С тех пор как Ленки не стало, прошло почти три месяца, но я вспоминала о ней каждый день. А ещё я поняла, что кто-то пугает не Клима, кто-то пугает меня…
За эти три месяца я выбиралась в Москву всего один раз, чтобы завезти Лизе деньги и предложить свои фотографии одному журналу. Их с удовольствием купили и сказали, чтобы я привозила ещё.
Я сдержала слово, данное Лене, тот заказ был для меня последним. Когда Лиза узнала, что я никогда не выйду на работу, она потеряла надежду на операцию и впала в депрессию.
После Ленкиной смерти я впервые в жизни стала бояться леса и вздрагивала от каждого шороха. Когда ночью гудел ветер, мы с Лордом подскакивали среди ночи и бежали к окну. Я хватала ружьё, всматривалась в темноту и вспоминала убитую Ленку…
А когда однажды мы с Лордом пошли в гости к деду Ивану и обнаружили его с перерезанным горлом, я решила покинуть лес, потому что поняла – следующей жертвой буду я…
Я собрала свои вещи, бросила в сумку многочисленные фотографии, закрыла избу и, посадив Лорда в машину, уехала в город.
Сняв небольшую квартиру, я стала пристраивать свои фотографии в различные журналы и наконец-то смогла зарабатывать этим на жизнь, пусть не на такую, как раньше, зато независимую. И это только начало…
Через полгода я смогла организовать персональную выставку своих фотографий, и на ее открытие пришёл Клим. Увидев его, я отошла от гостей и уронила фужер с шампанским. Он разбился вдребезги, а кто-то рядом сказал, что это на счастье.
– Клим?! Как ты меня нашёл?
– Я уже замучился тебя искать, – взволнованно произнёс Клим.
– А ты искал?
– Спрашиваешь. Несколько раз приезжал в лес. Изба закрыта. Пробовал узнать о тебе у деда Ивана, но его тоже не нашёл. Я звонил в твою фирму, но там сказали, что ты уже давно не работаешь. Я приезжал в офис, тряс за грудки твою директрису, но она уверила меня, что ничего о тебе не знает. Ты просто исчезла. А однажды летел в самолёте, и нам выдали журналы. И прямо на обложке я увидел твою фотографию. Я сразу её узнал. Там был снегирь. Ты ещё назвала его Потапом. Я обратился в этот журнал и попросил номер твоего мобильного. Мне его не дали, но сказали про персональную выставку. Я не мог дождаться сегодняшнего дня.
– А зачем ты меня искал? – смотрела я на Клима глазами, полными слёз.
– Я просто струсил в прошлый раз. Прости меня.
Неожиданно Клим встал передо мной на колени, протянул кольцо и на глазах у всех сделал мне предложение:
– Марина, милая, я очень тебя люблю. Мне без тебя не жить. Выходи за меня замуж.
Растроганные гости зааплодировали и закричали:
– Горько!!!
Я встала на колени рядом с Климом, и мы принялись целоваться…
– Ничего, что я не романтичный грузчик? – на всякий случай спросил Клим.
– Ничего страшного, – успокоила я его и засмеялась сквозь слёзы.
Мы с Лордом переехали в особняк Клима. Лорду здесь очень нравится. Свежий воздух, деревья, чем-то напоминает наш лес. У Клима есть ещё большая квартира, но после всего того, что я рассказала ему про Ленку и деда Ивана, он говорит, что здесь я в безопасности. Дом обнесён большим забором. Повсюду видеокамеры и охрана.
Клим настолько за меня боится, что приставил ко мне охранников и по десять раз на дню звонит и спрашивает, всё ли у меня в порядке. Даже когда я бегаю с фотоаппаратом по окрестностям, пытаюсь поймать какие-то интересные моменты, двое здоровенных охранников следуют за мной по пятам. Один раз мне пришлось провести три часа на берегу реки Москвы, чтобы запечатлеть красивый рассвет, так ребята героически сидели вместе со мной. Фотографии получились просто шикарные!
Я люблю Клима. Очень люблю. До боли в груди, до дрожи. Я пустила его намного дальше постели и ни разу об этом не пожалела, – он стал для меня самым дорогим и родным человеком на земле.
Лиза с матерью сейчас в Америке. Ей сделали операцию. Результат положительный! Когда она позвонила и сказала, что уже сделала первые шаги, я кричала от радости на весь дом и висела у Клима на шее. Ведь это он всё оплатил.
Мы живём очень дружно. Любим и ценим друг друга. Господи, какая же я дура, что столько времени спала с ружьём… Как приятно спать на плече родного и любимого человека…
– Спокойной ночи, любимая, – говорит Клим и целует меня в макушку.
Я улыбаюсь, смотрю в окно на полную луну и перед сном шепчу ему, как много он для меня значит и как сильно я его люблю.
– Приятных сновидений.
– Спасибо, любимый.
А затем мне снится сон. Дивный сон с яркими красками. Правда я не понимаю, о чём он. Но в нём так много вспышек и ослепительных пятен…
Залаял Лорд, я вздрагиваю, открываю глаза и вижу, что я стою над спящим Климом с ножом в руках. Я ещё не проснулась толком и нахожусь в каком-то забытье. Я пытаюсь понять, что происходит. Лорд жалобно заскулил, а я все ещё не понимаю, почему в моих руках нож и почему я стою рядом с Климом…
Почему-то перед глазами возник мой дедушка. Будто он гладит меня по голове и говорит, что я серьёзно больна. Какое-то странное заболевание, связанное с полнолунием. Я вспоминаю, как он возил меня по врачам, но все только разводили руками и произносили совершенно непонятное слово, которое даже трудно выговорить: сомнамбулизм. Это болезненное состояние, выражающееся в бессознательных и порой опасных действиях, совершаемых во сне, которые совершенно не запоминаются. Это такая редкая, агрессивная форма лунатизма, и она, увы, не лечится.
В памяти возникли моменты, которые уже давно стёрлись. В полнолуние дедушка разрешал мне спать только со связанными руками…
А потом ЭТО прошло. Он перекрестился и сказал, что я ЭТО переросла.
Ленка, дед Иван, друг моего мужа, любовник Стаса… Неужели это я??? Как же так? Как я могла?! Ничего не понимаю….
Я пытаюсь проснуться полностью, но не получается. Я хочу выкинуть нож и отойти от Клима, но моё тело совершенно меня не слушается. И опять эти дивные краски… Эти яркие вспышки и ослепительные пятна…
Я наклоняюсь над Климом, Лорд начинает лаять так громко, что Клим просыпается, открывает глаза и с ужасом смотрит на меня:
– Марина, что случилось? Что происходит?
– Я сама не пойму, что происходит…
Лающий Лорд кусает меня за ногу, чтобы я пришла в себя и полностью проснулась, я громко кричу и вместо Клима вонзаю нож в саму себя…
– Клим, прости… Пожалуйста, прости…