— Девушка, вам плохо?

Открыв глаза, я посмотрела на пожилого мужчину, выгуливающего собаку, и покачала головой:

— Все в порядке.

— Может, помощь какая нужна? — предложил обеспокоенный незнакомец.

— Нет, спасибо. Мне уже ничем не поможешь, — чуть слышно ответила я и, взяв с лавки многочисленные пакеты, отправилась в сторону Лешкиного дома.

У меня в голове крутилась мысль, что официальная версия смерти шефа — отравление. Значит, пока я была в душе, кто-то отравил толстопузика, подсыпав в его фужер с шампанским яд. Этот кто-то сделал эти проклятые снимки и требует с меня просто огромную сумму. Получается, что вчера в квартире был человек, только где же он спрятался и когда успел сделать задуманное и уйти незамеченным? Если бы я была маленькой девочкой и верила в чудеса, то решила бы, что это человек-невидимка. Ну как можно спрятаться в небольшой двухкомнатной квартире, вычислить фужер, который возьмет толстопузик, заранее зная, что этот фужер не возьму я, подсыпать туда яда, да еще и сделать снимки?

Я вспомнила момент, когда толстопузик целовал мою грудь. В квартире было тихо, раздавалось только тиканье старинных часов. Никаких посторонних звуков. То же самое в спальне. Для того чтобы сфотографировать меня, когда я гладила голого шефа по спине, нужно было стоять в дверном проеме. Чертовщина какая-то! И вообще, зачем нужно было убивать шефа?

На вопрос: «Кому он перешел дорогу?» — у меня был только один ответ: Леониду. Но зачем Леониду так жестоко меня подставлять? Он не будет брать грех на душу, разве можно так поступить со своей любимой девушкой? Значит, у толстопузика были враги, которым была выгодна его смерть. Но почему его решили убить именно в моей квартире? Что за подстава? Ведь если бы вчера мы с Алексеем не унесли тело из квартиры, у меня не было бы никаких шансов доказать свою невиновность. Получается, что кто-то решил взвалить на меня убийство и засадить за решетку. А почему бы и нет? Все чисто сработано, а улики против меня.

Неизвестный играет со мной, как кошка с мышкой. Все обставлено так, чтобы я в жизнь не догадалась, что шеф умер не своей смертью. По задумке главного режиссера, или, проще говоря, того, кто придумал эту трагедию, я должна была вызвать «скорую» и милицию. Можно представить, как бы я себя чувствовала в тот момент, когда врачи и опергруппа осматривали бы тело голого толстопузика. А после проведения экспертизы ни у кого не осталось бы никаких сомнений, что его отравила я, и тогда бы меня сразу взяли под стражу. И никому ничего никогда я бы не смогла доказать. Но я выкрутилась. Оказалась хитрее и умнее, чем думал противник. Я повернула ситуацию так, что создавалось впечатление, будто убийство было совершено не в квартире, а совершенно в другом месте; и это значит, что я не имею к преступлению отношения. Противник оценил мою смекалку по достоинству и решил шантажировать меня.

Ситуация казалась мне безнадежной. Я хорошо понимала, что тот, кто прислал мне эти снимки, может не только меня шантажировать. На горизонте маячила тюрьма. У него могут быть припасены и другие снимки. Мало того, что в скором времени он мне их пришлет, так еще они могут появиться и на столе у следователя, который занимется этим делом. Кто-то решил загнать меня в угол. Получается, подставили не только меня: в эту историю я вовлекла ни в чем не повинного Алексея. Конечно, и я ни в чем не виновата, только кто ж это знает! Я сделала Алексея невольным соучастником.

Я оказалась перед обшарпанной дверью коммуналки, в которой обитал Лешка, и нажала на кнопку звонка.

— Кто там? — послышался за дверью бодрый старушечий голос.

— Баба Люся, это Вика. Я к Леше. Он должен был вас предупредить, чтобы вы мне дверь открыли.

Эти слова оказались просто волшебными, и дверь тут же открылась. В прихожей стояла бабулька — божий одуванчик и с любопытством смотрела на меня.

— Здравствуйте, — сказала я и прошла в прихожую. — Я Вика.

— Я это поняла.

Поставив пакеты на пол, я быстро разулась, спросила, где Лешкина комната, и, достав из-под коврика ключ, тут же ее отперла. Старушка смотрела на плюшевого медведя, держащего в лапах симпатичное плюшевое сердце, и улыбалась.

— А игрушку зачем принесла? — поинтересовалась бабулька. — Лешке играться?

— У него же сегодня день рождения. Вы разве не знаете?

— Нет. Он здесь редко бывает.

— Совсем редко?

— Угу, — кивнула бабулька. — Дело молодое. Я думаю, что у него где-то женщина есть. Вот он у нее и ночует.

Я отнесла пакеты с продуктами на кухню, вошла в Лешкину комнату и огляделась. Обстановка была очень бедненькой и состояла из двух продавленных диванов, круглого стола, нескольких стульев, комода и старенького шкафа. Все очень скромненько, но очень чистенько.

— Вот так он и живет, — заговорила стоящая позади меня баба Люся. — Я у него убираюсь. Он мне за это платит. Не будет же парень сам у себя убираться? Мне, старой, все равно заняться нечем.

— А вы не против, если я на кухне ужин приготовлю? — поинтересовалась я у доброжелательной бабушки.

— Готовь, а я к себе пойду. Посмотрю телевизор и спать.

Как только бабулька вышла из комнаты, я еще раз окинула взглядом Лешкино жилище и остановила взгляд на вещах, висевших на спинке стула. Обычно Лешка был одет в них. Все самое дешевенькое и не самого лучшего качества. Я еще обратила внимание — вроде бы молодой мужчина, а всегда ходит в одном и том же. Даже свои китайские очки от солнца и те забыл. Значит, в день рождения он все-таки переоделся. Давно пора.

Поколдовав на кухне, я приготовила свою фирменную солянку и испекла пирог, который мама всегда готовила по праздникам. Пирог получился воздушным, красивым и, без сомнения, вкусным. Посмотрев на часы, я увидела, что уже поздно, а Лешки все не было. Включив телевизор, я прилегла на диван, закрыла глаза и проснулась только тогда, когда услышала, что открылась дверь в комнату.

Я увидела Лешку и тут же протерла глаза, потому что мне показалось, что я все еще сплю. Лешка явно был навеселе, а на его лице читались многочисленные следы губной помады. Приподнявшись, я села и сразу определила, что на нем дорогой костюм, шикарные ботинки и совсем недешевая рубашка. Я даже не сомневалась, что это была сорочка от Гуччи, потому что точно такую же я дарила на день рождения Леониду. Он держал дорогущий портфель из крокодиловой кожи, из кармана которого торчал приличный «Паркер». Портфель был приоткрыт, в нем лежали какие-то бумаги и дорогой органайзер в кожаном переплете. Увидев, что я разглядываю его портфель, Алексей слегка пошатнулся и тут же его закрыл.

— Это не мой, — пробурчал он и рассмеялся. — Ну, что ты смотришь на меня, как на крутого? Одежда тоже не моя. Не мог же я пойти на день рождения в своем шмотье. У знакомого одолжил. Хотел произвести впечатление на одну женщину.

— Произвел?

— Вполне. Вы же, бабы, клюете на дорогие шмотки.

— Я вижу, ты в полном порядке: все лицо в губной помаде.

— Мне можно. Я парень холостой, свободный…

Я смотрела на Алексея и не могла отвести глаз. В костюме он был просто неотразим.

— Дай-ка я переоденусь, а то чувствую себя неловко. А эти вещи мне нужно вернуть в целости и сохранности.

— А может, не стоит переодеваться? — Я улыбнулась. — День рождения все-таки. Ты же приоделся, чтобы сразить одну девушку?

— Я сразил.

— Пожалуйста, произведи впечатление и на меня.

— Я же дома, — засомневался Алексей.

— Ну пожалуйста, — вновь повторила я.

— Ну хорошо. Побуду еще немного принцем. Знаешь, мы праздновали в ночном клубе.

— Рада за тебя.

Я подошла к Алексею, дружески поцеловала его в щеку и протянула плюшевого медведя.

— Это тебе.

— Мне? — На Лешкином лице появилась светлая детская улыбка, и я поняла, что угадала с подарком.

— Ну конечно! С днем рождения! Пусть этот мишка всегда напоминает тебе обо мне.

— Да я и так до самой смерти не забуду прошедшую ночь! — усмехнулся Алексей, но все же прижал к себе медведя. — Он такой славный.

— Понравился?

— Очень. Особенно сердце, хоть оно и плюшевое.

Я вновь чмокнула Алексея в щеку и протянула ему книгу.

— А это что?

— Еще один подарок.

— Ты меня балуешь.

— Это стихи. Помнишь, как мы гуляли с тобой по ночному городу и ты читал мне стихи? Так вот, все стихи, которые ты мне читал, есть в этом сборнике.

— Спасибо, — Алексей прижал к себе сборник стихов точно так же, как и плюшевого медведя.

— Леша, а я ведь тоже люблю поэзию. Ты не думай обо мне как о каком-то чудовище. Я ведь белая и пушистая, ты не думай! Просто мы с тобой встретились в нелегкий период моей жизни. Я понимаю, что многое в моем поведении ты не приемлешь. Мне стыдно, что вчера тебе довелось увидеть меня не с самой лучшей стороны. Понимаешь, я жертва обстоятельств. Поступки мои продиктованы любовью и только ею, поверь мне.

— Зачем ты мне это сейчас говоришь?

— Я должна тебе это сказать. Наверное, я расплачиваюсь за то, что имела неосторожность полюбить женатого мужчину и собралась разрушить его семью. Ты прости меня за то, что я тебя во все это втянула.

— Да ладно! — отмахнулся Алексей.

— А у меня для тебя есть еще подарочек.

— Твои подарки когда-нибудь закончатся? Мне просто неудобно.

— Последний. — Я достала туалетную воду и протянула Алексею.

— А это еще зачем? — удивился он.

— Ты только послушай, какой запах. Я очень долго выбирала.

— Но это же очень дорого! Я не могу от тебя принять такой подарок. Тем более, я вообще не пользуюсь дорогим парфюмом.

— А от тебя, между прочим, пахнет очень даже дорогой туалетной водой, — заметила я.

— Это меня друг надушил, тот, который шмотки одолжил.

— Для того чтобы ты произвел сногсшибательное впечатление?

— Совершенно верно.

— По-моему, ты влюблен.

— Есть немного, — честно признался Лешка.

— Видно невооруженным глазом. Кстати, если ты будешь пользоваться моим подарком, то гарантирую: успех будет обеспечен.

— Ты думаешь? — заинтересовался Алексей.

— Я в этом просто уверена. И если хочешь знать, то я выбирала этот парфюм на свой вкус. А он у меня отменный.

— Ну, ты от скромности не умрешь, — улыбнулся Алексей.

— Выбирала, как для любимого мужчины, — слегка покраснела я. — Я хотела подобрать для тебя изысканный аромат, с ощущением праздника. Даже продавщица это заметила. Она сказала, что таким подарком я покорю сердце любого мужчины.

— Значит, ты говоришь, что выбирала этот подарок, как для любимого? — прищурился Лешка.

— Совершенно верно, — кивнула я.

— Тогда беру.

— Ура! Я рада, что тебе все понравилось! — закричала я и тут же зажала рот ладонью, боясь разбудить бабу Люсю. — А сюрпризы еще не закончились… — Взяв Лешку за руку, я потащила его на кухню и показала ему свою фирменную солянку и пышный пирог. — Это праздничный ужин.

— Да какой праздничный ужин? Я только из-за стола. А ты что, сама все это готовила? — Лешка удивился, пошатнулся и чуть было не упал.

Я тут же спохватилась и помогла ему устоять на ногах.

— А я смотрю, ты хорошо выпил.

— День рождения все-таки, — сказал Алексей и, чтобы уверенней стоять на ногах, обнял меня.

Я посмотрела на его испачканное помадой лицо и с грустью отметила:

— А говорил, девушки тебя не любят. А сам вон, нарасхват. Девки тебя зацеловали.

— А это потому, что на мне прикид что надо, — рассмеялся Лешка. — Девки-то и налетели, когда портфель крокодиловой кожи увидели.

— Но ведь ты все это делал для одной, в которую влюбился. Почему не говорил мне, что у тебя есть дама сердца, а постоянно прибеднялся?

— Должна же быть в мужчине какая-то загадка, — таинственно сказал Лешка.

Я взяла кухонное полотенце, смочила водой и принялась оттирать следы губной помады.

— А ты, оказывается, готовить умеешь?

— Умею.

— Ну ты даешь! — присвистнул Алексей и погладил меня по волосам. — И за что мне все это?

— У тебя сегодня праздник. Ты, конечно, сейчас не голоден, но это все можно и завтра съесть. Правда, баба Люся говорит, что ты здесь очень редко бываешь. Постоянно ночуешь у какой-то женщины. В крайнем случае, бабу Люсю завтра угостишь. Она произвела на меня приятное впечатление.

— Она у меня просто золото, — похвалил соседку Лешка.

Усадив Алексея на стул, я поставила солянку в холодильник и уже было хотела отправить туда же и пирог, но Алексей не дал мне это сделать. Он объявил, что честно съест свой кусок пирога. Я с радостью отрезала огромный кусок, положила его на тарелку и налила чай.

— С днем рождения, Лешка. С днем варенья!

Лешка с аппетитом уплетал мой пирог, пил чай, а я не могла отвести от него взгляд — так он был сейчас хорош. Волнистые волосы, аромат дорогого парфюма, гладко выбритое лицо, дорогущий костюм и эти бездонные голубые глаза…

— Ну, что ты так на меня уставилась? — поинтересовался Алексей, подбирая последние крошки.

— Ты сейчас такой красивый!

— Ты тоже.

Я собрала чашки, вымыла посуду, и мы отправились в комнату. Лешка выключил свет и начал раздеваться. Я тоже присела на свой диван.

— Как у тебя на работе дела? — поинтересовался Лешка, аккуратно вешая на стул брюки. — Коллектив уже сбрасывается на похороны шефа?

— Угу. Уже сбрасывается. — Я хотела рассказать Лешке, что шеф «Ориона» умер не своей смертью, но решила, что сейчас он пьян и мне лучше рассказать ему об этом завтра утром.

— А в Москву ты зачем едешь? Любимого проведать?

— Нет. Я даже не знаю, стоит ли ему говорить о моем приезде. Просто так сложились обстоятельства. Леша, а ты домой из-за меня вернулся?

— Из-за тебя, — не раздумывая, ответил Лешка.

— Ты должен был остаться на ночь у своей девушки?

— Я подумал, что одной тебе будет здесь неуютно.

— А мне и сейчас неуютно.

— Почему? — Лешка приподнял голову и посмотрел в мою сторону. — Диван неудобный или матрас продавленный в спину врезается?

— Потому, что ты лежишь от меня далеко, — глухо произнесла я, и сердце у меня в груди запрыгало, как птичка.