Ровно в девять утра я уже была в офисе и слушала инструктаж сотрудницы, которая на первых порах помогала мне справляться со своими служебными обязанностями. Толстопузик приехал к одиннадцати и сразу окинул меня заинтересованным взглядом. Я мысленно заверила его в том, что если он будет послушным мальчиком, то я покажу ему позу «наездница» и с удовольствием поскачу на его пивном пузе и погоняю его жирок. Прочитав мои мысли на расстоянии, шеф залился краской и вновь спросил:

– Вика, вы что?

– Ничего, – совершенно спокойно ответила я. – Я вот бумаги перебираю… Так сказать, вхожу в курс дела.

– А что вы так на меня смотрите?

– Как?

– Я сам не знаю. – Толстопузик достал носовой платок и промокнул пот, выступавший у него на лбу. У меня внутри все так волнительно…

– Где именно?

– Везде, – окончательно растерялся он.

Толстопузик развернулся и направился к своему кабинету, я послала ему еще один мысленный импульс насчет того, чтобы он держался от меня подальше и поберег свою несвежую сардельку, болтающуюся у него между ног. Шеф мгновенно получил импульс, споткнулся, чуть было не упал на ровном месте и, что-то пробурчав себе под нос, буквально влетел к себе в кабинет.

– Что это с ним? Никогда его таким не видела, – сказала сидевшая рядом со мной девушка, представившаяся Жанной.

– Может, приболел? – предположила я.

– А мне кажется, он так на тебя реагирует, – заметила Жанна. – Я здесь с тобой пару дней всего посижу, помогу тебе со звонками, все объясню, а затем мне придется вернуться к своей основной работе, и ты тут останешься одна. Не боишься?

– Кого? Шефа?

– Его, родимого.

– Я могу за себя постоять.

– Такое впечатление, что у него какое-то помутнение рассудка происходит, когда он тебя видит.

– Привыкнет.

В этот момент толстопузик позвонил мне по служебному телефону и попросил принести ему чашку кофе. Я сварила кофе и, подойдя к кабинету шефа с подносом в руках, оглянулась на Жанну.

– Удачи тебе, – улыбнулась она.

– Постараюсь не ошпарить его достоинство.

Зайдя в кабинет, я осторожно прикрыла за собой дверь и, подойдя к столу шефа, поставила на него поднос с чашкой кофе и вазочкой, полной печенья. Толстопузик не сводил с меня глаз, словно загипнотизированный.

– Евгений Леонидович, вам что-нибудь еще нужно?

Задав этот вопрос, я мысленно послала толстопузику еще один импульс, относительно того, что если он будет хорошо и правильно себя вести, то я с удовольствием закину свои ноги ему на плечи и позволю обхватить мои бедра. Видимо, импульс вновь передался, и толстопузик в очередной раз залился алой краской.

– Вика, я живу в счастливом браке уже двадцать лет, но еще никогда не реагировал так ни на одну женщину, – пробурчал он и отвел глаза в сторону.

«Конечно, дорогой, несмотря на то, что ты начальник, ты же тоже трахаться хочешь, – отметила я про себя. Каждый раз, когда ты будешь меня видеть в своем кабинете, твоя розовая и несвежая сарделька будет не давать тебе покоя и напоминать о давно забытых инстинктах. Ты просто испытываешь потребность в нормальном сексе. Когда-нибудь ты точно сгоришь от вожделения. Будь осторожен, дорогой. Твоя сарделька может не выдержать таких нагрузок».

– Я думаю, вы скоро ко мне привыкните и мы с вами прекрасно сработаемся. – Я невинно улыбнулась и еще раз повторила свой вопрос: – Евгений Леонидович, будут еще какие-нибудь указания?

– Пока нет.

Толстопузик стоял у окна и по-прежнему не сводил с меня глаз.

– Если что – я за дверью. Ближайшие три дня мне поможет Жанна, так я быстрее войду в курс дела, а дальше я справлюсь сама.

При этом я кинула многозначительный взгляд на ту часть тела толстопузика, которую прикрывала ширинка, кокетливо облизала пересохшие губы и вышла из кабинета.

– Ну что, не изнасиловал? – улыбнулась сидящая в приемной Жанна.

– Нет, но, по-моему, он не против.

– Знаешь, я здесь пять лет работаю, и все эти пять лет я ни разу не видела, чтобы он так на сотрудниц смотрел. Ты его гипнотизируешь, что ли?

– Нет. Я сама не понимаю, почему он так на меня реагирует.

– У него секретарши больше полугода не задерживаются, – объяснила мне Жанна. – А последняя – так вообще три месяца проработала.

– Почему? – не скрывая любопытства, поинтересовалась я.

– Потому, что у него очень скверный характер. С ним очень сложно работать, так что будь предельно осторожна. – Жанна наклонилась ко мне и прошептала на ухо: – Он самодур. Мне иногда так его секретарш жалко становится: гоняет их, как сидоровых коз. Сам не знает, что хочет. Они, бедные, уже не знают, как ему угодить.

– А как у него по части служебных романов?

– У него любовница – главный бухгалтер, – сообщила мне разговорчивая Жанна. – Они уже много лет вместе. Это я тебе по секрету сказала, без права передачи. До нее уже слух дошел, как он на тебя смотрит. Поэтому старайся держаться от шефа на расстоянии и не надевать костюмов с таким глубоким вырезом, иначе ты здесь долго не продержишься. Даже если ты будешь устраивать шефа, то его любовница сделает все возможное, чтобы ты отсюда вылетела. Адскую жизнь она тебе точно устроит. Ради шефа она любого со свету изживет!

– Спасибо за информацию. А у вас тут, я смотрю, сплошные интриги.

– Как и в любой другой компании, – улыбнулась мне Жанна.

Я приступила к работе с большим энтузиазмом, демонстрируя толстопузику все свои самые лучшие профессиональные качества. Как только он приближался ко мне вплотную, я тут же увеличивала дистанцию между нами, а в тот момент, когда он отдалялся, я под любым предлогом его притягивала. При этом я стойко выдерживала любые, не самые лестные реплики главного бухгалтера в мой адрес и ее раздраженные взгляды. Когда она бесилась от злости, я просто смотрела ей прямо в глаза, давая понять, что Я ЛУЧШЕ. Я была уверена в том, что даже если она потребует у толстопузика моего увольнения, то он не будет спешить это делать. Потому что каждый день я подаю ему такие мощные импульсы, что он, занимаясь со своим главбухом любовью, непременно думает обо мне и надеется, что наше сближение уже не за горами. Каждый раз, когда я приношу шефу в кабинет чашечку чая, я посылаю ему соответствующий импульс и приветствую не только его самого, но и его розовую несвежую сардельку, притаившуюся в штанах, кидая в ее сторону многозначительные обещающие взгляды, которые предвкушают потрясающую эрекцию.

Однажды вечером, когда толстопузик должен был встретиться с зарубежными партнерами, неожиданно заболел переводчик, и я не раздумывая предложила свои услуги. Мое умение вести переговоры приятно удивило толстопузика и произвело на него неизгладимое впечатление. Когда переговоры закончились, он пригласил меня поужинать в ресторан. Я с радостью приняла его приглашение.

Вскоре мы уже сидели за столиком и рассуждали о том, как прошла встреча.

– Откуда у тебя такое хорошее знание языков? – не мог не поинтересоваться озадаченный толстопузик.

– Евгений Леонидович, вы разве не заметили: я вообще очень умная.

– Вика, о лучшей секретарше я даже и не мечтал. А как у тебя обстоят дела с личной жизнью?

Толстопузик вновь залился краской и стал с нетерпением ждать, как же я отвечу на его вопрос.

– Я несколько дней назад окончательно рассталась со своим парнем, – как можно более убедительно ответила я.

– Почему?

– Мы не устраивали друг друга в постели, – я старалась говорить как можно более серьезно, но с трудом удерживала себя от того, чтоб не засмеяться. – Согласитесь, что это веская причина для того, чтобы расстаться.

Толстопузик густо покраснел и кивнул головой.

– А чем он тебя не устраивал? – набравшись смелости, спросил он.

– Как бы вам сказать покультурнее… – Мне было достаточно тяжело смотреть на толстопузика, похожего на большой помидор, и говорить на эту тему серьезным голосом: – У него слишком маленький.

– Я не понял, что у него маленькое?

– У него член маленький, – вполголоса произнесла я.

– Проблема, – понимающе закивал головой еще больше покрасневший толстопузик.

– Это очень большая проблема, – согласилась я. – Главное, он-то сам человек очень хороший, любящий, но вот член у него маленький. И ведь не нарастишь же его! Жить с человеком и вечно мучиться с ним в постели – тяжело. Лучше расстаться. А вы как думаете? Лучше расстаться?

– Тебе виднее, – пробурчал толстопузик.

– Пусть будет больно, тяжело, но расставание неизбежно.

– Мне очень жаль. – Толстопузик снял запотевшие очки, достал носовой платок и принялся тщательно протирать стекла.

Я не очень поняла, что именно он имел в виду, и на всякий случай переспросила:

– Вам просто жаль или вам жаль, что у него такой маленький?

Толстопузик посмотрел на меня испуганными глазами и дрожащим голосом произнес:

– Мне просто жаль.

– Мне тоже. Но ничего, свято место пусто не бывает. В мире так много мужчин. Расставание – это всегда новая встреча. Я уверена, что мне обязательно встретится и тот, кто будет устраивать меня во всех отношениях. Согласитесь, что совместимость в постели – это немаловажный фактор гармоничных отношений.

– Конечно, – кивнул головой толстопузик и надел свои очки.

Глядя на заметно погрустневшего толстопузика, я мысленно его даже пожалела, потому что даже не сомневалась в том, что затронула его больную тему, отбила у него желание затащить меня в постель и заняться со мной любовью. Толстопузик задумался о своей маленькой сардельке, а его удрученный вид подтолкнул меня к мысли о том, что нужно прекращать валять дурака и надо плавно перевести разговор на тему работы. Почувствовав, что толстопузик совсем сник, потерял ко мне интерес и стал посматривать на часы, я стала нахваливать компанию «Орион» и ее сотрудников. Мой разговор отвлек толстопузика от печальных мыслей о маленьком члене, и он принялся рисовать мне радужные перспективы развития своей компании.

– Вика, ты не представляешь, что ждет нас впереди! Мы уже вовсю топим нашего главного конкурента на рынке – московскую компанию «Каскад».

Услышав название родной компании, я вздрогнула и тут же спросила:

– А почему у вас такое негативное отношение к этой компании?

– Потому, что это наши основные конкуренты.

– Но ведь здоровая конкуренция – это вполне нормально. Конкурентов не стоит топить. Лучше их делать своими союзниками.

– Нам такие союзники не нужны, – заявил толстопузик. – Я потоплю «Каскад». Если я устраню главного конкурента, то «Орион» заметно окрепнет и сможет стать лидером рынка. И потом, это дело принципа и чести.

– Вы о чем?

– Много лет назад нынешний начальник «Каскада» увел у меня любимую девушку и женился на ней.

Я удивленно посмотрела на шефа и ощутила, как меня бросило в жар.

– Вы знакомы с директором «Каскада»?

– Мы не виделись много лет, хотя знакомы с ним с юности. Я тогда жил в Москве, учился в институте и влюбился в одну очень красивую девушку, чем-то похожую на тебя.

Услышав, что жена Леонида чем-то похожа на меня, я закрыла глаза и ощутила, как задрожали мои ресницы.

– Вика, тебе плохо?

Я тут же открыла глаза и улыбнулась.

– Нет, что вы. Евгений Леонидович, все в порядке. Продолжайте, пожалуйста.

– Эта девушка ответила мне взаимностью. У нас был бурный роман, который продолжался три года. Я представил ее своим родителям, и уже начались приготовления к свадьбе. Перед свадьбой она поехала со своей сестрой в Сочи. Я ее отпустил. А в это время в Сочи отдыхал красавец Леонид, вот там-то они и снюхались. Хватило недели для того, чтобы все разрушить. Вернувшись, Светлана отменила свадьбу и призналась мне в том, что любит другого. Она опозорила меня перед всеми родственниками, друзьями и однокурсниками. Тогда я очень сильно страдал. Даже думал покончить жизнь самоубийством, – разоткровенничался со мной толстопузик. – Тогда я еще не был таким лысым и пузатым: обыкновенный парень. Я уступал этому Леониду во всем. Он был выше, красивее, с хорошей фигурой, занимался спортом, а женский пол от него просто млел. А еще он был из хорошо обеспеченной семьи. Ничего этого у меня не было. Я проигрывал ему по всем параметрам. Единственное, что мне было тяжело принять и понять, – это то, что мы были вместе со Светланой три года, а Леониду хватило недели знакомства для того, чтобы все разрушить. Я все же уговорил себя остаться жить, переехал из Москвы в Питер, перевелся в питерский институт и зажил новой жизнью. А эти двое поженились. Светлана бросила институт, забеременела и занялась домашним хозяйством. Она никогда не работала, родила двоих детей и живет с этим Леонидом и по сей день. Не знаю, счастлива ли она с этим ловеласом, но кажется, ее все устраивает.

Меня передернуло при слове «ловелас», потому что я считала, что Леонид мой, он предан мне и его уже нельзя так называть.

– А почему вы думаете, что муж Светланы ловелас?

– Я навел справки. Он таскается по бабам, только шум стоит.

– Вы до сих пор любите Свету? – я не стала ходить вокруг да около, а задала вопрос прямо в лоб, потому что очень хотела получить на него ответ.

– Слишком много лет прошло. Я встретил свою жену: она вернула мне веру в любовь. К Свете я уже давно ничего не чувствую.

– Тогда откуда такое сильное желание потопить «Орион»?

– Я же уже тебе ответил. Это дело чести.

– В вас говорит месть или вы хотите доказать, что вы лучше Леонида?

– Я хочу, чтобы эти двое кусали локти, получив пламенный привет из прошлого.

Толстопузик повез меня домой на своей машине и сам сел за руль, предварительно отпустив водителя для того, чтобы не было лишних разговоров в компании о нашем совместном ужине. Но я думаю, что причина была не только в этом. Скорее всего толстопузик не хотел, чтобы о нашем ужине узнала его любовница, которая в последнее время уже и так почувствовала во мне довольно серьезную соперницу и настаивала на моем увольнении. Когда машина подъехала к моему дому, толстопузик посмотрел на меня грустным взглядом и точно так же грустно спросил:

– Можно к тебе подняться на чашку чая?

«Сарделька зашевелилась. Начальник, не начальник, а трахаться хочет», – отметила я про себя и спросила:

– Евгений Леонидович, а вы разве в ресторане чаю не напились?

– Нет, – признался мне он и выключил двигатель. – Во рту совсем пересохло.

– Тогда давайте поднимемся.