Утром следующего дня Макар поцеловал меня в губы и, прощаясь, сказал:
– Веруня, у меня сегодня дел выше крыши, поэтому увидимся вечером. У тебя будет репетиция?
– Будет, – кивнула я, посмотрев на часы.
Взявшись за ручку двери, Макар, окинув меня взглядом, предложил:
– Верка, а давай съездим отдохнуть! Рванем на Канары на пару недель. Нам нужно побыть вдвоем, чтобы знакомые рожи не мельтешили. Поедешь?
– Конечно, поеду, – выдавила я из себя.
– Я только с делами разгребусь, и сразу поедем.
– Разгребись, – вздохнула я, закрывая входную дверь.
Вернувшись в комнату, я достала из шкафа дорожную сумку и принялась лихорадочно кидать в нее свои лучшие вещи. Вещей было так много, что одной сумки не хватило. Достав вторую, я набила ее до отказа и с сожалением посмотрела на гору несобранных вещей. Надо же, сколько барахла понакупила! Мне ведь этого за всю жизнь не переносить. С таким багажом меня не пустят ни в один самолет! Придется большую часть шмоток оставить Макару. Возьму с собой только самое ценное: шубы, драгоценности, любимые платья… Вытащив шкатулку с деньгами, я прижала ее к груди и, баюкая, как куклу, понесла на диван. Все мои сбережения лежали здесь. Любка, получив зарплату, вкладывала деньги в банк, я же не могла с ними расстаться. Я любила считать баксы, особенно в те дни, когда у меня портилось настроение, а таких дней в последнее время было очень много…
Спрятав шкатулку на дно сумки, я быстро переоделась, подошла к зеркалу и суеверно перекрестила свое отражение. Затем подняла две совершенно неподъемные сумки и потащили к выходу. Закинув одну из сумок в багажник, нагнулась за второй и, почувствовав чей-то пристальный взгляд, обернулась. В двух метрах от машины стоял Макар и внимательно наблюдал за моими действиями. Лицо его казалось спокойным.
– Привет, а ты почему не уехал по делам? – кисло улыбнувшись, спросила я.
– Я кое-что из документов забыл дома, – глухо произнес он. – А ты далеко собралась?
– Да нет, в химчистку. Наводила уборку и наткнулась на вещи, которые уже давно требуют чистки…
– Не слишком ли много у тебя таких вещей?
– Я хотела все сразу отвезти. Что по одной вещи-то возить?
– Давай зайдем в дом и посмотрим, что ты хотела почистить.
– Давай сначала я их отвезу, а то химчистка на обед закроется.
– Тогда поехали вместе, – хитро прищурился Макар. – А то мне даже как-то неудобно, что хрупкая женщина такие неподъемные сумки таскает.
– Ты же говорил, что у тебя много дел…
– Я отложил все дела. Я свободен, Верка! Я хочу провести этот день е тобой. – Макар протянул мне навстречу руки и зловеще улыбнулся.
– Может, не стоит ради меня откладывать свои дела? – Голос мой задрожал.
– Ради тебя можно отложить любые дела. Ну что, Веруня, показывай, где находится твоя химчистка.
Потоптавшись на месте, я махнула рукой.
– Ладно. В следующий раз съезжу… Я что-то плохо себя чувствую…
Макар вытащил из багажника одну сумку, затем взял вторую и занес обратно в квартиру. Переступив порог, я застыла как вкопанная, не зная, что делать дальше. Макар вывалил содержимое сумок на пол и вытер пот со лба. Подняв пакет с драгоценностями, он спросил:
– А золото ты тоже хотела отдать в химчистку?
– А что тебя удивляет? – не подумав, ляпнула я и посмотрела на часы. Половина первого!
– Ты куда-то торопишься? – поймал мой взгляд Макар.
– Да. Я договорилась в час дня встретиться с Любой.
– Можешь не торопиться. Я видел Любку. Она просила передать тебе, что не сможет прийти, потому что плохо себя чувствует.
Не сказав больше ни слова, Макар вытолкнул меня из квартиры и потащил по лестнице вниз.
– Садись в мой джип, – грубо приказал он, открывая заднюю дверь. Впереди сидели братки из окружения Макара. Вооружены они были до зубов.
Взревев мотором, джип сорвался с места и помчался вперед, разбрызгивая непросохшие после дождя лужи.
– Макар, а куда мы едем? – испуганно спросила я, глядя в окно.
– В химчистку, – усмехнулся он, сжимая кулаки.
– В какую еще химчистку?
– В ту самую, куда ты только что собиралась.
Когда джип выехал за пределы Праги, я наконец поняла, что мы направляемся в придорожный мотель. Вцепившись в обшивку сиденья, я до боли закусила нижнюю губу.
– Макар, что ты задумал? – чуть слышно спросила я.
– Ничего, – безразлично ответил Макар, затем, подняв руку, провел ею по моему лицу.
– У тебя красивое лицо, – глухо сказал он. – Если бы ты знала, как мне хочется его изуродовать! Возможно, когда я сделаю это, на тебя перестанут западать мужики. Только здесь есть одна неувязочка. С изуродованным лицом ты не будешь меня интересовать. Мне придется сдать тебя в бордель и на этом поставить точку. – Больно ткнув меня в бок, Макар отвернулся.
На площадке перед мотелем стоял красный «фольксваген». Значит, Миша здесь… Сердце мое заныло, предчувствуя ужасное.
– Макар поехали обратно. Зачем ты меня сюда привез?
Макар, проигнорировав мой вопрос, что-то сказал браткам на чешском языке. Те, кивнув, вышли из машины и направились к мотелю. Я хотела выскочить следом за ними, но Макар, схватив меня за руку, рявкнул:
– Сидеть!
– Что ты задумал?! – в голос зарыдала я. – Сволочь, скажи, что ты задумал?!
– Не ори. Сейчас все увидишь, – усмехнулся Макар.
Через несколько минут Макар вытолкнул меня из машины и повел в мотель. Я шла как во сне, плохо понимая, что происходит.
– Ну заходи. – Макар ногой толкнул дверь номера, где мы встречались с Михаилом.
В номере был знакомый мне полумрак. Умопомрачительный запах дорогого одеколона щекотал ноздри… Вздрогнув, я увидела сидящего на полу Михаила. Руки его были прикованы к батарее наручниками, под глазом набухал огромных размеров синяк.
– Миша, что с тобой? – вскрикнула я и, подскочив к Михаилу, дрожащими кончиками пальцев провела по его лицу.
За спиной раздался щелчок.
– Отойди, – держа пистолет на взводе, приказал Макар.
– Не отойду, – замотала я головой, закрывая Михаила собой.
– Ты хочешь, чтобы я тебя пристрелил?
– Стреляй, – глотая слезы, сказала я, с ненавистью глядя на Макара.
– Верка, перестань! Неужели ты хочешь лишиться жизни из-за этого фраера?! Кто он тебе?! Что ты в нем нашла? Неужели ты думаешь, что с ним ты будешь более счастливой, чем со мной?! Отойди, я его грохну – и дело с концом! Перебесишься, и все станет на свои места!
– Я же сказала, что не отойду. Ну что же ты медлишь? Стреляй! Или отпусти нас. Слышишь, отпусти! Позволь нам уехать!
– Ты никогда и никуда отсюда не уедешь, – нахмурился Макар. – Я же предупреждал, что ты здесь останешься. Если ты не встанешь, я прострелю тебе голову. Пусть мои пацаны посмотрят, как я поступаю с неверными шлюхами.
В эту минуту дверь открылась, и на пороге появился друг Михаила – тот самый, которого я видела на квартире у Вадима. Выхватив пистолет, он навскидку выстрелил в одного из братков. Молодой, здоровый как бык парень, схватившись за плечо, со стоном упал на пол. В комнате запахло порохом.
Братки палили без остановки, едва успевая перезаряжать обоймы. Макар схватил меня за шиворот и потащил к выходу. Когда до двери оставалось не больше двух шагов, в меня попала шальная пуля. Боли я не почувствовала, только увидела, как из живота фонтанчиком бьет кровь. Теряя сознание, я в последний раз взглянула на Михаила. Голова его была опущена, глаза закрыты, белоснежная рубашка залита кровью…
Чьи-то сильные руки подхватили меня и понесли к машине. Я уже ничего не видела, но знала, что это Макар…
…Открыв глаза, я обнаружила, что нахожусь, судя по всему, в больнице. Мне захотелось приподняться, но сил не хватило. Молоденькая медсестра в накрахмаленном коротеньком халатике, едва прикрывавшем острые коленки, что-то спросила по-чешски. Не поняв ни единого слова, я вновь закрыла глаза и провалилась в бездну…
Очнувшись, я увидела склонившегося надо мной Макара.
– Веруня, как ты себя чувствуешь? – Голос его взволнованно дрожал.
– Где Михаил? – глядя в сторону, прошептала я.
– Он умер. Мы не хотели его убивать, но его кореш с ходу завалил одного из моих пацанов. У нас не оставалось выбора, Веруня. Видишь, даже ты пострадала…
– Только ты, как всегда, вышел сухим из воды, – отвернувшись, заплакала я.
– Веруня, да не переживай ты так! Мы ведь и в самом деле не собирались его грохать. Попугать думали – это да… В целях профилактики, чтобы он к тебе больше на пушечный выстрел не подходил. Никто ведь не знал, что так выйдет…
– Он точно умер?
– Да, пуля попала ему в голову.
– Господи, какой же ты гад! – Уткнувшись в ладони, я громко зарыдала.
– Прекрати истерику, Верка, – недовольно сморщился Макар, отходя к окну. – Слушать тебя тошно!
Выдернув иголку из вены, я сняла капельницу и со злостью швырнула ему в спину. На звон разбившегося стекла в палату вбежала испуганная медсестра.
– Уймите вы эту идиотку, – отряхивая брюки, попросил Макар. – Вколите ей что-нибудь, пусть очухается.
Сестра, неодобрительно покачав головой, сказала что-то по-чешски и, сходив за шприцем, ввела мне успокоительное.
Спустя несколько дней я сидела на широком подоконнике и смотрела вниз. Рана моя почти не болела, а душа, напротив, ныла. Мишка снился мне каждую ночь. Звал меня с собой, говорил слова любви, утешал, как маленькую… Верить в то, что он убит, не хотелось…
– Веруня… – В палату вошел Макар с охапкой хризантем в руках. Выглядел он неважно, словно не спал всю ночь. Протянув мне цветы, Макар поцеловал меня в щеку и дрогнувшим голосом произнес:
– Поехали домой.
– Куда?
– Домой… – замешкался он.
– А разве у нас есть свой дом?
– Веруня, ты хочешь, чтобы мы купили дом? Завтра же займемся этим вопросом. Купим тот, который тебе понравится…
– Ты меня не так понял, Макар! Наши отношения не зависят от того, есть ли у нас собственный дом или нет…
– Веруня, кончай мне душу наизнанку выворачивать! – взвился Макар. – Ну что ты бесишься? Чего тебе не хватает?! Фраера?! Так его уже нет. Его хоронить на родину увезли. Я даже рад, что так получилось! Не фига было на чужие территории заезжать и на чужих баб заглядываться! Дружок его нашего пацана завалил. Нормальный пацан был, жалко! Я хотел тебя грохнуть, но не смог. Ты лежала на полу калачиком… Такая беззащитная и такая красивая… Я выстрелил в тебя и попал в живот, а когда увидел, как из тебя кровь бьет, сразу понял, что могу в любую минуту тебя потерять, а без тебя мне жизни нет…
– Так это ты выстрелил в меня? – охнула я.
– Да, Верунька, да! Я не хотел! Ты сама меня доконала. При пацанах стала кидаться этому фраеру на шею, закрывать его собой… У меня ведь гордость есть. Я все-таки живой человек… Я ради тебя, сука, кореша своего замочил! Верунька, я, как кровь твою увидел, враз протрезвел. Жалко мне тебя стало… Не смог я тебя убить, Верка! Не смог! А хотелось бы! Ой как хотелось… Всю жизнь ты мне исковеркала, Веруня… Даже не знаю, чем ты меня приворожила. Я вообще баб в теле люблю, а ты тощая, как палка… Есть в тебе что-то такое, я и сам не могу понять, что именно… Люблю я тебя, как пацан. Вроде башка седая, полтинник уже. Ты мне в дочери годишься, но я ничего не могу поделать с собой…
Макар помог мне одеться, и мы направились к выходу. В машине я села на заднее сиденье, закрыла глаза и подумала о том, что вскоре все пойдет своим чередом. Работа, Любка, Макар… Все – как прежде, все – как всегда… Нет, не все… В моей жизни больше никогда не будет Михаила… Никогда…
Повернув голову, я внимательно посмотрела на Макара и вдруг подумала о том, что должна отомстить ему… Макар отнял у меня самое дорогое… Что ж, пусть теперь пеняет на себя. Я найду способ сделать ему больно… Так же больно, как он сделал мне…
Приехав домой, я скинула туфли, легла на кровать и тупо уставилась в потолок. Макар сел рядом и попытался погладить меня по голове. Я повернулась на бок, всем своим видом демонстрируя, что мне противны его ласки.
– Верунь, ты лежи, а я по делам поехал, – вздохнул Макар.
– Отвези меня на работу!
– Ты еще слишком слаба, для того чтобы выходить на работу.
– Я хочу на работу!
– Ты собираешься петь сегодня вечером?
– Собираюсь, – упрямо сказала я, смахивая слезы.
Через час Макар привез меня в ресторан и тут же уехал по делам. Прежде всего я решила разыскать подругу.
Любка сидела на кухне и разгадывала кроссворд. Увидев меня, Любка вздрогнула.
– Здравствуй, Любаша! Не ожидала?
– Верка… Ты?
– Что ты тут делаешь?
– Кроссворд отгадываю…
– И какое же слово ты не можешь отгадать? Хочешь, скажу? Ты не можешь отгадать слово «предательство»! Ведь это ты нашептала Макару, что я собираюсь ехать к Михаилу! Ты! Об этом, кроме тебя, никто не знал! Ну что, выслужилась?! Легче стало?! По твоей вине убили Михаила!!! По твоей вине я чуть не погибла! Дрянь ты!
– Верунь, ты зря на меня кричишь, – приподнялась Любка. – Я вовсе не хотела сделать тебе хуже! Неужели ты могла подумать, что я по собственному желанию рассказала Макару о том, что ты хочешь убежать?! Да я бы никогда так низко не пала! В то утро Макар приехал ко мне домой, ткнул пистолетом в висок и принялся пытать, зачем в ресторан пожаловал твой фраер…
– И ты с перепугу все ему рассказала?
– Если бы я не рассказала, он бы меня убил. Если бы ты видела, Верочка, как все это происходило! Сначала он меня избил, затем приставил к голове пистолет и стал считать до трех. Веруня, я же знаю, что ему человека убить – раз плюнуть. Он бы и меня шлепнул! А почему, собственно, я должна умирать?! Я ведь живой человек, Верка! А как бы ты поступила на моем месте? Ты бы поступила точно так же! Макар меня так в ухо двинул, что оно до сих пор болит! – Громко всхлипнув, Любка бросилась мне на шею.
– Да пошла ты… – в сердцах оттолкнула ее я и отправилась в гримерку.
Закрывшись на ключ, я налила себе полную рюмочку виски и, сев перед зеркалом, грустно чокнулась со своим отражением. Пора одеваться, ребята из оркестра уже настраивают инструменты… Хотя, наверное, сегодня я не смогу петь… Ну и ладно, Макар не будет в обиде, он меня простит. Простит… Да на черта мне сдался этот Макар! Не хочу даже думать о нем, не хочу – и все!
– Верунь, открой, пожалуйста, – раздался за дверью жалобный Любкин голосок. – Прости меня, а! Мы ведь с тобой одни остались в этой гребаной Праге. Я без тебя не могу, Верка! – Любка заплакала навзрыд.
– Ладно, подруга, дело прошлое, – распахивая дверь, сказала я. – Уже ничего не вернешь…
После примирения с Любкой жизнь вернулась в привычную колею. Работала я не меньше, но песни писать перестала. Душа, словно посыпанная пеплом, отказывалась творить. Публика, посещавшая ресторан, довольствовалась старым репертуаром, чаевые не уменьшались, что же касается Макара, то ему было все равно…
В начале сентября Макар уехал в Лондон. Проводив его в аэропорт, я вернулась на работу и, покрутившись в гримерке, пошла на кухню поболтать с поварами.
– Простите… – прервал нашу беседу молодой человек лет двадцати пяти в дорогом костюме, безукоризненно сидевшем на широкоплечей фигуре.
– Почему на кухне посторонние? Кто вас сюда пустил? Немедленно пройдите в зал! – строго сказала я.
– Я ищу своего папу, – пояснил молодой человек, бестактно пожирая глазами мою грудь.
– Папу?! – засмеялась я. – А с чего вы взяли, что ваш папа на кухне? Вы что, боитесь потеряться? Вы везде ходите с папой?
– Нет. Я не видел его пять лет. Я только что прилетел.
– И все-таки почему вы решили, что ваш папа находится на кухне?
– Тогда где же он?
– Не знаю, не знаю! – насмешливо протянула я, испытывая непреодолимое желание поиздеваться. – Если хотите, можно его поискать. Смотрите, какие у нас большие кастрюли. Давайте поднимем крышки, может, ваш папа спрятался там? А может, он в морозильной камере? Если он там, придется его отогревать!
– Верка, что ты к человеку пристала, – подходя, одернула меня Любка.
– Этот юноша потерял своего папу. Может, ты знаешь, где он?
– Пусть в туалете посмотрит! У нас посетителям вход на кухню запрещен. Вашего папы тут нет!
– Мой папа Макар Филиппович Тихомиров. – Молодой человек взял мою руку в свою. – Где я могу его найти?
– Макар – твой отец? – отпрянула я.
– Да. Я должен был выехать через неделю, но освободился раньше.
– Твой папа сегодня улетел в Лондон. Он будет только через неделю. Он никогда не говорил о том, что у него есть сын.
Молодой человек, достав сотовый телефон, набрал номер Макара.
– Але, папа! Привет! – радостно закричал он. – Папа, я уже в Праге. Я не знал, что ты собираешься в Лондон. Я тут освободился пораньше и сразу вылетел. Мама? Мама передает тебе привет! Нет, она нормально себя чувствует, не волнуйся! Я сейчас в ресторане, на кухне. Рядом со мной стоит ослепительная блондинка с глубоким вырезом на платье. Что? – Молодой человек, улыбнувшись, протянул трубку мне. – Папа просит, чтобы ему ответила Вера.
– Привет, Веруня, я долетел, – услышала я голос Макара. – Все нормально, я уже в Лондоне!
– Привет, папуля! – ухмыльнулась я, не сводя глаз с молодого человека.
– Веруня, там ко мне сын прилетел…
– Я знаю. Мы уже почти познакомились!
– Так получилось, что он прилетел раньше, чем я ожидал. Ты уж прими его как положено, дорогая! Посели у нас. Пусть он отдыхает и ждет моего возвращения. Веруня, очень прошу тебя, удели мальчишке внимание! Он никого в Праге не знает. Заблудится еще!
– Не переживай, не заблудится, – подмигнула я молодому человеку. – Он у тебя вон какой орел!
– Веруня, я постараюсь пораньше вернуться. Уехал от тебя и тоскую. Казалось бы, только что расстались, а я уже без тебя чахну.
– Не торопись, с мальчиком ничего не случится!
– Спасибо, Веруня! Я знал, что на тебя можно положиться. Он уже, наверное, совсем взрослым стал? Я его пять лет не видел. Наверное, возмужал…
– Нормальный мальчик, – засмеялась я.
– Веруня, вот еще что. Может, у него денег маловато. Ты ему свои подкинь, а я, как приеду, сразу с тобой рассчитаюсь.
– Тогда с процентами.
– Как скажешь, солнышко мое! Видишь, как получилось. Я и не думал, что он так рано приедет. Ну все. Целую!
Протянув трубку молодому человеку, я улыбнулась.
– Скажи папе до свидания.
– Хорошо, папа, – выслушав наставления Макара, кивнул молодой человек. – Звони, приезжай побыстрее.
Нажав кнопку отбоя, он посмотрел на меня:
– Вера, папа распорядился, чтобы вы отвезли меня к нему на квартиру.
– Я знаю. Папа боится, что вы заблудитесь. Я отвечаю за вашу безопасность головой, поэтому вам придется меня слушаться.
– А я и не возражаю! – весело подмигнул мне молодой человек.
Посмотрев на часы, я подозвала Максима.
– Максим, это сын Макара. Посади его за столик.
– Хорошо, – кивнул Максим.
– К сожалению, я вас покидаю, – вновь обернулась я к молодому человеку, – работать пора! Наш администратор проводит вас в зал. Когда программа закончится, мы поедем на папину квартиру.
– А кем вы тут работаете? – поинтересовался молодой человек.
– Я тут пою, – улыбнулась я.
– Поете? Вы умеете петь?
– Не знаю… Публике нравится.
– А кем вы приходитесь моему папе? – неожиданно серьезно спросил молодой человек.
– Я… – На щеках проступили красные пятна. Любка, напряженно прислушивавшаяся к нашему разговору, опустила глаза, а Максим вообще отвернулся в другую сторону. – Я его любовница! Можете сообщить об этом вашей маме!