Вот уже несколько месяцев, как я живу в какой-то глухой деревне, находящейся у самого леса и состоящей всего из пяти ветхих перекошенных домов. Тут нет даже магазина. Чтобы купить продукты, нужно ехать в посёлок за несколько километров отсюда. Тут нет ни одного телевизора и не продают газеты, но Зина говорит, что это и не нужно. Самое главное, что здесь есть свет. В этих местах это считается роскошью. Огнестрельное ранение в спину дало о себе знать – я так и не смогла встать и была прикована к постели. Чувствительности в спине не было. Я просила, плакала, умоляла Сашку показать меня врачам, но он был непреклонен. Он видел во мне свой капитал и боялся, что кто-то сможет им завладеть. Знахарь сказал, что со временем я встану, и заставлял меня ежедневно пить какой-то настой. Если честно, то я не верила даже ему. Я знала, что меня необходимо показать специалистам.

– Саша, я должна знать точно, смогу ли я когда-нибудь ходить или нет? Необходимо показаться врачам и сделать снимки, – пыталась я достучаться до его разума.

– Зачем?

– Как это зачем? Я не могу ходить.

– И не надо, – посмеивался он. – Для меня лично не имеет значения, ходишь ты или лежишь. Главное, что у тебя батя олигарх. Так что, не делай из этого трагедии. Вот если бы твой батя разорился, то это бы действительно был дикий кошмар.

– Но это же так жестоко...

– Я, наоборот, оберегаю тебя от лишней негативной информации. А если врачи скажут тебе о том, что ты никогда не будешь ходить? Что тогда? На верёвке вздёрнешься?! А так у тебя есть надежда на выздоровление.

– Ты просто боишься меня везти в больницу.

– А я этого и не скрываю. Ты расскажешь врачам, кто ты такая. Они найдут твоего отца. Меня посадят за то, что я тебя удерживал, а, может, твой батя меня шлёпнет. Хотя, ведь если так разобраться, то он мой должник. Я же спас жизнь его дочери. Уж не забудь потом рассказать ему об этом. Так что, рисковать и возить тебя по больницам я не хочу. Тем более, знахарь сказал, что ты потом сможешь ходить.

– Не верю я ему.

– Его слова пророческие. А если не пойдёшь, то, когда мы к твоему отцу придём, он всех врачей на уши поставит и всё возможное сделает. За это можно не переживать.

– Как же мы к нему придём, если я ходить не умею.

– Не беспокойся. Я тебя к нему на коляске привезу.

– И когда это будет?

– Когда будет штамп в паспорте и брюхо. Чем быстрее забеременеешь, тем быстрее своего отца увидишь.

Однажды, вернувшись из посёлка, Сашка привёз на арендованном грузовичке инвалидное кресло и посадил меня на него.

– Чьё это кресло? Ты его купил?

– Да где бы я его купил? У нас здесь такие не продаются. Просто там в одном доме дед парализованный жил.

– И что с ним сейчас?

– Он умер, а кресло осталось. Можно сказать, что мне его подарили.

– Так оно после покойника?

– Послушай, а тебе какая разница? Всё же лучше ездить на кресле, чем лежать дома и тупо смотреть в потолок. Теперь ты хоть природу увидишь и свежим воздухом можешь дышать.

– И хоть как-то по хозяйству сможешь мне помогать, – добавила Зина. – Я что, козёл отпущения? При живой невестке всё хозяйство на мне!

– Да вы всё хозяйство пропили, – пристыдила я Зину. – Сами жалуетесь, что у вас то кролики, то куры дохнут.

– Не смей моей матери замечания делать, – прикрикнул на меня Сашка и показал мне кулак.

Я выехала на коляске на улицу, держа Олигарха на коленях, и наконец смогла увидеть, где нахожусь. Кругом лес. Несколько изб, находящихся друг от друга на приличном расстоянии, и вновь лес. Густой, опасный и местами непроходимый. Я и не видела такого никогда.

Мои руки уже вовсю меня слушались, я могла поднимать ноги, но вот позвоночник... Позвоночник отказывался меня слушать. Вставать и, уж тем более, ходить я не могла. Зина со своим выродком пьянствовали каждый день, к ночи напивались до чёртиков. Иногда у них были галлюцинации, и их посещала белая горячка. В такие минуты я старалась не попадаться им под руку, укрывалась одеялом с головой, потому что боялась за свою жизнь. Сашка от кого-то отстреливался, искал какие-то деньги. А Зина ходила по дому и ловила невидимых курочек.

Сбежать отсюда было невозможно. Даже теперь, когда у меня появилась коляска. Я выезжала во двор, с горечью смотрела на дорогу и понимала, что отсюда нереально добраться до цивилизации. Если бы мои ноги ходили... Тогда бы ещё можно было что-то придумать, а в данной ситуации об этом было немыслимо даже мечтать. Наиболее кошмарными были те моменты, когда Сашка лез ко мне заниматься сексом. Единственное, что успокаивало, так это то, что всё происходило слишком быстро и не нужно было долго терпеть. Я закрывала глаза, морщилась от брезгливости и ждала, когда же это закончится. С потенцией у этого выродка были реальные проблемы. Оно и понятно, столько пить! Он кончал либо сразу, либо у него просто ничего не стояло, и он с фразой о том, что «сегодня плохой ветер, и его паруса не надулись», шёл глушить самогонку.

В день нашей свадьбы меня здорово напоили. Утром хорошо поддатый Сашка ударил меня по голове и заставил пить самогонку.

– Если сегодня в ЗАГСЕ не скажешь, что хочешь выйти за меня замуж, убью, – попытался напугать меня будущий муж. – Тут лес кругом. Я с тобой церемониться не буду. Порублю на куски и отдам на съеденье зверям. Сейчас в лесу как раз с кормом плохо.

Я сидела в своей коляске с глазами, полными слёз, и чувствовала, как от самогонки всё вокруг плывёт перед глазами. Зина надела на меня какое-то допотопное грязное платье, которое, по всей вероятности, было когда-то белым, и из точно такого же старого пожелтевшего и пыльного куска тюли сделала мне фату.

– Мама, ну что ты её так нарядила? – возмущался Сашка, который, в отличие от меня, выглядел вполне прилично, если, конечно, не считать его красного пропитого лица и синего носа.

Он надел достаточно дорогой костюм, который носил ещё в то время, когда работал охранником у моего отца, и не менее дорогие ботинки. Рядом с ним я выглядела настоящим чучелом. Но пьяной Зине казалось, что я очень даже ничего. Третий сорт не брак.

– Мама, что это за убожество? – Сашка смотрел на меня взглядом, полным ненависти. – Это же ЗАГС, а не цирк «шапито».

– Сына, а что тебе не нравится? – недоумённо разводила руками пьяная Зина.

– А что здесь может нравиться?! Это же шмотьё «прощай молодость»!

– А мне кажется – ничего. Я хотела это платье на половые тряпки пустить. А оно, оказывается, ещё пригодилось. Старенькое, но сносу ему ещё ой сколько не будет. Да и тюль тоже зря не пропал.

– Мама, это не тюль, а сущий кошмар! Зачем ты вообще ей этот тюль на голову натянула?

– Так фата же нужна! Он же невеста.

– Она в этом тюле не на невесту похожа, а на гардину! – возмущался Зинин сынок. – Ты ещё шторку на неё повесь.

– Сына, ты этот тюль просто не помнишь. Когда ты был совсем маленький, я подушки одну на другую ставила и их накрывала. Правда, тюль тогда новенький был, но и сейчас он ещё ничего.

– Да сколько времени с тех пор прошло! Тюль уже моль проела. Он жёлтый весь. Ты им реально пыль вытирала. Как будто мы это пугало только что из чулана достали.

– Сыночка, не ругайся на мамочку. Можно было ей нормальное платье с фатой купить, но у нас нет таких денег. Она и так на нас мёртвым грузом висит. Ест, пьёт, живёт, а мы с нее ещё копейки не поимели. Получается, что только она нас объедает, и всё. А все эти мечты о богатой жизни призрачны.

– Мама, Аська – это наш капитал. Потом всё с лихвой окупится.

Я не обращала никакого внимания на их перепалку и пила самогонку. Выпив, я почувствовала себя значительно легче. Мне так понравилось уходить от реальности и ни о чём не думать. Пусть хоть ведро наденут на голову и везут в ЗАГС, какая теперь уже разница!

– Мама, уже опаздываем на регистрацию! – рвал и метал Сашка.

– Сыночка, так поехали, в чём же дело. Уже грузовичок нас ждёт. Невеста готова.

– Я хочу, чтобы ты переодела это пугало. Ведь я привёз её сюда в нормальной одежде.

– Сына, да ты привёз её всю в крови.

– Просто она всегда носила дорогую одежду.

– Сына, я не знаю, что там была за одежда, но я всю её собрала и выкинула. Она бы всё равно не отстиралась. Ну и пусть, что она раньше в дорогой одежде ходила! Сейчас в её жизни настали совсем другие времена. Пусть теперь в нашем тюле походит. Ты, сына, не ругайся. Нормально она выглядит. Она же инвалидка! Ты и так себе в жёны неполноценную берёшь.

– Мама, да при чём здесь это-то?

– Как это при чём? Мой красавец сыночек на калеке женится. Далеко не каждый возьмёт замуж неполноценную.

– С её деньгами у нас, знаешь, какая полноценная жизнь будет! Тебе и не снилось.

– Да ты меня столько уже обещаниями кормишь!

– Подожди. Будет и на нашей улице праздник. В этой жизни быстро ничего не делается.

Услышав, что засигналил водитель грузовика, мать с сыном выпили самогонки на дорожку и повезли меня к машине. Это был небольшой фермерский грузовичок, который сегодня должен был торжественно доставить нас в ЗАГС. Зина привязала к кузову алую ленточку и поправила на моей голове тюль, из которого она соорудила фату.

Нас привезли в обшарпанный ЗАГС, совершенно пустой, и расписали за несколько минут. Счастливый Сашка открыл припрятанную бутылку шампанского и помахал у меня перед носом моим паспортом со штампом, а также поцеловал свидетельство о регистрации брака.

– Чему ты радуешься? – спросила я, глядя на его счастливое лицо.

– Как это чему? Не каждый же день я женюсь на дочери олигарха!

– Молодец, сынок! – поздравила сына Зина и, поправив тюль на моей голове, слегка на него дунула.

Возможно, она вспомнила слова Сашки и тоже увидела на нём пыль. Поморщившись, она зачихала, затем сделала вид, что ничего не случилось, и продолжила свою речь:

– Сына, я знала, что ты в жизни многого добьёшься. Всё самое лучшее у тебя, сынуля, впереди! Уж если жениться, то на королеве, а, точнее говоря, на дочери олигарха!

– Ты, мама, даже представить себе не можешь, сколько денег у нас скоро будет и как мы будем жить. У тебя машина с водителем будет. Охранник.

– Охранник? Ой! А от кого меня охранять? От мужчин?

– Твой сын будет управлять такой империей, что будет просто обязан думать о безопасности близких ему людей.

– Ой, сыночка, когда же настанут такие времена!

– Не волнуйся мама, они уже не за горами.

Я взяла открытую бутылку шампанского и стала пить прямо из горла. Перед глазами возник Ромка. Такой близкий и такой далёкий... Господи, как же долго я его искала... Я часто себе ЕГО представляла. Какой он? Красивый, успешный, искренний. У каждой девушки есть шанс удачно устроить свою личную жизнь и встретить мужчину, которого хотелось назвать бы своим мужем. У меня такой шанс был, но я так и не смогла им воспользоваться.

Теперь я точно знаю, что любовь есть.Я сама её видела... Я с ней встречалась. Красивая, многоликая, тонкая и воздушная. Говорят, она не вечная. Вечной любви не бывает. Её придумали романтики. У каждой из нас в этой жизни наступает момент, когда весь мир сосредотачивается на одном-единственном человеке, и он начинает нам казаться совершенством, которому нет предела. Ради него хочется жить и дышать полной грудью.

Самое страшное ощущение – когда уходит любовь. Она не спрашивает разрешения. Точно так же ушла моя любовь к милому английскому юноше. Как я чувствовала себя после этого? Как после пожара. Я боялась стать инвалидом любви, потому что это чувство может всё разрушить и сжечь.

Я и подумать не могла, что смогу полюбить ещё раз. Теперь я знаю, что любовь нельзя воспринимать как данность, отпущенное нам время так скоротечно. Я не дала озлобиться своей душе, и это самое главное. Я знала, что рядом с нами всегда и ангел, и дьявол. Чем слабее становится человек, тем сильнее становится дьявол. Любовь имеет особенность уходить, и в этом нет и не может быть виноватых.

Особенно прекрасно рождение любви, когда влюбленность переходит в любовь. Это так трогательно и красиво. Я люблю этот момент смаковать, любоваться им и постепенно выпивать любовь по совсем крохотной капельке, чтобы оставить что-то на потом и как можно дольше растянуть это удовольствие. Я уверена, что при обоюдном желании удивительная близость может растянуться даже на годы.

Любовь – это состояние души. Это эйфория, а эйфория всегда временна. Жаль, что наступает тот момент, когда эйфория проходит.

И всё же любовь многогранна и безгранична. У неё слишком большие возможности. Она может приносить удовольствия, нежить, лелеять и оберегать, а может колоть, убивать и терзать. Любовь нас родила, она же нас и убивает. Кого-то своим жаром, а кого-то болью. У всех по-разному. Она то возносит нас до небес, то кидает в страшную пропасть. Для кого-то любовь – волшебное чувство, а кто-то ее очень боится. Она кого-то испепеляет, кого-то согревает, а кого-то убивает. Любовь уносит очень много жизней.

При мысли о Ромке на моих глазах показались слёзы. Тяжело научиться жить без человека, которого ты когда-то любила и любишь до сих пор. Судьба поиграла с нами в злую шутку и решила, что нам больше не стоит встречаться. Если бы тогда, в Питере, я знала, что это наша последняя встреча, я бы никогда от него не ушла... Я до последнего верила в то, что он обязательно меня найдёт и уже никуда не отпустит. А я и сама не захочу никуда уходить.

Теперь для меня настало страшное время. Я выкуриваю по пачке дешёвых сигарет в день, часами тупо смотрю в одну точку и постоянно чувствую, как мне не хватает воздуха. Иногда я ощущаю такую боль в груди, что начинаю её рассматривать, потому что мне кажется, будто в ней зияет огромная дыра. С каждым днём я понимаю, что скоро наступит момент, когда я уже не смогу справиться с этой болью.

Так жить просто невыносимо и очень страшно. Я мечтаю поехать в церковь, но её здесь нет. Я бы приехала в церковь и поплакала у иконы Божьей Матери. Поговорила бы со служителями церкви, прислушалась бы к их словам и поставила свечку за упокой своей любви.

– ...Саня, а что это у тебя жена из горла пьёт? – забеспокоилась Зина.

– Хочу и пью, – ответила я. – Тоже мне, аристократы нашлись.

– Молчать! – крикнул Саня и топнул ногой. – С этой минуты ты будешь во всём слушаться меня! Меня бабское мнение не интересует.

Сашка вновь повертел у меня перед носом моим паспортом со штампом о регистрации. Затем полюбовался свидетельством о регистрации брака и со словами: «Я сам всё папе покажу» сунул документы в карман.

– Какому папе? – не сразу поняла я его.

– Нашему, – ответил он не раздумывая. – Ведь теперь это не только твой папа, но и мой.

Меня вновь погрузили в грузовичок и повезли обратно в деревню. Я смотрела на величественную природу, вспоминала свою прошлую жизнь, пила шампанское из горла и рыдала. Затем стащила со своей головы пыльный тюль и выкинула его на дорогу.

На следующий день после регистрации брака я начала пить...