На следующее утро я расцеловала своих детей и пообещала им вернуться в самое ближайшее время. Мама стала укладывать в мою сумку жареную курицу и целую кастрюлю домашних, только что испеченных пирожков.

– Мама, ну зачем, куда мне столько?

– Доченька, до Коктебеля дорога дальняя… Тебе кушать захочется. Я тебе в термос горячего чайку налью. Кушать захочешь, чайку попьешь да курочки покушаешь.

– Мам, да я у любого кафе остановлюсь и перекушу.

– Доченька, да зачем деньги тратить? Тут все-таки все свое, домашнее. Пирожки с яйцом, яблоками и черникой, как ты любишь, – мама не поддавалась на мои уговоры и набивала целую сумку еды.

– Мама, ну где я тебе эту сумку открою и есть буду?

– По дороге. Как устанешь, остановишься и покушаешь.

– На таком крутом кабриолете остановлюсь, достану баул с пирожками и начну есть… Ну ты хоть думаешь немножко?

– Думаю, доченька, я о тебе всегда думаю, – не сдавалась заботливая мама. – О тебе да о внуках, о ком же мне еще думать…

Решив не расстраивать добрую старушку, я взяла увесистую сумку и отнесла ее к входной двери. Мама посмотрела на меня благодарным взглядом и, сев на стул, слегка прослезилась.

– Мама, ну чего ты расстраиваешься?

– Береги себя, доченька. Осторожно ты там в этом Коктебеле. У тебя там что, бизнес?

– Бизнес.

– Поаккуратнее ты там со своим бизнесом. Какой-то бизнес у тебя странный. Такая красивая машина, столько денег. Я очень за тебя переживаю, доченька. Я за тебя боюсь.

– Не переживай, мам, все нормально будет.

Я достала платок и вытерла мамины слезы.

– Мама, я вчера Костика видела.

– Правда?

– На Садовом. У меня колесо спустило, а он мне его поменял.

– Ну и как он?

– Старый какой-то стал… Небритый, неухоженный, безденежный…

– Правда? И чего это с ним? У него же все хорошо было. Неужели жена молодая его до этого довела?

– Выходит, довела. А ребенок у него не родился.

Выкидыш.

– А он хоть про наших-то детей спрашивал?

– Да, спросил ради приличия. Спросил, может, нам яичек с колбаской принести.

– Каких яичек?

– Которые в магазине продаются. С десяточек, а то вдруг объедимся и лопнем.

– Он что, совсем умом тронулся?

– Похоже, что да.

– А денег на детей не предлагал?

– Мам, ну о чем ты говоришь? Какие могут быть деньги на детей?

Попрощавшись со своей семьей, я взяла хозяйственную сумку, собранную моей мамой, и, спустившись к своей машине, помахала моим домашним рукой. Затем подъехала к дому Владимира и громко посигналила.

Владимир не заставил себя ждать и спустился к моей машине уже через несколько минут. Он был одет в широкие цветастые шорты и черную майку, а на его шее красовалась здоровенная золотая цепь в палец толщиной.

Бросив небольшую сумку с вещами в багажник, он продемонстрировал мне свои шорты и сел рядом со мной.

– А я по-летнему.

– Я вижу. А вещей зачем так много набрал?

– Да разве это много? Там плавки, ласты, маска.

Я, знаешь, как нырять люблю… Рубашки сменные, брюки, вдруг мы с тобой в ресторан пойдем. Ты не представляешь, чего мне стоит эта поездка.

– И чего тебе стоит эта поездка?

– Мне пришлось отложить несколько деловых встреч.

– Так уж и деловых?

– Еще каких деловых, – немного обиделся Владимир.

– Ничего страшного. Это значит, что, пока ты будешь отдыхать в Коктебеле, несколько девушек поживут в России, а не поедут за границу, испытывая и без того нелегкую судьбу. Наша поездка спасет кому-то жизнь.

– Ты так говоришь, как будто они там умирают…

Ты-то вон как поднялась.

– Умирают.

– Кто умирает-то, Светка?! Такие, как ты, не умирают. Такие живучие… Ты, Светка, еще меня переживешь, это однозначно. А другие не умирают, они просто пропадают…

– А ты хочешь сказать, что это не одно и то же?

Если они пропадают без вести, то они наверняка умирают.

– Не скажи. Некоторые пашут в каких-нибудь борделях до самой старости, пока окончательно не выйдут в тираж.

– А какая может быть старость у тех, кому ты предоставляешь такой образ жизни? Они умирают молодыми.

Владимир посмотрел на меня крайне недовольным взглядом и положил руку мне на плечо.

– Свет, давай не будем о грустном. Мы же едем с тобой отдыхать. Я просто к тому говорю, что эта поездка стоила мне нескольких неотложных дел. А любые неотложные дела стоят денег. Это значит, что, если я еду с тобой, я теряю свои деньги. Но ради такой женщины, как ты, я готов потерять все, что имею. Все к едрене матери!

– Я тебе все компенсирую, – произнесла я без тени улыбки.

– Чем? – как-то по детски рассмеялся Владимир.

– И деньгами и натурой… – также смеясь, ответила я.

Как только машина тронулась, я почувствовала, что Владимир постоянно натыкается взглядом на мою грудь, которая выделялась в плотно облегающей розовой кофточке с откровенным глубоким вырезом.

– Знаешь, у меня еще никогда не было такой женщины, как ты, – Владимир откинулся на спинку кресла и аккуратно поправил свои шорты.

– Какой?

– У меня никогда не было женщины, которая одновременно настораживает и возбуждает. Я пытался вспомнить, какой ты была, когда я отправлял тебя вместе с Ленкой на заработки.

– И какой я была?

– У тебя был облик порядочной женщины. Ты не была похожа на искательницу приключений.

– А теперь я на нее похожа?

– Похожа. Понимаешь, у тебя такое лицо…

– Какое?

– У тебя лицо сытой, холеной женщины, и все же в нем чувствуется авантюризм. Ты ничего не усложняешь, как это делают другие женщины…

– А как это делают другие женщины?

– Другие женщины усложняют все так, что голова идет кругом.

– Например?

– Например, после одной ночи с мужчиной они считают, что имеют на него все права, и стараются затащить его в загс.

– Зачем?

– Затем, чтобы загнать его в мышеловку. Они начинают изводить его своими звонками, признаваться в любви и претендовать на его собственный уклад жизни.

Ты совсем другая.

– Какая?

– Ты не признаешься мне в любви…

– Конечно, – рассмеялась я. – А почему я тебе должна в ней признаваться, если я тебя не люблю.

– Ты не затаскиваешь меня в загс…

– Конечно. Что я, рехнулась, что ли. Мне хватило одного печального опыта для того, чтобы сделать для себя соответствующие выводы насчет того, что хорошее дело браком не назовут. Я не из тех, кто по несколько раз наступает на одни и те же грабли. Мне нравится, что я не замужем. Если я не замужем, то это значит, что от меня никогда не уйдет муж и мне не надо не спать ночами и переживать, куда же запропастился этот засранец.

– Именно это мне в тебе и нравится. Ты честно сказала мне, что приглашаешь меня на недельку на море и берешь все расходы на себя. Что мы будем есть фрукты, купаться в море, загорать и трахаться. А затем ты отвалишь мне денег в знак благодарности, что я дал тебе путевку в жизнь и вывел в люди. Ты особенная… Только не подумай, что я какой-то альфонс. Я не альфонс и никогда им не был. Я, наоборот, когда встречаюсь с девушками, вожу их по ресторанам… Делаю подарки. Одной даже купил квартиру. Просто с тобой совсем другой вариант.

Ты моя подопечная, и ты слишком высоко взлетела.

Ты просто обязана со мной поделиться и меня отблагодарить.

– Надо же.

– Ты не пытаешься набить себе цену и не строишь из себя невесть кого. Ты такая, какая есть… Ты просто наслаждаешься жизнью. Я не встречал подобных женщин.

На твоем лице написано, что ты всем довольна и тебе ни от кого ничего не надо.

– Ты не видел мое лицо раньше, – грустно улыбнулась я и прибавила газу.

Остановив кабриолет, я вышла наружу и обошла несколько раз вокруг машины, разминая затекшие руки и ноги. Владимир вышел следом за мной и, подойдя ко мне сзади, обнял меня за талию.

– Устала?

– Есть немного.

– Давай я поведу машину.

– Пожалуйста.

– Если бы ты только знала, как сильно я тебя хочу.

У меня там прямо все шевелится.

– И где у тебя шевелится?

– Ты должна почувствовать это задом…

– Я чувствую…

– Тогда, может, трахнемся прямо в машине?

– А может, подождем до Коктебеля?

– Хорошо, давай подождем. Я терпеливый.

– Ты есть не хочешь?

– Может, где-нибудь перекусим?

– Как скажешь.

Освободившись от объятий Владимира, я достала кухонное полотенце и постелила его на капот. Затем вытащила сумку с маминой провизией и накрыла так называемый стол. Владимир внимательно смотрел за всеми моими движениями и умилялся моей непосредственности.

– Первый раз вижу пирожки на капоте дорогого кабриолета.

– Это мама наготовила, я не могла ей отказать.

– Ну, если мама наготовила, то мы просто не имеем права это не есть. И все же меня удивляет твоя непритязательность. Женщина, привыкшая к комфорту и дорогим ресторанам, поедает мамины пирожки на капоте собственной машины.

Весь последующий путь машину вел Владимир.

Как только в моей сумочке зазвонил мобильный, я тут же его достала и сказала, что обычно говорят в таких случаях:

– Слушаю.

К моему величайшему удивлению, это был Костик.

Он был слишком возбужден и говорил, немного запинаясь.

– Света, это твой муж звонит, – быстро выпалил он.

– Дорогой, ты уже давно мне не муж. Мы находимся с тобой в официальном разводе. Не забывай об этом, пожалуйста.

– Я не спал всю ночь.

– Надо же. А почему?

– О тебе думал.

– С каких это пор?

– Ты, Светка, не язви. Я тебе истинную правду говорю. Я тебя ни в чем не обманываю. Ты вчера со мной правильно поступила. Я на тебя нисколько не обиделся.

Я заслужил к себе такое отношение. Понимаешь, заслужил… Я больше не могу жить с этой психопаткой.

– С какой психопаткой? – не сразу поняла я, о ком идет речь.

– Ну, с этой, с которой я сошелся…

– Ты про свою жену, что ли, говоришь?

– Да какая она мне жена?! Моя жена ты, а это вообще непонятно кто. Я с ней и женат-то всего ничего… Она давно уже все уши прожужжала, что нам лучше всего разбежаться и что нас ничего не связывает… А вчера после того, как я тебя увидел и понял, что мне нужна только ты, я ей сказал, что ухожу, так она мне такой скандал закатила, кричала, что никуда не отпустит, и даже вены себе порезала.

– Костик, я не понимаю, зачем ты мне все это говоришь?! – резко перебила я бывшего мужа.

– Ты же меня раньше всегда слушала… Я тебе всегда все рассказывал… Ты же редкостная женщина, Светка, редкостная. Ты слушать умеешь, а это дано не каждой женщине.

– Если тебе нужны свободные уши, то рассказывай, пожалуйста, о твоих проблемах кому-нибудь другому.

У меня своих полно.

– Свет, ну кому я расскажу, если не тебе?! У меня же, кроме тебя, никого нет!

– У тебя и меня нет.

– Свет, ну плохо мне сейчас. Ох, как плохо… Она ведь просто меня шантажировала. У нее силы воли бы не хватило это сделать. Она ведь и запястье-то толком не порезала. И все же я боюсь оставить ее одну. Она может устроить пожар, может броситься с балкона… Она слишком много пьет в последнее время, уже белая горячка началась. Она у меня уже столько крови выпила, стерва.

Я больше так не могу! Понимаешь, не могу! Если все это будет продолжаться, то я сам наложу на себя руки! Просто возьму и наложу!

– Давно пора, – безразлично ответила я одними губами.

– Ты думаешь, я шучу?! Я не шучу! Я не такой, как эта психопатка. Я совсем не такой. Она ведь не дура, резала вены совсем неглубоко. Надеялась выжить. Она знала, что не умрет. Она это знала. Я больше не могу с этой дурой! Не могу!

– Что ты хочешь от меня?

– Я хочу знать, примешь ли ты меня обратно?

Ты должна хорошо подумать, все-таки у нас двое детей.

На свете полно безотцовщины. Зачем же плодить еще?!

Ты должна подумать о детях. Ты просто обязана о них подумать.

– А ты о них думал?!

– Извини, все мы иногда ошибаемся. И все мы имеем право на исправление ошибок.

– Ты хочешь ко мне вернуться?

– Вот именно.

– Спасибо, но мне это не нужно.

– Как это не нужно?! Ты посмотри, на кого ты стала похожа?! Какой пример ты подаешь детям! Будешь у меня сидеть дома и варить щи!

– Ради чего?

– Что ради чего?

– Ради чего я должна сидеть дома и варить щи?

– Ради меня…

– Ради тебя?!

– Да, – в голосе Костика чувствовалась неуверенность.

– А ты кто?

– Я твой муж.

– Извини, дорогой, я не замужем. И пошел ты на хрен вместе со своими щами, – отключив телефон, я положила его в сумочку и тут же потянулась за сигаретой.

– Тебе звонил муж? – поинтересовался Владимир.

– Бывший.

– Я так и подумал.

Я почувствовала, как на глаза накатились слезы, но изо всех сил постаралась их сдержать.

– Вот ведь как в жизни иногда бывает. Муж хочет ко мне вернуться, а он мне уже вовсе не нужен. Не нужен…

Раньше я так об этом мечтала… Я не спала ночи напролет.

Я мечтала… Нет, я просто бредила о том, что когда-нибудь он обязательно поймет, что я лучше, и вернется… А теперь… Теперь он и вправду хочет вернуться, а я его посылаю подальше. Господи, как же быстро все меняется… Как же быстро все проходит… Неужели так бывает?

– Бывает.

Доехав до Коктебеля, мы подкатили к моему особняку и посигналили охране.

– Светка, это что, правда, твои хоромы?! – не верил своему счастью Владимир.

– Правда.

– Вот это да! И охранников как собак нерезаных.

Светка, даже страшно подумать, сколько у тебя бабок.

Ты, наверное, там весь гарем подчистила.

Как только мы вышли из машины, к нам навстречу вышел Зия и поцеловал меня в щеку.

– Как доехали?

– Нормально. Устала, конечно, а так ничего. Я хочу представить тебе своего гостя. Это Владимир. Тот самый Владимир, который отправил меня вместе с Ленкой на заработки. Я тебе про него рассказывала.

– Зия, – Зия пожал Владимиру руку.

– Как-как?

– Зия.

– Ты что, турок, что ли?

– Понятно, что не русский.

– А ты Светке кем приходишься?

– Я ее слуга.

– Слуга?!

– Слуга.

Зия переключил свое внимание на меня и, взяв сумку из моих рук, спросил:

– Он будет у нас работать?

Я утвердительно кивнула головой и пошла в дом.

– Как работать? Я приехал сюда отдыхать… – Владимир шел сзади и громко возмущался. – Свет, что этот турок несет?! Что-то он мне не нравится… Скажи ему, чтобы он ко мне ближе, чем на десять метров, не подходил.

Он меня раздражает.

– Это Зия так шутит.

– Шутки у него какие-то дурацкие.

Спустившись по длинной крутой цокольной лестнице вниз, я открыла дверь подвального помещения и завела Владимира внутрь.

– Что это такое? – почувствовал неладное Владимир.

В комнате не было окон и страшно воняло сыростью.

Да и назвать ее комнатой было довольно затруднительно.

Просто подвал, кишащий крысами, совершенно непригодный для жизни…

– Что это такое?!

– Это твои апартаменты, дорогой. Здесь ты будешь купаться, загорать и, конечно же, трахаться.

Владимир бросился к двери, но в дверях появился Зия, в руках у которого был новенький блестящий пистолет.

– Спокойно. Без паники!

Владимир в ужасе вытаращился на пистолет и, бросив свою сумку с одеждой на холодный цемент, схватился за голову.

– Ребята, ну вы что?! Что я вам сделал?! Вы что?!