Марьяна завела меня в небольшую комнату, в которой почему-то не было окон, и предложила сесть друг напротив друга за стол.
– Ну, как здесь тебе?
– Я даже не знаю, – неуверенно ответила я. – Мне здесь не жить.
– Первое время тебе придется пожить именно здесь.
Неожиданно женщина изменилась в лице и заговорила достаточно резким и жестоким голосом:
– А теперь слушай меня внимательно. Я выкупила тебя в полицейском участке за большие деньги. У меня прямая связь с полицейским участком. Мне всегда сообщают о поступлении таких молоденьких и симпатичных нелегалок, как ты.
Я слушала Марьяну и чувствовала: что-то не так и, по-моему, я куда-то влипла. Только вот куда, пока я еще не могла понять.
– Марьяна, я что-то не очень понимаю, о чем ты говоришь. Ты поможешь мне вернуться на родину?
– Нет, – усмехнулась Марьяна.
– Но ты же из службы социальной помощи?
– Я действительно оказываю социальную помощь.
– Тогда я тебя не очень понимаю.
– Даю тарелку супа, крышу над головой, но мою помощь нужно отрабатывать.
– Каким способом?
– Милочка, у нас, у баб, есть только один способ отрабатывать деньги. Другого еще никто не придумал.
– Что ты имеешь в виду?
– Не будь дурой и не делай вид, что ты не понимаешь, о чем идет речь.
Почувствовав неладное, я принялась перебирать в голове всевозможные варианты дальнейших событий и то, как мне вести себя дальше. Остановившись на том, что мне нужно как можно быстрее уносить ноги от этой подозрительной Марьяны, я выдавила из себя улыбку и, собрав остатки самообладания, произнесла:
– Извини, но мы с тобой неправильно друг друга поняли. Мне тарелка супа и крыша над головой не нужны. Я сюда не на заработки приехала. Мне нужна срочная депортация на мою родину. А за тарелку супа пусть работает кто-то другой, кому деньги нужны, а я на своей родине неплохо была устроена.
– Ты хочешь обратно в полицейский участок?
– Я с этим как-нибудь сама разберусь.
– Но я отдала за тебя деньги!
– За это я тебе очень даже признательна. Скажешь, какая сумма, черканешь свой адресок, я тебе обязательно вышлю.
– Ты что, до сих пор не поняла, кто я такая?!
– Я поняла, что ты разыскиваешь девушек, попавших в трудное положение, и принуждаешь их к занятиям проституции, – достаточно прямолинейно произнесла я.
– Ох, как смело, – захлопала в ладоши Марьяна.
– Марьяна, я не по этой части.
– Так надо же с чего-то начинать, – как-то по-недоброму усмехнулась недовольная моим поведением женщина.
– Сколько я тебе должна за освобождение? Напиши адрес, я вышлю.
– Я деньгами долги не беру, – Марьяна закинула ногу на ногу и затянулась сигаретой. – Только натурой.
– А я натурой не рассчитываюсь. Марьяна, мое дело деньги тебе предложить, а твое – отказать. Так что, извини, но мне здесь больше делать нечего.
Я направилась к выходу, но в тот момент, когда я проходила мимо усмехающейся, курившей тонкую сигарету женщины, она поставила мне подножку, и я чуть было не пропахала носом всю комнату.
Единственное, что меня спасло, – так это то, что я смогла ухватиться за дверную ручку и чудом сохранить равновесие.
– Дура, – только и смогла сказать я Марьяне, которая изучала меня насмешливыми глазами.
– А за дуру ты мне тоже ответишь.
Окоченевшими от страха пальцами я толкнула ручку двери и с ужасом посмотрела на стоящего на пороге громилу.
– Привет, – сказал мне громила и толкнул меня обратно в комнату.
– А ты кто?
Но громила даже не подумал ответить на мой вопрос. Он посмотрел на Марьяну и тут же спросил:
– Марьяна, что, новенькая брыкается? Может, ее по почкам?
– Скорее всего, придется и по печени, и по почкам. Что-то не нравится мне она. Понтов много, а толку мало. Строит тут из себя недотрогу, а на лице написано, что конченая шлюха. Я таких столько обламывала, что не сосчитать!
Мы встретились с Марьяной взглядом, и она заговорила уже другим, каким-то холодным и жестоким голосом:
– Послушай, мочалка, никто здесь с тобой в игрушки играть не собирается. Я выкупила тебя из полицейского участка за большие деньги, и ты будешь мне их отрабатывать тем способом, которым я тебе скажу.
Несмотря на то что мне было очень страшно, я все же произнесла:
– Лучше бы ты меня не выкупала. Меня взяли под стражу только за то, что у меня не было никаких документов. Я ничего страшного не натворила. Если бы ты не вмешалась, меня бы все равно отпустили.
– Если бы знал, где упадешь, соломки бы подстелил, – ответила на мою реплику Марьяна и тут же продолжила: – Работать будешь на улице Красных Фонарей. Если будешь послушной и дисциплинированной работницей, накопишь денег и вернешься на родину, – жестко сказала Марьяна. – И запомни, других вариантов у тебя нет. Сама знаешь, без бумажки любой человек – просто какашка. У тебя нет документа, а это значит, что ты НИКТО и зовут тебя НИКАК. И без глупостей. Если решишь бежать или будешь артачиться, мои ребята отвезут тебя на одну небольшую стройку и закатают в асфальт. Там таких, как ты, уже закатанных в асфальт, намного больше, чем ты можешь себе представить.
От последних слов по моему телу пробежали мурашки и меня заметно залихорадило. Марьяна встала, сделала знак громиле и устало произнесла:
– Олег, займись ею.
– Что? – недоумевала я.
– Что слышала. Порядок у нас такой. Сначала тебя мои ребята оприходуют, чтобы вся строптивость прошла, а потом работать начнешь. Сейчас Олег с тебя пробу снимет. Витьку сегодня некогда, он дежурит. Так что постарайся, девочка. Покажи Олежке свое мастерство. Пусть он поставит в твою зачетку отметку «отлично». И помни, что девочки, у которых в зачетке сплошь и рядом «отлично», намного быстрее возвращаются домой, чем те, у которых слишком много «троек».
Увидев, что Марьяна направилась к выходу, а амбал начал расстегивать свою ширинку, я в ужасе окрикнула уходившую женщину:
– Марьяна, я тебя умоляю! Я сделаю все, что ты захочешь. Буду работать столько, сколько ты захочешь, только пусть он уйдет. Не нужно устраивать никаких проверок. Я на все согласна. Только пусть он уйдет вместе с тобой.
Женщина рассмеялась мне прямо в лицо, бросила на пол сигарету и затушила ее каблуком.
– Извини, дорогая, не могу.
– Но почему? – задала я вопрос, смахивая слезы.
– Потому, что такие правила.
– Какие правила? Кто их придумал?
– Я, дорогая. Неужели ты до сих пор не догадалась, что здесь всем заправляю я?!
После этого Марьяна посмотрела на часы и обратилась к охраннику:
– Олег, только без рукоприкладства. Если давать не будет – пару раз осторожно по голове дай, и все. Мне интересен ее товарный вид: ей и так кто-то по физиономии заехал.
Как только за Марьяной захлопнулась дверь, я посмотрела на охранника умоляющим взглядом и всхлипнула:
– Не надо. Пожалуйста! Я тебя очень прошу.
Поняв, что мои уговоры вряд ли остановят мужчину, я забилась в угол комнаты, схватила стул и принялась держать оборону.
– Эй ты, придурок, я смотрю, ты по-человечески вообще не понимаешь! Слезами такую тупую башку, как у тебя, не разжалобишь. Если ты сейчас подойдешь ко мне ближе, я надену этот стул на твою голову! А если тронешь меня хоть пальцем, то засажу тебя за изнасилование. Ты не думай, что ты безнаказан в чужой стране… Я вот все равно на родину доберусь и отомщу всем своим врагам! Вот увидишь! Зубами буду рыть землю, но до родины доберусь.
– Все вы так говорите, – усмехнулся охранник и сделал несколько шагов в моем направлении. – Только до родины добираются единицы, а в основном вы так втягиваетесь, что в другом качестве себя уже не представляете. Ладно, брось дурить. Иди ко мне.
– Нет, ты в самом деле не понимаешь или не хочешь понять, что этот стул я сейчас разобью о твою голову?! Мне всегда казалось, что собака – это друг человека, но, видимо, я очень сильно ошиблась. Иногда собака совсем не друг, а просто враг.
– Это кто собака, я, что ли?
– Ну понятное дело, что не я!
Последние слова так сильно разозлили охранника, что он мигом выхватил у меня стул, кинул его в угол и заехал мне по носу так сильно, что у меня хлынула фонтаном кровь. Увидев кровь, он бросился в ванну, намочил полотенце холодной водой и кинул его мне.
– Запрокинь голову и приложи полотенце к носу.
Я легла на кровать, запрокинула голову и приложила полотенце к носу. Через мгновение на нем появились внушительные пятна крови, которые увеличивались с каждой секундой. В тот момент, когда перепуганный охранник бросился мочить в холодной воде второе полотенце, все мое лицо было залито кровью.
– По-моему, у меня кровотечение, – задыхаясь, проговорила я.
– Блин, в натуре, кровотечение! Закинь голову выше. – Охранник быстро застегнул ширинку и бросился к холодильнику искать лед. – У тебя со здоровьем-то как?
– Не знаю.
– Как тебя зовут?
– Таня.
– Меня – Олег.
– Очень приятно познакомиться, – всхлипнула я и ощутила, как из носа вновь фонтаном потекла кровь.
– Насчет того, что тебе приятно познакомиться, ты мне пургу не неси. Просто, видишь, Танюха, в жизни бывают и такие скверные ситуации.
– Обидно.
– Что тебе обидно?
– Что ты, русский парень, поступаешь так со своей соотечественницей в чужой стране. Нет бы руку помощи протянуть, помочь и понять, так нет.
– А я в чем виноват? Ты сама к Марьяне на крючок попалась. Я тебя не вербовал.
– Я ж ей поверила!
– Дура ты. Неужели тебя жизнь не научила, что никому верить нельзя.
– Вообще никому?
– Никому, – отрезал горилла.
– А как же жить-то, если никому не верить? Так и свихнуться можно.
– Вот так и жить.
Горилла увидел, что второе полотенце полностью залито кровью, и не на шутку перепугался.
– Послушай, у тебя вообще с давлением как?
– Оно у меня всегда низкое.
– Ты гипотоник, что ли?
– Гипотоник.
– Теперь понятно. У тебя и так кровь из носа временами идет, а тут я тебе еще кулаком заехал. Но вот ты тоже сама виновата. Какого черта меня собакой назвала?!
Мужчина кинул окровавленное полотенце на пол и приложил к моей переносице кубики льда.
– Жаль, грелки со льдом нет. А то бы сосуды в полости носа быстрей сократились. Лежи неподвижно. Ты сама как чувствуешь, нос заполнен сгустками крови? Дыхание затруднено?
– Затруднено, – всхлипнула я.
– Только не вздумай реветь. Лежи неподвижно. А то трясешь головой, еще хуже будет. Попробуй глубоко дышать носом. Под воздействием воздуха кровь сворачивается быстрее.
Когда наконец кровь остановилась, Олег положил новый холодный компресс и накрыл меня одеялом.
– Ты белая вся, как стена.
– Я спать хочу.
– Это слабость. Поспи. Организму нужно восстановиться.
В тот момент, когда он поправлял одеяло, я как-то по-детски улыбнулась и еле слышно произнесла:
– Спасибо.
– За что? За то, что я дал тебе в нос?
– И за это тоже спасибо. Если бы ты не дал мне в нос, то уже давно изнасиловал бы, к едрени матери.
– Спи, дуреха.