мной приключилось, но моя нервная система дала сбой. Я упала на крышку колодца, громко заревела и принялась трястись как в лихорадке.
– Витенька, Витя, ну почему все так?! Почему?! Почему люди умирают тогда, когда ты совсем не желаешь им смерти?! Витя, почему?
– Ева, успокойся, пожалуйста. Пойдем в машину.
– Не могу, Витенька… Не могу.
– Ева, ты должна взять себя в руки.
– У меня не получается.
– Ты должна, Ева… Ты должна…
Я сделала несколько шагов, но, увидев окровавленную траву у колодца, встала на колени и принялась выдирать ее прямо с корнями.
– Витенька… Витя… Виктор… Да что ж такое творится-то?! Кругом кровь…