Испуганный и ничего не понимающий Илья попытался оттолкнуть набросившуюся на него Наташку, но это оказалось не так просто. Наташка вцепилась в него мертвой хваткой и принялась кричать еще более истеричным голосом:

– Переоделся, сволочь! Где твоя лысина? Я спрашиваю, где твоя лысина, на которую мне так хотелось плюнуть?! Что ты глазенками своими сальными лупаешь, как подстреленный? Рублевка хренова!

– Какая, к черту, лысина?! – попыталась образумить я свою подругу. – У него ее и не было никогда! Наташа, ты что творишь? Прекрати немедленно. Тебя сейчас милиция заберет!

– Вот милиция мне сейчас как раз и не помешает!

– Быстрее зови милицию, пока я держу преступника!

– Какого преступника? Ната, у тебя помутнение рассудка!

– Это у тебя помутнение рассудка, если ты не желаешь мне помочь поймать гада, который украл у меня фамильные драгоценности. Это и есть тот Илья, который обчистил меня сегодня ночью. Это и есть Илья с Рублевки!

– Этого человека действительно зовут Илья, но он никак не мог обчистить тебя сегодня ночью, потому что сегодня ночью он был со мной! Этот Илья не с Рублевки!

– А я тебе говорю, что с Рублевки!

– А я тебе говорю, что нет!

– Откуда ты можешь знать?!

– Знаю!

Но Наташка не хотела сдаваться. Она нависла над Ильей и стала со всей силы бить его по голове своей сумкой. Сидящие за соседними столиками люди тут же испугались, принялись вставать со своих мест и отходить как можно дальше от так называемого поля боя, чтобы обеспечить собственную безопасность. Обезумевший и рассвирепевший Илья с криком: «Откуда взялась эта сумасшедшая?!» скинул запрыгнувшую на него Наташку на пол и, не став дожидаться, пока она поднимется, от греха подальше бросился прочь.

С грохотом упавшая на пол Наташка со всего размаху ударилась головой, громко закричала от боли, нахлынувшего отчаяния и собственного бессилия. После совершенно нечленораздельных криков, длившихся несколько секунд, она все-таки пришла в себя и начала кричать различные оскорбления в адрес Ильи. А тот тем временем поймал первую попавшуюся машину, быстро в нее заскочил и был таков. Подбежавшие к нам перепуганные официанты быстро помогли Наталье подняться и протянули ей стакан холодной воды.

Я смотрела на свою подругу и ничего не понимала. Кажется, пропажа бабушкиных драгоценностей настолько потрясла ее, что она временно потеряла рассудок. Дождавшись, пока Наташка перестанет кричать и выпьет холодной воды, я посмотрела на скопившихся вокруг нас людей и постаралась хоть немного сгладить ситуацию.

– Ничего страшного. Не обращайте внимания. Это просто недоразумение. С каждым бывает. Успокойтесь, – бормотала я, искоса поглядывая на собравшихся вокруг нас зевак. – Просто девушке стало плохо. Поверьте, это не стоит вашего внимания. Отдыхайте. Обедайте на здоровье.

Посмотрев на обезумевшую подругу, я слегка потрясла ее за плечи и тихо спросила:

– Натуля, ты как?

– Я умерла, – глухо произнесла моя подруга и посмотрела на меня глазами, в которых читалось презрение.

– Что значит «умерла»? Ты жива. Пойдем отсюда, а то народ не расходится.

– Я думала, ты мне подруга. А ты, оказывается… Я ошиблась. За грабителя заступаешься.

– Пойдем в машину. Я все тебе объясню.

Толпа по-прежнему не расходилась, словно ждала продолжения спектакля. В глазах людей так и читалось: что же будет дальше? Взяв Наташку за руку, я потащила ее в сторону своей машины и, как только мы перешли дорогу, открыла переднюю дверцу:

– Садись.

Наташка спешно села, закинула ногу за ногу, достала из пачки сигарету и закурила. Сев за руль, я быстро завела мотор, отдалилась от компании Ильи как можно дальше и поехала в направлении своего дома.

Наташка нервно курила, ерзала на своем кресле и старалась не встречаться со мной взглядом. Мы ехали молча и за всю дорогу не сказали друг другу ни одного слова. Я дала возможность своей подруге немного успокоиться, прийти в себя и подумать о том, что сейчас произошло, более рассудительно и реально. Хотя Наташкино молчание означало скорее затишье перед бурей, я знала, что вряд ли смогу ее избежать. Подъехав к дому, я сморщилась от сигаретного дыма, заполнившего салон, и открыла дверцу, чтобы выйти.

– Наташка, выходи, а то здесь уже дышать нечем. Всю машину прокурила. Ты сколько сигарет-то выкурила?

– Я не считала, – безразличным голосом сказала Наталья и, не вынимая сигареты изо рта, закрыла глаза.

– Разве можно столько курить? Ты уже сама как одна большая сигарета. У тебя дым из ушей валит.

– Мне уже все равно. Спасибо за комплимент. Я и не знала, что похожа на большой окурок.

– Мы к моему дому подъехали. Пошли поднимемся. Немного посидим. Поговорим. Посмеемся над тем, что произошло. Мы же с тобой всю жизнь все передряги в юмор превращали!

– Тебе смешно, что меня ограбили на шестьдесят пять тысяч долларов?

– Ну зачем ты так… Я хотела тебя немного повеселить.

– Мне не смешно. Мне рыдать хочется.

– Натуля, но ты же взрослая девушка и должна понимать, что нежелательно водить в дом посторонних людей и уж тем более оставлять их на ночь.

– Может, ты мне еще какую-нибудь мораль прочитаешь? Например, о том, как нужно предохраняться. Что случилось, то случилось, и обратно уже ничего не вернуть.

– Действительно, что случилось, то случилось. Пойдем. Я тебе чего-нибудь горячительного налью, чтобы ты успокоилась.

– Алкоголь не успокаивает. Он притупляет мозги.

– Тебе их и нужно немного притупить, а то они работают не в том направлении. Натуля, да выкини ты сигарету! Вставай. Пошли.

– Меня нет. Я умерла, – по-прежнему упиралась моя подруга.

– У тебя ж сейчас губы обгорят.

– Пусть обгорят! Их все равно некому целовать.

– Не дури. – Отобрав у Наташки сигарету, я выкинула ее на землю.

Наташка открыла глаза и посмотрела куда-то вдаль. Я потрясла подругу за плечи и забеспокоилась еще больше:

– Ната, постарайся прийти в себя!

– Меня нет. Я умерла.

– Ну прекрати, пожалуйста. Что ты заладила, как попугай! «Меня нет. Я умерла»… Это уже не смешно.

– А никто и не смеется. Мне вообще не до шуток.

– Наташа, пошли поднимемся. Я внимательно тебя выслушаю.

– Я не хочу с тобой говорить, – наотрез отказалась Наташка.

– Почему?

– Я не люблю разговаривать с людьми, которые меня предали.

– А я тебя и не предавала…

– Предавала. Ты мило беседовала с человеком, который обобрал меня до нитки, и, когда я просила тебя помочь задержать грабителя, ты не откликнулась на мой призыв. Ты дала ему возможность уйти безнаказанным.

Я взяла Наташку за руку и произнесла как можно тверже:

– Натаха, у меня у самой голова разрывается. Не дури! Пошли ко мне поднимемся.

Наталья вышла из машины, поднялась вместе со мной в квартиру, разулась, прошла в зал и, ни говоря ни слова, плюхнулась на диван, поджав под себя ноги.

Я тут же зашла на кухню, достала из кухонного стола бутылку мартини, налила нам по полному бокалу и, сев рядом с Наташкой, протянула один бокал ей.

– За что пьем? – неожиданно спросила меня подруга.

– За то, чтобы побыстрее нашли твои драгоценности.

– Я что-то не пойму… Ты мне что, за милицию, что ли, предлагаешь пить? – сразу возмутилась Наталья.

– Не за милицию, а за то, чтобы побыстрее нашли твои драгоценности.

– А кто их искать будет, кроме милиции? Да и те вряд ли пошевелятся. А если и пошевелятся, то только в одном направлении – чтобы дело побыстрее закрыть. Я за ментов никогда не пила и пить не буду.

– Тогда давай выпьем за твои драгоценности, – окончательно растерялась я.

– Не буду.

– Почему?

– Потому что ты меня по живому режешь. Давай просто выпьем, и все.

– Ладно, давай просто выпьем.

Я сделала несколько глотков и с ужасом увидела, что Наташка в считанные секунды осушила свой бокал до дна.

– Может, тебе еще налить?

– Налей. Неси бутылку сюда. Какого черта ты ее спрятала?

– Я ничего не прятала. Я просто не думала…

– Что ты не думала?

– Что ты так быстро пьешь.

– Как пьется, так и пью!

Наташа смотрела куда-то мимо меня, и нетрудно было догадаться, что ее бил сильный озноб. Ее глаза были какими-то потухшими, словно из них ушла жизнь, а осталась только одна пустота и безысходность.

Поставив бутылку на журнальный стол перед своей вконец убитой подругой, я глубоко вздохнула и осторожно начала:

– Ната, я хочу, чтобы ты поняла меня правильно. Человек, на которого ты сейчас накинулась и которого обвиняла в краже своих драгоценностей, совсем другой человек. Он не имеет к тому, что с тобой случилось, никакого отношения. Его зовут Илья. Он президент крупной компании, которая находится напротив того японского ресторана, на летней веранде которого мы сидели. Я сбила его вчера своим автомобилем по дороге, когда ехала на свою дачу.

Это было как раз в тот момент, когда я разговаривала с тобой по телефону. Был очень сильный дождь и очень плохая видимость. Я тогда перепугалась и привезла его к себе на дачу. Эту ночь он ночевал на моей даче и никак не мог тебя ограбить. У него было сильное сотрясение мозга и, ко всему прочему, напрочь отшибло память. У него амнезия, – посмотрев на совершенно отрешенную подругу, я на всякий случай заглянула ей в глаза. А после того, как она все же обратила свой взор на меня, с надеждой спросила:

– Ната, ты вообще где летаешь? Ты меня слышишь?

– Слышу.

– Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?

– Пытаюсь понять.

– Что я тебе только что сказала?

– Что у него амнезия.

– Правильно. У него амнезия.

– Может, потому, что у него амнезия, он и не ведает, что творит. Может, поэтому он переквалифицировался из президента компании в вора-домушника?!

– Наташка, ты должна понять, что это невозможно. В то время, когда ты вовсю развлекалась со своим принцем, Илья спал на моей даче после уколов моей соседки и ни о чем подобном не помышлял. Я не отрицаю, возможно, что он похож на того, кто тебя ограбил. Наверняка существуют в мире люди, которые друг на друга очень сильно похожи. Быть может, у них даже одинаковые имена, но это не он.

– Света, ты не учитываешь один факт, – перебила меня Наталья.

– Какой?

– Ты не учитываешь то, что я с ним спала.

– В смысле?

– Ты что, не понимаешь, как люди друг с другом спят? Он не просто знакомый. Я была с этим человеком в одной постели. Невозможно перепутать человека, когда ты состоял с ним в интиме. Этого не бывает! Нет, бывает, но когда проходит очень много времени. А то, что произошло со мной, произошло вчера. Я еще раз говорю – я спала с этим человеком, и этот человек меня нагло ограбил.

– Ты находишься в состоянии сильнейшего стресса, ты просто себе это внушила. Да, да, это обыкновенное самовнушение! – Признаться честно, у меня уже опустились руки и значительно поубавился энтузиазм по поводу того, чтобы доказать Наталье, что она не права. – Наташа, ты не представляешь, как мне тяжело с тобой общаться, потому что ты слышишь и видишь только себя и не хочешь прислушаться к тому, кто рядом. И вообще я очень жалею о том, что я сказала тебе про то место, где нахожусь. Но я сказала тебе об этом без задней мысли. Я и подумать не могла, что ты можешь так внезапно примчаться. Я думала, что ты дождешься меня дома. Если бы я не назвала тебе то место, где нахожусь, то ты бы не приехала и ничего этого не произошло. Ты обидела ни в чем не повинного человека, который и так переживает очень тяжелый период в своей жизни. Все как-то некрасиво получилось! Если честно, у меня в голове не укладывается все, что произошло.

Сделав паузу, я взяла свой бокал и снова глотнула мартини. Наташка скрестила на груди руки и заговорила загробным голосом:

– Светлана, уж если кто-то в этой ситуации и был не прав, то это ты. Ты всегда делаешь жертвами мужчин и совершенно не хочешь понять, в какую страшную ситуацию попала твоя подруга. Этого мужчину зовут Илья, и это именно тот человек, который провел со мной ночь и меня ограбил. Несмотря на тот стресс, который я испытала, я еще нахожусь в здравом рассудке и могу с полной ответственностью сказать: я знаю, что говорю. Вчера вечером он был одет в дорогой костюм, и сегодня, несмотря на другую одежду, я могу заверить тебя: это – он.

– Но ты же говорила про какую-то лысину.

– Вчера она у него была. Видимо, он как-то ее приделал.

– Что значит «приделал»?

– Приделал, и все.

– Наташа, ну ты сама посуди. Как такое может быть? Можно изменить прическу, надев парик, стать кучерявым или, наоборот, заиметь длинные волосы. Но как можно приделать лысину? Это же невозможно!

– Не скажи. Тысячи актеров играют свою роль лысыми. Для этого полно приспособлений.

– Но ведь он не актер.

– Нет. Он тоже в какой-то мере актер. Вор-профессионал не может работать без актерского мастерства. Любой мошенник, а особенно тот, кто обманывает женщин, в чем-то актер. Знаешь, я еще ночью, когда засыпала, по его лысине рукой провела и заметила, что она какая-то неестественная. Холодная, что ли. Я ему об этом сказала, так он обиделся и запретил мне ее трогать. Ты можешь себе это представить? У меня как предчувствие какое-то было! Словно он презерватив на голову надел.

– Что ты сказала? – покатилась я со смеху.

– Ну, не бывают у мужиков такие лысины! Хоть убей, не бывают, – немного нервно улыбнулась Наташка. Видимо, в том состоянии, в котором она находилась, она еще не могла оценить собственный юмор. – Я даже, засыпая, подумала: зачем мужик себя уродует? Зачем ему нужна искусственная лысина, ведь мужик-то красивый? И решила, что, когда мы с ним поближе друг к другу будем, я у него тогда обязательно об этом спрошу. Я, конечно, понимаю, что ближе друг к другу быть некуда, ведь мы в одной постели лежали, но я имею в виду… Ну а когда отношения у нас посерьезнее бы стали, спустя определенный срок, я бы ему про эту искусственную лысину и сказала. Или в ванной бы подглядела, когда он голову мыть начал бы… – Наталья немного помолчала, посмотрела на меня задумчивым взглядом и сказала уже более спокойным голосом:

– Света, я тебе чем хочешь поклянусь, что это он. Во всем, что сейчас произошло, ты виновата. Могла бы хоть как-то мне помочь, а не оттаскивать меня от него.

По твоей вине он сбежал, и теперь ищи ветра в поле… Если бы мы его сегодня взяли, то, возможно, хоть какой-то толк бы был. Он наверняка еще ничего продать не успел.

Как только Наташка замолчала, я подлила себе в бокал мартини и принялась жадно пить. Потом я задумалась:

– Наташа.

– Что? – тут же отозвалась моя подруга.

– Кто-то из нас с тобой с ума сошел. Или ты, или я.

– Не отрицаю.

– Мужчина, с которым я сидела за одним столиком в японском ресторане, ночевал у меня сегодня на даче. Я тебе чем хочешь поклянусь!

– Мужчина, с которым ты сидела за одним столиком в ресторане, ночевал у меня на квартире и вынес из нее все ценное, что только можно было вынести. Я тоже тебе чем хочешь поклянусь.

– Ничего не пойму.

– И я ничего не пойму.

– Ну не мог же он ночью проснуться, встретиться с тобой, быстро тебя ограбить и вернуться обратно?!

– Почему не мог? Он же профессионал.

– Даже по времени не получается. Когда Илью осматривала моя соседка, для того чтобы оказать ему первую медицинскую помощь, ты уже познакомилась со своим Ильей и весело проводила с ним время.

– Как раз он отъезжал.

– Что значит «отъезжал»?

– Его не было какое-то время.

– Ты хочешь сказать, что он отъезжал для того, чтобы его обследовала моя соседка?

– Я уже не знаю, что и думать, – присвистнула Ната.

– Это нереально. Представь, сколько нужно времени для того, чтобы добраться из центра до моей дачи и обратно.

– Вагон и маленькая тележка.

– И я про то же! Тем более, не складывается все это как-то. Когда Илья лежал у меня на даче, ты говорила мне о том, что твой новоявленный принц где-то рядом с тобой и говорит по мобильному телефону.

– Ты хочешь сказать, что я сумасшедшая?

– Я просто хочу сказать, что человек, который тебя ограбил, очень сильно похож на Илью.

– А у тебя есть адрес Ильи?

– Нет, – тут же соврала я, прекрасно понимая всю глупость того, что Наталья могла сейчас придумать.

– А телефон?

– У меня ничего нет.

Наташка почесала покрасневшие от слез глаза и, как всегда, высказала свою гениальную идею:

– Ты моя близкая подруга, значит, ты должна быть рядом в тяжелую минуту.

– Что я должна делать?

– Поехать со мной на «Брюсов».

– Зачем?

– Для того, чтобы его там встретить. Ему же нужна новая жертва.

– Ерунда. Ната, будь немного дальновиднее. Человек, который тебя ограбил, теперь вряд ли когда-нибудь явится на «Брюсов».

– Ты думаешь?

– Да я в этом просто уверена! Сама посуди: после проведенной с тобой ночи он поднял ни много ни мало, а целых шестьдесят пять тысяч долларов. И неужели он такой дурак, чтобы опять появиться в том месте, где он так хорошо отработал? Ну он же не конченный идиот. По идее он сейчас должен, как говорится, лечь на дно и немного передохнуть. Слишком большой улов. С таким уловом можно и не работать.

На «Брюсове» он больше не появится, даю тебе полную гарантию. Если только через какое-то время. Дураку же понятно, что из-за такой крупной пропажи ты заявишь в милицию и будет заведено уголовное дело. В Москве полно увеселительных заведений, куда приходят одинокие дамочки в надежде на романтическую встречу. Тут для мошенника слишком большое поле деятельности. Можно сказать, что работы непочатый край.

– Тогда, может, поищем его в другом месте?

– Увеселительных мест в Москве столько, что все их нам просто не обойти. Можно будет искать годами, а результата никакого.

– Я просто хотела на «Брюсов» для того, чтобы у кого-нибудь про него поспрашивать…

– И что ты собралась спрашивать?

– На стоянке с охранником поговорить.

– А охранник-то тут при чем?

– Может быть, он мне хоть чем-то поможет.

– И чем он тебе может помочь?

– Может, он запомнил номер его шикарной машины.

– Да никто там ничего не запоминал! И поверь, такие люди, как тот человек, который тебя ограбил, работают очень даже аккуратно. Уж он-то позаботился о том, чтобы поменять номера на своей машине, когда подъехал к «Брюсову».

– Что значит «поменять номера»?

– Это значит то, что люди, занимающиеся криминальными делами, меняют номера на своей машине, для того чтобы их потом нельзя было вычислить.

– Но ведь модель машины они не могут поменять?

– Не скажи. Если игра стоит свеч, то можно поменять и модель. И уж если на то пошло, то в Москве «мерседесов» сейчас как собак нерезаных. Так что по этим приметам довольно трудно вычислить человека, который тебя ограбил.

– Почему ты постоянно говоришь, что это просто человек, и не называешь его по имени? Почему не говоришь, что это Илья?

– Потому что… – Я тут же немного растерялась.

– Почему?

– Потому что тот человек, который сегодня сидел в ресторане, не имел никакого отношения к тому Илье, который тебя ограбил.

– А мне кажется наоборот. Вполне возможно, это один и тот же человек. Просто он профессионал во всем. Кстати, а ты с ним сама-то спала?

– Что?

– Ну я же тебя вполне нормально спросила. Ты со своим Ильей спала?

– Нет, – замотала я головой. – Только в разных комнатах.

– Хоть это радует.

– А почему тебя это радует? – не поняла я подругу.

– Потому что если бы он с нами с двумя переспал, то не слишком ли жирно ему было…

От последних Натальиных слов по моей спине пробежали мурашки. Я вскинула голову и с нервным страхом, вызывающем озноб, посмотрела на нее.

– Ната, ты сама-то хоть понимаешь, что говоришь?

– Я все понимаю.

– Тебе нужно успокоиться и показаться врачу.

– Спасибо, но мне кажется, что уж если кому и нужно показаться врачу, так это тебе. Мне ужасно паршиво оттого, что ты мне не веришь.