Когда я открыла глаза, то увидела больничные стены и держащую меня за руку Светку. Она смотрела на меня широко открытыми глазами, в которых читался неподдельный ужас. Я постаралась приподнять голову, но шея затекла и не дала этого сделать.
– Лежи, тебе пока нельзя подниматься.
– Свет, где я?
– В больнице. Где ж еще.
– А который теперь час?
– Шесть утра.
– Сколько же времени я проспала?
– Совсем немного, учитывая то, что тебе вкололи наркоз. Утром придет наша доблестная милиция и станет тебя пытать.
– Пытать?
– Вернее, допрашивать.
В этот момент Светка встала с кровати, открыла пошире окно и высунулась для того, чтобы подышать воздухом.
– На улице хорошо. Славное, что не душно…
– Уже светает? – Все же я смогла чуть-чуть приподняться.
– Светает. Считай, что тебе повезло.
– Это ты о чем?
– О том, что если бы ты упала с более высокого этажа, то уже никогда бы не увидела рассвет.
Неожиданно Светка отошла от окна и села на корточки рядом с моей кроватью. Осмотревшись по сторонам, она насторожилась и, не скрывая волнения в голосе, спросила:
– Анька, кто тебя скинул?
– Не знаю, – ответила я, не раздумывая ни минуты.
– Как это?
– Клянусь, не знаю. Я собиралась ловить такси для того, чтобы встретиться с тобой и пить «Дайкири»… Думаю, зайду в туалет и поеду…
– И что?
– Он набросился сзади… Он начал меня душить. Я воткнула ему в плечо ножницы. Они лежали на подоконнике. Наверно, именно это меня и спасло. Если бы не ножницы, он бы скинул меня задушенную…
– Так он тебя скинул или ты выбросилась сама?
– У меня не было другого выхода. У меня был один-единственный выход – это окно.
– Благодари Бога, что этаж был невысокий.
Не выдержав, Светка встала, выгнулась как струна и нервно заходила по комнате.
– Анька, я тогда вообще ничего не понимаю. Что ж это такое творится?! Сначала этот гребаный труп, невесть как очутившийся на нашем балконе… Затем убийство в Большом Кисельном… Потом тебе показалось, что кто-то пытался войти в нашу квартиру… Кто-то стоял ночью у фонаря и следил за нашими окнами… А затем я чувствовала, что за мной кто-то следит. Я не могла ошибиться, я чувствовала этой каждой клеточкой своего тела. Есть такое шестое чувство. Я шла и знала, что кто идет за мной шаг в шаг и дышит мне в спину. Знаешь, как это страшно, когда тебе дышат в спину?! Я ощущала, что на меня могут наброситься в любой момент, просто поджидают, когда будет удобнее это сделать. Прямо мистика какая-то. Как маньяк из фильмов ужасов. Я раньше так любила ужастики, а теперь я их просто ненавижу. Нам их с тобой в жизни выше крыши хватает. Теперь кто-то прошел в салон и попытался тебя убить… Что вообще творится в последнее время?
– Светка, я не знаю, – произнесла я обреченно. – Я, честное слово, ничего не знаю.
– Все наши беды начались именно с этого проклятого трупа. До него мы жили нормально. У нас, конечно, были неприятности, но не такого же масштаба.
– Что же теперь делать-то?
– Выкрутимся. Сегодня утром придет наша доблестная милиция, смотри не проколись.
– А как я могу проколоться?
– Расскажи, как все было. Только не приплетай тот труп, который лежал у нас на балконе.
– А почему я должна его приплетать?
– Мало ли. Ты все-таки падала. Головой ударилась. Может, у тебя мозги начали в другую сторону работать.
– Ты что несешь? – обиделась я.
– Ты думаешь, у тебя нет сотрясения мозга?! Еще какое! Тебе вообще снимок головы сделали, думали, может, трещина в черепе, но, слава богу, все обошлось. Просто черепно-мозговая травма и все. Хотя это тоже не шуточки. У тебя мозги тряханулись, ты сейчас все, что хочешь, расскажешь.
– Да ничего я не расскажу.
– Хочется верить. Скажешь, что ничего не видела. Ничего не знаешь. Охранника не было, дверь забыла закрыть. Кто-то прошел в салон и хотел тебя убить. Можешь приплести, что убийца спрашивал, где хранятся деньги. Хотел подрезать у тебя выручку.
– Ой, я с милицией вообще связываться не хочу.
– Придется, подруга, никуда от этого не денешься. Благо, что мимо салона влюбленная парочка проходила. Молодежь как раз только целоваться начала, вдруг видят, окно разбивается и оттуда вываливается девушка. Они к тебе сразу подбежали. У молодого человека был мобильный, он-то «скорую» и вызывал.
– Ты хоть телефон взяла?
– Какой телефон?
– Ну, молодого человека. Нужно ему коньяк купить, отблагодарить, так сказать.
– Ничего я не взяла. Я его в глаза не видела. Я стояла у «Короны», смотрю, тебя нет и нет. Ну я не выдержала и тебе позвонила. Только трубку взяла не ты, а врач «Скорой помощи».
Я чувствовала, как Светка напряжена и как она вздрагивает от каждого слова. Она была какая-то уничтоженная, растерянная, пассивная и не особенно скрывала свое состояние.
– Послушай, – сказала она таким голосом, словно готова была разреветься в любую минуту. Затем она на секунду словно онемела и заговорила, как каменное изваяние в каком-то ужастике. – Так больше продолжаться не может. Нам нужно разобраться со всем этим. Я не удивлюсь, если завтра с тобой или со мной произойдет несчастный случай. Мы должны выяснить, что происходит. Мы должны это искоренить. Это очень страшно: жить и постоянно оглядываться назад… Мне показалось, что кто-то заставляет нас играть в какую-то страшную, смертельную игру, правил которой мы не знаем. Этот кто-то обращается с нами, как с пешками, и ставит на кон ни много ни мало, а нашу жизнь.
Я пристально посмотрела в Светкины глаза и почувствовала, как у меня перехватило дыхание. В них читался страх.
– Свет, а с чего ты взяла, что все последние события хоть как-то связаны между собой?
– Как это?
– Может, ты ошибаешься… Может, тут нет никакой последовательности, и все это не имеет друг к другу никакого отношения… А вдруг и в самом деле в салон зашли для того, чтобы забрать деньги…
– Ты сама не веришь в то, что говоришь. Денег же никто не требовал. Тем более ничего не пропало. Неужели ты не понимаешь, что все это делает один и тот же человек.
– Ты детективов начиталась.
– Сама ты их начиталась. Тут похлеще любого детектива.
Я вновь попыталась приподняться и с горечью посмотрела на загипсованную руку.
– Гипс?
– Гипс.
– Какого черта?
– Такого, что ты сломала руку.
– А больше я ничего не сломала?
– Вроде нет, – покачала головой Светка. – Ты другую руку сильно порезала, но там тебе стекла достали и немного подштопали.
– Тогда какого черта я здесь лежу?
– Такого, что у тебя сотрясение мозга и ты должна находиться под наблюдением врачей.
– Светка, а ты с каких пор такая правильная стала, прямо деваться некуда?!
Я вновь попыталась приподняться, и к моему удивлению, совсем не безрезультатно. Правда, при этом у меня жутко закружилась голова и страшно пересохло во рту.
– Лежать! – громко скомандовала Светка и попыталась положить меня на место.
Я постаралась от нее отбиться незагипсованной рукой и процедила сквозь зубы:
– Ты мне еще скажи «сидеть»…
Как только мне удалось встать, я с трудом доплелась до зеркала и посмотрела на свое помятое отражение.
– Да уж, я выгляжу не самым лучшим образом. Сейчас бы ни один мужик не глянул на меня с интересом.
– Какие мужики, к чертовой матери! Главное, что ты осталась жива. Не время сейчас о мужиках думать.
Немного расходившись по палате, я резко остановилась и похлопала гипсом себя по животу.
– Больно…
– Еще бы. Эти же гипс.
– А ты не знаешь, долго ходят с такой штуковиной?
– Не знаю. Пока кости не срастутся.
– А когда они срастутся?
– Кажется, надо сделать снимок. И думаю, что не один.
– На мне все заживает как на собаке, – неожиданно парировала я. – И кости тоже.
– Я в этом не сомневаюсь. Мне твоя мать рассказывала о том, как в детстве ты падала и сдирала колени. Мать прижигала тебе их зеленкой, но ты опять шла и опять падала И так почти до кости. Мать ругалась, вела тебя в травмпункт. Там тебе обрабатывали раны, а ты опять выходила из больницы и опять падала. Ты всегда была дерзкой, независимой и почему-то одинокой.
– Можно подумать, ты была когда-нибудь не одинокой, – сладко зевнула я и усмехнулась, посмотрев на свой уже успевший стать привычным гипс.
Светка откинула свою копну волос назад и присела на подоконник.
– Ты что, обиделась, что ли?
– На кого? На тебя?
– На меня.
– Я на тебя вообще никогда не обижаюсь, – покачала головой Светка. – Ты мой друг, а на друзей не обижаются. Друзья это же близкие люди. Разве можно обижаться на близких людей?! Послушай, а чего к тебе этот Денис приходил?
– Не знаю. Просто пообедать… – Я опустила глаза и моментально залилась краской.
Светка не могла оставить это незамеченным и решила докопаться до сути.
– Послушай, а чего ты покраснела, как первоклассница?! У вас что, было, что ли?
– Не знаю.
– Что значит, не знаю?!
– Не знаю, было или нет…
– Ну ты даешь, подруга… Как это ты не знаешь??? Вроде бы ты у меня никогда не была строгих правил… Неужто вы прямо в салоне и согрешили?
– Прямо в салоне… – еще больше покраснела я.
– На рабочем столе?!
– На рабочем столе.
– Дура ты! Зачем просто так на халяву трахаться?! Какой тебе с этого прок?! Нужно было притащить его прямо на супружеское ложе, чтобы вас жинка застукала. Или тебе уже совсем невтерпеж было?!
– Прекрати!
– Ладно, прекращаю. В следующий раз будь умнее. Я же всегда тебе твердила, что секс это отличное орудие для достижения поставленной цели. Мужик же когда трахаться захочет, пойдет на самые необдуманные поступки. Он же как лесник, таких дров наломать может, а ты должна эти дрова собирать. Только не успокаивай себя тем, что ты удовольствие получила. За любое удовольствие нужно платить. Все удовольствия денег стоят, А ты на бобах осталась. А ведь могла трешку баксов слупить. Ну да ладно, скажи хотя бы, что он супермужчина и у него суперчлен.
– Не знаю я ничего. У нас не вышло.
– Как это не вышло?
– У него долго не вставал, а когда встал, то он, не успев его в меня сунуть, кончил…
– Как это?
– Ну, что ты не знаешь, что у мужчин такое бывает…
– Знаю. Может, он дефективный. Не зря с ним жена хочет развестись. Я всегда знала, что с хорошими мужиками жены не разводятся.
– Разводятся. Чужая семья потемки. Нельзя всех под одну гребенку стричь. Все-таки у него такой стресс был. Охранника убили. Затем похороны. Здесь у кого хочешь не встанет. А может, он долго меня хотел…
– У нормального мужика всегда стоит, при любых обстоятельствах.
– Ерунда. Состояние интимного органа зависит от состояния души, – сделала я умозаключение.
Я почувствовала страшную боль во всем организме и тихонько застонала. Мне захотелось поскорее уехать из этой больницы и перейти на амбулаторное лечение. А еще я мысленно позавидовала Светке. Позавидовала тому, что она такая толстокожая, непробиваемая и совсем не такая чувствительная, как я. Она очень властная, уверенная в себе и твердо знает, что хочет от жизни. Ах, если бы я могла быть такой! Ах, если бы… Она мечтает стать звездой и плевать ей, что все вокруг над ней смеются и считают ее сумасшедшей. Ах, если бы и я могла точно так же мечтать и так слепо во что-то верить… Но я уже давно не мечтала ни о чем. Очень давно. В детстве я мечтала стать врачом и лечить людей. В юношеские годы я мечтала встретить настоящую любовь и прожить в мире и согласии много-много лет. А теперь… Теперь, когда я не встретила ни любви, ни мира, ни согласия, я вообще ни о чем не мечтаю. Ни о чем…
Облокотившись о входную дверь, я повернулась в сторону Светки и устало произнесла:
– Поехали.
– Куда?
– Домой. Я не хочу ни с кем встречаться. Ни с медперсоналом, ни с милицией.
Светка покрутила пальцем у виска и спрыгнула с подоконника.
– Ты что такое говоришь?!
– Я хочу домой. Ты остаешься?
– Я… Я… А мне тут нечего делать…
– Мне тоже.
– Нас сейчас остановит дежурная медсестра.,.
– Не остановит.
– Но ведь тебе нужно отлежаться…
– Отлежусь, только дома.
Поняв, что со мной бесполезно спорить Светка покачала головой и направилась в мою сторону.
– Ты сумасшедшая.
– Есть в кого. Имея такую подругу, как ты, можно запросто попасть в дурдом. – Я попыталась улыбнуться и окинуть еще не поднадоевшую палату прощальным взглядом.