Я плохая публика для своей памяти. Она желает, чтобы я неотрывно ей внимала, а я верчусь, откашливаюсь, слушаю и не слушаю, выхожу, возвращаюсь и снова выхожу. Она хочет целиком занять мои внимание и время. Когда я сплю, ей это удается легко. Днем же бывает по-разному, и она досадует. Она усердно подсовывает мне старые письма, фотографии, касается событий важных и неважных, обращает мое внимание на прозеванные обстоятельства, заселяет их моими умершими. В ее рассказах я всегда моложе. Что ж, мило, только зачем все время об этом. У каждого зеркала для меня другие сведения. Она негодует, когда я пожимаю плечами. Тотчас мстительно вспоминает все мои просчеты, тяжкие, а потому легко забытые. Глядит мне в глаза, ждет, что я на это. В конце концов утешает, мол, могло быть и хуже. Хочет, чтобы я жила теперь для нее и с ней. Лучше всего в темной запертой комнате, а у меня по-прежнему в планах насущное солнце, актуальные облака, наскоро дороги. Иногда ее общество мне надоедает. Я предлагаю расстаться. Отныне и навсегда. Тогда она понимающе усмехается, зная, что это приговор и мне.