Я перестала экономить, и за короткий срок Димка вытянул у меня все мои деньги. Каждый день он брал деньги на дорогие и модные клубы, на сигареты и на встречи с друзьями. Я и подумать не могла, что такая сумасшедшая сумма может быть так быстро и неразумно использована.
Я поняла, что деньги уже на исходе, и заявила об этом Дмитрию, и он, не скрывая своего раздражения, сказал, что он экономил, как мог, потому что у родителей он жил на широкую ногу. Глядя на мое грустное лицо и на мои потускневшие от финансовых переживаний глаза, он пообещал обязательно перехватить денег, и его обещание хоть немного меня успокоило.
Дима действительно перехватил денег, но они все были истрачены на него самого. Так как на его ботинки наступили в метро, ему срочно понадобились новые, еще более дорогие и стильные. Ему требовались деньги для того, чтобы посидеть со своими однокурсниками в дорогом ресторане, съездить потанцевать в элитный ночной клуб и полихорадить своими безумными выходками ночную Москву. Он стал заметно от меня отдаляться, задерживаться допоздна или вообще приходить под утро. Как только он уезжал на учебу, я ехала в одну состоятельную квартиру на самой окраине Москвы и занималась уборкой. Эту квартиру я нашла по газетному объявлению. Узнав, что я без прописки, хозяйка на первое время забрала у меня паспорт, но, так как в Москве невозможно ходить без паспорта, она все же переписала мои паспортные данные и любезно его мне вернула. Это был единственный человек в Москве, который поверил в мою порядочность и доверил мне уборку своей квартиры. Возможно, немаловажным было и то, что мне не нужно было платить больших денег, потому что я иногородняя. Для меня это не имело значения. Может быть, работница с московской пропиской не согласилась бы на такую мизерную зарплату, но для меня эта работа казалась настоящей удачей, потому что в тот момент я очень сильно нуждалась в деньгах. Хозяйка была мной необычайно довольна и не забывала по сто раз на дню повторять о том, как ей со мной повезло. Обзвонив своих подруг, она порекомендовала меня как исполнительную и порядочную девушку, которая убирает квартиру с особой щепетильностью и не заламывает слишком высокую цену. Таким образом, круг моей работы расширился, и теперь вместо одной квартиры я убирала целых четыре.
В один из вечеров я сидела у окна и ждала Дмитрия. Заметив, что к дому подъехал дорогой тонированный джип, я вышла на балкон и, увидев, что из машины вышел Дмитрий, бросилась открывать дверь. Дима немного выпил и пребывал в хорошем расположении духа.
– Ты что так долго? – поцеловала я его в щеку.
– Да мы с ребятами в ночном клубе тусили. Нормально оторвались – всех на уши поставили.
– Есть хочешь?
– Светка, даже не уговаривай. В клубе наелся до пуза.
– Чем кормят-то?
– Там кормят по высшему разряду! Знаешь, сегодня истратил последние деньги, а занимать уже неудобно. Я и так денег должен. На меня Денис уже косится, а отдавать нечем. Вообще в наших кругах не принято деньги занимать, они и так у каждого водятся. В наших кругах не предусматривается их отсутствие.
– А если у человека временные трудности?
– В наших кругах?!
– Да что ты заладил как попугай, в наших кругах… В наших кругах… Финансовые трудности бывают в любых кругах.
– Но только не в наших.
– Как же у вас все фальшиво! У человека нет денег, и он боится об этом сказать. А где же ваше взаимопонимание и взаимовыручка?
– Светка, только давай без своей провинциальной сердечности. От нее так тошно становится, что сразу в деревню на постоянное место жительства хочется.
Я постаралась пропустить обращенную ко мне колкую Димкину фразу мимо ушей и, взяв себя в руки, спокойно спросила:
– А много ты Денису должен?
– Я же ботинки новые купил и плюс расходы.
– И сколько всего?
– Полторы тысячи долларов.
– Сколько? – не поверила я своим ушам.
– Полторы тысячи долларов.
– Но ведь это безумные деньги! На что ты их истратил?
– А что их тратить? Тратить-то нечего. Восемьсот долларов ботинки и семьсот на мелкие расходы, – как ни в чем не бывало объяснил мне он. – Светка, я даже не могу дать тебе в этом месяце денег, чтобы за квартиру заплатить. Нет у меня ни шиша. Занимать не могу – и так должен.
– Бог мой! – Я прошла в комнату и обессиленно опустилась на стул. – Теперь у нас еще и долг появился. Ботинки за восемьсот долларов, это же уму непостижимо! У тебя же одни хорошие ботинки уже в коридоре стоят. Новые почти. Дорогие.
– Мне на них в метро наступили.
– И что?
– Ты что, считаешь, что я смогу это спокойно переносить? Мне быдло по ногам топталось, а я после этого должен в этих ботинках ходить?! Я себя слишком уважаю, чтобы так пренебрежительно к себе относиться.
– Ты слишком себя любишь и слишком не любишь народ.
– А почему я должен его любить? За какие заслуги? Я не с ним, я выше его. Я не выходец из народа. Я шагаю по его головам.
– Тебя таким фразам родители научили?!
– А при чем тут мои родители?!
– Потому что у тебя все от них. Они тебе это с материнским молоком передали. Послушай, а тебе с такими принципами в жизни не тяжело?
– Это народу тяжело, а мне – нормально.
– Боже, как же мне тебя жаль! Так нельзя.
– Света, давай не будем затрагивать эту тему, а то опять разругаемся. – Дима сел передо мной на корточки и обхватил мои колени руками.
– А семьсот долларов? Я даже и представить себе не могу, как можно истратить такую сумму на мелкие расходы. Одним словом, на себя, любимого. Это ж какие должны быть расходы!
– Света, я же с друзьями в дорогих барах и ночных клубах сижу – там цены кусаются. Вернее, они сейчас для меня кусаются, а раньше я их просто не замечал. А насчет долга ты не парься: Денис пока ничего не требует, а дальше будет видно.
– За квартиру в этом месяце я сама заплачу. Я же зарабатываю, – принялась рассуждать я. – Просто на питании придется немного сэкономить. Дим, а ты не возьмешь меня как-нибудь с собой в кафе или в ночной клуб? Мне тоже хочется там побывать.
– Зачем? – испуганно посмотрел на меня он.
– Познакомишь со своими друзьями. Ты же обещал познакомить меня с Денисом, как только мои побои заживут. Так они уже давно зажили, а ты все не знакомишь. Хоть бы в гости его привел.
– Куда? В эту однокомнатную берлогу?
– А почему бы и нет? Пусть у нас скромненько, но чистенько и уютно. Я бы что-нибудь приготовила. И почему ты называешь нашу квартиру берлогой? Она маленькая, да удаленькая. Мне нравится.
– Тебе нравится, потому что ты лучше ничего не видела. А Дениса мне стыдно сюда пригласить. Понимаешь, стыдно?!
– Почему?
– Потому что то, что для тебя нормально, для него дико.
Увидев, что меня слегка затрясло, Дима постарался сгладить ситуацию и стал нежно поглаживать мои колени.
– Малыш, ну не злись. Когда у нас будет большой и красивый дом, мы будем устраивать там званые вечера и приглашать наших друзей. Ты будешь настоящей светской львицей в дорогом платье, с шикарной прической. А еще ты будешь не расставаться с маленькой карманной собачкой.
– Зачем?
– Потому что это модно и престижно.
– А ты думаешь, у нас когда-нибудь будет такой дом?
– Конечно, будет! Я начну работать, родители пойдут нам навстречу.
– Я уже в этом сомневаюсь. Если ты им не пойдешь навстречу, то они тебя могут лишить того хлебного и престижного места, на которое ты рассчитываешь, когда закончишь учебу.
– Ну что они, изверги, что ли? Хотят, чтобы мы с тобой с голоду сдохли?
– С голоду-то мы с тобой в любом случае не сдохнем, – произнесла я задумчивым голосом. – Просто у тебя слишком большие запросы. Значит, без будущего большого дома, без дорогого платья, шикарной прически и маленькой карманной собачки ты меня никогда не познакомишь со своими друзьями?
– Света, – принялся оправдываться Димка, – ну пойми меня правильно…
– Не понимаю. Ты меня стыдишься, что ли? – я задала вопрос прямо в лоб.
– Как я тебя познакомлю? Это люди другого круга. Ты будешь чувствовать себя не в своей тарелке. У тебя появятся комплексы и значительно снизится самооценка, ты будешь сильно переживать. Я лишь тебя оберегаю от этого.
– Ах, золотая молодежь, – сказала я не без иронии. – Они не могут протянуть руку девушке из народа.
– Света, ну без обиды. Вот сядем мы в кафе и начнем разговаривать. Мы обсуждаем такие темы, в которых ты абсолютно не разбираешься, еще ляпнешь какую-нибудь глупость, и тебя все поднимут на смех.
– Да что же у тебя за друзья-то такие бездушные?
– Нормальные у меня друзья. Это у того, кто из народа, душа нараспашку, а мои друзья знают, кого в свою душу можно пускать, а кого нет. Света, ну что ты им можешь рассказать?
– Ты думаешь, что я такая ограниченная, что мне и рассказать нечего?
– Про то, как ты моешь полы в московских квартирах и каким порошком при этом пользуешься?
– Ну зачем ты так?
– А так оно и есть, – заметил Дмитрий.
– Я работаю для того, чтобы семью кормить. Мы же договорились, что сначала тебя выучим, а потом уже меня.
– Малыш, ну прости, – Дима словно почувствовал свою вину и поцеловал мои колени. – Тяжело мне без денег, – честно признался он. – Вот дурь из меня и прет. Не думал я, что мне будет так тяжело. Без денег – это труба.
– Без родительских денег, – поправила я его. – А дальше будет значительно хуже. Закончишь институт, а устроиться на приличное место не получится.
– Да брось ты, мои предки уже давно мне место застопорили.
– Застопорили, только с условием, чтобы меня рядом не было. Вот я сижу и думаю: и ты, и твоя золотая молодежь – все такие крутые, прямо деваться некуда. А что вы все можете в этой жизни без своих родителей?! Вы же без них собственные брюки застегнуть не сможете: замок тут же сломается и штаны свалятся.
– Света, хватит.
Дима встал, пошел на кухню, достал из сумки тетради, учебники и сел за стол.
– Завтра семинар. Надо бы немного подготовиться.
– Но ведь ты же выпил, – я заглянула на кухню и, не скрывая удивления, принялась наблюдать за тем, как Дмитрий пытается найти нужную страницу в учебнике. – Может, тебе нужно возвращаться пораньше, чтобы больше времени уделять учебе?
– А что мне раньше-то возвращаться? Ты все равно целый день полы по чужим квартирам моешь! Что я тут один, что ли, буду сидеть?
– Я бы не мыла полы, но ты же знаешь, что мы тогда не выкарабкаемся, – произнесла я серьезным голосом. – Зато, когда меня нет, ты можешь в тишине заняться учебой. Тебе никто не будет мешать. Димка, ты же учебу забросил. Так ты красный диплом не получишь. Я понимаю, что у тебя нервы сдают и ты обиду на родителей вином заливаешь, чтобы хоть немного забыться и уйти от навалившихся на тебя трудностей, но ведь учеба есть учеба, и с ней нужно поосторожней. Про нее забывать нельзя.
– Светка, шла бы ты в койку. – Димка обернулся и посмотрел на меня своими жгучими глазами. – Иди, готовься. Через сорок минут я у твоих ног. Сейчас учебник почитаю и порву тебя на части.
– А можно тогда последний вопрос? – виновато спросила я в надежде на то, что он все же мне на него ответит.
– Валяй. Но чем больше ты занимаешь у меня времени, тем больше оттягиваешь наш с тобой трах.
– Дима, а кто тебя на джипе-то привез?
– Ты видела? – немного смутился он.
– Я на балконе стояла. Кто-то из твоих однокурсников?
– Маринка подкинула.
– Маринка?! – я ощутила, как мне стало не по себе. Ощущение, будто меня со всей силы ударили в спину.
– Ты только не подумай ничего плохого. Мы с ней случайно очутились в одной компании, и она предложила подвезти меня до дома.
– А почему ты согласился? – голос заметно дрогнул и предательски выдал мое состояние.
– А почему я должен не согласиться? Денис изрядно выпил, да еще и коксу поддал. Родители послали за ним водителя для того, чтобы отвезти его домой. Я остался без колес. Я же не могу пойти в ботинках за восемьсот долларов в метро с быдлом кататься. А если мне на ноги опять быдляра какой-нибудь наступит?! На что я буду новые ботинки покупать?!
– Если ты уж так не любишь метро, то мог бы поймать такси.
– На что? Такси денег стоит. Да ты по поводу Маринки не переживай. Нет у меня с ней ничего – мы решили остаться хорошими друзьями. Она согласилась.
– Это ты так решил, а она думает по-другому.
Пока Димка готовился к семинару, я лежала с открытыми глазами и думала о том, как медленно и больно умирают наши некогда красивые отношения. Я ощущала, что наше разное социальное положение встает между нами с каждым прожитым днем все больше и больше. Моя любовь лишила меня воли, рассудка и желания, чтобы меня любили так, как я того заслуживаю. Период страстной любви в наших отношениях куда-то бесследно исчез, и мы стали смотреть друг на друга сквозь призму обоюдного недовольства. Мне показалось, что Дмитрий охладел ко мне оттого, что я стала помехой в его роскошной жизни. После лета наступает осень, смахивая слезы успокаивала я себя, но дождемся ли мы вместе весны?.. Говорят, что у любой любовной пары бывает сложный период. Он наступил и у нас. Выживают те, кто умеет идти на компромиссы. Я умею на них идти и делаю все возможное, чтобы наша любовь не угасла. А вот Димка… Димка на них идти не умел. Он все рушил. Он рушил все, к чему прикасался. С каждым днем, с каждым часом он становился чужим, и я ничего не могла с этим поделать. Мы не понимали друг друга днем, утром, вечером. Мы говорили на разных языках и друг друга просто не слышали. Мы понимали друг друга только ночью, и именно ночью нам удавалось растопить лед наших отношений. Секс расставлял все на свои места, и я вновь ощущала себя любимой, родной и желанной.
Москва сделала меня наложницей любимого человека, рабыней, которая все терпела, прощала и верила в лучшее. Моя любовь казалась мне рабством, но я и подумать не могла о том, что даже рабство может быть таким сладким.