Я — подросток? Если бы вдруг, здесь, сейчас, она возникла передо мной, или мне ее, чужую и далекую, пришлось бы приветствовать как близкого человека? Уронить слезу, поцеловать в лобик только потому, что у нас одинаковая с ней дата рождения? В нас столько непохожего, разве что кости те же самые, свод черепа, глазницы. Ибо глаза ее словно бы больше, ресницы длиннее, рост повыше, а тело тщательней облечено гладкой без изъяна кожей. Правда, есть общие родственники и знакомые, но в ее мире почти все живы, а в моем из нашего круга — почти никто. Мы так сильно розны, так о чем-то совсем разном думаем и говорим. Она знает мало, зато — упорство, достойное лучшего применения. Я знаю куда больше — зато сомневаясь. Она показывает мне стихи, записанные почерком отчетливым, аккуратным, каким я давно уже не пишу. Читаю ее стихи, читаю. Ну, может, один этот, если подсократить и кое-что подправить. Остальные ничего особенного не обещают. Разговор не клеится. На ее бедных часиках время еще неуверенное и недорогое. На моих — и дороже, и точнее. На прощанье ничего не значащая улыбка и никакой растроганности. Разве что, когда она исчезает и в спешке забывает шарфик. Шарфик из чистой шерсти, в цветную полоску, нашей мамой связанный для нее крючком. Я его все еще берегу.