– Тома, поехали. Тебе плохо? – Валентина держалась настолько естественно, что её самообладанию оставалось только позавидовать.

– Куда? К Владу? Ты хочешь отвезти меня к Владу?

– К какому Владу? – На лице Валентины появилось едва выраженное смятение.

– Тома, да у тебя что, температура, что ли?

– Мать, ты у меня что-то совсем сдавать стала! Какие-то непонятные мысли тебя посещают.

– А что здесь непонятного? По-моему, всё предельно ясно.

– Я не понимаю, о чём ты? На её лице не дрогнул ни один мускул. Воистину она была великолепной актрисой. А вот голос… Её выдавал только голос, в котором нервно подрагивала ложь.

– Валя, я знаю, почему ты всю жизнь одна. – С моих глаз словно пелену сорвали. – Ты всю жизнь одна потому, что ты сука!

– Что? – непонимающе переспросила Валентина.

– Что слышала! Так нельзя поступать с людьми! Я слышала, о чём ты сейчас говорила с Владом. Я все слышала. А я по-человечески к тебе относилась. Верила, что у тебя проблемы со здоровьем. Думала, женщина намного старше меня, столько в жизни видела, душу тебе открыла, про француза свое – го рассказала, а ты в эту душу взяла и плюнула.

Валентина стояла не пошелохнувшись. А я продолжала:

– Я не знаю, какие у тебя отношения с Владом, но догадываюсь. Только знай, что и Владу ты не нужна. Ты вообще никому не нужна! Влад использует тебя точно так же, как и другие мужики. А за то, что ты в мою жизнь влезла и уничтожила мои отношения с Жаном, тебе ещё аукнется. К тебе всё с верхом вернётся, потому что в этой жизни только так и бывает. Ты меня ещё вспомнишь. – Выдержав паузу, я раздула ноздри и прошипела: – А теперь отойди с дороги и только попробуй меня остановить. Я тебя вместе с Владом засажу. Тебя, как соучастницу, за наводку, за слепки ключей от моей квартиры. А Влада и его компанию – за разбойное нападение на мою квартиру, грабёж, похищение гражданина другой страны, вымогательство и шантаж. Хорошо, если мой француз жив, а если нет?! Если нет, то вас ещё и по статье за убийство прокатят. Знаешь, Валя, а мне уже бегать надоело и по чужим хатам прятаться, пока по моей квартире сволочи прохаживаются. Я прямо сейчас в милицию пойду и всё расскажу. Так что деваться вам всем уже некуда. Пусть вашими дальнейшими передвижениями займутся правоохранительные органы.

– Иди, – сквозь зубы процедила уже не скрывавшая своей ненависти Валентина. – Иди, только не забудь сказать, что ты Лёньку шлепнула.

– Я его не убивала, – попробовала я оправдаться, хоть и понимала, что перед ней мне оправдываться не в чем.

– Это ты ментам расскажешь. Быть может, они тебе поверят. У Влада есть все доказательства, что это сделала ты.

– У него не может быть доказательств.

– Веришь ты или нет, это твои проблемы. Я только хочу тебя предупредить, что если ты решила нас всех утопить в помойной яме, то тебе придётся прыгнуть в неё первой.

– А у меня нет выбора, – обречённо произнесла я. – Ничего не поделаешь, значит, нам придётся сидеть в одной яме всем вместе. Валя, если в тебе осталось хоть что-нибудь человеческое, скажи мне, где Жан?

– Это ты у меня спрашиваешь? А я это должна у тебя спросить. Признайся честно, он же где-то с тобой в бегах? А на нас не заявляет только по одной простой причине – из-за убийства Лёни. У нас с Владом есть доказательства, что это сделала ты. Твой француз не дурак, он всё это знает, потому и не бежит сломя голову в ментовку, что не хочет тебе навредить. Своим визитом в мусорню он только тебя подставит. Что ж, это достойно уважения.

– Я не знаю, где Жан. Он пропал тогда ночью.

– Что значит пропал? Разве он не убежал с тобой? Этого не может быть.

– Я понимаю, что говорю нереальные вещи, но он исчез.

– Что значит исчез? Он же не иголка.

– Я уже начинаю в этом сомневаться. Леонид вывел меня в туалет, затем мы разговаривали с ним в другой комнате. Жан был закрыт на ключ. Когда я пришла, его уже не было.

Валентина принялась усиленно думать и что-то прокручивать в своей голове.

– Ты уверена, что Лёня закрыл Жана?

– Конечно. Несмотря на то что он был изрядно пьян, он выполнял всё, что от него требовалось. Скорее всего, у Жана был второй ключ. Не знаю, каким образом он у него очутился, но он был. Иначе он бы не смог оттуда выбраться.

Валентина смотрела на меня, а мне казалось, что она меня не видит. Её ответ привел меня в недоумение:

– У него не могло быть второго ключа.

– Почему?

– Потому, что это моя дача. Это мой дом. Мне он достался в наследство от тётки. Влад про него узнал и иногда брал у меня ключи для своих нужд. Это мой дом, и мне лучше знать, сколько от него ключей. От входной двери действительно два ключа. Но от комнат по одному, и они все висят в коридоре. От этой комнаты всего один ключ.

– А вдруг Влад сделал дубликат?

– Не думаю. Зачем он ему нужен? Ключ от этой комнаты всегда висел в коридоре на стене напротив входной двери.

– Если ты утверждаешь, что ключ всего один, то куда же тогда пропал Жан? Он не появлялся в гостинице и не звонил домой. Не мог же он просто испариться в воздухе.

– Конечно не мог. Я была уверена, что он с то бой.

– Но я же тебе говорю, что его со мной нет.

– А почему я должна тебе доверять? – прищурила глаза Валентина.

– Я тебе могу сказать то же самое. Особенно после того, когда услышала, как ты ворковала с Владом. Я не могу поверить в то, что от комнаты, где нас держали, был всего один ключ. А теперь катись к своему Владу и передай ему, что у него ровно два часа для того, чтобы его люди убрались из моей квартиры. Если они этого не сделают, то ровно через два часа я буду в милиции.

Решительно отодвинув женщину, я пошла к вы ходу, но Валентина окликнула меня:

– Тома.

– Я уже чёрт-те сколько лет Тома. Что тебе надо? Ты уже всё разрушила, что могла. Что тебе ещё нужно?

– Ты права.

– В чём?

– В том, что я одна потому, что я редкостная сука.

Я повернулась и посмотрела на облокотившуюся на колонну Валентину. В глазах женщины стояли слёзы.

– Тебе уже поздно меняться. Продолжай дальше в том же духе.

– Ты права в том, что Влад меня просто использует. Я знаю, что он гуляет направо и налево, что у него много молодых подружек и что я ему просто выгодна. Он никогда меня не любил. Он всегда пользовался моими чувствами. Он молод, красив, интересен. Бабы сами за ним табуном ходят и пачками вешаются. Им глубоко безразлично, чем он занимается и как добывает свои деньги. Сейчас всем женщинам надо, чтобы мужик был с деньгами, а каким путём они заработаны, не имеет никакого значения. Другим Влад и подарки подарит, и ласковые слова на ухо нашёптывает, а мне только дешёвый букетик на Восьмое марта да на день рождения. И всё. У меня уже старость не за горами. Промаюсь я с ним, а когда умирать буду, никто и стакана воды в постель не принесёт. Понимаешь, когда мужик любит, женщина это чувствует. А он никого не любит, а всех своих женщин только использует, говорит, что бабу свою ещё не встретил. Он никогда ее не встретит, потому что у таких, как он, не может быть своей бабы.

– Зачем ты мне всё это рассказываешь?

– Наболело.

– У тебя и в прошлый раз наболело. Я уже не знаю, где ты говоришь правду, а где нет.

– И зачем судьба распорядилась так, что я познакомилась с этим Владом? – не обращая на меня никакого внимания, продолжала рассуждать моя соседка. – Пришёл к нам в ресторан поужинать. Самое главное, что не на молодых девчонок внимание обратил, а на меня. А ведь молоденькие девчонки в коротеньких юбках ходят, ножки длинные, от ушей, но он почему-то на них не смотрел. Я ещё тогда подумала, что его женщины более зрелого возраста интересуют. Есть такая категория мужиков, которые со своими ровесницами да и с теми, кто помладше, вступать в отношения не могут. Их на женщин намного старше себя тянет. Так что мы с Владом тогда друг другу улыбаться начали. Слово за слово, и пошло-поехало. Я влипла. Понимала, что все мои отношения с ним – это просто мыльный пузырь, который в любой момент может лопнуть, но остановиться уже не могла. А потом я узнала, чем он занимается.

Валентина полезла за сигаретой, и я, ни слова не говоря, взяла одну сигарету из пачки себе.

– Ну и чем он занимается? Разбоем? Грабежами? Похищениями людей?

– Он авторитет казанской преступной бригады.

– Замечательная должность для человека, с которым хочешь вступить в серьезные и продолжительные отношения, – издевательски произнесла я и сделала глубокую затяжку.

– Не ёрничай. Побыла бы в моей шкуре, не стала бы так шутить. Когда ты уже по уши втрескалась в человека, тебе становится неважно, чем именно он занимается.

– Не скажи. Для меня имеет огромное значение, чем занимается мой мужчина. Если бы я узнала, что он занимается преступной деятельностью, то рассталась бы с ним окончательно и бесповоротно.

– А как же чувства?

– А при чём тут чувства?

– При том, что для чувств нет условностей, границ и национальностей. Им глубоко наплевать, кто твой любимый человек и чем он занимается.

– А разве чувства исходят не от тебя?

– Нет. Это то, что не поддается описанию и существует отдельно от нашего разума.

– Ты хочешь сказать, что разум и чувства несовместимы? Что ты не хозяйка своих чувств?

– Можно подумать, ты хозяйка. Сама влюбилась в женатого француза, который никогда не разведётся и держит тебя как женщину, с которой всегда можно отдохнуть от семейной жизни. Хорошо устроился мужик, ничего не скажешь. Ещё, наверное, и дружкам своим постоянно хвастается, что у него есть русская любовница. Для них это круто. Знаю я этих французов.

– Откуда ты можешь их знать? Ты небось их только по телевизору видела.

– Это у тебя этот француз первый и последний, а я их столько перевидела. Я в Москве в одной гостинице с французскими туристами жила и видела, как они на наших тёток пялятся. Хотя говорят, что у них там француженки красоты неписаной, а они всё равно на наших смотрят, как коты на сметану. Каждому хочется завести роман с русской, о котором потом красноречиво рассказывать друзьям. А что касается Влада, то меня не очень удивило то, чем он занимается.

– Даже так?

– Представь себе. Даже так. Я в жизни многое повидала и уже давно научилась ничему не удивляться. Я когда его увидела, то сразу поняла, что никакой он не инженер-программист. Правда, что он состоит в преступной группировке, я тоже не ожидала. Думала, какой-нибудь средненький бизнесмен, а оказалось, нет. А потом, со временем, я даже это нормально воспринимать стала.

– Что? Что он занимается преступной деятельностью?

– Я, как и многие другие женщины, закрыла на это глаза. Ведь почти у всех этих ребят жёны есть, любовницы, дети. Их близкие же смогли закрыть на это глаза и живут с ними нормальной, полноценной жизнью, называя своих мужей бизнесменами. Сейчас модно само словосочетание «нелегальный бизнес». Между прочим, сейчас даже круто не быть законопослушным гражданином.

– А я и не знала, что нелегальный бизнес в нашей стране пользуется такой бешеной популярностью.

– Каждый делает своё дело как может. Влад ни – когда не посвящал меня в свои дела, хотя я была знакома со многими его друзьями. Знала, что многие из казанских часто ездят в Москву и выполняют там различную чёрную работу.

– Что значит чёрную работу?

– Ну хлопнут кого-нибудь – и обратно на дно. Гастролёры, одним словом. Но Влад совсем по другой части. Он по-чёрному не работал. Просто иногда брал ключи от моей дачи, говорил, что для профилактических целей ему там кого-то подержать надо. А вот Лёня, которого ты шлёпнула, неплохой мужик был. Он раньше в мусорне работал и неплохую должность имел. Он выпить любил. Его за это и выгнали. Как раз когда тебя в дом привезли, мужики оставили его тебя и француза охранять, потому что он хоть и пьяный был, а бдительности никогда не терял. До сих пор не могу привыкнуть к тому, что о нём нужно говорить в прошедшем времени. А вообще он совсем по другой части был. Он компроматы собирал на сотрудников правоохранительных органов и работников прокуратуры. Бесценное дело делал, потому что иногда интересы группировки пересекаются с интересами правоохранительных органов, и тогда без компромата не обойтись. Так что ещё неизвестно, что хуже: то, что твой мужчина состоит на службе в правоохранительных органах или служит группировке, занимаясь нелегальным бизнесом. Что там бандит, что там. Разницы нет. Только одни бандиты при погонах, а другие без них. У меня один раз машину угнали. Из магазина вышла, машины нет. Я сразу к Владу. А Влад так себе спокойненько говорит: «Сейчас я знакомым ментам позвоню и всё узнаю, может, машина уже у них на перебивке». Так оно и есть. Оказалось, что угонщики с ментами в тесном контакте работают. Угонщики угоняют, перебивают номера, а менты делают документы. Мне машину вечером мент привёз. Вот такие пироги. Чудеса, да и только. Я всегда знала, что мы живём в стране чудес. И ещё не знаешь, кого на сегодняшний день нужно бояться, то ли бандита в погонах, который посадит в патрульную машину, увезёт в неизвестном направлении, изнасилует, пригрозит и на свалку выкинет, то ли бандита без погон. Первые упиваются властью, потому что в реальной жизни это неудачники. Вторые живут по понятиям и стараются лишний раз на рожон не лезть. Про выродков и беспредельщиков я не говорю. Так что не тех боишься. Время беспредела преступных группировок давно ушло. Сейчас совсем другое время. Сейчас время ментовского беспредела. Менты всем «крышу» делают, поборы собирают и везде в доле. У меня у знакомой дочь в институте учится. В этом году диплом защищает. Она хотела сама тему диплома выбрать, но ей преподаватель не разрешил, мотивируя тем, что он сам темы даёт, и прежде чем какие-либо шаги предпринимать, нужно с ним хорошенько договориться. О деньгах, соответственно. Её преподаватель ей тему диплома дал и сразу условие поставил, что по этой теме он сам все напишет, но только за пятьсот баксов. В противном случае – пожалуйте в другой институт. Вымогательство, да и только. У него заготовок полно. Он с этих дипломов копии делает и за пятьсот баксов студентам, как лохам, впаривает. А с беременной студентки четыреста долларов зарядил: мол, сотня тебе на пелёнки останется. И всё это настолько открыто, что диву даёшься. Каждый студент сидит с ним в кабинете один на один. На столе лежит Гражданский кодекс для передачи денег. Студент кладёт его к себе на колени, достает доллары – и прямо в кодекс, а затем кодекс передает преподавателю. Тот поправляет свои очки, кладёт кодекс к себе на колени, слюнявит палец и начинает деньги пересчитывать. И это не где-нибудь, а на факультете экономики и права приличного института. Естественно, студенты не могут не возмущаться, потому что у посторонних людей заказать диплом стоит от двухсот до трёхсот долларов, а тут свой препод такие цены заламывает. И при этом дипломы делает не ахти какие. Одним словом, дочка моей знакомой сказала, что за такую цену ей диплом не нужен, что она закажет его на стороне, на что преподаватель ответил, что в его группе она останется только за пятьсот долларов или пусть переводится в другой вуз. А самое главное, что про это весь институт знает, но никто против него ничего не предпринимает. Хотя за использование служебного положения и взятки полагается тюрьма. Сколько сейчас по телевизору этих взяточников показывают. Те, кто берёт взятки, стараются их брать крайне осторожно, а этот крохобор говорит о цене прямо по телефону, а деньги берёт прямо в аудитории, напротив деканата. Когда моя знакомая стала интересоваться, почему он так вольготно себя ведёт, студентов шантажирует и доллары вымогает, оказалось, он под ментами работает. Делится с местным отделением. Но ничего. И на таких управа найдётся. Дочь моей знакомой передачу денег камерой сняла и на диктофон всю беседу записала. Так что после получения диплома этого негодяя приструнят. Он в другом месте будущих юристов воспитывать будет. Есть органы повыше местного отделения милиции. Там его уже никакая «крыша» не спасёт.

– Зачем ты мне всё это рассказываешь? Если Влада оправдываешь, значит, сама в нём сомневаешься.

– Я и сама не знаю, зачем тебе всё говорю.

– Мне не нужны чужие тайны. Я никогда не страдала любопытством. Я слышала о существовании казанской преступной группировки, но мне нет до неё никакого дела. Я не хочу знать, кто выполняет белую работу, кто чёрную, кто собирает компромат… Я сама по себе.

– Ты уже влипла. Слишком поздно. Ты убила одного из них.

– Я не убивала. Это ещё доказать надо.

– Ты убила, и они это докажут. Знай, они тебя ищут. Они никогда не простят тебе смерть своего друга.

– Получается, что им можно заниматься беспределом и творить с моей жизнью и с жизнью моих близких всё, что им вздумается, а я должна сидеть сложа руки?!

– У тебя был шанс выжить. Тебя никто не хотел убивать. Тем более, ты нужна была живой, чтобы помочь найти драгоценности, но после того, как ты убила одного из них, у тебя не осталось никаких шансов.

– Я это поняла, когда выходила из квартиры своей подруги Лейсан.

– Я про это ничего не знаю.

– Я тебе верю. Влад делится с тобой только тем, чем ему выгодно.

– Что произошло?

– Пуля предназначалась мне, но попала в мою подругу.

– Она мертва?

– Нет. Всё обошлось. Лишь слегка задело плечо.

Женщина посмотрела на меня перепуганными глазами. Достав очередную сигарету, она тут же поднесла к ней зажигалку и нервно закурила.

– Когда Влад всё это заварил, я и подумать не могла, что это так далеко зайдёт. Я даже не представляла. Он уже давно за тобой охотился.

Валентина замолчала и, опустив вниз сигарету, посмотрела на меня какими-то безумными глазами.

– Ты что?

– А может, он со мной из-за тебя познакомился? Может, он тогда не зря в ресторан пришёл? – принялась рассуждать соседка.

– Я не понимаю, о чём ты.

– Ведь он так обрадовался, когда узнал, что ты моя соседка. Прощупал весь подъезд и остановился на мне. Я одинокая, шебутная, общительная. Вот он всё про меня и узнал. Сразу ко мне подъехал. Теперь становится понятно, почему в первый вечер нашего знакомства он на молодых и длинноногих не засматривался, а на меня пялился. А я, как дура, на его удочку попалась. Подумала, что его женщины в возрасте интересуют, а его, оказывается, совсем другое интересует.

– А я-то тут при чём?

– При том, что ты его уже давно интересуешь. Просто не знал, как до тебя добраться и собрать о тебе побольше информации. Он слишком долго ждал, когда ты разбогатеешь, но ты молодец, себя не выдавала, и у него не было никаких зацепок. А мне, чтобы хоть что-то о тебе узнать, приходилось у тебя давление мерить и про француза твоего любые слухи собирать. Ведь это я слепки с твоих ключей сделала.

– Я это сразу поняла, когда услышала, как мило ты с Владом по телефону разговариваешь.

– У Влада грандиозный план возник. Ему не терпелось отомстить за то, что твоя бабка увела его деда из семьи и унесла драгоценности. Вот он и придумал себе плату за моральный ущерб. Решил отыграться на твоём французе и хорошенько его потрясти. Ведь это я виновата. Я просто случайно, как бы между делом, сказала, что у тебя любовник француз, и всё. Я и не рассчитывала на то, что это так сильно его заинтересует. А он за это уцепился, и началось. Узнай то, узнай сё. Он всё до мелочей продумал, а как письмо нашёл, его вообще понесло. Он хотел тебя сразу пойти душить. Я ему пыталась объяснить, что драгоценности унесла твоя бабка, а не ты, но он словно обезумел. Его переклинило, и всё. Сказал, что и драгоценности добудет, и с французом разберётся, заставит его отвалить хороший куш. Но не произошло ни того, ни другого. Ты отказалась выдавать тайник, и француз исчез в неизвестном направлении, а его деньги мы так и не получили.

– Жена Жана должна была перевести деньги.

– Ни черта она не перевела.

– Может, они ещё не дошли?

– Деньги очень быстро доходят. Их просто никто не переслал. Наверное, у французов так заведено – пусть лучше мужик сдохнет, чем за него деньги платить. Может, у них мужиков много и они ими не дорожат? Этот пропал, следующий сгодится. У нас совсем по-другому. Наши женщины за мужика последнее отдадут. Какой-никакой, а родной. Это оттого, что у нас дефицит мужиков. – Валентина немного помолчала и, словно чего-то опасаясь, осторожно произнесла: – Тома, я тебя хорошо понимаю.

– Ты о чём?

– О драгоценностях.

– И ты туда же.

– Ещё неизвестно, как бы я на твоём месте поступила. С одной стороны, глупо рисковать жизнью из-за денег, а с другой стороны, на чёрта нужна такая жизнь?

– Какая?

– На чёрта нужна жизнь без денег. Я хотела было сказать Валентине о том, что не имею к драгоценностям Влада никакого отношения и что я узнала о их существовании только от него самого, но не успела, потому что у Валентины зазвонил мобильный, и она полезла в карман за телефоном. Достав телефон, она посмотрела на дисплей и сказала всего одно слово:

– Влад.

– А я думала, что это твоя дама с придуманными шубами. Можешь снять трубку и поведать своему любимому о том, что номер не удался и на явочную квартиру я не приеду. А ещё не забудь сказать о том, что я сегодня же иду в милицию. И пусть меня посадят за убийство бандита, но я в долгу не останусь – всех за собой потяну. Так что, Валя, возможно, мы с тобой ещё встретимся. Ты пойдёшь по своей статье, а я по своей. Наденем телогреечки, по папироске выкурим, про Влада вспомним, который сам, может, чистым из воды и выйдет, но палец о палец не ударит для того, что – бы тебя оттуда вытащить.

– Можно подумать, что тебя твой француз вытащил бы.

– Француз в чужой стране, и он тут вряд ли на кого повлиять может, – сказала я резким тоном и раздражённо посмотрела на незамолкающий мобильный телефон. – Послушай, долго он звонить будет?! Ты его возьмёшь или нет?! У меня и так нервы ни к чёрту, да ещё звонки Влада так отвратительно действуют.

– Я не хочу его брать.

– Что, сказать нечего?

Валентина выключила мобильный и сунула его обратно в карман.

– Мне есть что сказать тебе. Все слишком серьёзно. Они везде тебя найдут. Даже если ты пойдёшь в милицию. Они тебя и там достанут.

– Где там?

– На зоне. Они не прощают смертей своих товарищей. Тома, я честно раскаиваюсь, что заварила эту кашу. Я не думала, что это так далеко зайдёт. Если бы только можно было вернуть всё обратно.

– Вернуть всё обратно, увы, невозможно. И даже если бы это было возможно, что бы ты сделала? Не стала знакомиться с Владом и не ответила на его знаки внимания?

– Я бы не разрешила себя использовать.

– Но уже ничего не вернёшь. Ладно, Валентина, прощай. По большому счёту, я должна отвесить тебе капитальную пощечину за то, что ты разрушила мою жизнь. Но пощёчины слишком мало. Я тебе обещаю, что, если смогу выпутаться из всей той ситуации, я отвечу тебе той же монетой. Я обязательно разрушу твою жизнь. Я задамся такой целью. Я это сделаю.

Валентина поджала губы:

– Я бы никогда никому не позволила сказать то, что сейчас говоришь мне ты. Но я заслужила эти слова, поступив с тобой плохо.

– Прощай.

Я развернулась, чтобы уйти, но Валентина снова окликнула меня.

– Тома, мне кажется, что я знаю, где твой француз, – прошептала соседка и пристально посмотрела мне в глаза.