– Нет, ну ты посмотри, как повезло этой самозванке, – никак не унимался пьяный Сашка. – Как же ей повезло!
– В чём это ей повезло?
– В том, что отец принял её за тебя. Лицо-то обгорело, да и на теле ожогов полно, – говорил Сашка, в очередной раз потянувшись к бутылке.
– Ты считаешь, что ей повезло?
– Конечно. Да если бы она не обгорела, твой отец бы её никогда не принял за свою дочь. Просто так легла масть, и ей подфартило.
– Вот и хорошо, что всё именно так получилось и что отец её признал. Потому что только мой отец может ей помочь. Ведь её состояние оценивается врачами как тяжёлое. У отца есть знакомые врачи, деньги, связи. Он обязательно ей поможет. Мне очень хочется, чтобы она пошла на поправку. Если за дело взялся мой отец, значит, Кристи в надёжных руках. Главное, что она осталась жива, а всё остальное второстепенно. Какая разница, кто кого признал? Важно, что у Кристины появился человек, который ей поможет.
– Ася, ты блаженная, что ли? Тебе что, по барабану, что эта самозванка заняла твоё место?! Послушай, ты действительно какая-то странная. Не от мира сего. Твое место сейчас занято! – вне себя от ярости прокричал Александр.
– Послушай, это же не туалет, где может быть занято или свободно. Я вообще не понимаю твоего переполоха.
– Она не понимает!
– Я же тебе уже сказала о том, что хочу, чтобы девушка выздоровела и привела свою внешность в порядок.
– Да сегодня об этом все газеты пишут! Жаль, что эта тварь не сгорела!
– Что ты такое говоришь?!
– А то, что зря она метит на твоё место. Не видать ей его, как собственных ушей. Все деньги и вся империя твоего отца достанется нам!
– Послушай, а тебе ещё не надоело делить шкуру неубитого медведя?
– А что, по-твоему, мне об этом совсем не думать? Я бы эту самозванку прямо сейчас разоблачил. Да только рано ещё. Нет ни штампа в паспорте, ни брюха. Идти к твоему отцу не с чем. А идти с тем, что имеем на сегодняшний день, нельзя. Он тебя заберёт, а меня на тот свет отправит. В этом деле спешить нельзя. Поспешишь – людей насмешишь. Ладно, пусть пока эта самозванка лечится и пользуется всеми достижениями отечественной медицины. Придёт время, и мы её свергнем.
При этом Сашка ударил кулаком по столу и закричал:
– Это всё из-за тебя!
– Я-то при чём? – в моём голосе появился испуг. – Не кричи. У меня голова болит.
– Пригрела на груди змею. Как же этой суке повезло, что она обгорела. Сейчас отцу будет достаточно сложно понять, что это не ты.
– Да что ты успокоиться-то не можешь? Как ей могло повезти??? Что ты такое говоришь? Девушка лежит в реанимации с ожогами. Её состояние тяжёлое.
– Лучше бы она сдохла!
– Не смей так говорить!
– А ты не смей мне указывать. Ты в моём доме, и здесь всё по-моему. Было бы лучше, если бы отец думал, что его дочь умерла, а ты бы потом взяла и воскресла. С икрой и штампом в паспорте. Ненавижу эту самозванку!!!
– Я не пойму, за что ты её ненавидишь? За то, что мой отец поможет поправить ей здоровье? Знаешь, Саша, а я ведь действительно отдала ей своё место. Поэтому ты меня лучше брось, отвези в город и оставь на произвол судьбы. Пойми, я уже не богатая невеста и никаких денег ты за меня не получишь. Ася уже нашлась. Об этом во всех газетах написано. А я вообще не пойми кто. Поэтому толку от меня никакого. Зачем я тебе???
Говоря это, я надеялась образумить пьяного мужчину. Убедить его в том, что никакой империи нет и что я ему больше без надобности. Но Сашка отреагировал на мои слова так неоднозначно, что я испугалась, что сейчас он меня просто убьёт. Он схватил меня за волосы, намотал их на руку и закричал:
– Заткнись, сука! Убью гадину! Будет и империя, будут и деньги! И ты сделаешь для этого всё, что я скажу! Ты моя козырная карта, которая выпадает раз в жизни, и я не могу упустить этот шанс. Я использую его и завладею всеми деньгами твоего отца.
– Мне больно, – простонала я.
– Тогда не доводи меня до греха и не говори больше подобных вещей. Ты моя жена и должна во всём меня поддерживать.
Говорить о том, что я не жена, я не стала, потому что понимала, что с этим пьяным выродком лучше не шутить. Он может просто задушить меня в приступе гнева. Когда Сашка отпустил мои волосы, он вновь хлебнул самогонки и закурил сигарету.
– Ладно, пусть эта самозванка пока поправляет своё здоровье. Ожоги лечатся очень долго. Чем больше её лицо будет приобретать прежние очертания, тем всё сильнее твой отец будет сомневаться в том, что это его дочь. А потом и вовсе поймёт, что его жестоко обманули и он потратил кучу денег на лечение чужой девки. И знаешь, что тогда сделает твой отец? Да он убьёт её сам, своими руками! А если вдруг лицо самозванки не восстановится и она навсегда останется уродиной, то у неё будет больше шансов косить под его дочь. Но не всё коту масленица. Тут внезапно появимся мы и откроем все карты. Пусть она назовёт хоть одно событие детства. Её будет очень просто поймать на лжи. Она же сразу попадётся и будет в пролёте. Конечно, она может симулировать, что у неё пропала память, – продолжал размышлять пьяный мужчина. – Но и это ей не поможет. Родная дочь всегда сможет доказать, что она родная.
– Саша, хватит! Я устала.
– Ты кашу заварила, а мне всё расхлёбывать.
– Я тебя ни о чём не просила.
– А меня не надо ни о чём просить. Я понимаю всё с полуслова.
Саша подошёл ко мне совсем близко, дыхнул перегаром и заглянул мне в глаза:
– Правда на нашей стороне. Ты родная дочь, и этим всё сказано. Деньги только наши, и мы не отдадим их никаким самозванкам! Скорее бы ты уже встала, и я смог набить тебя икрой.
При этом пьяный выродок посмотрел на меня такими похотливыми безумными глазами, что я съёжилась и прошептала:
– Нет. Я слишком слаба.
– А для этого не обязательно быть сильной. Я сделаю всё за тебя.
– Ты о чём?
– О том самом. Ася, тебе понравится.
Как только этот изверг откинул одеяло, я издала отчаянный крик, и в комнату заглянула Сашкина мать.
– Сынуля, что случилось? Что у тебя жена кричит?
– Закрой дверь, мать! Мы тебе внуков делать будем! – скомандовал снимающий рубашку сын.
– Прямо сейчас?
– Ну не через пятьдесят же лет!
– Не рано ли? Невестка-то ещё плохая, – осторожно попыталась заступиться за меня Зина.
– У нас времени нет. Деньги могут уйти на сторону. Чем быстрее её икрой набьём, тем у нас больше шансов зажить богатой жизнью!
– Сыночка, не отдавай деньги на сторону. Они наши. Мы не должны потерять ни копейки, – обеспокоенно заговорила Зина. – Мы не собираемся ни с кем делиться. Всё, что у неё есть, всё должно быть наше.
– Поэтому закрой дверь, иди выпей самогонки и сделай вид, что ты ничего не слышишь.
– Конечно, сыночка.
Когда за Зиной закрылась дверь, сильно пьяный Сашка разделся и, не переставая дышать на меня отвратительным перегаром, стал раздвигать мои ноги. Я стала кричать, но он крикнул, чтобы я немедленно замолчала, и сунул мне в рот тряпку.
А вот сопротивляться я не могла. Тело совершенно меня не слушалось, и я была не в состоянии за себя побороться. Руки были слабыми и почти невесомыми. Я попыталась поднять их повыше, чтобы оттолкнуть этого пьяного изверга, но не смогла. Всё, что я могла, – это плакать и ненавидеть себя за то, что однажды я совершила самую большую ОШИБКУ в своей жизни – УШЛА ИЗ ДОМА...
Когда всё закончилось, Сашка достал кляп из моего рта и, одевшись, потянулся за самогонкой.
– Ну не реви ты так. Ничего страшного не произошло. Ты же не знаешь, сколько лет я об этом мечтал. С того самого момента, как устроился охранником к твоему отцу, и в первый раз тебя увидел. Ты ещё тогда такой юной была. Такой высокомерной. Постоянно нос воротила. Вся обслуга перед тобой вечно заискивала. Я тогда подумал: «Вот это королева.. Хотя бы разок ей присунуть». Я тогда и мечтать об этом не мог и знать не знал, что ты моей женой станешь, и я тебе совать буду хоть каждый день, – при этом выродок так похабно заржал, что я в который раз пожалела о том, что не могу кинуть в него чем-нибудь тяжёлым.
Я заревела ещё громче.
– Ненавижу, когда бабы ревут! – крикнул Сашка и, распахнув дверь комнаты, высунул голову в коридор. – Мать, где её псина? Пусти её к ней. Может быть, она псину увидит и успокоится!
Сашка ушёл. Я осталась совершенно одна. Я плакала и пыталась натянуть одеяло на голое тело. Руки совершенно меня не слушались, и это мне удалось где-то с десятой попытки. Через минуту на кровать прыгнул Олигарх и, виляя хвостом, стал слизывать своим шершавым языком мои слёзы. Я почувствовала родственную душу, поцеловала его в носик и улыбнулась.