Дело другое луковица. Нет у нее нутра. Вся насквозь она луковица до лукомного ядра. Лукоподобная сверху, лукичеватая сбоку, могла бы в себя смотреться без страха и упрека. В нас отчужденность, ярость, едва прикрытая кожей, геенна в нас гниенья, анафема анатомии, а в луковице луковица, не кишечник скукоженный. Вот она, многажды голая, до глубин итомуподобия. Нет в луковице разлада, заложен творцом повтор. Все просто: в одной вторая, меньшая в большей, так надо, а далее, в новом круге, чревата третья четвертой. Центростремительность фуги. Эхо, сведенное в хор. Луковица, как здо́рово: где сыщешь такой живот! Весь обернувшись нимбами, во славе ныне грядет. В нас — нервы, хрящи и вены, сало и всякие сальности. И не дано нам изведать идиотизм идеальности.