После Октябрьской революции огромная страна при активном вмешательстве иностранных сил была ввергнута в ожесточенную вооруженную борьбу между различными политическими партиями, классами и социальными слоями российского общества. Крупномасштабные военные операции, восстания, мятежи, разведывательная и иная подрывная деятельность спецслужб, разрушенная экономика создавали угрозы для существования всех государственных образований, возникших на территории разрушенной империи.

Строившие государство нового типа большевики в короткие сроки смогли создать большой государственный аппарат, составной частью которого являлись органы госбезопасности, сыгравшие существенную роль в подавлении политических противников и недовольства масс.

Класс, приходящий в результате революции к власти, как отмечал В.И. Ленин, «должен доказать на деле, что он не только способен свергнуть эксплуататоров, но и организоваться для самозащиты, поставить на карту все». Ленин сделал вывод о том, что без революционного насилия над эксплуататорами не может быть обеспечена победа нового общественного строя.

До Октябрьского переворота большевики считали, что для защиты революции от внешних и внутренних врагов не нужны специальные органы. Пролетариат, завоевав политическую власть, должен был разрушить старое государственное устройство и, прежде всего, уничтожить регулярную армию, полицию, чиновничий аппарат. Предполагалось, что задачи обороны государства и подавления сопротивления свергнутых классов будет осуществлять вооруженный народ.

После прихода большевиков к власти функции «подавления», «охраны революционного порядка» осуществляли советы и другие органы, опиравшиеся на красногвардейцев, матросов и революционных рабочих. Ведущую роль среди них играл Петроградский военно-революционный комитет (ВРК).

Петроградский ВРК был создан 12 (25) октября 1917 г. и практически осуществлял подготовку и проведение вооруженного восстания. После установления советской власти ВРК 30 октября свои функции определил следующим образом:

«1) Военно-революционный комитет выполняет дела, порученные ему Советом Народных Комиссаров;

2) в ведении Военно-революционного комитета находится охрана революционного порядка;

3) борьба с контрреволюцией;

4) охрана пунктов Совета рабочих и солдатских депутатов и Совета Народных Комиссаров».

По мере создания и укрепления новых органов власти функции ВРК сужались. В ноябре 1917 г. начали формироваться отделы Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК), развернул работу Совет народных комиссаров (СНК), организационно укрепились комиссариаты. В этих условиях существование ВРК приводило к дублированию государственных функций. Поэтому уже 9 ноября Военно-революционный комитет принял решение об организации совместной работы комиссий ВРК и отделов ВЦИК. Но оставалась важная для большевиков задача борьбы с контрреволюцией, которой по-прежнему занимался Военно-революционный комитет. 21 ноября (3 декабря), заслушав доклад Ф.Э. Дзержинского, ВРК пришел к выводу о необходимости организации в его составе комиссии по борьбе с контрреволюцией. Такая комиссия была создана в составе И.П. Флеровского, Г.И. Благонравова, Галкина (В.Ф. Горина) и др. Возглавил ее Ф.Э. Дзержинский.

1 (14) декабря 1917 г. ВЦИК рассмотрел вопрос о реорганизации ВРК и образовании вместо него отдела по борьбе с контрреволюцией.

5 (18) декабря 1917 г. Военно-революционный комитет подвел итоги своей деятельности. В принятом обращении к народу было сказано, что ВРК выполнил свои боевые задачи в дни Октябрьской революции. Считая, что дальнейшая его работа должна быть передана отделу по борьбе с контрреволюцией при ВЦИК, ВРК постановил: «…ликвидировать все отделы, работающие при Военно-революционном комитете, и все дела передать в соответствующие отделы Центрального Исполнительного Комитета, Совету Народных Комиссаров, Петроградскому и районным Советам рабочих и солдатских депутатов». В этот же день Военно-революционный комитет был распущен.

Между тем в начале декабря 1917 г. для большевиков все очевиднее становилась ошибочность прежней оценки сопротивления советской власти. Опасность исходила с самых разных сторон – налицо был системный кризис российской государственности, в том числе в Петрограде. Многочисленное чиновничество организовало забастовку государственных служащих, саботируя распоряжение советской власти. Городская забастовка служащих грозила перерасти во всероссийскую, еще более обостряя ситуацию в стране и особенно в столице. Саботаж чиновников вел к дезорганизации всех отраслей управления государством и грозил крахом всем начинаниям большевиков. За забастовочным движением явно стояли партии, не принявшие Октябрь, и забастовка носила политический характер. Забастовочное и развивавшееся параллельно с ним офицерское и погромное движения выявили всю сложность политического контроля над ситуацией в стране большевиками, необходимость коррекции прежних представлений.

6 (19) декабря Совнарком рассмотрел вопрос «О возможности забастовки служащих в правительственных учреждениях во всероссийском масштабе». Советскому правительству стало известно об этом в результате перехвата телеграммы «Малого совета министров» бывшего Временного правительства. Было принято постановление «составить особую комиссию для выяснения возможности борьбы с такой забастовкой путем самых энергичных революционных мер, для выяснения способов подавления злобного саботажа». Члену Центрального комитета РКП(б), заместителю наркома внутренних дел РСФСР Ф.Э. Дзержинскому было поручено представить свои соображения о мерах борьбы с саботажниками и список руководящего состава чрезвычайной комиссии.

Непосредственным инициатором организации этой комиссии выступил В.И. Ленин. На следующий день, 7 (20) декабря, накануне заседания СНК, в записке Ф.Э. Дзержинскому он написал: «Буржуазия, помещики и все богатые классы напрягают отчаянные усилия для подрыва революции, которая должна обеспечить интересы рабочих, трудящихся и эксплуатируемых масс. Буржуазия идет на злейшие преступления, подкупая отбросы общества и опустившиеся элементы, спаивая их для целей погромов. Сторонники буржуазии, особенно из высших служащих, из банковых чиновников и т. п., саботируют работу, организуют стачки, чтобы подорвать правительство в его мерах, направленных к осуществлению социалистических преобразований. Доходит дело даже до саботажа продовольственной работы, грозящего голодом миллионам людей. Необходимы экстренные меры борьбы с контрреволюционерами и саботажниками».

Ф.Э. Дзержинский приступил к организации Комиссии. В своей автобиографии он писал, что задание организовать орган борьбы с контрреволюцией получил после роспуска ВРК. Несколько позже, в феврале 1919 г., Дзержинский в докладе на заседании ВЦИК так охарактеризовал условия, в которых создавалась ВЧК: «…она образовалась в тот момент, когда не оказалось органа, который взял бы на себя борьбу с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией».

Преемственность ВРК и ВЧК была очевидной. Об этом свидетельствует постановление Совнаркома от 7 декабря 1917 г. о создании ВЧК, в котором после определения состава и задач нового органа было сказано: «Комиссия сконструируется окончательно завтра. Пока действует ликвидационная комиссия Военно-революционного комитета». Опыт ВРК по борьбе с контрреволюцией, его функции, структура и состав – все это послужило исходным материалом при создании ВЧК.

В состав Комиссии Дзержинский пригласил войти большевиков с дореволюционным стажем, активных участников Октябрьского переворота, бывших членов Петроградского ВРК – В.К. Аверина, В.Н. Васильевского, Д.Г. Евсеева, Н.А. Жиделева, И.К. Ксенофонтова, Г.К. Орджоникидзе, Я.Х. Петерса, К.А. Петерсона, В.А. Трифонова.

Я.Х. Петерс позже так рассказывал об этом: «После ликвидации ВРК меня позвал Дзержинский или, вернее, встретив в коридоре в Смольном, зазвал в какую-то пустую комнату и стал рассказывать, что организуется специальная комиссия с очень ответственными обязанностями – бороться против контрреволюции. Он предложил, чтобы я согласился быть членом этой комиссии. Я согласился. После, вечером, собрались человек семь у Ф.Э. Дзержинского. Так была создана ВЧК».

7 (20) декабря состоялось первое заседание комиссии. По результатам состоявшегося обсуждения ее задачи были определены следующим образом: «Пресекать в корне все контрреволюционные и саботажные дела и попытки к ним по всей России, предавать суду революционного трибунала контрреволюционеров и саботажников, выработать меры борьбы с ними и беспощадно проводить их в жизнь. Комиссия должна вести только предварительное следствие». В протоколе заседания указывалось, что комиссия «должна наблюдать за печатью и контрреволюционными партиями, саботирующими чиновниками и прочими преступниками, проникающими в советские организации для преступной работы в них». В структуре комиссии было решено создать три отдела: информационный, организационный и борьбы с контрреволюцией и саботажем.

После заседания Ф.Э. Дзержинский доложил Совнаркому о составе комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем, ее задачах и правах. В своем докладе он отметил, что комиссия должна обратить первостепенное внимание, прежде всего, на печать, кадетов, правых эсеров, саботажников и стачечников. Комиссии необходимо предоставить право производить конфискации, выселять преступные элементы, лишать продовольственных карточек, опубликовывать списки врагов народа и т. д.

По свидетельству управляющего делами СНК В.Д. Бонч-Бруевича, Ф.Э. Дзержинский потребовал «организации революционной расправы над деятелями контрреволюции». Однако, как утверждает профессор С.В. Леонов, большинство членов советского правительства еще не были готовы к столь радикальной мере. В результате задачи и полномочия комиссии Совнарком определил относительно осторожно: «пресечение и ликвидация всех контрреволюционных и саботажных попыток и действий по всей России, со стороны кого бы они ни исходили»; «предание суду военно-революционного трибунала всех саботажников и контрреволюционеров и выработка мер борьбы с ними». В качестве мер по осуществлению возложенных на нее задач были определены конфискация, лишение продовольственных карточек, публикация списков врагов народа и т. д. При этом комиссия могла проводить лишь предварительное расследование. Совет народных комиссаров постановил: «Назвать комиссию Всероссийской чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией и саботажем и утвердить ее».

Орган по борьбе с контрреволюцией решено было создать не при ВЦИК, как это предполагалось объявлением о ликвидации ВРК, а при Совете народных комиссаров. Как считает Е.Н. Городецкий, это подчеркивало оперативный характер ВЧК и ее непосредственную подчиненность правительству. А формулировки в постановлении СНК задач ВЧК и мер по их осуществлению свидетельствовали о функциях непосредственного подавления врагов революции (т. е. наделении ВЧК судебными полномочиями).

В первые дни всю работу вели члены коллегии ВЧК, назначавшиеся Совнаркомом персонально, их состав неоднократно менялся из-за получения ими новых назначений. В первых коллегиях ВЧК в разное время работали активные участники революционных событий: Д.Г. Евсеев, И.К. Ксенофонтов, В.Л. Панюшкин, Я.Х. Петерс, И.Н. Полукаров, В.В. Фомин, С.Е. Щукин и другие.

8 (21) декабря 1917 г. члены ВЧК приняли решение избрать президиум из 5 человек во главе с Ф.Э. Дзержинским, распределили между собой обязанности. На этом же заседании обсуждался вопрос о борьбе со спекуляцией. Комиссия поручила Я.Х. Петерсу проработать его и доложить на одном из очередных заседаний ВЧК. 11 декабря В.В. Фомину было поручено организовать отдел по борьбе со спекуляцией. В тот же день ВЧК предложила С.Е. Щукину произвести аресты фальшивомонетчиков, тем самым самостоятельно возложив на себя функции борьбы и с этими уголовными преступлениями.

В январе 1918 г. в ВЧК был образован банковский подотдел для борьбы с преступлениями по должности банковских чиновников.

Структура ВЧК впоследствии неоднократно менялась. Так, в марте 1918 г. после переезда в Москву ВЧК имела следующие основные отделы: борьбы с контрреволюцией, борьбы со спекуляцией, борьбы с преступлениями по должности, иногородний, а также информационное бюро. В конце 1918 г. – начале 1919 г. в ВЧК были созданы секретно-оперативный, следственный, транспортный, военный (особый), оперативный, инструкторский отделы, бюро информации и контрольно-ревизионная коллегия.

В 1920 г. на органы ВЧК официально была возложена задача по охране правительственных объектов, обеспечению безопасности руководителей коммунистической партии и советского правительства. Для этого в октябре 1920 г. в центральном аппарате ВЧК было создано специальное отделение.

В конце 1920 г. – начале 1921 г. при ВЧК образовались управление делами, административно-организационное, секретно-оперативное и экономическое управления, а также иностранный отдел.

Всероссийская чрезвычайная комиссия до переезда в Москву являлась небольшим учреждением, насчитывавшим всего 40 сотрудников и служащих. Она осуществляла аресты контрреволюционеров и саботажников, главным образом открыто выступавших против советской власти. В арестах, обысках, производстве предварительного следствия участвовали все сотрудники ВЧК, включая руководителей – Ф.Э. Дзержинского, Д.Г. Евсеева, Я.Х. Петерса, В.В. Фомина, С.Е. Щукина и др.

По данным М.Я. Лациса, после переезда в Москву Всероссийская чрезвычайная комиссия насчитывала 131 сотрудника, включая 11 членов коллегии, к январю 1919 г. – 216 сотрудников, включая 21 члена коллегии, к концу 1919 г. – 500 сотрудников.

Деятельность ВЧК в декабре 1917 г. – феврале 1918 г. распространялась преимущественно на Петроград и отчасти на Петроградскую губернию. ВЧК была одной из многих комиссий, выполнявших функции борьбы с контрреволюцией, спекуляцией, бандитизмом и другими преступлениями. Так, с контрреволюцией в армии боролись Бюро военных комиссаров и Следственная военно-морская комиссия при Народном комиссариате по военным и морским делам. Вопросами борьбы со спекуляцией ведала Центральная реквизиционно-разгрузочная комиссия. Расследование контрреволюционных и крупных уголовных преступлений производила Следственная комиссия при Революционном трибунале (бывшая Следственная комиссия ВРК). Следственные комиссии существовали при Петроградском совете и Всероссийском центральном исполнительном комитете.

Наиболее тесно полномочия ВЧК переплетались с функциями Комиссии В.Д. Бонч-Бруевича (или «75-й комнатой Смольного»), которая была создана для борьбы с «пьяными» погромами, но занималась также расследованием серьезных политических преступлений. В декабре она вела следствие по делу кадетов А.А. Громова, К.В. Кекуатова и др., организаторов «пьяных» погромов и распространителей антисоветских листовок. В конце января 1918 г. Комиссия Бонч-Бруевича ликвидировала контрреволюционную организацию ударников во главе с подпоручиком В.Н. Синебрюховым, готовившую восстание в Петрограде и арест советского правительства. В это же время она расследовала дело о покушении на В.И. Ленина. В марте 1918 г. Комиссия обеспечивала безопасность советского правительства при переезде из Петрограда в Москву.

Одновременное существование в Петрограде нескольких комиссий, осуществлявших борьбу с контрреволюционными преступлениями, создавало большие трудности в расследовании дел и в осуществлении контроля со стороны судебных органов за производством следствия.

В связи с этим 31 января 1918 г. Совнарком по предложению Следственной комиссии при Петроградском Совете освободил ВЧК от следственных функций, оставив за ней функции розыска, пресечения и предупреждения преступлений. В принятом постановлении отмечалось: «В Чрезвычайной комиссии концентрируется вся работа розыска, пресечения и предупреждения преступлений, все же дальнейшее ведение дел, ведение следствий и постановка дела на суд предоставляется следственной комиссии при трибунале».

В феврале 1918 г. в соответствии с решением Совета народных комиссаров произошло слияние Комиссии В.Д. Бонч-Бруевича при ВЦИК с Всероссийской чрезвычайной комиссией при СНК.

После переезда советского правительства в Москву значительно сократилась работа Следственной комиссии при Петроградском Совете. Часть ее сотрудников уехала в новую столицу, а оставшиеся в Петрограде стали решать задачи только местного значения. Руководство борьбой с контрреволюцией все более сосредоточивалось в руках ВЧК.

Первоначально в деятельности органов ВЧК применялись в основном гласные (открытые) методы выявления и пресечения контрреволюционной деятельности, такие как вооруженное подавление антисоветских выступлений, производство массовых обысков и облав, профилактическая работа. Со временем в практику работы ВЧК вошли негласные средства и методы: агентурная и наружная разведка, перлюстрация корреспонденции (просмотр почтово-телеграфной переписки), оперативный учет (регистрация).

Для проникновения в контрреволюционные организации, выявления крупных спекулятивных сделок привлекались комиссары или разведчики ЧК. Они нередко именовались секретными сотрудниками или агентами ЧК.

Коллегия ВЧК организовала службу наружной разведки в каждом оперативном подразделении. Нередко в качестве разведчиков выступали бойцы отрядов ВЧК. В то время наружная разведка являлась основным негласным средством оперативной деятельности.

Были случаи, когда по специальным решениям коллегии ВЧК привлекались отдельные лица, имевшие связи в той или иной среде. Их обычно называли осведомителями. Наиболее часто использование осведомителей практиковалось для борьбы со спекуляцией.

В целях выявления тайной деятельности контрреволюционеров осуществлялся просмотр почтово-телеграфной переписки и конфискация почтовых отправлений. Эти мероприятия проводились во взаимодействии с учреждениями Народного комиссариата почт и телеграфа в соответствии с декретом СНК от 5 апреля 1918 г.

Одновременно перлюстрацией занимался Военный почтово-телеграфный контроль при Наркомате по военным делам (Наркомвоен), который направлял в ВЧК представлявшую интерес корреспонденцию.

В Москве ВЧК иногда прибегала к прослушиванию телефонных переговоров сотрудников различных иностранных представительств.

К необходимости ведения регистрации в интересах розыска преступников в ВЧК пришли не сразу. В отдельных случаях использовали учеты дореволюционных учреждений. Инициатором создания оперативного учета в ВЧК выступил член коллегии Д.Г. Евсеев. Он предлагал образовать информационно-статистическое бюро, в котором концентрировать все сведения о контрреволюционных партиях, организациях и отдельных лицах. Предназначение бюро, как он считал, состояло в том, чтобы давать справки на запросы местных ЧК, составлять и рассылать в губернские ЧК обзоры об антисоветских проявлениях, направлять туда списки разыскивавшихся контрреволюционеров и других лиц. Это предложение было реализовано весной 1918 г. путем создания в ВЧК регистрационного бюро, а в местных ЧК – регистрационных столов (отделений), которые вели учет проходивших дел и лиц.

23 сентября 1919 г. Совнарком принял постановление «Об обязательной регистрации бывших помещиков, капиталистов и лиц, занимавших ответственные должности в царском и буржуазном строе». Хотя его осуществление поручалось НКВД, на местах, особенно в районах, освобождаемых от белогвардейцев, эти функции, как правило, возлагались на ЧК. Комиссии также вели регистрацию реэмигрантов, членов антисоветских партий, военных специалистов и т. д.

Некоторые итоги организационной и оперативной деятельности ЧК были подведены на I Всероссийской конференции чрезвычайных комиссий, проходившей в Москве с 11 по 14 июня 1918 г. под председательством Ф.Э. Дзержинского. Почетными председателями конференции делегаты избрали В.И. Ленина и по предложению фракции левых эсеров лидера их партии М.А. Спиридонову.

На конференцию прибыло 66 делегатов: 54 большевика, 8 – левых эсеров, 2 – сочувствующих большевикам и 2 – сочувствующих левым эсерам. Участие в конференции левых эсеров придало ее работе особенно напряженный характер: почти по всем важнейшим вопросам организации чрезвычайных комиссий большевики и левые эсеры придерживались разных точек зрения.

Позиция большевиков на конференции была выработана на заседании своей фракции, состоявшемся 12 июня перед обсуждением организационных вопросов. Большевистская фракция приняла решение об усилении репрессий против противников советской власти. Хотя не только левые эсеры, но и часть большевиков считали принципиально недопустимым расстреливать контрреволюционеров. Фракция большевиков в соответствии с общей установкой ЦК РКП(б) и советского правительства от 24 мая 1918 г. об усилении карательной политики рекомендовала применять расстрел по отношению к видным и явно уличенным контрреволюционерам, спекулянтам, взяточникам. Фракция высказалась за то, чтобы во главе чрезвычайной комиссии ставить решительных людей, способных «твердо и неуклонно провести тактику беспощадного пресечения и борьбы с враждебными элементами, губящими Советскую власть и революцию».

С отчетами на конференции выступили руководители отделов ВЧК по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности. Важное место на конференции занимали вопросы организации местных ЧК и вооруженных отрядов при них, а также проблема применения чекистскими органами гласных и негласных методов работы. В принятых конференцией документах, регламентировавших работу чрезвычайных комиссий на местах, была проведена идея централизации ЧК (вхождение в единую систему ВЧК и подчинение СНК), разработана их организационная структура, уточнена компетенция. Решением конференции все вооруженные отряды при чрезвычайных комиссиях объединялись в единый корпус войск ВЧК.

Важное место в работе конференции занял вопрос о методах выявления подрывной деятельности контрреволюционных организаций и иностранных спецслужб. К моменту созыва конференции чекистские органы уже имели некоторый опыт применения как гласных, так и негласных методов борьбы с противниками советской власти. ВЧК и некоторые местные ЧК использовали негласные методы – они внедряли своих сотрудников в белогвардейские организации, в дипломатические представительства иностранных государств, вербовали осведомителей среди спекулянтов или лиц, имевших связи с ними, осуществляли наружное наблюдение. Однако негласные методы борьбы применялись редко, а в борьбе с антибольшевистскими партиями совсем не использовались. Многие сотрудники чрезвычайных комиссий – левые эсеры и некоторые большевики – отрицали в принципе допустимость использования негласных сил и средств против политических противников, считая это пережитком буржуазного сыска, противоречившим революционной этике. Особые возражения с их стороны вызывала вербовка агентов из среды противника, которую они считали «провокацией». В связи с этим вопрос о возможности и допустимости использования агентурного метода борьбы приобрел на конференции особую остроту. 12 июня 1918 г. он подробно обсуждался на заседании фракции РКП(б). Делегаты большевики, обменявшись мнениями, постановили: «Секретными сотрудниками пользоваться».

14 июня секция разведки заслушала и обсудила доклад Д.Г. Евсеева «О розыске контрреволюции». Евсеев подверг резкой критике тех чекистов, которые считали сопротивление врагов революции кратковременным явлением и на этом основании выступали против превращения чекистских органов в постоянное государственное учреждение, против применения ими негласных методов борьбы. Они полагали, что чрезвычайные комиссии должны действовать главным образом методом «наскока», выдавали его за признак «хорошего революционного» тона. «Такой взгляд на такой серьезный вопрос, – говорил Д.Г. Евсеев, – не выдерживает критики… Контрреволюционное движение… является процессом очень длительным, так что для успешной борьбы не приходится прибегать к “наскокам”, а работать организованно и методично… Методом “наскока” ничего решительно не сделаешь… В борьбе с врагами нельзя также всецело полагаться только на помощь масс, так как одного этого фактора недостаточно для успеха… Если мы не будем иметь сокровенных ушей и глаз в аристократических салонах, посольствах, миссиях и т. п., то мы не будем знать всех тех злокозненных цепей, которые куются в тиши врагами Советской власти для нас».

Без хорошо налаженной разведки, подчеркивал Д.Г. Евсеев, невозможно выявить тайные планы шпионов и контрреволюционеров. Чекист, осуществляющий розыск, должен хорошо разбираться в программах и тактике контрреволюционных политических партий, знать методы их борьбы против советской власти, владеть искусством выявления и расследования подрывной деятельности противника. Для того чтобы сотрудники ЧК смогли выполнить поставленные перед ними задачи, отмечал Д.Г. Евсеев, они должны изучить теорию политического розыска, разработанную царской охранкой, критически проверить ее и приспособить для борьбы против врагов советской власти.

Д.Г. Евсеев предлагал разделить разведку на две части – внешнее наблюдение и секретную, или внутреннюю разведку. Основным методом розыска он считал внутреннюю разведку, осуществляемую агентами, завербованными из враждебной среды. Вместе с тем Д.Г. Евсеев предупреждал, что к вербовке агентов из контрреволюционеров следует подходить крайне осторожно, необходимо особенно тщательно проверять даваемые ими сведения.

I Всероссийская конференция ЧК приняла «Основные положения по разведке». В них указывалось, что в целях борьбы с контрреволюцией все чрезвычайные комиссии должны организовать внешнюю и внутреннюю разведку. «Внутренняя разведка, – говорилось в документе, – осуществляется путем использования элементов из среды контрреволюционеров, которые осведомляют о деятельности контрреволюционных организаций…»

Конференция одобрила инструкцию «Краткие указания ЧК для ведения разведки». В ней отмечалось: «Главным и единственным основанием розыска контрреволюции является внутренняя, совершенно секретная и постоянная разведка; задача ее заключается в обследовании преступных контрреволюционных организаций и уличении участников для привлечения их к суду военно-революционного трибунала».

В «Кратких указаниях» говорилось, что один, даже слабый, агент, находящийся в разрабатываемой среде, может дать неизмеримо больше материала для раскрытия преступления, чем можно получить через работающих в учреждениях официальных лиц. Добывание сведений при помощи секретной агентуры признавалось важнейшей задачей всех сотрудников ЧК, работающих по розыску.

В «Кратких указаниях», как и в «Основных положениях по разведке», подчеркивалась недопустимость провокации. За провокацию, отмечалось в инструкции, агент отвечает со всей строгостью вплоть до расстрела.

Инструкция обращала внимание чекистов на то, что внутреннюю разведку нельзя вести по шаблону. Чекисты, занимающиеся выявлением политических противников советской власти, говорилось в ней, должны учитывать местные условия и обстоятельства, проявлять инициативу, вырабатывать умение делать правильные выводы из получаемой информации, а также своевременно исправлять свои ошибки.

Вопросы негласной работы подробно рассматривались также в принятой конференцией «Инструкции ВЧК по борьбе со спекуляцией». В ней указывалось, что для обеспечения дальнейшего укрепления завоеваний Октябрьской революции требуется создать специальный аппарат по обезвреживанию преступных элементов, подрывающих хозяйственную жизнь страны. Этот аппарат должен иметь негласных сотрудников, которых необходимо внедрять в среду спекулянтов. «Люди, предназначенные для этой цели, должны быть обязательно, и безусловно безукоризненной честности, преданные делу борьбы за народные интересы, вполне подготовленные к делу розыска, хорошо грамотные и знакомые с торговым миром и всеми проделками спекулятивного мира… Все агенты должны быть революционеры, искренне преданы делу и всегда быть готовы к выполнению тех или иных задач, возложенных на них Советской властью».

Инструкция предусматривала вербовку агентов среди служащих тех учреждений и предприятий, «где имеет место спекуляция», – на железной дороге, в продовольственных магазинах и на складах, биржах и т. д. Признавалось также необходимым иметь негласных сотрудников на телеграфе и телефонных станциях. В инструкции подробно разъяснялись права агентов, правила производства арестов, обысков, ревизий и выемок.

Инструкция по борьбе со спекуляцией подчеркивала необходимость приобретения агентов, прежде всего из числа лиц, поддерживавших советскую власть. Однако составители инструкции считали эту меру борьбы вынужденной, противоречившей этике революционера. Агентурный метод, говорилось в инструкции, вызывает «чувство омерзения» и является, по сути дела, «провокацией».

На конференции был поднят вопрос об организации централизованного оперативного учета, то есть регистрации всех сведений о контрреволюционных партиях, организациях и отдельных лицах. В инструкции для следователей ЧК по этому поводу было записано положение о регистрации всех лиц, проходивших по уголовным делам. Согласно инструкции, основанием для принятия дела к расследованию считалось обвинение в участии в заговоре, контрреволюционной агитации и пропаганде, саботаже или других опасных для советской власти преступлениях. Инструкция запрещала применение физических мер воздействия на обвиняемых с целью склонения их к даче показаний.

Конференция имела принципиальное значение для дальнейшей работы чрезвычайных комиссий, так как наметила пути организационного строительства (были приняты «Основные положения организации чрезвычайных комиссий» и «Положение о чрезвычайных комиссиях на местах»), признала необходимым использование в практике органов безопасности негласных средств оперативной деятельности, в том числе и секретной агентуры.

С учетом изложенного можно констатировать, что Всероссийская чрезвычайная комиссия была создана как орган, призванный осуществлять после ликвидации Петроградского Военно-революционного комитета беспощадную борьбу с контрреволюцией и саботажем на всей территории РСФСР.

В отличие от советского правительства, создание политической полиции для лидеров Белого движения не являлась одной из первоочередных задач. На начальном этапе Гражданской войны борьбу с врагами белогвардейских режимов вели только органы контрразведки, созданные при штабах вооруженных формирований. В том была своя логика, поскольку в некоторых регионах сначала формировалась армия, а уж потом – государственный аппарат.

Так, на Юге России белые смогли приступить к формированию органов государственной власти только после успешного завершения Второго Кубанского похода Добровольческой армии и взятия Екатеринодара. 18 (31) августа 1918 г. генерал от инфантерии М.В. Алексеев утвердил «Положение об Особом Совещании при Верховном руководителе Добровольческой армии». Председателем созданного высшего органа гражданского управления стал М.В. Алексеев, а его заместителями – А.И. Деникин, А.М. Драгомиров, А.С. Лукомский. После смерти генерала М.В. Алексеева должность Верховного руководителя упраздняется. Генерал А.И. Деникин становится главнокомандующим Добровольческой армией, совместив политическую и военную власть.

Формирование Особого совещания растянулось на несколько месяцев и было завершено 2 февраля 1919 г. По новому положению в нем насчитывалось 13 управлений: военное, морское, внутренних дел, путей сообщения, финансов, юстиции и др.. Лишь месяц спустя, 6 марта, А.И. Деникин утвердил «Временное положение об Управлении внутренних дел при главнокомандующем Вооруженными Силами на Юге России» (ВСЮР). Согласно этому документу, начальник Управления внутренних дел (УВД) имел помощников и совет. Структурно управление состояло из следующих подразделений: части общих дел; особой части; гражданской части и штаба государственной стражи; части городского и земского самоуправления; врачебно-санитарной и ветеринарной части, а также части страхования и противопожарных мер.

Бороться с порожденной революцией и Гражданской войной преступностью предстояло государственной страже (ГС) – военно-полицейской структуре, совмещавшей в себе функции жандармерии и полиции. В соответствии с «Временным положением о Государственной страже», утвержденным главнокомандующим ВСЮР 25 марта (7 апреля) 1919 г., на нее возлагалось обеспечение «…государственного порядка, общественной, личной и имущественной безопасности». Конкретизированы жандармские функции в ст. 122 документа: «1) отражение и пресечение вооруженных выступлений отдельных лиц, преступных сообществ и разбойничьих шаек с целью захвата власти или завладения правительственными и общественными установлениями и зданиями, а равно частными имуществами».

По данным историка В.Ж. Цветкова, полномочия Государственной стражи были широкими: от осуществления паспортного режима, содействия в сборе налогов и таможенных пошлин, борьбы с эпидемиями и мер по «общественному призрению» до содействия военным и гражданским властям в проведении мобилизаций и реквизиций, участии в боевых действиях против местных «уголовных банд».

«Гражданская (государственная. – Авт.) стража, имея полувоенную организацию, находилась в двойном подчинении – местным гражданским начальникам и, через командиров губернских бригад, “командующему государственной стражей” – помощнику нач[альника] управл[ения] вн[утренних] дел, на которого возлагалось высшее руководство деятельностью стражи по пресечению преступлений, – констатировал А.И. Деникин. – Главноначальствующий, кроме высшего надзора за управлением нескольких губерний или области, имел в своем подчинении войска и должен был согласовать действия военных и гражданских властей. Ему предоставлялись исключительные права и принятие чрезвычайных мер в случаях, угрожающих государственному порядку».

«Главное начальствование» над ГС принадлежало начальнику УВД, который осуществлял надзор за «точным исполнением чинами государственной стражи своих обязанностей» и руководил деятельностью «по предупреждению, пресечению, обнаружению и исследованию преступлений». Ближайшее заведование возлагалось на командующего стражей, возглавлявшего центральное управление ГС. Командующим госстражей – помощником начальника УВД был назначен генерал от инфантерии Н.Н. Мартос.

Центральное управление состояло из штаба, гражданской части и специальных курсов для подготовки лиц, желающих проходить службу в госстраже. В штабе сосредотачивались дела по строевой, инспекторской, хозяйственной и военно-судной частям, в гражданской части – дела по предупреждению и пресечению, обнаружению и исследованию преступлений, по охране государственного порядка и общественной безопасности, а также по личному составу уголовно-разыскных управлений.

В состав государственной стражи помимо центрального управления входили уголовно-разыскные управления, бригады в губерниях, областях, городах и на железных дорогах, а также портовые, речные и крепостные команды.

Постановлением Особого совещания от 7 мая 1919 г. было принято расписание должностей и табель окладов чинам государственной стражи в губерниях и градоначальствах.

Приказом главкома ВСЮР от 17 (30) декабря 1919 г. о реорганизации гражданского управления Особое совещание было упразднено. Гражданская стража, как и Управление внутренних дел, вошли в состав правительства, вновь образованного при главнокомандующем.

Возглавивший Русскую армию генерал П.Н. Врангель 1 июня 1920 г. издал приказ № 3270 о формировании особого отдела при своем штабе «для объединения и руководства деятельностью наблюдательных органов Военного и Морского ведомств (о них будет подробно рассказано ниже. – Авт.), а также политического розыска при управлении внутренних дел, каковые с сего числа подчинить названному отделу». На начальника особого отдела по совместительству возлагались обязанности помощника начальника гражданского управления по делам государственной стражи и политического розыска.

Таким образом, на завершающем этапе Гражданской войны на Юге России контрразведка и политический сыск были объединены в единую структуру под общим руководством.

На Северо-Западе страны ситуация имело некоторое сходство с Югом – первоначально здесь сформировались добровольческий корпус и армия, а высшие органы государственной власти – гораздо позже. Коалиционное правительство было сформировано в Ревеле лишь 11 августа 1919 г. Просуществовало оно менее четырех месяцев – 2 декабря объявило о своем роспуске. В его состав входило несколько министерств, в том числе и внутренних дел. МВД руководило местными органами власти, в том числе уездными и волостными комендантами. В ведомстве разработали и внесли на рассмотрение правительства ряд нормативно-правовых документов, в том числе и «Временное положение о государственной страже». Однако практическая деятельность правительства, как пишет историк А.В. Смолин, «…с момента его образования и до ликвидации не вышла в основном из стадии формирования штатов министерств, подготовки проектов различных законоположений и решения мелких вопросов».

На Севере обеспечение внешней и внутренней безопасности на подконтрольной белым территории находилось в компетенции военно-регистрационного отделения (контрразведки. – Авт.) военного ведомства. А в ведении отдела внутренних дел Временного правительства Северной области находились почтовая и телеграфная связь, разрешительная система, тюрьмы и милиция, бюро печати и т. д.

Заняв пост генерал-губернатора, генерал-лейтенант Е.К. Миллер 1 февраля 1919 г. добился переподчинения военно-регистрационного отделения (ВРО) своей военной канцелярии, что явилось своевременным шагом в условиях усилившегося общественного недовольства политикой правительства. 11 августа военная канцелярия была упразднена, а контрразведка возвращена в орган военного управления.

На Востоке страны имелись свои особенности – там органы власти и вооруженные формирования создавались параллельно. Приказом Комитета членов Всероссийского Учредительного собрания (КОМУЧ) 9 августа 1918 г. было образовано Министерство охраны государственного порядка (МОГП) в «целях ограждения интересов порядка и безопасности и предотвращения покушений антигосударственных элементов на государственный строй». МОГП состояло из двух департаментов – милиции и государственной охраны (ГО). К ведению последнего были отнесены дела: а) по предупреждению и пресечению государственных преступлений на территории Российской Федеративной Демократической Республики (РФДР); б) устройству учреждений государственной охраны и по наблюдению за их деятельностью. «Причем был сохранен “жандармский образ” политического сыска, характерный для царской России, – пишет историк Е.А. Корнева. – Так, все чины центрального и местных органов Департамента государственной охраны, за исключением лиц, служащих по вольному найму, числились в составе Отдельного корпуса государственной охраны, а директор департамента стоял во главе корпуса». МОГП прекратило свое существование вместе с КОМУЧ.

В результате компромисса различных сил 23 сентября 1918 г. в Уфе было создано Временное Всероссийское правительство (Уфимская директория), унаследовавшее органы власти Временного Сибирского правительства, в том числе и МВД. В компетенцию Департамента милиции (ДМ) МВД входила лишь борьба с уголовными преступлениями.

Орган политического сыска в Сибири появилась спустя несколько месяцев после прихода к власти адмирала А.В. Колчака. Верховный правитель 7 марта 1919 г. утвердил постановление Совета министров об учреждении при ДМ МВД «Особого отдела государственной охраны» (ООГО) и соответствующих управлений на местах.

Непосредственным инициатором создания государственной охраны являлся директор Департамента милиции и товарищ министра внутренних дел В.Н. Пепеляев. Свою идею он изложил в докладной записке Совету министров в январе 1919 г. Государственная охрана замышлялась им как орган «политического розыска»; за военной контрразведкой предполагалось оставить ведение дел о шпионаже. 28 февраля 1919 г. министр внутренних дел А.Н. Гаттенбергер представил правительству проект постановления «Об учреждении Особого отдела государственной охраны», который был затем утвержден Верховным правителем.

Однако, несмотря на утверждение самого постановления, рассмотрение «Положения» было отложено из-за разногласий. В частности, управляющий Забайкальской областью С.А. Таскин протестовал против подчинения губернских управлений государственной охраны непосредственно МВД, минуя управляющих губерниями. Под давлением В.Н. Пепеляев отступил, и в «Положение о государственной охране» был включен пункт 3 о подчинении ее местных управлений управляющим губерниями (областями), одновременно с подчинением особому отделу Департамента милиции.

17 июня 1919 г. отредактированный документ был утвержден Советом министров и 19-го опубликован в «Правительственном вестнике». 1-я статья «Положения» гласила: «Государственная охрана имеет целью предупреждение и пресечение государственных преступлений». Ст. 4 распределяла функции между всеми 4-мя отделениями Особого отдела.

По штату особый отдел состоял из 4-х отделений (I – инспекторское (по личному составу), II – информационное, III – разыскное (по производству дознаний и связанной с ним переписке) и IV – агентурное), а также секретарской части и архива. Общий штат Особого отдела устанавливался в 47 человек. Управляющий отделом получал чин 5-го класса Табели о рангах (позднее повышен до 4-го класса) и ранг вице-директора Департамента милиции.

Государственная охрана прекратила свое существование вместе с разгромом белых армий в Сибири и падением колчаковского режима.

Тем временем победившая сторона продолжала развивать свои органы безопасности. Сформированная первоначально как орган политического розыска, впоследствии ВЧК получила и другие функции – борьбы с уголовными преступлениями, а также ведения контрразведывательной и разведывательной деятельности. И первая, и вторая зародились в недрах особого отдела ВЧК, о котором будет рассказано ниже. Если контрразведка как самостоятельная структура была создана в 1922 г. уже в Государственном политическом управлении (ГПУ), то разведка – в конце 1920 г.

Неудачная война с Польшей, сложные взаимоотношения с Эстонией, Латвией, Литвой и Финляндией со всей остротой поставили вопрос о необходимости информационного обеспечения советского руководства страны для принятия политически важных решений.

В сентябре 1920 г. политбюро ЦК РКП(б) приняло решение о кардинальной реорганизации разведки. В нем, в частности, говорилось: «Слабейшим местом нашего военного аппарата является, безусловно, постановка агентурной работы, что особенно ясно обнаружилось во время польской кампании. Мы шли на Варшаву вслепую и потерпели катастрофу. Учитывая ту сложившуюся международную обстановку, в которой мы находимся, необходимо поставить вопрос о нашей разведке на надлежащую высоту. Только серьезная, правильно поставленная разведка спасет нас от случайных ходов вслепую».

Для разработки мер по улучшению деятельности разведки была создана специальная комиссия, в которую вошли И.В. Сталин, Ф.Э. Дзержинский и ряд других лиц. На основании разработанных комиссией предложений Дзержинский 12 декабря 1920 г. отдал следующее распоряжение управляющему делами ВЧК: «Прошу издать секретный приказ за моей подписью о том, что ни один отдел ВЧК не имеет права самостоятельно отправлять агентов или уполномоченных, или осведомителей за границу без моего на то согласия. Составьте проект приказа об иностранном отделе ВЧК (с ликвидацией иностранного отделения особого отдела ВЧК) и начальнике его и о том, что все агенты за границу от ВЧК могут посылаться только этим отделом».

20 декабря 1920 г. Ф.Э. Дзержинский подписал приказ № 169 о создании иностранного отдела ВЧК. В этом приказе говорилось:

«1. Иностранное отделение Особого отдела ВЧК расформировать и организовать Иностранный отдел ВЧК.

2. Всех сотрудников, инвентарь и дела Иностранного отделения ОО ВЧК передать в распоряжение вновь организованному Иностранному отделу ВЧК.

3. Иностранный отдел ВЧК подчинить начальнику Особого отдела тов. Менжинскому.

4. Врид. начальника Иностранного отдела ВЧК назначить тов. Давыдова, которому в недельный срок представить на утверждение Президиума штаты отдела.

5. С опубликованием настоящего приказа сношения с заграницей, Наркоминделом, Наркомвнешторгом, Центроэваком и Бюро Коминтерна всем отделам ВЧК производить только через Иностранный отдел.

Председатель ВЧК Дзержинский».

30 декабря 1920 г. Дзержинский утвердил штаты иностранного отдела (ИНО) ВЧК в следующем составе:

– начальник отдела;

– два помощника начальника отдела;

– особый уполномоченный для особо ответственных заданий;

– юрисконсульт;

– два сотрудника и один младший сотрудник для поручений;

– начальник канцелярии, помощник начальника, два старших делопроизводителя, три младших делопроизводителя, два переводчика и три машинистки;

– начальник агентурного отделения, помощник начальника, два уполномоченных, два сотрудника для поручений, один делопроизводитель (он же шифровальщик), одна машинистка;

– уполномоченный иностранного отделения, секретарь отделения, машинистка;

– начальник бюро виз, помощник начальника, два сотрудника для поручений, два старших делопроизводителя, четыре младших делопроизводителя, машинистка.

Создание самостоятельного иностранного отдела ВЧК было вызвано тем, что в связи с окончанием Гражданской войны в Европейской части России необходимо было усилить разведывательную работу органов безопасности за границей, чтобы своевременно выявлять и пресекать подрывную деятельность спецслужб иностранных государств и организаций российской белоэмиграции, а также получать разведывательные сведения политического, военного и экономического характера для информирования партийно-государственного руководства страны и использования в своей оперативной работе.

Некоторые иностранные авторы связывают создание внешней разведки с потребностью большевиков в первую очередь противодействовать российским эмигрантским организациям. Так, Д. Ричелсон считает, что к 1920 г. Советы тревожили не немцы, а русские эмигрантские организации. Подобные организации, иногда прибегая к помощи правительств стран, давших им приют, стремились продолжить сражение с большевиками. Они обучали, экипировали и внедряли на советскую территорию отдельных индивидуумов и группы, сеявшие антисоветскую пропаганду и пытавшиеся поднять восстания и организовать стачки. В случае необходимости они прибегали к террористическим актам и саботажу, как и большевики.

По указанию В.И. Ленина Ф.Э. Дзержинский подготовил предложение учредить специальные подразделения для осуществления актов террора против эмигрантов и рекомендовал создать боевые организации, которые будут внедряться в наиболее враждебные группы, дабы переманивать их агентов в Россию и истреблять их. Для проведения подобных операций Дзержинский учредил иностранный отдел (ИНО).

А английский историк Р. Сет в книге «Сорок лет советского шпионажа» в качестве основной задачи советской разведки на начальном этапе ее деятельности указывает подготовку условий для победы всемирной коммунистической революции.

К весне 1921 г. стало ясно, что утвержденные в декабре 1920 г. структура и штаты ИНО не обеспечивают решения стоящих перед разведкой задач. Поэтому в марте 1921 г. коллегия ВЧК приняла решение об организации иностранных отделений на местах.

Во исполнение этого решения в течение 1921 г. были созданы иностранные отделения при чрезвычайных комиссиях в Петрограде, Пскове, Смоленске, Харькове, Одессе, Киеве, Севастополе, Баку, Архангельске, Ташкенте, Омске и в некоторых других городах. Эти отделения в основном занимались наблюдением за иностранцами на территории Республики. Иностранцев, подозревавшихся в сотрудничестве с иностранными разведками или в проведении подрывной работы против советской власти, брали в разработку и в необходимых случаях с санкции ИНО ВЧК арестовывали.

Некоторым иностранным отделениям, находившимся в пограничных и портовых пунктах, поручалось поддержание связи с агентами, действовавшими за границей.

В апреле 1921 г. коллегия ВЧК утвердила положение об иностранном отделе, в котором была закреплена следующая структура ИНО: секретариат, закордонная, осведомительная, следственно-оперативная и юридическая части, а также бюро виз.

В задачи закордонной части входили: выявление деятельности белоэмигрантских организаций и антисоветских политических партий за границей и их связей в России; изучение подрывной деятельности иностранных спецслужб, выявление их штатных сотрудников и агентов, направлявшихся в Советскую Россию; добывание документальной разведывательной информации; контрразведывательное обеспечение советских дипломатических, торговых и иных представительств за границей.

В функции осведомительной части входило руководство оперативной работой среди иностранцев, приезжавших в РСФСР (их учет, контроль передвижений по территории Республики, выявление контактов с советскими гражданами и связей с иностранными спецслужбами и др.).

На следственно-оперативную часть возлагалось производство арестов и обысков иностранцев, ведение следствия по делам арестованных.

Юридическая часть участвовала в разработке проектов нормативных актов, регулировавших пребывание иностранцев на территории Советской республики, а также консульских соглашений с иностранными государствами и контролировала работу в этой области соответствующих наркоматов.

В задачу бюро виз входило решение вопросов, связанных с выездом за границу и въездом в РСФСР как советских граждан, так и иностранцев.

С учетом изложенного можно констатировать, что необходимость участия ВЧК в проведении разведывательной деятельности осознавалась руководством Комиссии практически сразу, организационно это направление деятельности было оформлено при самом боеспособном подразделении ВЧК – особом отделе. Создание самостоятельного разведывательного подразделения в структуре ВЧК (иностранного отдела) было обусловлено изменением военной и политической обстановки в стране и за рубежом и соответственно появлением новых угроз безопасности Советского государства.

Развитие и совершенствование организационной и штатной структуры Всероссийской чрезвычайной комиссии в целом продолжалось почти непрерывно весь период ее существования. Расширялись компетенция и арсенал негласных форм и методов оперативной деятельности. В сложных условиях Гражданской войны ВЧК превратилась в один из важнейших и наиболее дееспособных институтов советскоой власти.

 

Территориальные органы безопасности

В первое время после Октябрьского переворота борьбу с контрреволюционными и иными выступлениями против советской власти на местах, так же как и в Петрограде, организовывали военно-революционные комитеты. После того, как созданные новые органы государственной власти – Советы различного уровня – упрочили свое положение, ЦК РСДРП(б) и Совнарком предложили им постепенно упразднять ВРК, сосредотачивать всю полноту власти в своих руках и образовывать специальные органы по борьбе с контрреволюцией.

В связи с этим в регионах для обеспечения безопасности советской власти при Советах начали создаваться самые разнообразные по форме учреждения. В Нижнем Новгороде это был политический отдел военно-революционного штаба; в Москве – военно-политический отдел при революционном штабе Московского военного округа; в Самаре – отдел борьбы с контрреволюцией и разведочное бюро при штабе Народно-революционной гвардии; в Вятке – военный отдел губисполкома; во Владимире – следственная комиссия ревтрибунала. В некоторых городах, где Советы еще не обладали реальной властью, борьбу с контрреволюцией осуществляли непосредственно большевистские парторганизации, например, в Шлиссельбурге.

15 (28) декабря 1917 г. Всероссийская чрезвычайная комиссия обратилась через газету «Известия ВЦИК» ко всем советам на местах с призывом немедленно приступить к организации у себя таких же чрезвычайных комиссий. «Общими, объединенными усилиями, – говорилось в призыве, – скорее и легче будет сломлено сопротивление врагов революции». В январе 1918 г. ВЧК направила в местные Советы телеграмму за подписями Ф.Э. Дзержинского и И.Н. Полукарова, в которой предлагалось немедленно создать отделы по борьбе с контрреволюцией и установить связь с ВЧК.

К февралю 1918 г. в связи с резким ухудшением внешнеполитической обстановки и увеличением числа контрреволюционных выступлений вопрос о создании местных ЧК для большевиков стал особенно актуальным. 23 февраля 1918 г. ВЧК вновь призвала все Советы образовать у себя чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией. Учрежденным комиссиям предлагалось связаться с Всероссийской чрезвычайной комиссией, направив в центр своих представителей для получения инструкций, а также прислав сведения о выявленных фактах контрреволюционной деятельности на местах.

Началось создание местных чрезвычайных комиссий. Так, например, вопрос об образовании единого в рамках Москвы органа борьбы с контрреволюцией поднимался неоднократно. 31 января 1918 г. президиум Московского Совета утвердил временную комиссию по организации отдела по борьбе с контрреволюцией. С февраля 1918 г. в городе начался процесс создания районных ЧК. Однако с переездом в начале марта ВЧК из Петрограда в Москву вопрос о создании общегородского подразделения отпал. Личный состав ВЧК пополнился московскими кадрами, а вскоре в ее структуре был создан отдел районных ЧК во главе с Я.М. Юровским.

Дальнейшие события – усиление сопротивления противников большевиков, с одной стороны, и процесс превращения ВЧК после ее переезда в Москву в центральный орган управления всеми чрезвычайными комиссиями на местах, с другой стороны, – вновь поставили на повестку дня вопрос о создании Московской ЧК.

12 октября 1918 г. Московский комитет РКП(б), 16 октября президиум Московского совета, а 15 ноября ВЧК приняли решение об организации Московской чрезвычайной комиссии. 23 ноября «Вечерние известия Московского Совета» опубликовали состав первой коллегии МЧК: «…председатель – т. Дзержинский, члены: тт. Юровский, Бреслав, Мессинг и Манцев».

Чрезвычайные комиссии возникали, как правило, в моменты наибольшего обострения политической обстановки в той или иной местности. Так, 14 февраля 1918 г. в связи с угрозой вооруженного выступления «Союза фронтовиков» Саратовский Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов принял постановление о создании отдела по борьбе с контрреволюцией. Для подавления контрреволюционного мятежа в распоряжение отдела передали Красную гвардию, милицию и специальные боевые социалистические дружины, а также наделили его неограниченными полномочиями по борьбе с врагами народа и революции. В апреле 1918 г. отдел был официально назван Чрезвычайной комиссией.

В феврале 1918 г. вспыхнули антисоветские выступления и крестьянские восстания в ряде районов Сибири (Ишиме, Камне, Канске, Новониколаевске, Тобольске, Ялуторовске). С началом немецкого наступления прокатилась волна антибольшевистских восстаний по другим сибирским районам (Анжеро-Сунженск, Нарым, Тюмень, Славгород) и Северному Казахстану (Исилькуль, Петропавловск, Семипалатинск). Заявили о себе националистические организации Хакасии и Горного Алтая, активизировались подпольные белогвардейские группы.

В этих условиях Омский Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов 24 февраля 1918 г. принял следующее решение: «Вследствие нарастающей опасности со стороны обиженной буржуазии – крупной и мелкой, офицерства и верхов казачества – в президиум Омского Совета рабочих и солдатских депутатов вносится предложение организовать отдел по борьбе с контрреволюцией и распространить среди населения обязательное постановление, аналогичное постановлению Всероссийской комиссии по борьбе с контрреволюцией».

В Томске сначала был образован отдел по борьбе со спекуляцией, а 24 февраля 1918 г. – военно-революционный штаб, наделенный чрезвычайными полномочиями. На основе этих двух органов в марте 1918 г. сформировался отдел по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией.

Для расследования сотниковского мятежа и причастности к нему эсеров Красноярским губисполкомом в феврале 1918 г. была создана следственная комиссия при исполнительном комитете. С 2 апреля она стала именоваться Чрезвычайной комиссией при Красноярском Совете и взяла на себя функции органа борьбы с контрреволюцией.

7 марта 1918 г. в связи с предстоящим переездом в Москву коллегия ВЧК приняла решение: «Созвать представителей районов и совместно с ними обсудить и решить вопрос о создании Петроградской комиссии на место ВЧК, переезжающей в Москву».

В соответствии с указанным постановлением Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов 9 марта направил районным Советам города телеграмму, в которой предлагал немедленно прислать на Гороховую улицу, дом 2 (где размещалась ВЧК) по два представителя от каждого района. Указанная телеграмма была отправлена 9 марта, т. е. когда большинство сотрудников ВЧК выехали в Москву. Об отъезде чекистов газета «Известия ВЦИК» сообщила, что ВЧК 9 марта в 12 часов дня «эвакуируется из Петрограда».

10 марта 1918 г., в день отъезда ЦК РКП(б) и советского правительства, Петроградский Совет создал свой исполнительный орган – Совет комиссаров Петроградской трудовой коммуны, который для текущей работы организовал отделы (вскоре они были переименованы в комиссариаты), в том числе и отдел по борьбе с контрреволюцией.

С момента своего образования Петроградская ЧК, входя в аппарат Петроградской трудовой коммуны, стала городским и общегубернским чекистским органом. Затем в конце апреля 1918 г. Петроградская трудовая коммуна вошла в состав Союза коммун Северной области (СКСО), который включал территории Петроградской, Новгородской, Псковской, Архангельской, Северо-Двинской, Череповецкой, Вологодской и Олонецкой губерний. Административный аппарат Северной области создавался на базе соответствующих органов Петроградской трудовой коммуны. В связи с этим Петроградская ЧК была реорганизована в Северную областную ЧК. Официально она стала называться Чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией при Совете комиссаров СКСО. Но чаще всего ее называли Петроградской ЧК.

Однако процесс образования местных чрезвычайных комиссий развивался медленно. Недостаток партийных кадров, отсутствие подробных указаний о порядке организации чрезвычайных комиссий тормозили работу.

Так, например, в конце октября – начале ноября 1917 г. по требованию ЦК РСДРП(б) в Твери при губисполкоме была создана чрезвычайная тройка по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем, в состав которой входили председатель губисполкома большевик А.П. Вагжанов и два левых эсера – комиссар охраны края А.А. Абрамов и комиссар отдела управления А.В. Синицын. Чрезвычайная тройка не имела в то время прав, подтвержденных законом, и выносила приговоры со ссылкой на революционную совесть. Только в конце мая 1918 г., после телеграммы Ф.Э. Дзержинского в Тверской губисполком, местные власти приступили к организации в Твери и уездах чрезвычайных комиссий, а «тормозивших» процесс их создания А.П. Вагжанова и А.А. Абрамова уволили. Однако отсутствие надлежащих инструкций и распоряжений центра о штатах, сметах, остро стоящий кадровый вопрос мешали делу. В губернском и уездных исполкомах на них по-прежнему смотрели как на что-то противоестественное, вторгавшееся в компетенцию Советов. Средств для содержания из центра комиссия не получала, что еще больше усложняло дело. Поначалу в ЧК подразделения на отделы не было, а ее функционеры – коммунисты, левые эсеры и анархисты – по-разному понимали не только ее задачи, но и сохраняли различные представления о власти, что существенно отражалось на работе.

Между тем обстановка в стране все более обострялась. Разгоралась Гражданская война, углублялась экономическая разруха, надвигался голод. В этих условиях 18 марта 1918 г. коллегия ВЧК по указанию ЦК РКП(б) и советского правительства приняла решение об ускорении создания чрезвычайных комиссий при местных, особенно при губернских Советах.

Тогда же в связи с образованием при ВЧК отдела по борьбе со спекуляцией было разработано и разослано губернским исполнительным комитетам циркулярное письмо, в котором разъяснялась необходимость создания чрезвычайных комиссий. В нем, в частности, говорилось: «Товарищи! Вскоре после октябрьской Революции, победы рабочих и крестьян всей России, при Совете Народных Комиссаров организовалась из членов ЦИК и кооптированных сотрудников Комиссия, поставившая своей целью объявление беспощадной борьбы всем противникам Рабоче-Крестьянского правительства: контрреволюционерам, саботажникам, подрывающим своим гнусным саботажем сознательную работу нового государственного механизма, и спекулянтам, наживающим за время войны громадные барыши, путем наглого ограбления трудящихся масс…

…первые же месяцы работы уже показали, что деятельность Отдела сильно осложняется и затрудняется отсутствием поддержки на местах. Отдел не мог и не может развернуть свою работу во Всероссийском масштабе, если местные правительственные советские учреждения не окажут ему тесной поддержки путем организации при всех Губернских, Областных и уездных Совдепах Чрезвычайных Комиссий, которые также должны объявить беспощадную борьбу как спекулянтам, так и всем контрреволюционным и саботажным проявлениям в подведомственном им районе и не войдут в тесный контакт со Всероссийской Чрезвычайной Комиссией…»

К циркуляру были приложены типовой штат и инструкция, подготовленная спекулятивным отделом ВЧК. Предлагалось при каждом Совете организовать чрезвычайную комиссию по борьбе со спекуляцией и контрреволюцией. Кроме того, предписывалось подробно информировать ВЧК, если такие комиссии уже организованы.

Получив постановление и циркулярное письмо ВЧК, исполнительные комитеты губернских Советов и губернские комитеты РКП(б) ускорили организацию чрезвычайных комиссий.

Порядок организации чрезвычайных комиссий был таков: на заседании губисполкома или губкома компартии ставился вопрос о мерах борьбы с контрреволюцией и спекуляцией. С докладом выступал один из членов исполкома или представитель ВЧК. Доклад обсуждался, и выносилось постановление о создании комиссии. Затем утверждался состав комиссии, предварительно подобранный губернским комитетом РКП(б). Одновременно при комиссии формировался вооруженный отряд.

В апреле 1918 г. по инициативе местных комитетов РКП(б) организуются чрезвычайные комиссии в Витебске, Вятке, Туле, Рязани, Симбирске, в мае – в Пскове, Орле, Костроме, Казани, Могилеве, Калуге, Астрахани и других городах. Чрезвычайные комиссии этих городов вначале осуществляли борьбу с контрреволюцией в губернских центрах. Затем деятельность каждой из них была распространена на всю территорию соответствующей губернии.

5 апреля 1918 г. заместитель председателя ВЧК Д.Г. Евсеев выступил на заседании коллегии ВЧК с докладом о необходимости разработать план общего направления деятельности ВЧК во всероссийском масштабе. По его докладу ВЧК приняла решение созвать Всероссийскую конференцию чрезвычайных комиссий, которая должна была решить принципиальные вопросы, касавшиеся организационного строительства и методов работы чекистских органов. Такая конференция состоялась в июне 1918 г.

В решении, принятом конференцией, еще раз указывалось на необходимость организации на всей территории РСФСР чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией, саботажем, спекуляцией и преступлениями по должности. Конференция особо подчеркнула, что чрезвычайные комиссии должны стать оплотом охраны советской власти, твердой опорой партии и правительства в их борьбе за укрепление завоеваний революции.

Конференция выступила с предложением о создании чрезвычайных комиссий на железнодорожном транспорте, а также на государственных границах, высказалась за формирование корпуса войск ВЧК – военной силы, необходимой для подавления вооруженных контрреволюционных выступлений.

Как отмечалось выше, конференция рассмотрела и приняла «Основные положения по организации чрезвычайных комиссий». Принятое положение имело значение для организации чрезвычайных комиссий по единому принципу.

В августе 1918 г. создание губернских ЧК основном завершилось. В это время в Советской Республике было 38 губчека. Губернские чрезвычайные комиссии являлись основным звеном в системе местных чекистских органов. На них возлагались задачи борьбы с контрреволюцией и спекуляцией, наблюдения за местной буржуазией, производства дознаний по государственным преступлениям, розыска преступников, наблюдения за проведением в жизнь декретов и распоряжений советской власти и т. д.

Наряду с губернскими ЧК весной 1918 г. были созданы чрезвычайные комиссии Западной и Уральской областей, Союза коммун Северной области, Сибири, Кубано-Черноморской (затем Северо-Кавказской) республики. Они руководили борьбой с контрреволюцией на территории губерний, входивших в областные объединения. Областные ЧК организовывали местные чрезвычайные комиссии, инспектировали и инструктировали их, осуществляли контроль за их деятельностью. Кроме того, областные чрезвычайные комиссии непосредственно вели борьбу с контрреволюцией, спекуляцией и должностными преступлениями в тех городах и губерниях, где они находились.

Так, например, место Сибирской чрезвычайной комиссии, созданной декретом Центросибири от 21 апреля 1918 г., порядок взаимодействия с центральными и местными органами власти определялись так: «Комиссия должна работать под контролем Центрального исполнительного комитета Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов Сибири, под руководством Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Местные Советы Сибири обязаны всеми мерами оказывать содействие ее работе».

Вслед за губернскими центрами специальные органы борьбы с контрреволюцией стали создаваться в уездах. В указанном выше циркулярном письме ВЧК всем Советам на местах от 18 марта 1918 г. губисполкомам предлагалось «разослать копии нашего отношения всем уездным Совдепам вашей губернии с призывом предпринять те же шаги в области борьбы со спекуляцией и контрреволюцией, организовать уездные чрезвычайные комиссии, войти в контакт с губернским отделом по борьбе со спекуляцией, являющимся связующим звеном для данной местности».

Руководствуясь этими указаниями, созданные губернские ЧК принимали меры к организации чрезвычайных комиссий при уездных Советах.

Позже М. Лацис вспоминал, что сначала Ф.Э. Дзержинский мыслил организацию только губернских чрезвычайных комиссий, а потом и уездных, но на местах иногда забегали вперед и создавали даже районные и волостные чрезвычайные комиссии. Вследствие этого ВЧК приходилось вносить коррективы в свои планы.

ВЧК 6 июля 1918 г. издала приказ всем губернским чрезвычайным комиссиям, которым предписывалось срочно приступить к организации во всех крупных уездных городах чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией, а в волости направить комиссаров ЧК.

Летом и осенью 1918 г. при непосредственном участии и под руководством местных комитетов РКП(б) начали возникать волостные чрезвычайные комиссии, а также учреждаться должности волостных чрезвычайных комиссаров.

Волостные ЧК создавались при волостных исполкомах и работали под руководством уездных чрезвычайных комиссий. В своей работе волостные ЧК поддерживали связь с комитетами бедноты и сельскими Советами. Об этом свидетельствует, в частности, постановление общего собрания председателей деревенской бедноты Сигорской волости Ярославского уезда по вопросу о борьбе со спекуляцией. В постановлении записано: «Зорко следить за всеми лицами, замеченными в спекуляции, и немедленно сообщать [о них] в волостную комиссию по борьбе со спекуляцией».

Волостные комиссии и комиссары не имели права производить самостоятельные оперативные действия. Главной их задачей было информировать уездные чрезвычайные комиссии, Советы и партийные комитеты о контрреволюционных проявлениях на территории волости, поселка, завода.

Естественно, в условиях Гражданской войны создать на всей контролируемой советской властью территории страны единообразные органы ЧК оказалось делом исключительно сложным. Так, в сентябре 1918 г. иногородний отдел ВЧК отмечал, что, несмотря на имевшиеся на местах организационные указания и типовые штаты, в отдельных губерниях и уездах комиссии организованы произвольно. Сведений об их структуре, фактических штатах, руководящих сотрудниках и т. п. в центре не имелось.

Кроме этого, стремление ВЧК создавать на местах строго централизованную структуру органов безопасности встретило противодействие многих местных Советов и отделов управления исполкомов (при этом тон задавался руководством Народного комиссариата внутренних дел и Народного комиссариата юстиции), которые предпринимали попытки подчинить органы ЧК своему влиянию. В свою очередь и провинциальные чрезвычайные комиссии не всегда считались с мнением органов советской власти в своей работе.

По этому поводу заместитель председателя ВЧК Я. Петерс разъяснял губернским ЧК, что НКВД и НКЮ контролируют органы безопасности, но не могут вмешиваться в их работу. «В своей деятельности ВЧК совершенно самостоятельна, производя обыски, аресты, расстрелы, давая после отчет Совнаркому и ВЦИК». Иногородний отдел требовал от местных органов безопасности наладить деловой контакт со всеми госучреждениями, а также разъяснял, что в ходе работы ЧК должны опираться на местные комитеты коммунистической партии и требовать от последних создания контрольных коллегий в составе начальника ЧК и двух представителей парткома.

17 сентября 1918 г. Ф.Э. Дзержинский подписал Инструкцию ВЧК о работе местных чрезвычайных комиссий. В ней уточнялась компетенция чекистских органов. По многим делам (должностные преступления, спекуляция и др.) органы ВЧК уже не ограничивались розыском и пресечением преступлений, а вели дознание и предварительное следствие, иногда даже заканчивали дела самостоятельно, внесудебным порядком.

28 октября 1918 г. ВЦИК принял Положение о ВЧК и местных ЧК, в котором уточнялись и развивались правовые нормы прежних нормативных актов о чекистских органах. В Положении закреплялось название комиссии – Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности (в отличие от ее первого названия). Подтверждалось, что ВЧК руководит деятельностью местных ЧК и вместе с ними должна планомерно вести борьбу с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности на всей территории РСФСР. ВЧК была органом Совнаркома и работала в тесном контакте с НКВД и НКЮ. Члены ВЧК назначались Совнаркомом. Председатель ВЧК входил в коллегию НКВД. В свою очередь НКВД, а также Наркомюст делегировали представителей в ВЧК.

ВЦИК признал правильной позицию ВЧК по вопросам о правах ЧК на местах. Последние организовывались местными совдепами или их исполкомами на одинаковых правах с остальными отделами. Члены местных ЧК назначались и отзывались местными исполкомами, председатели – избирались исполкомами и утверждались ВЧК. Постановления местных ЧК могли приостанавливать или отменять только ЧК вышестоящей инстанции.

К концу осени 1918 г. Всероссийской чрезвычайной комиссии и Советам с помощью большевистских партийных организаций удалось в целом создать местный чекистский аппарат. Он включал в себя областные, губернские, уездные, районные, волостные ЧК, районных и волостных чрезвычайных комиссаров. В основном была налажена регулярная связь местных органов с ВЧК. На местах начали получать приказы, распоряжения и инструкции, что позволило приступить к упорядочиванию и систематизации оперативной работы. Так как в условиях нехватки рекомендаций и инструкций на местах действовали методом проб и ошибок, за которыми стояли человеческие жизни.

В начале 1919 г., в условиях некоторой стабилизации положения на фронтах Гражданской войны, аппарат чрезвычайных комиссий был сокращен, а также проведена организационная и структурная перестройка органов госбезопасности. Так, к концу 1918 – началу 1919 г. по мере централизации чекистского аппарата постепенно теряли свою значимость областные ЧК. В связи с этим весной 1919 г. они были упразднены.

В конце 1919 г. перед ВЧК возник вопрос об организации борьбы с контрреволюцией в освобождавшихся от белогвардейцев и интервентов районах Сибири, Дона, Северного Кавказа. Удаленность этих районов от Центра крайне затрудняла управление воссоздававшимися губернскими и тем более уездными ЧК из Москвы. Требовалось создать промежуточное звено управления, которое решало бы задачи организации чрезвычайных комиссий на окраинах Республики и непосредственного руководства их деятельностью.

В Сибири эти задачи ВЧК возложила на Сибирскую чрезвычайную комиссию, образованную в сентябре 1919 г. на правах отдела Сибирского революционного комитета. Однако вскоре по настоятельному требованию Ф.Э. Дзержинского (по-видимому, опасавшегося излишнего влияния ревкома на работу органов безопасности) СибЧК была выведена из непосредственного подчинения Сибревкома и подчинена ВЧК. 1 января 1920 г. Сибирская чрезвычайная комиссия была преобразована в Омскую губернскую чрезвычайную комиссию с правами областного чекистского органа.

Усилиями Сибирской и Омской чрезвычайных комиссий при активном содействии местных партийных органов в течение декабря 1919 г. – февраля 1920 г. были созданы все губернские и большинство уездных чрезвычайных комиссий. В Ростове была образована Донская ЧК, в Краснодаре – Кубано-Черноморская ЧК, руководившие чрезвычайными комиссиями Дона и Кубани.

Образование Сибирской (Омской), Донской и Кубано-Черноморской ЧК не означало возрождения прежних областных чрезвычайных комиссий. Так, восстановлением чрезвычайных комиссий в губерниях Сибири исчерпалась роль Омской губчека как областного чекистского органа. С 15 апреля 1920 г. она начала функционировать как обычная губернская чрезвычайная комиссия. Функции головного чекистского органа с этого времени перешли к полномочному представительству ВЧК по Сибири, учрежденному в начале апреля 1920 г. Руководителем его по предложению Ф.Э. Дзержинского был назначен бывший заместитель начальника особого отдела ВЧК И.П. Павлуновский. Представительство направляло и координировало деятельность всех чекистских органов и войск внутренней охраны, находившихся на территории Сибири.

В это же время возникают полпредства ВЧК в Туркестане, на Северном Кавказе и в ряде других районов Республики. Полномочные представители назначали и перемещали сотрудников, организовывали чрезвычайные комиссии, инструктировали и ревизовали их и т. п.

Особенно большие изменения претерпело низшее звено чекистского аппарата. Осенью 1918 г. в связи с упрочением советской власти встал вопрос о ликвидации уездных, районных, волостных ЧК и института чрезвычайных комиссаров. Необходимость ликвидации уездных и районных ЧК обусловливалась еще и тем, что не хватало опытных партийных кадров для руководства ими. Партийные и советские органы не имели возможности обеспечить тщательный отбор кандидатов для работы в чрезвычайных комиссиях. Уездные комитеты партии, которые сами только создавались, не могли надлежащим образом контролировать деятельность ЧК. Вследствие этого в уездных и районных чрезвычайных комиссиях, тем более в волостных, оказалось немало сотрудников с низким общеобразовательным уровнем, отсутствием элементарного политического кругозора. Нередко туда проникали карьеристы, даже преступные элементы, которые нарушали «революционную законность», злоупотребляя должностными полномочиями. В ряде случаев это приводило к волнениям. По мнению профессора А.С. Велидова, деятельность некоторых уездных чрезвычайных комиссий начинала затруднять привлечение крестьянства к сотрудничеству с советской властью.

В октябре 1918 г. ВЧК упразднила волостные ЧК, а также институт чрезвычайных комиссаров. 7 января 1919 г. президиум ВЧК постановил ликвидировать уездные чрезвычайные комиссии, заменив их агентурой. 20 января 1919 г. ВЦИК утвердил подготовленное ВЧК постановление «Об упразднении уездных чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности». В нем указывалось, что «в целях правильной организации и более рациональной борьбы с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности» необходимо упразднить уездные ЧК в течение 20 дней после опубликования постановления.

В соответствии с постановлением уездные ЧК были упразднены. В губернские чрезвычайные комиссии передавались архивы, все незаконченные дела, остатки денежных сумм, а также все содержащиеся под стражей лица. Сотрудники чрезвычайных комиссий были либо призваны на работу в губернские ЧК, либо направлены на укрепление отделов управления уездных исполкомов и уездной милиции.

Постановление ВЦИК об упразднении уездных чрезвычайных комиссий предоставляло право губисполкомам и губернским чрезвычайным комиссиям возбуждать мотивированные ходатайства перед ВЧК о сохранении отдельных уездных ЧК, если это вызывалось необходимостью.

Местные партийные органы и Советы по-разному восприняли постановление ВЦИК о ликвидации уездных ЧК. В тех губерниях и уездах, где положение советской власти было достаточно прочным, комитеты РКП(б) и исполкомы Советов одобрили упразднение уездных ЧК.

Партийные и советские органы губерний, находившихся в прифронтовой полосе, напротив, стремились сохранить уездные ЧК. Так, весной 1919 г. в связи с наступлением армии А.В. Колчака активизировались контрреволюционные выступления в Поволжье. В Симбирской, Казанской, Нижегородской и некоторых других губерниях сократилось поступление чрезвычайного налога, возобновились крестьянские восстания, начались нападения на продовольственные отряды. Губкомы партии и губисполкомы стали ходатайствовать перед ВЧК об организации уездных чрезвычайных комиссий. 10 марта Симбирский губисполком и губком партии вынесли постановление о том, чтобы «временно восстановить уездные чрезвычкомы, дабы не дать возможности разрастись кулацкому движению…» Президиум Саратовского губисполкома 24 марта вынес решение о целесообразности создания уездных ЧК, которое было одобрено губкомом партии. Губчека направила опытных сотрудников в крупнейшие уезды организовывать чрезвычайные комиссии. Губком РКП(б) послал в уездные комитеты партии письмо об организации уездных ЧК.

Во второй половине 1919 г. остро встал вопрос об образовании уездных чрезвычайных комиссий в освобожденных от армий Колчака и Деникина районах Поволжья, Урала, Сибири, Дона, Северного Кавказа, где осталось много военнослужащих белых армий. Одни из них поступили на службу в советские учреждения, другие укрылись в лесах и горах, образовав повстанческие отряды. Поэтому губкомы и губернские бюро РКП(б) в этих районах выносили решения о создании уездных ЧК и укреплении их коммунистами. К началу 1920 г. в РСФСР в 70 из 500 уездов имелись чрезвычайные комиссии. Кроме того, немало уездных ЧК было образовано в первые месяцы 1920 г. в Сибири, на Дону и на Северном Кавказе. Создавались уездные чрезвычайные комиссии и на Украине, что было обусловлено широким размахом повстанческого движения.

Наряду с восстановлением в некоторых губерниях уездных чрезвычайных комиссий осуществлялись и другие меры по укреплению чекистского аппарата в уездах. В некоторых из них была введена должность помощника уполномоченного губчека. В Вятской губернии губком партии и губисполком создали районные чрезвычайные комиссии, распространявшие свою деятельность на ряд уездов. Районные ЧК имели в одних уездах уполномоченных, в других – свои отделения. В конце 1919 г. на основании решения губкома партии и губисполкома начали создаваться районные ЧК в Нижегородской губернии (здесь они назывались районными отделениями чрезвычайной комиссии). Им предоставлялось право производить обыски и аресты лиц, заподозренных в контрреволюционной деятельности, спекуляции или преступлении по должности. При объявлении губернии на военном положении районные отделения ЧК могли налагать штрафы, высылать и даже расстреливать контрреволюционеров (с разрешения губчека).

Таким образом, в 1919 г. на подконтрольной большевикам территории еще не существовало единой структуры чекистских органов, выполнявших задачи борьбы с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности в уездах. Этим занимались уполномоченные губчека, уездные ЧК, районные ЧК и их отделения.

Как уже говорилось ранее, на Юге России для предупреждения, пресечения и исследования преступлений в каждой губернии при губернаторах и градоначальствах создавались уголовно-разыскные управления (УРУ), в район ответственности которых входила вся губерния, не исключая полосы отчуждения железных дорог, портовых, речных и крепостных территорий. В тех градоначальствах, которые находились не в губернских городах, УРУ учреждались лишь по мере необходимости.

Начальник губернского управления подчинялся непосредственно губернатору, а городского – градоначальнику. Общее наблюдение за ходом дел в УРУ возлагалось на одного из чинов прокурорского надзора, по назначению прокурора окружного суда. По штату управления состояли из начальника, его помощников, чиновников для поручений, начальников городского и уездного розыска, заведующих районами, старших и младших надзирателей, фотографа, переводчиков и прочих чинов. При них состояли: канцелярия, адресный стол, отделения государственного и общеуголовного розыска, осведомительное и регистрационно-статистическое, дактилоскопическое и антропометрическое бюро, архив.

Судя по документам, УРУ создавались постепенно, начиная с мая и заканчивая октябрем 1919 г., по мере увеличения территории, подконтрольной ВСЮР. Так, 7 мая А.И. Деникин утвердил временные штаты Ставропольского и Черноморского уголовно-разыскных управлений, 20 мая – Минераловодского, 2 октября – Николаевского, Одесского, Полтавского, Саратовского и Херсонского. К концу октября войска Южного фронта красных нанесли поражение белогвардейским частям, а затем стали теснить их по всей линии фронта. Вероятнее всего, по этой причине на заседании Особого совещания 18 ноября не были рассмотрены проекты временных штатов Орловского и Черниговского уголовно-разыскных управлений.

В связи с отступлением ВСЮР сокращалась территория, соответственно, прекращали свое существование и уголовно-разыскные управления.

На подконтрольной колчаковской армии территории функционировали губернские и областные управления государственной охраны. С мая и до конца осени 1919 г. в Сибири было создано 17 губернских и областных управлений, 43 уездных отделения и 54 отдельных пункта. Однако учреждение органов госохраны на местах не всегда означало их фактическое развертывание, которое иногда задерживалось из-за нехватки средств. Например, в Амурской области к формированию управления приступили лишь 22 августа 1919 г., но к средине октября оно еще не функционировало, так как на его содержание не было выделено финансовых средств. Областное управление в Благовещенске приступило к работе только в конце месяца, т. е. незадолго до падения колчаковской власти.

В начале октября 1919 г. в Иркутской губернии были сформированы только 4 управления: в Иркутске, Нижнеудинске, Черемхово и Верхоленске. Ожидалось открытие еще двух: в Ангарске и Балаганске. Примерно в этот период в Семипалатинской области действовало лишь два управления – областное и Павлодарское уездное.

Отсутствие четкого разграничения функций и зон ответственности между государственной охраной и контрразведкой нередко приводило к параллелизму и дублированию в их деятельности, особенно в тех населенных пунктах, где сосредотачивалось несколько подразделений спецслужб. Например, в Томске действовали: управление госохраны, контрразведывательные органы штаба Омского военного округа, штаба 2-й дивизии, города, а также чешская контрразведка. В Иркутской губернии параллельно действовали контрразведка штаба округа, военного района и управление госохраны. Управляющий губернией П.Д. Яковлев считал их работу неудовлетворительной и жаловался в мае 1919 г. министру внутренних дел, что «до сих пор не введены агенты ни в предприятия, ни в союзы, ни в организации».

Необходимость четкого разделения зон ответственности госохраны и контрразведки была очевидна даже непрофессионалам. Вот что писал по этому поводу управляющий Забайкальской областью С.А. Таскин министру внутренних дел В.Н. Пепеляеву: «Во избежание междуведомственных трений и недоразумений, считаю крайне необходимым циркулярное разъяснение взаимоотношений органов государственной охраны и военной контрразведки», которая «часто распространяет свою деятельность и на гражданское население… Разъяснение необходимо в том смысле, – уточнял автор, – что военная контрразведка действует только среди войск, все же сведения, добываемые ею по делам, относящимся к ведению государственной охраны, она обязана незамедлительно сообщать в государственную охрану».

Свидетельств о межведомственном соперничестве встречается много. Однако было ли известно А.В. Колчаку о трениях между контрразведкой и государственной охраной и предпринимались ли властью попытки разграничить их функции – однозначного ответа нет.

В отличие от белых, в конце 1919 г. военно-политическое положение Советской Республики улучшилось. В связи с этим возник вопрос об упразднении остававшихся уездных чрезвычайных комиссий. 9 декабря VII Всероссийский съезд Советов принял постановление «О Советском строительстве», в котором чрезвычайные комиссии не значились среди отделов исполкомов уездных советов. Перед ВЧК возникла необходимость изыскать новые формы организации чекистской работы в уездах. 20 декабря 1919 г. коллегия ВЧК поручила своему президиуму вместе с представителями НКВД создать комиссию для выработки проекта образования при уездных отделах управления органов, которые выполняли бы функции уездных ЧК. 11 января 1920 г. коллегия ВЧК одобрила предложение М.Я. Лациса возложить разыскные функции на начальников уездной милиции, которые должны были отвечать за эту работу перед губернской ЧК.

15 февраля 1920 г. была утверждена «Инструкция об организации и работе местных органов ВЧК», в соответствии с которой при всех уездных подотделах милиции создавались политбюро в количестве 5–10 человек, во главе которых назначались соответствующие милицейские начальники, имевшие профессиональной стаж не менее двух лет. Оперативные задачи перед политбюро ставили губернские ЧК, они же контролировали их исполнение. Отчет об итогах своей деятельности политбюро также предоставляли губернским ЧК в соответствии со специальной инструкцией. Финансировались политбюро соответствующими подотделами милиции по установленным там ставкам, разницу и секретные ассигнования выплачивали ГубЧК.

В середине 1920 г. процесс создания уездных политбюро был закончен. Однако то обстоятельство, что они были подчинены также и начальникам уездной милиции и заведующим отделов управления в уездах, мешало губернским чрезвычайным комиссиям оперативно руководить работой бюро. В 1921 г. бюро перешли в непосредственное подчинение губернских ЧК.

С образованием разветвленного аппарата местных чекистских органов особенно остро встал вопрос о подборе и расстановке чекистских кадров, усилении руководства периферийными аппаратами и контроле за их практической деятельностью.

Служба инспектирования и контроля в органах безопасности была создана вскоре после образования ВЧК в виде особой инспекционной комиссии, перед которой ставилась задача – осуществлять плановые проверки с целью инструктирования, ревизии и контроля местных органов ЧК.

В обязанность особых инспекционных комиссий входило: при обследовании того или иного района или губернии наряду с изучением постановки дела дать работникам ЧК максимум полезных указаний о приемах борьбы с противниками советской власти. Это имело важное значение, так как работники местных органов не имели в то время должного опыта и нуждались в указаниях и конкретной помощи со стороны вышестоящего органа.

Кроме того, в обязанности инспекционных комиссий вменялось при изучении положения дел в губернских ЧК обращать внимание на выявление характерных недостатков, мешавших налаживанию планомерной работы.

В Инструкции особым инспекционным комиссиям подчеркивалось, что при выезде на места члены комиссии должны входить в тесный контакт с комитетами РКП(б), исполкомами местных Советов и другими советскими учреждениями для детального обследования работы местных ЧК. О результатах проверки местного органа ЧК члены комиссии должны были информировать соответствующий партийный комитет и исполком, а также руководство ВЧК.

Сотрудники инспекционной комиссии при выездах на места обладали широкими полномочиями. Они могли, в случае необходимости, отстранять виновных от работы, вплоть до отдачи под суд трибунала. При крайних обстоятельствах им разрешалось брать на себя руководство работой местных чрезвычайных комиссий.

Инспекционная комиссия обязывалась давать объективную оценку положения дел в обследуемом органе и следить за тем, чтобы «оперативные удары» ЧК наносились по действительным противникам советской власти и меньше всего отражались на рабочих, беднейших крестьянах, а также на «мелкобуржуазных, обывательских аполитичных элементах», которых советская власть использовала для налаживания хозяйственной жизни страны.

Однако существовавшая служба контроля не могла справиться с возраставшим объемом работы. В связи с этим в декабре 1920 г. для усиления контроля и оказания помощи местным органам создается административно-организационное управление ВЧК в составе административного и организационного отделов. Административный отдел ведал подбором, расстановкой и учетом кадров. Организационный отдел занимался организацией и руководством работой в местных ЧК путем инспектирования и инструктирования.

С учетом изложенного представляется, что создание системы ЧК на местах в основном осуществлялось методом проб и ошибок при отсутствии единого понимания в центре и на местах, а также в условиях принципиальных разногласий большевистского руководства и левых эсеров, возглавлявших Народные комиссариаты внутренних дел и юстиции. Однако экстраординарными усилиями, преодолевая противодействие отдельных центральных и местных органов советской власти, Центральному комитету РКП(б), Совету народных комиссаров и Всероссийской чрезвычайной комиссии удалось в конце концов создать относительно стройную централизованную систему местных чрезвычайных комиссий, решавших задачи по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, преступлениями по должности и др. в своих регионах.

Создание централизованной вертикали органов безопасности в условиях Гражданской войны являлось сложной задачей, как для красных, так и для белых, из-за недостатка ресурсов и времени. Следует принять во внимание территориальные изменения вследствие наступления или отступления армий. На формирование костяка территориальных органов безопасности у обеих противоборствующих сторон приблизительно ушло около полугода. Победа большевиков в войне представила возможность для дальнейшего развития органов ВЧК, поражение белых и сокращение территорий привело к ликвидации спецслужб на Юге и в Сибири.

 

Военная контрразведка

В условиях Гражданской войны одной из важнейших задач советской власти было создание в вооруженных силах специальной службы, способной эффективно вести борьбу с контрреволюцией и шпионажем.

В первые месяцы после Октябрьского переворота функции борьбы со шпионажем противника осуществляли органы старой армии – контрразведывательная часть (КРЧ) Главного управления Генерального штаба (ГУГШ) и контрразведывательные отделения (КРО) штабов тыловых военных округов, КРЧ штаба Верховного главнокомандующего, КРО штабов фронтов и армий, а также КРО штабов военных округов на театре военных действий. С 1 января 1918 г. эти органы стали именоваться военным контролем, который, однако, просуществовал недолго. После демобилизации старой армии и ликвидации в феврале 1918 г. Ставки были упразднены органы военного контроля на театре военных действий. В апреле в связи с реорганизацией местного военного управления прекратили свое существование и окружные контрразведывательные отделения. От старой военной контрразведки (военного контроля) остался только контрразведывательный аппарат ГУГШ.

Организацию новых контрразведывательных учреждений в войсках взяли на себя оперативные органы центральных военных ведомств Красной армии: Всероссийского главного штаба (ВГШ), Высшего военного совета (ВВС), Наркомвоена, а также Морского Генерального штаба (МГШ).

Летом 1918 г. функционировали следующие контрразведывательные органы: регистрационная служба ВГШ; контрразведка (регистрационные отделения штабов участков, районов и отрядов войсковой завесы), руководимая ВВС; морская регистрационная служба МГШ и военно-морской контроль; отделение военного контроля оперативного отдела (Оперода) Наркомвоена. Возникнув независимо друг от друга, каждый из них по-своему решал стоявшие перед ними задачи, не вступая в тесные деловые контакты между собой. Это вело к разобщенности и дублированию в работе.

В сентябре 1918 г. ВЦИК в качестве высшего органа военной власти в стране создал Революционный военный совет Республики (РВСР). В связи с этим функции ВВС отошли к штабу РВСР, а сам Совет был упразднен. В октябре в ведение штаба РВСР перешел Оперод Наркомвоена вместе с военным контролем, контрразведывательный аппарат ВГШ также подчинили штабу РВСР. Отделение военного контроля было реорганизовано в отдел при Полевом штабе РВСР. Военный контроль превратился в основной орган борьбы со шпионажем противника в армии.

3 октября 1918 г. Реввоенсовет Республики утвердил «Положение о военном контроле», в соответствии с которым на военную контрразведку возлагалась задача по изучению системы и методов действия органов иностранной разведки, обнаружению, обследованию и пресечению деятельности иностранных военных шпионов, а также организаций и лиц, деятельность которых, преследуя военные интересы иностранных государств, направлялась во вред военным интересам России. Расследование любой иной противоправной деятельности в задачи военной контрразведки не входило. К ноябрю 1918 г. аппарат военного контроля насчитывал 8 фронтовых и окружных отделов, 16 отделений в армиях и 20 пунктов в дивизиях. Кроме того, на крупных железнодорожных станциях в прифронтовой и пограничной полосах имелись контрольно-пропускные пункты.

На данном этапе строительства советских органов военной контрразведки наблюдается некоторое сходство с формированием контрразведывательных структур при штабах белых армий.

В ноябре 1917 г. под руководством генерала М.В. Алексеева из офицеров, юнкеров, кадетов, студентов и гимназистов начала формироваться Алексеевская военная организация, которая 27 декабря 1917 г. (9 января 1918 г.) была преобразована в Добровольческую армию. Ее штаб первоначально состоял из двух отделов – строевого и снабжения. В составе строевого отдела находилось контрразведывательное отделение, подчиненное начальнику разведотделения. Функции контрразведки заключались в выявлении «большевистских агентов в городах и крупных станциях, занятых Добровольческой армией и донскими казаками… и мест собраний коммунистических ячеек, а также сообщение об этом полиции, которая и производила аресты вместе с чинами контрразведки».

В результате проведенного поздней осенью 1918 г. структурного реформирования штаба Добровольческой армии контрразведывательное отделение было выделено в самостоятельную структуру и непосредственно подчинено генерал-квартирмейстеру. 2 ноября 1918 г. генерал А.И. Деникин утвердил штаты КРО управления генерал-квартирмейстера штаба армии (16 человек), отдельных контрразведывательных пунктов (КРП) местностей (4 человека), и КРП при штабах дивизий (2 человека).

Параллельно армейскому штабу существовал военно-управленческий аппарат Верховного руководителя Добровольческой армии генерала от инфантерии М.В. Алексеева. 3 июня 1918 г. приказом № 1 он учредил военно-политический отдел (ВПО) с функциями политической канцелярии. Главной его задачей являлась координация деятельности политических центров на Юге России и установление контактов с офицерскими союзами. В августе в ВПО было образовано особое отделение, которое состояло из разведывательного и контрразведывательного подразделений.

В начале осени 1918 г., как уже сообщалось ранее, началось формирование Особого совещания, в составе которого была учреждена часть Генштаба Военно-морского отдела, преобразованная потом в отдел, где шла работа по созданию контрразведывательного органа, ведающего безопасностью в тылу Добровольческой армии.

На Белом Юге свои спецслужбы создали казачьи вооруженные формирования. Так, в составе управления первого генерал-квартирмейстера штаба Всевеликого войска Донского (ВВД), являвшегося одновременно и штабом Донской армии, значилось разведывательное отделение. После выделения в июле 1919 г. из штаба ВВД штаба Донской армии (приказ № 1133 от 17 июля 1919 г.) в состав управления генерал-квартирмейстера вошли разведывательное и контрразведывательное отделения.

26 июня 1918 г. в составе отдела обер-квартирмейстера штаба Астраханского казачьего войска было создано особое отделение, подразделявшееся на разведывательную, контрразведывательную и агитационную части. По другим данным, особое отделение существовало с декабря 1918 г.

На Северо-Западе России Белое движение зарождалось и развивалось в сложной военно-политической обстановке и находилось в полной политической, военной и экономической зависимости от интервентов и в некоторой степени – от Прибалтийских государств.

Здесь формирование первых белогвардейских частей началось осенью 1918 г. при материальной и финансовой помощи германских интервентов. В октябре на добровольческой основе был сформирован Отдельный Псковский добровольческий корпус Северной армии (ОПДКСА) под командованием генерал-майора А.Е. Вандама. В составе штаба корпуса было создано контрразведывательное отделение, однако точной даты его формирования установить не удалось.

После поражения белых под Псковом в конце ноября 1918 г. остатки корпуса отступили на эстонскую территорию и перешли под начало главнокомандующего вооруженными и сухопутными силами Эстонии генерал-майора И.Я. Лайдонера.

В ходе переворота в ночь с 1 на 2 августа 1918 г. большевистскую власть в Архангельске свергла подпольная организация, возглавляемая капитаном 2-го ранга года Е. Чаплиным. 2 августа в городе было образовано Верховное управление Северной области (ВУСО) из депутатов Учредительного собрания и нескольких членов городской думы, которое приступило к формированию армии и органов военного управления. Уже 7 августа утверждается штат штаба командующего вооруженных сил ВУСО, а 30 августа формируется военный отдел с функциями министерства. Командующий действующими русскими сухопутными и морскими силами Северной области в оперативном отношении подчинялся Высшему Союзному командованию, а в административном и хозяйственном – ВУСО через военный отдел. В состав последнего вошли отделение Генерального штаба и военно-регистрационное отделение (ВРО), которое возглавил начальник военно-морского контроля Целедфлота (Беломорского КРО) коллежский асессор М.К. Рындин.

Однако ВУСО просуществовало недолго. 6–9 сентября 1918 г. офицеры во главе с тем же Е. Чаплиным, недовольные «демократической» демагогией и падением дисциплины, совершили переворот и арестовали членов Верховного управления. После переворота, 12 сентября, военный отдел стал называться Управлением командующего войсками Северной области, куда вошло военно-регистрационное отделение.

Его временный штат был утвержден врид командующего войсками контр-адмиралом Н.Э. Викорстом только 6 ноября 1918 г. ВРО состояло из 81 человека. При нем имелись: военно-контрольная команда и команда наблюдателей. Максимальное количество ее чинов – 30 человек, военно-контрольной команды – 75. Личный состав в эти подразделения набирался по мере надобности, определяемой руководством контрразведки. 16 декабря 1918 г. был создан Чекуевский особый контрольный контрразведывательный пункт (1 июня 1919 г. переименован в Онежское отделение военно-полевого контроля), несколько позже – Селецкий и Обозерский военно-контрольные пункты. Ведение контрразведывательной деятельности в малонаселенных или отдаленных районах области осуществлялось силами отдельных агентов.

В результате чехословацкого мятежа весной – летом 1918 г. на огромной территории от Волги до Тихого океана советская власть была свергнута. В Сибири и на Дальнем Востоке начали формироваться новые правительства, состоявшие из представителей различных политических сил. Прообразом будущих армий явились подпольные офицерские организации, представлявшие собой кадры бывших Омского, Иркутского, Приамурского военных округов. Генералы и офицеры создавали органы военного управления по образцу и подобию русской армии.

5 июля 1918 г. был учрежден штаб военно-сухопутных и морских сил Приморской области. В отделе генерал-квартирмейстера находилось отделение военного контроля. 18 ноября военно-сухопутные и морские силы перешли в подчинение А.В. Колчака, а 22 ноября их расформировали в связи с восстановлением Приамурского военного округа.

В апреле 1918 г. была создана Уральская армия, в июне Временным Сибирским правительством сформирована Западно-Сибирская отдельная армия (с июля – Сибирская) и Народная армия КОМУЧ.

Командующий Западно-Сибирской отдельной армией генерал-майор А.Н. Гришин-Алмазов, возглавлявший по совместительству Военное министерство Временного Сибирского правительства, издал приказ о создании разведывательного отделения и отделения военного контроля (ОВК) в составе управления генерал-квартирмейстера штаба армии.

Главный штаб, созданный 8 июня 1918 г., состоял из канцелярии, оперативного отдела (общего, оперативного, разведывательного, связи и топографического отделений), отдела формирования и устройства войск, отдела ручного оружия, инженерного и военно-судного отделов. Последний по совместительству выполнял функции контрразведки. 29 июня Главный штаб упраздняется, а все его функции передаются вновь созданному военному ведомству, куда вошли канцелярия, главный начальник снабжения, управление Генштаба и ряд главных управлений: административными делами, инженерного, военно-судного и военно-санитарного. В отделе генерал-квартирмейстера Полевого штаба армии было создано контрразведывательное отделение.

После свержения советской власти в Сибири и на Дальнем Востоке, летом 1918 г., восстанавливались прежние военные округа – Омский (Западно-Сибирский), Иркутский (Восточно-Сибирский, Средне-Сибирский) и Приамурский. Однако органы контрразведки были сформированы лишь в управлении генерал-квартирмейстера штаба Иркутского военного округа.

В августе 1918 г. начался процесс объединения антибольшевистских сил и подчиненных им воинских формирований, завершившийся созданием 24 сентября Уфимской директории (Всероссийского Временного правительства) и Ставки Верховного главнокомандующего (ВГК) – для осуществления управления всеми соединениями и частями Сибирской и Народной армий. В состав штаба ВГК входили управления 1-го и 2-го генерал-квартирмейстера, главного начальника военных сообщений, а также отделы: информационный, ремонтный, воздушного, военно-морского и речного флота, казачьих войск и др. 12 ноября 1918 г. в управлении 1-го генерал-квартирмейстера было образовано контрразведывательное отделение.

Параллельно Уфимская директория создала Военное министерство на основе слияния военных ведомств Временного Сибирского правительства и «Народной армии» КОМУЧ. В его компетенции находились кредиты, финансы, полевое казначейство, военно-полевые суды, служба духовенства и дела казачьих войск, поэтому создание контрразведывательных органов в министерстве не предусматривалось.

В политическом отношении Директория унаследовала структуры власти Временного Сибирского правительства, фактически преобразованного (с 4 ноября 1918 г.) в Совет министров при Директории.

Таким образом, к концу осени 1918 г. белогвардейские режимы завершили формирование своих контрразведывательных структур.

Вернемся к красным. Параллельно с органами борьбы со шпионажем в Красной армии создавались и развивались органы по борьбе с контрреволюцией. Переход к обязательной воинской повинности (осуществлен по постановлению ВЦИК от 29 мая 1918 г.) и создание массовой регулярной Красной армии, сопровождавшееся мобилизаций крестьян, которые в большинстве не имели твердого убеждения в необходимости вооруженной защиты советской власти, а также бывших офицеров и унтер-офицеров, поставили перед ВЧК новые сложные задачи. Обстановку в войсках обострила активизация подрывной деятельности белогвардейских и иностранных разведок и, как следствие, – рост таких опасных преступлений в армии, как измена и шпионаж. Необходимо было усилить борьбу с этими преступлениями, более эффективно содействовать военному командованию в укреплении политической лояльности войск и повышении их боеспособности.

На заседаниях ВЧК еще весной 1918 г. высказывалось мнение о необходимости организации наблюдения за деятельностью военных специалистов в воинских частях и военных учреждениях. В апреле 1918 г. на президиуме ВЧК с докладом о германском шпионаже выступил И.Н. Полукаров. Он утверждал, что буржуазия предпринимала всевозможные усилия, чтобы, с одной стороны, помешать формированию Красной армии, с другой стороны – использовать Вооруженные силы Советского государства в своих целях. Некоторые офицеры из числа привлекавшихся советской властью к службе в Красной армии в качестве технического персонала вступали в нее с тем, чтобы дезорганизовывать воинские части, возбуждать у красноармейцев недовольство советской властью. Будучи в рядах Красной армии, они приобретали возможность формировать кадры белой гвардии, получали доступ к оружию и снаряжению, хранившемуся на складах. По этому докладу президиум ВЧК принял решение: «…взять в ведение комиссии аппарат контрразведки, оставив ее под руководством самостоятельного заведующего».

Однако народный комиссар по военным делам Л.Д. Троцкий, стремившийся максимально сосредоточить все нити управления войсками и контроля над ними в своих руках, утверждал, что контрразведывательную работу в армии без старых специалистов вести невозможно, и выступил против передачи военной контрразведки Всероссийской чрезвычайной комиссии. В свою очередь ВЧК оказалась не способна проявить настойчивость.

Вопрос о чекистской работе в армии серьезно дискутировался на I Всероссийской конференции чрезвычайных комиссий в июне 1918 г. Ему было отведено основное место в докладе члена коллегии ВЧК И.Н. Полукарова. Заведующий отделом по борьбе с контрреволюцией, выражая мнение коллегии ВЧК, потребовал от местных ЧК «как органов политической борьбы» принять решительные меры для пресечения попыток контрреволюции разрушить армию.

Руководители губернских ЧК, делясь опытом работы среди военнослужащих местных гарнизонов, доложили о проведенных чекистами мероприятиях по изъятию из частей Красной армии белогвардейцев и анархистов, о подавлении попыток некоторых бывших офицеров, занимавших командные должности, спровоцировать выступления против советской власти.

Конференция выработала для местных ЧК рекомендации по усилению борьбы с контрреволюцией и подрывной деятельностью иностранных разведок в военной среде.

Летом 1918 г. военные действия противника (мятеж чехословацкого корпуса, интервенция стран Антанты на Юге, Дальнем Востоке, в Сибири) дополнялись подрывной работой разного рода подпольных организаций и групп в тыловых и прифронтовых районах, многие из них направляли свои усилия на разложение советских войск, склонение военных специалистов к переходу на сторону противника. Нередки были случаи измен со стороны бывших офицеров, факты шпионажа, связи с белогвардейскими и иностранными штабами. В силу разных причин в частях Красной армии имели место волнения, мятежи, что могло привести, а иногда и приводило к серьезным изменениям в обстановке на тех или иных участках фронта. Активно проявляли себя пропагандистские и разведывательные органы А.И. Деникина, А.В. Колчака, Н.Н. Юденича. Все это требовало в максимально сжатые сроки организовать эффективное пресечение контрреволюции в войсках.

Исключительно сложная обстановка, сложившаяся на Восточном фронте в связи с изменой большевикам главкома М.А. Муравьева, заставила Совнарком принять дополнительные меры для усиления борьбы с контрреволюцией. 16 июля 1918 г. по постановлению СНК при нем была образована Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией на Восточном фронте во главе с членом коллегии ВЧК М.Я. Лацисом. Основная задача этой ЧК состояла в том, чтобы объединить чрезвычайные комиссии прифронтовой полосы и затем координировать их деятельность. Район действия этой комиссии распространялся на Астраханскую, Вятскую, Казанскую, Оренбургскую, Пермскую, Самарскую, Саратовскую, Симбирскую, Уфимскую губернии и Арзамасский уезд Нижегородской губернии.

В августе 1918 г. по инициативе Прифронтовой ЧК и политотделов начали создаваться чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией и шпионажем в армиях Восточного фронта.

Уже в сентябре 1918 г. член коллегии иногороднего отдела ВЧК Ю.Ю. Янель посетил Казань и Симбирск с целью инспектирования Прифронтовой ЧК. По результатам поездки он контстатировал: «…выяснилось, что положение всех образовавшихся в прифронтовой полосе ЧК, в смысле взаимоотношений и организационном, – крайне неопределенное и путанное. Здесь нарушена общая схема организации, общий порядок подчинения низших комиссий высшим, в смысле территориальном, нет стройной разграниченности в области деятельности». После такого доклада центру пришлось принимать экстренные меры по исправлению ситуации.

Инициатива РВС Восточного фронта по созданию армейских ЧК и положительный опыт, приобретенный ими под руководством Прифронтовой ЧК, стали достоянием реввоенсоветов других фронтов и армий. В октябре 1918 г. армейские ЧК были созданы и на Южном фронте. Это был ответ на призыв В.И. Ленина обратить самое пристальное внимание на укрепление Южного фронта, прозвучавший в его докладе о международном положении на объединенном заседании ВЦИК, Московского совета, фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов 29 октября 1918 г. Организаторами и руководителями армейских ЧК являлись соответствующие реввоенсоветы. ВЧК оказывала им помощь в подборе руководящих кадров.

Вскоре в войсках сложилась следующая система чрезвычайных комиссий:

• низовое звено – ЧК армий. Армейские ЧК были образованы, например, на Восточном фронте во 2, 3, 4 и 5-й армиях;

• среднее звено – ЧК фронтов. Фронтовые ЧК имелись на Северном, Восточном, Южном и Западном фронтах.

Систему ЧК в Красной армии возглавлял военный отдел ВЧК, организованный 15 ноября 1918 г. на базе ранее созданного военного подотдела при отделе ВЧК по борьбе с контрреволюцией. Возглавил военный отдел М.С. Кедров.

Приказом ВЧК от 27 декабря 1918 г. № 121 подобные отделы было предписано организовать на местах. Всем губернским ЧК предлагалось немедленно организовать военные отделы из трех-четырех сотрудников. На военотделы возлагалась организация наблюдения в воинских частях и военных учреждениях губернии, борьба с контрреволюцией, шпионажем и преступлениями по должности в Красной армии. В уездных ЧК подобные функции возлагались на одного из сотрудников. Военным отделам предписывалось поддерживать тесную связь с ячейками РКП(б) воинских частей и военных учреждений, а также со всеми уездными ЧК. Устанавливалась еженедельная отчетность перед ВЧК, куда направлялись сводки о положении дел в губернии, об арестованных лицах командного состава. Все законченные на военнослужащих дела также направлялись в военный отдел ВЧК.

Военные отделы первое время организовывали военно-регистрационные бюро, которые взяли на учет всех лиц командного состава, были также учтены все бывшие офицеры. Все менявшие место пребывания должны были отмечаться в бюро. Отделы давали справки о задержанных и информировали соответствующие инстанции о подозрительных лицах. Сведения собирались официально через комиссаров частей, неофициально – через партийные ячейки и отдельных красноармейцев. Однако сведения поступали нерегулярно, отрывочные и большей частью малозначительные.

В конце 1918 г. начало функционировать особое бюро при Московском окружном военном комиссариате, возглавляемое А.Х. Артузовым, работником военного отдела ВЧК. Бюро получало подробную информацию от своих секретных сотрудников о положении дел в частях Московского гарнизона.

Кроме фронтовых, армейских и губернских чрезвычайных комиссий вопросами борьбы с контрреволюцией в армии продолжали заниматься органы военного контроля.

Основными подразделениями военного контроля были два отделения – активное и общее. Активное отделение вело агентурно-оперативную работу и осуществляло в необходимых случаях наружное наблюдение; общее отделение занималось вопросами организации работы в целом. Органы военного контроля в контакте с местными ЧК и органами военной разведки Красной армии занимались разыскной работой и т. п.

Таким образом, в Красной армии существовали и действовали независимо друг от друга две системы военных контрразведывательных органов – система военного контроля, предназначенная преимущественно для борьбы со шпионажем, и система чрезвычайных комиссий, которые вели борьбу с контрреволюцией вообще, и особенно с внутренней контрреволюцией.

Первые результаты оперативной работы свидетельствовали о том, что разведывательная работа иностранных государств пересекалась с контрреволюционной деятельностью. По этому поводу член коллегии ВЧК М.Я. Лацис в одной из своих докладных записок писал, что «с тех пор, как изменился характер войны, с тех пор, как она стала Гражданской войной, трудно и даже невозможно отличить шпионаж от контрреволюционных действий». В связи с этим руководство страны считало, что орган безопасности в армии кроме прочего должен целенаправленно проводить политическую линию коммунистической партии.

К концу 1918 г. стало очевидным, что существование двух контрразведывательных аппаратов – военного контроля и фронтовых и армейских ЧК не позволило организовать эффективную борьбу с контрреволюцией и шпионажем в вооруженных силах, они действовали разобщенно, не взаимодействуя и не координируя оперативные мероприятия. Требовалось создание единого аппарата военной контрразведки, который бы полностью отвечал за обеспечение политической и военной безопасности Красной армии.

Как в военном ведомстве, в частности в РВСР, так и в ВЧК вырабатывались варианты создания единого органа. Военные и чекисты сходились во мнении, что наиболее правильным решением будет объединение аппаратов контрразведки (отделов и отделений военного контроля) с фронтовыми и армейскими чрезвычайными комиссиями. Но выявились различные, а порой диаметрально противоположные точки зрения на решение этой проблемы.

Органы военного контроля, созданные для борьбы со шпионажем в Красной армии и на флоте, по мнению ряда руководящих сотрудников ВЧК, являлись «контрреволюционными». Обосновывалась необходимость их реорганизации и передачи функции борьбы со шпионажем ВЧК.

На совещании, состоявшемся 12 ноября 1918 г., был рассмотрен вопрос о реорганизации военной контрразведки. В нем приняли участие члены РВСР С.И. Аралов и А.П. Розенгольц, представители ВЧК Ф.Э. Дзержинский и Н.Н. Асмус. По итогам обсуждения совещание постановило реорганизовать военный контроль путем слияния с армейскими ЧК и на этой основе создать особый отдел. В реформированные органы военного контроля (особые отделы) предлагалось передать все относившиеся к их компетенции дела, разрабатывавшиеся и расследовавшиеся фронтовыми и армейскими ЧК, а также часть личного состава чрезвычайных комиссий. Перед особыми отделами ставились три основные задачи: агентурная разведка в тылу противника, контрразведывательная работа и выявление контрреволюционных элементов в армии. Обновленный военный контроль должен был подчиняться военным комиссарам – членам реввоенсоветов. Совещание кроме этого решило создать комиссию для ревизии и реорганизации военного контроля, фронтовых и армейских ЧК.

Комиссия была создана в конце ноября. В нее вошли М.Я. Лацис, Р.С. Землячка и А.Г. Васильев. Она выехала на Южный фронт и провела чистку органов военного контроля. Вернувшись в Москву, она подготовила докладную записку, а также разработала проекты общих положений о фронтовых и армейских особых отделах. Члены комиссии пришли к мнению о необходимости полной ликвидации органов военконтроля и передачи их функций фронтовым и армейским ЧК.

Предложения комиссии по ревизии и реорганизации военного контроля, о повсеместном создании в армии чекистских органов, наделенных функцией борьбы со шпионажем, а также резко отрицательное отношение ее к вопросу о целесообразности использования старых военных контрразведчиков встретили возражения командного состава и многих армейских политработников.

Однако 13 декабря 1918 г. в Серпухове, где находился Полевой штаб РВСР, состоялось совещание членов Реввоенсовета Республики С.И. Аралова, К.Х. Данишевского, И.Н. Смирнова, главкома И.И. Вацетиса и представителей ВЧК М.С. Кедрова и М.Я. Лациса. Представители военного ведомства согласились с доводами Лациса и завизировали «Общее положение о фронтовых Особых отделах» и «Общее положение об армейских Особых отделах». Ими была также одобрена структура нового органа безопасности.

18 декабря, т. е. всего через 5 дней после указанного совещания, М.Я. Лацис опубликовал в «Известиях ВЦИК» статью «Трудно излечимая язва». В ней он сообщал о фактах коррупции и предательства среди сотрудников отделов военконтроля Восточного и Южного фронтов. На основе лишь отдельных фактов Лацис резко отрицательно охарактеризовал личный состав и деятельность всей системы военного контроля. В частности, он писал: «Аппаратом, которому поручено охранять нашу армию от измены и предательства, стали управлять люди из того класса, против которого мы ведем нашу войну. Другими словами, мы поручили охрану наших военных тайн нашему противнику». Высказался он и об использовании контрразведчиков – офицеров старой армии: «Благодаря теперешнему положению о военконтроле, через вводимых консультантов (специалистов) вводится враждебный Советской власти элемент и, таким образом, нами же самими насаждается у нас неприятельская разведка». А в финале статьи Лацис предложил решение проблемы: «Теперешние отделы военконтроля мертвы, потому что у них нет дела. За них работают чрезвычайные комиссии. Нужно слить эти органы, что сейчас и делается».

Соглашаясь с мнением профессоров А.В. Велидова и А.А. Здановича, можно утверждать, что позиция М.Я. Лациса являлась ошибочной, она не подтверждалась всей совокупностью фактов. Структура, штаты, задачи военного контроля разрабатывались коммунистами. Его органами руководили члены компартии, как правило, с дореволюционным стажем, имевшие опыт подпольной деятельности. В частности, в отделе военного контроля Южного фронта, против которого наиболее резко выступал М.Я. Лацис, было всего два бывших офицера, причем один из них прошел царскую каторгу, а второй был направлен на работу в контрразведку органами РКП(б). Во главе всех отделений военного контроля здесь находились коммунисты.

19 декабря 1918 г. в связи с развернувшейся острой дискуссией о реорганизации военной контрразведки решение этого вопроса было вынесено на заседание бюро ЦК РКП(б), которое после длительного обсуждения постановило: «По вопросу об объединении деятельности ВЧК и Военного контроля решено согласиться с положением, выработанным при Реввоенсовете. Заведующим Военным контролем назначить тов. Кедрова, если не встретится возражений со стороны Реввоенсовета…» Одновременно Центральный комитет осудил выступление М.Я. Лациса и постановил считать невозможной его работу в военной контрразведке.

В начале 1919 г. военный контроль и военный отдел ВЧК были объединены в один орган – особый отдел Республики (т. е. особый отдел не включался в структуру ВЧК). Во главе его стал М.С. Кедров. 1 января он подписал и направил во все органы военного контроля, губернские, фронтовые и армейские ЧК приказ № 1. Документ предписывал объединить повсеместно органы военного контроля и военные отделы ЧК и образовать особые отделы фронтов, армий, военных округов и губерний. В основу структуры особых отделов была положена организация органов военного контроля. Основной задачей объединенного органа являлась борьба со шпионажем и контрреволюцией в частях и учреждениях армии. На должности начальников особых отделов фронтов и армий временно назначались начальники упраздняемых отделов военного контроля. Начальников особых отделов военных округов и губерний назначали чрезвычайные комиссии по согласованию с комитетами РКП(б). Кандидаты на эту должность подлежали утверждению особым отделом Республики. Особые отделы губерний подчинялись особым отделам округов, а особые отделы округов – особому отделу Республики.

6 февраля 1919 г. в соответствии с постановлением ВЦИК особый отдел был включен в организационную структуру ВЧК. Вместе с тем особый отдел контролировался РВСР и был обязан выполнять его задания. Заведующим особым отделом по согласованию с РВСР назначался один из членов коллегии ВЧК. На особый отдел ВЧК возлагалось руководство деятельностью фронтовых, армейских, а также губернских особых отделов, организация и руководство работой агентуры за границей и в оккупированных иностранными державами и занятых белогвардейцами районах.

Фронтовые и армейские особотделы подчинялись непосредственно особому отделу ВЧК, но им предписывалось выполнять все задания РВС фронтов и армий, а губернским особым отделам – задания местных военных комиссариатов. ВЦИК предоставил особым отделам право ведения следствия и всех связанных с ним действий: обысков, выемок, арестов, которые могли производиться по собственным ордерам или ордерам ВЧК и губернских ЧК.

Таким образом, в начале 1919 г. военная контрразведка Советской России нашла свое место в системе органов Всероссийской чрезвычайной комиссии, что и предопределило ее развитие на многие десятилетия вперед.

В начале 1919 г. перед особыми отделами была поставлена задача по организации разведывательной работы в отношении противника, как за границей, так и на территории, занятой белогвардейскими армиями. Постановлением ВЦИК от 6 февраля 1919 г. предусматривалось, что особый отдел «…организует и руководит работой агентуры за границей, в оккупированных иностранными державами и занятых белогвардейцами областях».

Вскоре закордонная разведка ВЧК была оформлена организационно: при особом отделе ВЧК было создано иностранное осведомительное бюро, которое через некоторое время было реорганизовано в отделение.

В составе особых отделов имелось две части: активная и общая. Все мероприятия по организации агентурно-оперативной работы проводились активной частью; в общей части сосредотачивалась работа по подбору кадров, регистрации документов и т. п. Особые отделы вначале не вели следствие, ограничиваясь «предварительным опросом», и все задержанные передавались в местные ЧК, а на фронте – в ревтрибуналы. Следственные отделения в особых отделах стали создаваться позже, по мере необходимости.

Летом 1919 г. в составе особого отдела ВЧК и его периферийных органов была создана информационная часть, в задачу которой входили сбор и систематизация оперативных материалов. Часть регулярно выпускала сводки об оперативной обстановке на фронте, результатах борьбы с контрреволюцией, о состоянии воинских частей и их боевой готовности. На основе этих данных информировались вышестоящие инстанции, в том числе и РВСР. Материалы для сводок добывались с помощью осведомителей из личного состава обеспечиваемых объектов. Заслуживающие внимания данные информационная часть передавала для организации разработки в активную часть, которая имела для этих целей службу наружного наблюдения и агентуру.

Для выполнения своих задач особые отделы наделялись всеми средствами, находившимися на вооружении ВЧК. Эти средства подразделялись на три группы. К первой группе – розыск, пресечение и расправа – относились:

• сбор информации, включая агентурную информацию о легальной и нелегальной деятельности личного состава частей Красной армии;

• наружное наблюдение, обыски, выемки, задержания, политконтроль, аресты, дознания, следствие;

• административная высылка за пределы фронта, возбуждение ходатайства соответствующих учреждений о заключении в лагерь принудительных работ, вплоть до применения высшей меры наказания по решению коллегии из трех лиц. Персональный состав таких коллегий утверждался президиумом ВЧК по представлению особого отдела ВЧК.

Ко второй группе средств относилось проведение различных регистраций. Особые отделы обладали правом регистрировать лиц, уличенных и заподозренных в контрреволюции и шпионаже; регистрировать все преступления в войсковых частях и учреждениях; регистрировать явления, негативно влияющие на боеготовность частей, и т. п.

Особые отделы могли также ходатайствовать об изъятии дел из революционных трибуналов для дальнейшего их изучения или раскрытия контрреволюции и шпионажа в Красной армии.

Система особых отделов ВЧК складывалась из следующих основных звеньев: особый отдел ВЧК (особые отделы ЧК республик); особые отделы фронтов; особые отделы армий; особые отделы губернских ЧК; особые отделения; особые военно-контрольные пункты (преимущественно дивизионные), особые бюро.

Весной 1919 г., когда решалась судьба советской власти сначала на Восточном фронте, а потом на Южном, ЦК РКП(б) и советское правительство расширили полномочия РВС фронтов и армий в отношении особых отделов. Подобной позиции придерживался и председатель Реввоенсовета Республики Л.Д. Троцкий, который указывал на оторванность центрального и местных особых отделов от РВСР, отсутствие их подчиненности военно-политическим органам. Требование о подчинении особых отделов соответствующим РВС было поддержано VIII съездом РКП(б). В резолюции «По военному вопросу» съезд признал необходимым подчинить особые отделы армий и фронтов комиссарам армий и фронтов, оставив за особым отделом ВЧК «функции общего руководства и контроля над их деятельностью».

13 мая 1919 г. Совет рабочей и крестьянской обороны (СРКО) принял подготовленное Реввоенсоветом постановление, в соответствии с которым особые отделы фронтов и армий переходили в непосредственное подчинение одного из членов соответствующего РВС. При этом за ОО ВЧК оставалось общее руководство работой фронтовых и армейских особых отделов и контроль за их деятельностью.

24 июня 1919 г. этот вопрос обсуждался на объединенном заседании политбюро и оргбюро ЦК РКП(б). Центральный комитет принял решение о подчинении особых отделов соответствующим РВС, которые также получили право назначать и увольнять заведующих особыми отделами.

Вместе с тем вскоре стало очевидным, что непосредственное подчинение особых отделов фронтов и армий реввоенсоветам в оперативной деятельности вызвало некоторые отрицательные явления. В ряде случаев РВС, недооценивая важность работы, выполняемой особыми отделами, загружали их мелкими поручениями, не имевшими отношения к борьбе с контрреволюцией и шпионажем. Во главе особых отделов нередко ставились люди, не знавшие чекистской работы. Политотделы и военные комиссары иногда с предубеждением относились к работникам особых отделов, не оказывали им помощи. Ослабла связь особых отделов с ВЧК и с губернскими ЧК. Особые отделы дивизий оторвались от особых отделов армий, а особые отделы армий – от особых отделов фронтов. Все это неблагоприятно отражалось на работе чекистских органов в армии.

Так, в своем отчете РВСР начальник особого отдела Южного фронта О.П. Хинценбергс отмечал, что с февраля 1919 г. происходили сплошные реорганизации, по много раз обновлялся не только руководящий, но и оперативный состав, особые отделы армий действовали вне всякой связи между собой. Подводя итог, он констатировал, что «не могло быть и разговора о какой-либо серьезной работе по борьбе с контрреволюцией и шпионажем».

Осознавая сложившуюся проблему в организации и деятельности особых отделов, председатель РВСР Л.Д. Троцкий и председатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский предприняли экстренные меры по централизации системы органов военной контрразведки и повышению эффективности ее деятельности.

В результате принятых ВЧК мер к середине декабря 1919 г. особый отдел ВЧК приобрел четкую структуру, соответствовавшую его статусу головного оперативного органа. Обосновать необходимость такой системы и закрепить ее существование предстояло на съезде начальников особых отделов. Такая форма организационной работы, как съезд, была впервые предложена управделами особого отдела ВЧК Г.Г. Ягодой особистскому руководству в лице Ф.Э. Дзержинского и И.П. Павлуновского и поддержана ими.

I Всероссийский съезд особых отделов фронтов и армий состоялся 22–25 декабря 1919 г. в Москве. В его работе принимал участие Ф.Э. Дзержинский. На съезде обсуждался доклад особого отдела ВЧК о текущем моменте и усилении розыскной работы, доклады с мест и организационные вопросы.

Основным был доклад И.П. Павлуновского о текущем моменте. Основное внимание выступавший уделил изменениям в тактике работы контрреволюции в армии и на флоте. В докладе утверждалось, что противник стремился захватить в свои руки важнейшие посты в некоторых центральных учреждениях Красной армии, на военных объектах и в частях. Он планировал путем захвата руководства армейскими подразделениями мешать плановому снабжению войск продовольствием и боеприпасами, срывать намечавшиеся планы командования по ведению боевых операций. Контрреволюция, используя белогвардейцев, предполагала создать наиболее благоприятные условия для вооруженного выступления против советской власти в Москве, Петрограде и других крупных городах.

В связи с этим делегаты с мест указывали на необходимость лучшей организации агентурно-оперативной работы в воинских частях и органах управления.

На основе накопленного практического опыта деятельности особых отделов конференция приняла ряд решений, которые в декабре 1919 – январе 1920 гг. были реализованы в виде приказов, инструкций, типовых штатных расписаний. Всего на местах получили 14 руководящих документов, которые в совокупности составили единую правовую базу, обеспечивавшую организацию и функционирование чекистских аппаратов в войсках.

Наиболее важной являлась «Инструкция Особого отдела ВЧК особым отделам фронтов и армий», утвержденная председателем ВЧК Ф.Э. Дзержинским. Этот документ четко регламентировал работу особых отделов ВЧК, определял задачи, средства их осуществления и организационную структуру особых отделов ВЧК.

В инструкции, в частности, были указаны следующие задачи особых отделов:

– борьба с контрреволюцией в войсках и учреждениях Красной армии;

– раскрытие, предупреждение и пресечение преступных действий шпионских организаций как осведомительной, так и вредительской направленности;

– постановка дела закордонной агентуры с целью выявления контрреволюционных организаций и шпионов, засылаемых на территорию Советской Республики, и пр.

В этом документе указывалось, что особый отдел ВЧК руководит деятельностью всех особых отделов на территории РСФСР, определялись права и обязанности особых отделов фронтов, армий и особых отделений дивизий.

В принятой съездом инструкции подчеркивалось, что особые отделы должны представлять собой военную организацию с централизованным управлением, непосредственно подчиненную ВЧК, а в оперативном отношении – РВСР. Особому отделу ВЧК предоставлялось право организовывать особые отделы фронтов, армий и губчека, определять и изменять районы деятельности особых отделов, назначать, увольнять и перемещать их сотрудников, инспектировать и ревизовать их деятельность.

В соответствии с поставленными задачами в инструкции отмечалось, что особые отделы в целях успешной борьбы с контрреволюцией и шпионажем имели право вести агентурную работу.

Разъяснение прав и обязанностей особых отделов ВЧК оказало существенное подспорье сотрудникам военной контрразведки в эффективной организации борьбы с контрреволюцией и шпионажем в армии и в разведывательной работе в зафронтовой полосе.

Делегаты съезда обратились в ЦК РКП(б) с просьбой оказать помощь в укомплектовании особых отделов партийными кадрами и обязать всех армейских коммунистов помогать в работе особым отделам.

Съезд специально обратил внимание всего личного состава особых отделов на необходимость усиления агентурно-оперативной работы по вскрытию подрывной деятельности противника, направленной на ослабление боевой готовности Красной армии.

На съезде была обсуждена и принята другая, тоже важная в оперативном отношении, инструкция по осведомительной службе для информационных отделений местных особых отделов, утвержденная в январе 1920 г. В.Р. Менжинским.

Делегаты съезда вместе с обсуждением и решением других проблем уделили значительное внимания внешней разведке. В резолюции, принятой на съезде о внешней агентурной разведке, говорилось: «Съезд считает необходимым также обратить внимание Управления Особого отдела на необходимость организации заграничной агентуры как в местностях, занятых белыми армиями, так и в некоторых центрах Западной Европы, ибо руководство внутренней контрреволюцией идет из-за границы, где белогвардейские центры, не подвергаясь никаким опасностям, ведут свою работу непрерывно…»

Съезд уточнил задачу и обязал органы военной контрразведки вести агентурную разведку уже на территории стран Западной Европы с целью проникновения в белоэмигрантские формирования и разведывательные органы тех иностранных государств, при непосредственном содействии которых проводили подрывную работу контрреволюционные организации.

В апреле 1920 г. иностранное отделение особого отдела ВЧК приступило к реализации организационных мероприятий на периферии. При особых отделах фронтов, армий и некоторых особых отделах при губернских ЧК создавались иностранные отделения. Все периферийные иностранные отделения подчинялись в оперативном отношении иностранному отделению центра, а в административном – особым отделам, при которых они были созданы. Эти органы занимались подготовкой и заброской агентов в тыл противника. Кроме того, ими предпринимались попытки по созданию «легальных» резидентур в капиталистических странах, с которыми РСФСР имела или устанавливала дипломатические и торговые отношения. В 1920 г. иностранное отделение ОО ВЧК положило начало и нелегальной линии работы внешней разведки.

Для белогвардейских контрразведывательных органов первая половина 1919 г. характеризовалась их количественным ростом, попытками совершенствования организационной структуры. В конце года шли обратные изменения, связанные с отступлением и разгромом белых армий.

Новый этап в развитии контрразведывательных органов связан с созданием Вооруженных сил на Юге России. 26 декабря 1918 г. (8 января 1919 г.) в результате соглашения между командующим Добровольческой армии генерал-лейтенантом А.И. Деникиным и Донским атаманом П.Н. Красновым об объединении сил были образованы ВСЮР, включавшие в себя ряд оперативных объединений – Добровольческую армию (в январе – мае 1919 года именовалась Кавказской Добровольческой), Донскую армию, Кавказскую армию (с мая 1919 г.), Кубанскую армию (с февраля 1920 года), Крымско-Азовскую Добровольческую армию (с июня 1919 г. – 3-й отдельный армейский корпус), Отдельную Туркестанскую армию, Войска Терско-Дагестанского края (с июля 1919 г. – Войска Северного Кавказа), Войска Киевской области (с сентября 1919 г.), Войска Новороссии и Крыма (с сентября 1919 г.), Черноморский флот, Донской флот, Каспийскую военную флотилию и др.

Таким образом, к началу 1919 г. на Юге России сложились вертикаль армейских контрразведывательных органов. На верху пирамиды находилось КРО Ставки, на второй ступени – КРО штабов армий и войск и на третьей – КРП дивизий.

Параллельно существовали правительственные спецслужбы, подчиненные отделу Генштаба Военного управления – особое отделение, структурно состоявшее из общего и особого делопроизводств и контрразведывательной части. Последняя осуществляла руководство борьбой со шпионажем и политическим сыском вне зоны боевых действий и за границей, а также осуществляла контроль над выездом за границу и въездом на территорию ВСЮР.

Забегая несколько вперед, следует сказать и о морской контрразведке – особом отделении Морского управления, сформированном в Крыму в октябре 1919 г. и имевшем в своем подчинении КРП в Евпатории, Керчи, Симферополе, Севастополе, Феодосии и Ялте.

Таким образом, органы безопасности имели три ведомства, подчиненные Особому совещанию – военное (КРЧ), морское (особое отделение) и внутренних дел (УРУ ГС).

Начальник особого отделения отдела Генштаба полковник П.Г. Архангельский считал, что КРЧ должна находиться «в тесном контакте с контрразведкой Ставки и прочими армейскими контрразведками», направлять работу и руководить отделениями при командующих войсками, главнокомандующем, начальниками округов и т. п., поэтому все эти отделения должны быть подчинены Военному управлению».

Однако этот довод вышестоящее руководство не признало достаточно убедительными. КРО и КРП краев и областей так и остались в подчинении штаба ВСЮР. КРЧ особого отделения по-прежнему руководило лишь паспортными пропускными пунктами (ППП), созданными в городах на черноморском побережье. Но эти небольшие по штату (4 человека) подразделения не могли в полном объеме справляться с возложенными на них обязанностями.

Хорошо зная слабые стороны подчиненных подразделений, КРЧ организовала получение сведений контрразведывательного характера от разведки, КРО Астраханского, Крымского и Одесского районов, отдельных агентов-осведомителей и частных лиц. Добытая информация должна была сообщаться контрразведке Ставки, морскому управлению и органам внутренних дел. При этом следует отметить, что координация деятельности между контрразведывательными органами штаба Добровольческой армии и отдела Генштаба Военного управления не регламентировалась никакими служебными документами, а осуществлялась благодаря частным соглашениям, основанным на «хорошем отношении прежних сослуживцев, не считающихся с формальностью» и преследующих общую цель. Добытые таким путем сведения сообщались в КРЧ штаба главкома ВСЮР. Контрразведка Кубанского казачьего войска действовала самостоятельно.

Проблема взаимодействия спецслужб на Белом Юге усугублялась стихийным, неуправляемым ростом так называемых «самочинных» контрразведок. С увеличением территории, подконтрольной белым армиям (лето – осень 1919 г.), губернаторы, атаманы, штабы воинских частей, политические организации по своему усмотрению создали многочисленные контрразведки собственной подчиненности. Поэтому размещенные в одном населенном пункте спецслужбы, имевшие разную принадлежность, порой ничего не знали друг о друге или конкурировали между собой. Например, в занятой французами Одессе «наряду с контрразведкой, подчинявшейся ВСЮР, там располагались Международное информационное бюро подполковника Тишевского, Информационное бюро генерала Глобачева, Информационное бюро газетных работников, контрразведка Русско-германского Союза монархистов-христиан во главе с капитаном Вачнадзе, контрразведывательная часть Штаба генерала Шварца, а также чины контрразведки Украинской Директории».

Кроме них в городе действовали контрразведывательные органы князя Кочубея, «Союза русских людей», капитана фон Кубе, поручика Браузе, английского и французского командований.

Комиссия генерал-майора Васильева и полковника В.А. Прокоповича в августе 1919 г. выявила «самочинные» контрразведки в Евпатории, Мелитополе, в районе Керчи, Севастополе, Феодосии и Ялте.

По данному поводу А.И. Деникин писал: «За войсками шла контрразведка. Никогда еще этот институт не получал такого широкого применения, как в минувший период Гражданской войны. Его создавали у себя не только высшие штабы, военные губернаторы. Почти каждая воинская часть, политические организации, Донское, Кубанское и Терское правительства, наконец, даже отдел пропаганды… Это было какое-то поветрие, болезненная мания, созданная разлитым по стране взаимным недоверием, подозрительностью».

Появление многочисленных, не контролируемых верховной властью спецслужб доставляло немало проблем белогвардейскому командованию. Действуя лишь по указанию своего непосредственного начальства, «самостийные» контрразведки нарушали законность и тем самым дискредитировали Белое движение в глазах населения. «По-видимому, каждый администратор, занимающий даже второстепенную должность и имеющий контроль над секретными суммами денег, создает свою собственную контрразведку, – отмечалось в секретном докладе генералу А.И. Деникину. – Функции этих контрразведок чрезвычайно разнообразны. Мешая друг другу, все эти учреждения препятствуют порядку и процветанию. Они подрывают авторитет как власти, так и военных».

Несмотря на поступавшие сведения о беззакониях, творимых «самостийными» контрразведками, военно-политическое руководство не принимало эффективных мер по их упразднению. Ограничительной мерой, видимо, можно считать появление приказа главкома ВСЮР № 1654 от 22 июня 1919 г., которым объявлялся временный штат армейских контрразведывательных пунктов. Открывать их разрешалось только начальнику штаба главнокомандующего.

По мере дальнейшего расширения подконтрольных территорий А.И. Деникин 30 августа 1919 г. приказом № 2097 утвердил временные штаты контрразведки Вооруженных сил на Юге России, в состав которой вошли следующие органы: контрразведывательная часть управления генерал-квартирмейстера штаба главкома; КРО отдела генерал-квартирмейстера неотдельной армии, штабов областей и военных губернаторов; КРП 1-го, 2-го и 3-го разрядов; контрразведывательные посты.

КРЧ управления генерал-квартирмейстера штаба главкома насчитывала 18 офицеров, 11 военных чиновников, 12 писарей и 33 военнослужащих рядового состава во главе с унтер-офицером. По своей структуре она подразделялась на общее, разыскное и судное отделения и имела в своем штате конвойную команду.

В штате КРО отдела генерал-квартирмейстера неотдельной армии, штабов областей и военных губернаторов находилось 16 офицеров, 6 военных чиновников, 1 унтер-офицер, 16 солдат и 7 писарей. Помимо того при отделении содержались агенты наружного наблюдения (филеры), число которых определялось начальником отделения.

Контрразведывательные пункты 1-го, 2-го и 3-го разрядов структурно копировали вышеназванные подразделения в миниатюре. В КРП 1-го разряда насчитывалось 10 офицеров, 3 военных чиновника, 5 писарей, унтер-офицер и 12 рядовых, в третьеразрядном КРП – 5 офицеров, 2 чиновника, 3 писаря, унтер-офицер и 5 солдат.

Штатным расписанием предписывалось подчинение нижестоящих структур вышестоящим. Нововведением явились следственные подразделения. Изменился и статус руководящего звена. Так, должность начальника КРЧ соответствовала генерал-майору, его помощника – полковнику – генерал-майору, начальников отделений – полковнику.

31 октября 1919 г. главноначальствующий Киевской области утвердил штаты контрразведки. К уже учрежденным особому отделу штаба войск области и особому отделению 1-го разряда в Киеве предполагалось сформировать отделения 2-го разряда в Екатеринославле и Кременчуге, особые пункты в Черкассах, Нежине, Лубнах и Козельце. По мере занятия новых территорий намечалось открытие второразрядных отделений в Полтаве, Чернигове, Житомире, Ровно, Ковеле, Бердичеве, Каменец-Подольске и особых пунктов в Умани, Стародубе, Проскурове, Виннице и Могилеве. На содержание контрразведывательных органов требовалось 150 000 рублей в месяц. Успели ли белые открыть новые второразрядные отделения, неизвестно.

Таким образом, осенью 1919 г. армейская контрразведка располагала целой сетью органов во главе с КРЧ, которой подчинялись КРО при штабах черноморского и ставропольского военных губернаторов; КРО штабов войск Северного Кавказа, Всевеликого войска Донского, Новороссийской и Киевской областей, командующего войсками Терско-Донского края, Донской армии, Кавказской армии, Добровольческой армии; КРП во Владикавказе, Новороссийске, Мелитополе, Одессе, Екатеринодаре, Ростове, Пятигорске, Севастополе, Ялте и др.

Несмотря на проводимые преобразования, военно-политическому руководству Белого Юга так и не удалось выстроить стройную, хорошо функционирующую систему армейских контрразведывательных органов. Как правило, деятельность отделений и пунктов различных штабов оставалась нескоординированной, что приводило к соперничеству и конкуренции между ними.

Коррупция и беззаконие, поразившие низовые подразделения органов безопасности, стали предметом специального доклада председателя Особого совещания генерал-лейтенанта А.С. Лукомского (15 сентября 1919 г.) главнокомандующему. Он считал нужным поставить контрразведку под жесткий контроль Ставки, существенно сократить количество отделений, а их функции передать уголовно-разыскным управлениям МВД. Генерал-квартирмейстер штаба главнокомандующего ВСЮР генерал-майор Ю.Н. Плющевский-Плющик, напротив, предлагал расширить компетенцию контрразведки, привлечь на службу бывших чиновников и офицеров жандармерии и судебного ведомства. Но генерал-лейтенант А.И. Деникин на реорганизацию не решился, склоняясь к мысли о необходимости контроля над контрразведкой со стороны правоохранительных органов.

Объединить органы контрразведки с уголовным розыском «или установить между ними более тесную связь» осторожно предлагала комиссия генерал-майора Васильева и полковника В.А. Прокоповича.

Генерал А.С. Лукомский пишет о неоднократном ходатайстве Особого совещания перед А.И. Деникиным о передаче функций контрразведки уголовно-разыскной части управления внутренних дел и о сопротивлении штаба главнокомандующего такому решению, поскольку «без органов контрразведки он обойтись не может». Однако данное предложение главком ВСЮР не поддержал.

Такая система органов безопасности на Юге России существовала на протяжении всего периода нахождения у власти генерал-лейтенанта А.И. Деникина, вплоть до реорганизации штабов П.Н. Врангелем в мае 1920 г.

На Северо-Западе России Северный корпус 1 июня 1919 г. был переименован в Отдельный корпус Северной армии, 19 июня – в Северную армию, а 1 июля – в Северо-Западную армию.

9 августа КРО штаба армии передано в подчинение начальника разведывательного отделения штаба Северо-Западного фронта, а 31 августа возвращено обратно.

Функции контрразведки сводились к борьбе со шпионажем, выявлению в воинских частях и среди местных жителей сторонников советской власти, наблюдению за настроениями населения. Поскольку на занимаемой территории не существовало стабильного административного аппарата, то органам контрразведки и военной комендатуры приходилось осуществлять еще и функции местной власти. Некомпетентность, отсутствие необходимой и своевременной информации приводили к тому, что контрразведчики, осуществляя многочисленные аресты, нередко ошибались и задерживали невиновных людей, самоуправно вершили суд и исполняли вынесенные самими же приговоры. Во избежание недоразумений и излишних нареканий приказом по Северо-Западной армии № 136 от 1 июля 1919 г. специально оговаривалось, что функции контрразведки заканчиваются следствием и заключением по делу.

На Северо-Западе, так же, как и на Юге, отмечался рост не подконтрольных центральным органам военного управления контрразведок. Для урегулирования этого вопроса командующий Северо-Западной армией генерал-лейтенант А.П. Родзянко 27 сентября 1919 г. издал приказ № 237 об их расформировании. Такие строгие меры оказались не лишними в связи с наступлением белых на Петроград.

Приказом по Северо-Западному фронту № 77 от 2 октября генерал от инфантерии Н.Н. Юденич вступил в командование Северо-Западной армией, вслед за чем, 9 октября, последовала реорганизация военно-управленческого аппарата. По штату контрразведывательное отделение вошло в состав отдела генерал-квартирмейстера штаба Северо-Западной армии.

Между армейским командованием и правительством постоянно шли трения, которые являлись серьезным препятствием для консолидации сил в борьбе с большевиками.

По приказу № 442 от 20 декабря 1919 г. все контрразведывательные отделения и пункты штабов армии, корпусов и дивизий подлежали расформированию, а вместо них приказом № 443 от того же числа учреждались отделения и пункты военного контроля.

Боевые действия, которые вела Северо-Западная армия под Петроградом с советскими войсками, закончились для нее серьезным поражением. Остатки белых войск отошли на территорию Эстонии, где были расформированы в январе 1920 г.

На северо-западном направлении действовало еще одно белогвардейское объединение – Западная добровольческая армия. Основой ее формирования явился Западный добровольческий корпус имени графа Келлера. 5 сентября 1919 г. все белогвардейские войска на территории Прибалтики были сведены в Западную добровольческую армию под командованием генерала-самозванца П.Р. Бермонта-Авалова, входившую в состав Северо-Западного фронта.

16 сентября в отделе генерал-квартирмейстера штаба армии было сформировано контрразведывательное отделение.

В связи с невыполнением П.Р. Бермонтом-Аваловым приказов главнокомандующего всеми русскими вооруженными силами на Северо-Западном фронте и враждебным выступлением латышских войск 9 октября 1919 г. войска Западной добровольческой армии были исключены из состава Северо-Западного фронта. 2 декабря 1919 г. объединение упразднили, а воинские части, находящиеся в подчинении П.Р. Бермонта-Авалова, стали именоваться «Войсковой группой генерал-майора князя Авалова».

Сведения о перевороте адмирала А.В. Колчака и отъезд в январе 1919 г. главы правительства Н.В. Чайковского в Париж усилили политическое размежевание в Северной области. Обстановка усложнилась из-за прибытия в Архангельск генерал-лейтенанта Е.К. Миллера, занявшего пост генерал-губернатора. Левые круги расценили это назначение как установление контрреволюционного курса, считая его типичным «российским военным диктатором».

Генерал принял ряд мер для обеспечения безопасности режима. В частности, 1 февраля 1919 г. он добился переподчинения военно-регистрационного отделения военной канцелярии генерал-губернатора, что явилось своевременным шагом. Усилившееся общественное недовольство привело в феврале – марте 1919 г. к серии антиправительственных выступлений, организованных представителями левых социалистических кругов. В столь нестабильной политической ситуации Е.К. Миллер решил повысить статус контрразведки. На основании секретного приказа генерал-губернатора № 65 от 23 апреля 1919 г. произошло переименование отделения в военно-регистрационную службу (ВРС).

После преобразования ВРО в ВРС ее центральный аппарат состоял из общей канцелярии, отдела дознания и регистрационной части (заведующий специальной регистрацией, регистрационный отдел, фотографический отдел и отдел пропусков). Ей подчинялись служба Архангельского военно-контрольного района, военно-регистрационное бюро в Онеге, Обозерский, Чекуевский, Селецкий и Емецкий военно-контрольные пункты, Архангельское, Холмогорское, Пинежское, Двинское, Онежское, Тарасовское, Железнодорожное, Мезенское, Тыловое, Мурманское отделения.

Численность военно-регистрационной службы, имевшей пирамидальную структуру, доходила до 450 человек (в октябре 1919 г. в центральном аппарате числилось 115 сотрудников вместе с рассыльными и сторожами).

По подсчетам историка А.А. Иванова, в июне 1919 г. в войсках Северной области на одного контрразведчика приходился 101 военнослужащий, а в 6-й Красной армии на одного сотрудника особого отдела – 223, что демонстрирует численное превосходство белых над красными.

С целью повышения эффективности работы контрразведки 1 июня 1919 г. генерал-лейтенант Е.К. Миллер утвердил штат и «Временное положение о полевом военном контроле», на который возлагались задачи по обнаружению, предупреждению и пресечению деятельности агентов советской власти и содействующих им лиц в пределах Северной области. Учреждались полевые и тыловые отделения военного контроля. Первые действовали в районах дислокации войск, вторые – в тылу.

Согласно инструкции начальникам отделений полевого военного контроля в войсковых районах, утвержденной 28 июня 1919 г., на них возлагались задачи по сбору информации о состоянии расположенных в зоне их ответственности воинских частей, об отношениях между офицерами и солдатами, их настроениях, политических взглядах и т. д. Аналогичные сведения собирались и в отношении жителей населенных пунктов.

6 августа 1919 г. Верховный правитель назначил генерал-лейтенанта Е.К. Миллера главнокомандующим войсками Северного фронта, который 11 августа упразднил военную канцелярию генерал-губернатора, а ее дела и личный состав передал фронтовым органам военного управления. 3 сентября военно-регистрационная служба перешла в подчинение генерал-квартирмейстера штаба фронта.

В августе 1919 г. генерал-лейтенант Е.К. Миллер издал приказ, ужесточавший наказание для гражданских лиц, мешавших работе сотрудников ВРС. Нарушение данного приказа грозило либо тюремным заключением до 3-х месяцев, либо штрафом до 3000 рублей.

Уход интервентов из Северной области, а вместе с этим и ликвидация союзного военного контроля, совершенствование нормативно-правовой базы, увеличение финансирования послужило толчком к развитию белогвардейских контрразведывательных органов. Произошли изменения и в центральном аппарате ВРС. Он состоял из четырех подразделений: общей канцелярии, отдела дознаний, полевого контроля, регистрационной части. Низовыми подразделениями ВРС являлись служба Архангельского военно-контрольного района и отделение Военно-регистрационной службы Мурманского района.

Таким образом, для спецслужб Севера России также были характерны преемственность организационной структуры контрразведывательной службы самодержавия и Временного правительства. Несмотря на то, что создание союзного военного контроля в некоторой степени тормозило развитие белогвардейской контрразведки, ее руководителям удалось создать разветвленную систему войсковых органов безопасности с единым руководящим центром.

В ночь на 18 ноября 1918 г. в Омске восстало сибирское казачество, требуя отставки Директории и установления сильной власти. Офицеры и казаки арестовали левое крыло правительства – Н.Д. Авксентьева и В.М. Зензинова. Премьер-министр П.В. Вологодский созвал экстренное заседание совета министров, на котором было принято решение передать руководство военному командованию. Согласно принятому «Положению о временном устройстве власти в России», эта власть передавалась военному и морскому министру вице-адмиралу А.В. Колчаку, провозглашенному Верховным правителем и Верховным главнокомандующим всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России и произведенному в адмиралы.

После прихода к власти адмирала А.В. Колчака вся реальная политическая, административная и даже судебная власть сконцентрировалась в руках военных. Верховный правитель в своем воззвании «К населению России» от 18 ноября 1918 г. главной своей целью поставил «… создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка…». Адмирал считал, что военная власть, которую он возглавляет как Верховный главнокомандующий вооруженными силами России, имеет верховенство над гражданской.

А.В. Колчак и его окружение понимали, что для достижения победы над противником важна четкая организация руководства войсками, и начали преобразование штабов.

В ходе реорганизации были проведены разграничения функций управлений и отделов штаба ВГК. Так, КРО из управления 1-го генерал-квартирмейстера передали в управление 2-го генерал-квартирмейстера, а 29 ноября 1918 г. на его базе сформировали центральное отделение военного контроля (ЦОВК), которое вошло в состав разведывательного отдела. Возглавивший ЦОВК полковник Н.П. Злобин своим приказом обязал находившихся в его подчинении начальников отделений нижестоящих штабов докладывать все добытые ими сведения начальникам штабов и генерал-квартирмейстерам. Однако данный приказ вызывал противодействие со стороны руководителей военно-контрольных отделений и пунктов, сформированных капитаном И.И. Зайчеком.

Наличие в одном населенном пункте спецслужб различной подчиненности создавало неразбериху и препятствовало эффективному ведению оперативно-разыскной деятельности среди набиравших силу большевистских и эсеровских организаций. Поэтому в целях усиления армейских органов безопасности приказом начальника штаба Верховного главнокомандующего от 1 февраля 1919 г. начала создаваться вертикаль контрразведывательных органов во главе с отделом контрразведки и военного контроля (ОКРВК) управления генерал-квартирмейстера штаба ВГК, учрежденного вместо ЦОВК. Этим же приказом был объявлен штат ОКРВК, КРО при штабах армий (отделения контрразведки при штабах Сибирской, Западной и Оренбургской армий) и штабе 2-го армейского Сибирского Степного отдельного корпуса, КРП при штабах корпусов, входивших в состав армий, и в крупных населенных пунктах в прифронтовой полосе. Документом предписывалось, чтобы начальники контрразведывательных органов Ставки и штабов армий (отдельного корпуса) отчитывались перед соответствующими генерал-квартирмейстерами, начальники корпусных и местных контрразведывательных пунктов – начальниками вышестоящих органов.

Адмирал А.В. Колчак органы военного управления формировал по образцу и подобию царской армии. 30 ноября 1918 г. (приказ военного министра № 16 от 5 декабря 1918 г.) был образован Главный штаб военного министерства, в котором сосредотачивались сведения об организации и составе войск, по комплектованию личным составом, их устройству и внутреннему управлению, подготовке кадров, снабжению всеми видами довольствия и т. д. Таким образом, произошло разграничение сфер влияния фронтовых и тыловых органов военного управления в «белой» Сибири.

Со временем расширялись функции Главного штаба, что привело к изменению его структуры. 26 февраля 1919 г. в нем были учреждены квартирмейстерский и осведомительный отделы. Осведомительный отдел, руководитель которого непосредственно подчинялся помощнику начальника Главного штаба, состоял из разведывательного отделения, контрразведывательной части, главного цензурно-контрольного бюро и информационного отделения.

В марте 1919 г. началась очередная волна реорганизации тыловых военных учреждений. В состав военно-окружного управления входили военно-окружной совет, военно-окружной штаб, управление дежурного генерала, окружной архив, типография и команда штаба. В военно-окружном штабе было предусмотрено контрразведывательное отделение.

В тылу начала формироваться сеть контрразведывательных отделений и пунктов. На верху пирамиды находилась контрразведывательная часть осведомительного отдела Главного штаба (37 человек), состоявшая из центрального контрразведывательного отделения (ЦКРО) и центрального регистрационного бюро (ЦРБ). Ниже находились КРО управлений генерал-квартирмейстеров штабов Омского, Иркутского и Приамурского военных округов. Начальники контрразведывательных отделений руководили контрразведывательными пунктами, учрежденными на подведомственной территории. Так, в зоне ответственности Омского военного округа КРП были организованы в Славгороде, Барнауле, Бийске, Камене, Новониколаевске, Кузнецке, Томске, Тайге, Судженске; Иркутского – в Ачинске, Красноярске, Енисейске, Канске-Енисейском, Минусинске, Нижнеудинске, Бодайбо, Илимске, Черемхово; Приамурского – во Владивостоке, Верхнеудинске, Троицко-Савске, Чите, Сретенске, Благовещенске, Харбине, Никольск-Уссурийске, Николаевске, на станциях Маньчжурия, Пограничная, Куань-Ценцзы и Цицикар.

Общее руководство всей контрразведывательной работой осуществлял начальник осведомительного отдела Главного штаба. На начальника КРЧ возлагалась обязанность инспектировать нижестоящие КРО, контролировать расход финансовых средств, руководить разработкой отдельных дел, порученных центральному контрразведывательному отделению. ЦКРО занималось контрразведкой за границей, среди дипломатического корпуса, в центральных государственных учреждениях, а также разрабатывало отдельные дела, наблюдало за деятельностью некоторых представителей высших эшелонов власти. ЦРБ выполняло функции информационно-аналитического подразделения, а также составляло новые коды, способы тайнописи и секретной передачи сведений, вело архив, осуществляло переписку со всеми учреждениями по вопросам контршпионажа и т. д.

Окружной генерал-квартирмейстер, подчиненный по вопросам контрразведывательной службы начальнику осведомительного отдела, осуществлял ближайшее руководство и наблюдение за организацией и ведением контрразведывательной службы в районе округа.

На начальника КРО штаба округа возлагались: организация в районе округа отдельных КРП, борьба со шпионажем, «сообщение центральному бюро регистрационного материала всех добытых сведений по организации шпионажа противника», «заведывание личным составом КРО и подготовка наблюдателей», составление сметы расходов и отчета о деятельности отделения и представление их окружному генерал-квартирмейстеру».

Начальник контрразведывательного пункта подчинялся начальнику контрразведывательного отделения. На него возлагались «организация в районе пункта сети наблюдателей; выявление шпионских организаций и производство расследования по ним, заведование личным составом пункта, сообщение в ЦРБ регистрационных материалов и всех добытых связей по организации шпионажа противника, доклады начальнику гарнизона об общем положении и осведомление его о необходимых мероприятиях в районе пункта» и т. д.

Предусматривалась координация деятельности контрразведывательных отделений внутренних округов с соответствующими структурами действующей армии и морского ведомства. Эта обязанность возлагалась на начальника Главного штаба через штаб ВГК и начальника штаба Морского министерства. Но при существовавшем в колчаковской армии соперничестве между фронтовыми и тыловыми органами военного управления такая постановка вопроса высоких начальствующих лиц ни к чему не обязывала.

Весной прошла очередная реорганизация фронтовой контрразведки, приведшая, по мнению авторов, к ее децентрализации. 18 апреля 1919 г. начальник штаба ВГК приказом № 340 утвердил «Временное положение о контрразведывательной и военно-контрольной службе на театре военных действий», определявшее задачи и организацию органов безопасности на ТВД. Задача контрразведывательной и военно-контрольной службы заключалась в «обнаружении и обследовании неприятельских шпионов, а также лиц, которые своей деятельностью могут благоприятствовать или фактически неприятелю… или посягают на нисположение существующего государственного строя и нарушения общественного порядка».

Согласно приказу, безопасность войск и прифронтовой полосы обеспечивали контрразведывательная и военно-контрольная служба. Органами контрразведки являлись: отдел контрразведки и военного контроля штаба ВГК; контрразведывательное отделение штаба ВГК; контрразведывательные отделения штабов армий и корпусов; контрразведывательные пункты дивизий. КРО армий осуществляли организацию контрразведки в районе штабов, а также направляли работу в корпусах и дивизиях. К органам военно-контрольной службы относились: военно-контрольные отделения (ВКО) в районе армии при военно-административном управлении (ВАУ); ВКО военного округа на ТВД при помощнике начальника военного округа по военно-административному управлению; местные военно-контрольные отделения и пункты в районе армии и в районе округа на ТВД.

Границы контрразведывательных и военно-контрольных районов в пределах армии устанавливались распоряжением штабов армий.

Координацией их деятельности занимался генерал-квартирмейстер при Верховном главнокомандующем. Общее руководство контрразведывательной службой в корпусном районе, военно-контрольной службой в районе армии и округа на ТВД лежало на генерал-квартирмейстерах штабов армий, начальниках военно-административного управлений районов армий и помощниках начальников военного округа по военно-административному управлению на ТВД.

Контрразведывательный отдел штаба ВГК ведал общим руководством контрразведки, разрабатывал необходимые меры по борьбе с антигосударственными преступлениями и инспектировал нижестоящие органы контрразведки.

КРО Ставки организовывало контрразведывательное наблюдение за штабом ВГК, непосредственно занималось выявлением шпионских организаций и лиц, «благоприятствовавших неприятелю». Те же задачи решали и КРО армий в своей зоне ответственности, они также должны были руководить работой контрразведывательных органов в корпусах и дивизиях.

Контрразведке вменялось в обязанность следить за военнослужащими, а военному контролю – за гражданскими лицами. Данная система, по замыслу составителей документа, создавалась лишь на время Гражданской войны. В будущем работу контрразведки предполагалось ограничить борьбой со шпионажем, а военный контроль, «обеспечивающий порядок и общественное спокойствие», передать органам внутренних дел.

Однако, по компетентному мнению полковника Н.П. Злобина, образование военно-контрольных органов при военно-административном управлении, дублировавших деятельность КРО и КРП, подчиненных штабам армий, корпусов и дивизий, приводило к нежелательным трениям между ними: военно-контрольные отделения ВАУ создавались в тех же населенных пунктах, где организовывались местные КРО и КРП. Критикуя упомянутый приказ № 340 за разделение контрразведки на собственно контрразведку и военный контроль, Н.П. Злобин указывал, что этот приказ «создавал таким образом целый ряд параллельных учреждений, совершенно тождественных по существу… и даже объединенных одним и тем же высшим органом власти – отделом военного контроля и контрразведки Штаба Верховного главнокомандующего. Даже все инструкции и штаты…составлены по одному шаблону. Не указано ни мотивов, ни существа разграничения», лишь оговорено, что военный контроль в будущем будет передан в МВД, так как основная функция контрразведки – борьба со шпионажем, а военного контроля – обеспечение государственного порядка. Фактически контрразведка контролировала военную сферу, а военный контроль – гражданскую, но в реальности захватывал и то и другое, что привело, по выражению автора цитируемого документа (сохранившегося в подлиннике), к «двоевластию». Автор докладной записки предлагал слить воедино оба органа до победы над большевиками, аргументируя тем, что даже в годы Первой мировой войны шпионаж и антигосударственная деятельность часто пересекались, а уж в Гражданскую войну – и подавно. Одновременно он предлагал увеличить штаты контрразведки и число ее органов, доведя их не только до уровня штабов дивизий и населенных пунктов (как это уже было после упомянутого приказа генерал-майора Д.А. Лебедева – ранее низшим звеном контрразведки был штаб корпуса), но и до многочисленных контрразведывательных постов. По словам полковника Н.П. Злобина, недостаточность штатов контрразведки при огромном объеме работы вынуждала то и дело прикомандировывать к ней «для поручений» армейских офицеров.

Следует непременно отметить, что «Временным положением» определялась задача контрразведывательной и военно-контрольной службы (КРиВКС), которая заключалась в «обнаружении и обследовании неприятельских шпионов, а также лиц, которые своей деятельностью могут благоприятствовать или фактически благоприятствуют неприятелю… или посягают на неисположение существующего государственного строя и нарушения общественного порядка».

Кстати, «Временным положением о военной контрразведке во внутренних военных округах», утвержденным военным министром 26 марта 1919 г., «тыловой» контрразведке также вменялась в обязанность борьба со шпионажем и лицами, «которые своей деятельностью могут благоприятствовать или фактически благоприятствуют неприятелю в его враждебной деятельности против России и союзных с ней государств».

Обратим внимание, что вторая формулировка задачи является точной копией «Временного положения о контрразведывательной службе во внутреннем районе», утвержденного помощником военного министра генералом Новицким 23 апреля 1917 г. Следует подчеркнуть, что этот документ готовился после ликвидации Временным правительством Департамента полиции и Отдельного корпуса жандармов, т. е. в ситуации, когда противодействовать леворадикальным партиям, сепаратистам и националистам в России было некому.

Была ли необходимость оставлять за военной контрразведкой функции политического сыска? Думается, что в условиях Гражданской войны, когда действующая армия и тыловые районы подвергались интенсивному воздействию враждебных элементов, такая мера являлась оправданной. В поле зрения контрразведки находились большевистские подпольные группы, эсеровские и другие общественные организации, пресса, неблагонадежные военные и политические деятели, дезертиры, рабочие коллективы, казачьи атаманы, недовольное крестьянство, спекулянты и т. д. «Вакханалия спекуляции и страшных интриг – вот почти единственный источник того, что у нас до сего времени еще фронт, что мы еще не победили, – писал начальник отдела контрразведки и военного контроля полковник Н.П. Злобин. – Со всем этим должна вестись борьба и в настоящее время повсеместной войны во всей области жизни армии и ее тыла должна быть допущена контрразведка».

Широкие функции контрразведки еще объяснялись и тем, что, кроме нее, защищать колчаковскую власть от многочисленных противников на тот момент было фактически некому. Как было сказано ранее, Верховный правитель только 7 марта 1919 г. утвердил постановление Совета министров об учреждении государственной охраны и соответствующих управлений на местах, которые не везде были сформированы. И армейское командование, и руководство МВД, создавая свои органы безопасности по образцу и подобию Российской империи, не позаботились о разграничении функций или сфер ответственности, или же взаимодействии друг с другом, что привело к дублированию и параллелизму в работе между двумя структурами.

Верховная власть была озабочена натянутыми отношениями между штабом ВГК и военным министерством и предприняла попытки к их урегулированию. В мае 1919 г. начались новые реорганизации органов военного управления, результатом которых, по мнению помощника начальника штаба Верховного главнокомандующего генерал-лейтенанта А.П. Будберга, «является создание невероятно громоздкой ставки, вбирающей в себя часть отделов военного министерства». 25 июня 1919 г. приказом начальника штаба ВГК № 558 была объявлена структура центральных органов военного управления, во главе которой стоял адмирал А.В. Колчак и Ставка. Его ближайшими помощниками являлись начальник штаба и военный министр. Штаб ВГК, Военное министерство и Главное управление по делам казачьих войск объявлялись высшими органами военного управления.

Вопросы контрразведки и военного контроля как в действующей армии, так и в тыловых военных округах, а также цензуры, печати, осведомления и пропаганды возлагались на управление 2-го генерал-квартирмейстера при ВГК, которое было окончательно сформировано к 9 июля 1919 г. В его состав вошли разведывательный, контрразведки и военного контроля, осведомительный отделы, а также главное военное цензурно-контрольное бюро, канцелярия, особое отделение и технический подотдел.

Важно также отметить, что частые преобразования, проводимые военачальниками, мало знакомыми с методами работы органов контрразведки, вносили путаницу в их организацию и деятельность.

Но при этом реорганизация не затронула всей системы, которая продолжала оставаться громоздкой и трудно управляемой. Как отмечал 2-й генерал-квартирмейстер штаба ВГК генерал-майор П.Ф. Рябиков, сложно «…было направлять работу в армиях на всей громадной территории Сибири и Дальнего Востока. Большое количество контрразведывательных органов, постоянная между ними нездоровая конкуренция, сопровождаемая иногда “подсиживанием” друг друга и взаимными интригами, отнимала много времени для очищения… контрразведывательной атмосферы».

20 августа 1919 г. полковник Н.П. Злобин представил генерал-майору П.Ф. Рябикову доклад, в котором предлагал создать единую вертикаль органов безопасности. Суть проекта заключалась в упразднении военно-контрольных отделений на ТВД и передаче их функций военной контрразведке.

К концу лета 1919 г. положение на фронте значительно изменилось. Инициатива перешла к Красной армии. После взятия Челябинска ей открылась дорога в глубь Сибири. 6 августа войска Восточного фронта стали преследовать колчаковцев в двух направлениях: 3-я армия – на Ялуторовск, Тюмень, 5-я – вдоль железной дороги Челябинск – Курган. Отсутствие координации в деятельности фронтов, большие потери в живой силе и технике, усталость войск и отсутствие резервов усугубляли положение колчаковской армии. Громоздкая система центрального военного управления оказалась малопригодной в создавшихся условиях.

Приказом № 762 от 10 августа 1919 г. было объявлено о расформировании штаба Восточного фронта. Распоряжением начальника штаба ВГК от 17 августа вновь сформирован Походный штаб фронта, в составе которого находился разведывательный отдел, а при нем – контрразведывательная часть.

Приказ от 2 сентября 1919 г. № 997 ограничился лишь переименованием органов военного контроля в местные органы контрразведки, оставив их в структуре военно-административных управлений районов армий. Контрразведывательные отделения и пункты армейских штабов были переименованы в войсковую контрразведку.

Став начальником штаба Восточного фронта, генерал П.Ф. Рябиков, видимо, из-за большой загруженности работой, поступил вопреки рапорту полковника Н.П. Злобина – передал всю контрразведку военно-административному управлению. «После ряда совещаний с генералом Домонтовичем (главный начальник военно-административного управления района Восточного фронта. – Авт.) мною был составлен доклад о передаче дела управления контрразведкой и военным контролем в ведение военно-административного управления, имевшихся при армии и в тыловом округе, – писал П.Ф. Рябиков. – Всяческое содействие контрразведке и военному контролю должна была оказывать наружная и уголовная милиция, а также милиция железнодорожная».

После реорганизации задачи органов безопасности остались прежними: войсковая контрразведка занималась ликвидацией неприятельских шпионов и агитаторов в войсках, местным органам контрразведки вменялось в обязанность ведение борьбы с антигосударственными элементами страны. С целью выяснения отношения войск и населения к существующему строю агентура насаждалась во все подразделения, вплоть до рот и эскадронов, и во все населенные пункты.

1 октября 1919 г. был издан приказ начальника штаба ВГК № 1184 об образовании из Ставки и Походного штаба ВГК управлений Восточного фронта: полевого управления артиллерии фронта, полевого инспектора инженеров фронта, главного начальника военно-административного управления, осведомительного управления и личного конвоя главкома армиями Восточного фронта. Контрразведывательный отдел штаба ВГК был переподчинен главному начальнику военно-административного управления фронта. Заметим, что генерал-квартирмейстер непосредственно подчинялся начальнику штаба фронта, а главный начальник военно-административного управления – главнокомандующему фронтом.

Осенью 1919 г. руководителям колчаковских спецслужб становилось понятно, что поражение армии – дело времени, и они начинают подготовку к подпольной работе. При отступлении войск контрразведка оставляла в тылу противника офицеров для создания партизанских отрядов, организации восстаний, взрывов мостов, диверсий на железных дорогах и линиях связи. Когда об этом стало известно особым отделам и местным ЧК, они предприняли меры для их задержания.

Главным итогом 1919 г. явились разгром армий генерала А.И. Деникина и адмирала А.В. Колчака, ликвидация наиболее сильных белогвардейских государственных образований и их органов безопасности и в то же время – укрепление большевистской диктатуры и ее основного репрессивного инструмента органов безопасности, в том числе особых отделов ВЧК.

В феврале 1920 г. в Москве состоялась IV Всероссийская конференция чрезвычайных комиссий. В соответствии с принятыми на конференции решениями правовое положение особых отделов губернских ЧК изменилось. Ограничивалась их автономность. Если раньше особые отделы, входя в состав губчека, финансировались и подчинялись органам военного ведомства, то теперь конференция предоставила коллегии губчека право осуществлять контроль за всей деятельностью особого отдела, а также расходованием финансовых средств по гласным и секретным кредитам. В руководящем и организационном отношениях особые отделы подчинялись особому отделу ВЧК.

В это время уделялось серьезное внимание совершенствованию внешней разведки. Так, в приказе по особому отделу от 27 февраля 1920 г. № 35, подписанном начальником особого отдела В.Р. Менжинским, обращалось внимание на необходимость направлять за кордон, в тыл польских войск, опытных чекистов для выявления каналов, по которым поляки забрасывали свою агентуру на российскую территорию. Более того, в приказе указывалось, что наиболее опытным контрразведчикам, переходившим уже линию фронта, поставить задачу проникнуть в неприятельскую разведку.

Этот приказ реализовывался на практике. В частности, в записке от 20 марта 1920 г., подготовленной секретно-оперативным управлением ВЧК на имя В.Р. Менжинского, говорилось, что среди арестованных польских граждан, а также взятых в плен польских легионеров имеются польские шпионы, сведения о которых получены от наших контрразведчиков из Польши.

В инструкции для отделения зарубежной информации, относящейся к периоду работы иностранного отделения особого отдела ВЧК, указывалось, что при каждой дипломатической и торговой миссии РСФСР в капиталистических странах имелись резиденты, которые занимали официальное положение в миссии, и о них знал лишь один человек, возглавляющий миссию. В помощь резиденту имелись два или один сотрудник миссии, находившиеся в ведении резидента. Перед резидентами инструкция ставила задачу: проникнуть агентурным путем в контрреволюционные организации и поддерживать связь с агентами, регулярно направлять информацию в центр. Причем каждый резидент должен был не реже одного раза в неделю отсылать в центр сведения в шифрованном виде. В отдельных случаях периферийным иностранным отделениям поручалось поддерживать связь с агентами, находившимися в близлежащих странах. В капиталистические государства, с которыми у РСФСР еще не было дипломатических отношений, предписывалось направлять секретных агентов органов ВЧК нелегально.

Кроме того, предусматривалось, что по мере надобности агенты-нелегалы направлялись и в те страны, где имелись резидентуры ВЧК, но ввиду особой важности агента и для большей конспирации его таковой не вводится в общую сеть резидентской агентуры, оставаясь связанным непосредственно с особым отделом.

Организация резидентур в иностранных государствах осуществлялась органами ВЧК только с разрешения ЦК РКП(б).

В этот же период началось создание агентурного аппарата за рубежом и по линии Регистрационного управления (Региструпр) Полевого штаба Реввоенсовета Республики. В связи с этим были приняты меры для координации разведывательной деятельности особого отдела ВЧК и его периферийных органов с Региструпром и его подразделениями на местах.

В 1920 г. ОО ВЧК и Региструпром была издана специальная директива, обязывавшая начальников особых отделов и регистрационных отделений, действовавших в одном районе, поддерживать постоянную связь и оказывать друг другу полное содействие, в частности обмениваться информацией, помогать в переброске секретных сотрудников за границу и т. д.

Начало 1920 г. было успешным для Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА). В феврале части 6-й советской армии разгромили белую армию генерала Е.К. Миллера и заняли Архангельск. Ее остатки были вынуждены эвакуироваться из города и искать пристанища за границей.

В результате успешно проведенной Кавказским фронтом стратегической наступательной операции ВСЮР были окончательно разгромлены. Деморализованный поражением и испытывающий давление англичан, А.И. Деникин сложил с себя командование армией и руководство правительством. Своим последним приказом по войскам он назначает своим преемником генерал-лейтенанта П.Н. Врангеля.

Новый главнокомандующий ВСЮР (28 апреля переименованы в Русскую армию) в марте 1920 г. провел переформирование органов военного управления. В структуре штаба главкома остались управления 1-го и 2-го генерал-квартирмейстеров, дежурного генерала, начальника военных сообщений, инспектора артиллерии, полевого санитарного инспектора и начальника снабжения. 29 марта главнокомандующий Русской армией непосредственно подчинил себе, помимо начальника штаба, еще начальников военного и морского управлений и др.. 3 мая генерал П.Н. Врангель приказом № 3116 объединил органы контрразведки штаба главкома, военного и морского управления под руководством начальника военного управления в виде особой части.

После ревизии, проведенной сенатором П.Г. Кальницким, 26 мая главнокомандующий преобразовал контрразведывательные структуры в наблюдательные пункты при штабах корпусов и дивизий, а более мелкие структуры (на уровне штабов полка, батальона, отдельного отряда) полностью упразднил.

Двумя днями позже, 28 мая, был издан приказ № 3248 об «упорядочении дела» контрразведывательных органов (наблюдательных отделений), согласно которому борьба «с коммунистическими организациями и большевистскими агентами» возлагалась лишь на наблюдательные пункты при штабах корпусов, дивизий и другие, подчиненные наблюдательному отделению. Комендантам городов и другим представителям власти запрещалось самостоятельно создавать наблюдательные органы. Виновных в неисполнении приказа предписывалось предавать суду.

Следующим шагом, как уже отмечалось выше, явилось создание особого отдела при штабе Русской армии – органа, объединявшего органы военной контрразведки и политического сыска.

8 июля 1920 г. генерал-лейтенант П.Н. Врангель своим приказом возложил на чинов «прокурорского надзора военного и военно-морского ведомства в прифронтовой полосе и гражданского ведомства в тыловом районе» наблюдение за производством дознаний по делам о государственных преступлениях. Все возникающие затруднения разрешались либо главным военным прокурором, либо прокурором судебной палаты. Таким образом, впервые с начала Гражданской войны власти предприняли попытку поставить под контроль чинов прокуратуры контрразведку и политический розыск.

Как повлияли проведенные организационные мероприятия на оздоровление обстановки в контрразведке – нет однозначного мнения среди участников тех событий и, соответственно, современных исследователей. Например, французский историк Н. Росс, сославшись на признание председателя Таврической губернской земской управы В.А. Оболенского, обращает внимание, что «разбои и насилия контрразведки почти прекратились, а уличенные в злоупотреблениях ее чины наказывались».

В то же время биограф главкома Русской армией В.Г. Краснов пишет о нарушениях законности в Крыму, массовых арестах и преступных элементах в составе контрразведывательных органов.

Пожалуй, в определенной степени правы обе стороны. Надо полагать, попытки поставить работу контрразведки под контроль правоохранительных органов военными властями предпринимались. Но вряд ли они были результативными во время разгула преступности, активной работы большевистского подполья и не разрешенной кадровой проблемы в наблюдательных пунктах.

Однако руководителям врангелевских органов безопасности так и не удалось четко организовать работу оперативных подразделений. Иногда предпринятые усилия сводились на нет наличием в одном населенном пункте нескольких разыскных подразделений, имевших разную ведомственную подчиненность. Например, в Севастополе одновременно функционировали наблюдательные пункты особого отдела, Ставки, железнодорожный пункт № 12, особая часть штаба командующего флотом и государственный розыск. Руководимые различными учреждениями, эти структуры конкурировали между собой, тем самым проваливали агентуру друг друга и скрывали лиц, подлежавших аресту. При этом, избежав ареста представителями одной контрразведки, можно было попасть в застенки другой.

Когда Русская армия вела оборонительные бои в Крыму, у руководителей врангелевской контрразведки не вызывал сомнения исход войны, поэтому они стали готовиться к подпольной работе. Для этой цели в Константинополе предполагалось создать законспирированную организацию для ведения разведывательной и иной подрывной деятельности против Советской России, а также для борьбы с большевистской агентурой. По некоторым сведениям, этот проект был реализован.

С падением белого Крыма организованное вооруженное сопротивление власти большевиков в европейской части России было прекращено.

После разгрома армии П.Н. Врангеля работа особых отделов приспосабливалась к новым условиям, связанным с переходом Красной армии на военно-окружную систему, отменой мобилизации и переводом воинских частей на положение трудовых армий.

Согласно данным организационного отчета ВЧК, подготовленного и изданного в декабре 1921 г., особые отделы имелись во всех дивизиях, армиях и фронтах, в созданных к тому времени военных округах, в подавляющем большинстве губернских чрезвычайных комиссий.

Такая организация военной контрразведки просуществовала до реформы органов безопасности в 1922 г., в ходе которой предполагалось резко сузить их компетенцию и ограничить задачей борьбы с особо опасными политическими преступлениями.

Создание органов военной контрразведки противоборствующими сторонами – следствие необходимости обеспечения внешней и внутренней безопасности воюющих армий. Красной армии контрразведка досталась от распавшейся русской армии. Белые свою спецслужбу создавали по прежним лекалам. Большевики, не обремененные прежними догмами, быстро выдернули военную контрразведку из недр армии, наделили ее функцией политического розыска и подчинили ВЧК. Контрразведка белых, выполнявшая функцию по обеспечению безопасности не только вооруженных сил, но и государственных образований в целом, находилась в подчинении армейских штабов. И лишь на заключительном этапе войны произошло организационное слияние в одну структуру органов военной контрразведки и политического розыска: в Крыму под началом штаба Русской армии, а на Дальнем Востоке – МВД. Об этом будет подробнее сказано ниже.

 

Органы безопасности на транспорте

В условиях войны с особой остротой стоял вопрос о налаживании бесперебойной работы транспорта, в первую очередь железнодорожного. Нужно было обеспечить доставку людей, вооружения, снаряжения и продовольствия для Красной армии, которая вела ожесточенные бои с противником на всех фронтах. Требовалось снабдить сырьем действовавшие заводы и фабрики, а продовольствием и товарами первой необходимости – жителей городов и других населенных пунктов.

Между тем железнодорожные линии и подвижной состав, морские и речные суда, порты были значительно разрушены в результате войны. Работу транспорта в большой степени дезорганизовывали саботаж, спекуляция и хищения, принявшие массовые масштабы.

Для борьбы с контрреволюцией, спекуляцией и должностными преступлениями в учреждениях и организациях транспорта в соответствии с декретом СНК от 16 февраля 1918 г. была образована Всероссийская межведомственная чрезвычайная комиссия по охране дорог. Она формировалась из представителей комиссариатов путей сообщения, продовольствия и военного и имела свои подразделения (комиссии, военно-продовольственные отряды, отдельных комиссаров) на каждой железной дороге.

Комиссия в своей деятельности ограничивалась физической охраной железных дорог и перевозимых грузов, мер по борьбе с антисоветскими выступлениями не принимала. Железнодорожная охрана комплектовалась главным образом из безработных железнодорожников. Были там и бывшие жандармы, полицейские, члены «Союза русского народа» и т. п. Сотрудники железнодорожной охраны нередко сами выступали в защиту контрреволюционеров, спекулянтов, устраивали самочинные обыски, реквизиции и конфискации, похищали из вагонов и со складов продовольствие и промышленные товары. В Брянске, Кандалакше, Рыбинске и других городах они выступили против Советов.

Для большевиков назрела насущная потребность принятия экстренных мер по налаживанию приемлемой работы транспорта. Вопрос о передаче охраны транспорта в ведение ВЧК был поставлен на I Всероссийской конференции ЧК. Конференция, исходя из анализа политического и экономического положения страны и состояния борьбы с контрреволюцией на транспорте, обратилась в СНК с предложением передать охрану всей железнодорожной сети в ведение чрезвычайных комиссий.

Вскоре необходимость привлечения ВЧК к охране транспорта стала для большевиков еще более очевидной. 1 июля контрреволюционеры подожгли железнодорожные мастерские в Туле, на следующий день огромный пожар возник на товарной станции Симоново Московско-Казанской железной дороги. На станции Рыбинск по инициативе меньшевиков и правых эсеров 2 июля был образован стачечный комитет, который разослал по Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороге телеграмму с требованием прекратить движение, не пропускать эшелоны на чехословацкий фронт.

17 июля 1918 г. Совнарком упразднил Всероссийскую чрезвычайную комиссию по охране дорог и образовал вместо нее Управление по охране путей сообщения при Народном комиссариате путей сообщения (НКПС). В задачи управления входило содействие партийным и дорожным организациям в осуществлении мер по обеспечению планомерного снабжения населения продовольствием и предметами первой необходимости, борьба со спекуляцией, с незаконным провозом грузов и т. д. Функции борьбы с контрреволюцией и должностными преступлениями на железных дорогах решено было передать органам ЧК.

26 июля СНК принял обращение ко всем железнодорожникам, в котором извещал о принятии постановления о создании при ВЧК специального отдела для борьбы с врагами советской власти на железных дорогах и призвал рабочих и служащих железнодорожного транспорта защищать завоевания революции и свою рабоче-крестьянскую власть.

В соответствии с этим обращением 3 августа 1918 г. в Москве было созвано совещание представителей губернских ЧК с участием также представителей НКПС, Госконтроля и Центротекстиля для рассмотрения вопросов, связанных с организацией чекистских аппаратов на транспорте.

На совещании была принята инструкция железнодорожным ЧК, в которой определялись организация и система, задачи деятельности транспортных ЧК, характер взаимоотношений с администрацией железных дорог и профессиональными организациями железнодорожников.

Согласно инструкции, железнодорожный отдел ВЧК являлся высшей инстанцией по отношению ко всем местным транспортным комиссиям. Для непосредственного выполнения ими задач по борьбе с контрреволюцией, саботажем и другими преступными проявлениями, а также по обеспечению революционного порядка на объектах транспорта железнодорожные отделы создавались при округах путей сообщения и при губернских ЧК. В свою очередь губернские чрезвычайные комиссии создавали на крупных узлах и пограничных станциях железнодорожные отделения, а на линейные станции назначали комиссаров; в оперативной деятельности комиссары подчинялись отделениям, а отделения – железнодорожным отделам.

Окружные отделы подчинялись непосредственно железнодорожному отделу ВЧК. Они осуществляли руководство и контроль за деятельностью железнодорожных отделов губчека на территории этих округов. Таким образом, железнодорожные отделы при губчека фактически находились под двойным контролем – самих губчека и окружных отделов ЧК.

Транспортные подразделения ВЧК обязывались вести борьбу со всеми контрреволюционными проявлениями, саботажем, спекуляцией, взяточничеством, хищениями перевозимых грузов, пресекать мешочничество, обеспечивать порядок в общественных местах и поездах, бороться со злоупотреблениями по службе работников транспорта. В их обязанности входило также следить за правильным исполнением железнодорожной администрацией и пассажирами постановлений и распоряжений советского правительства и отдельных наркоматов, оказывать помощь железнодорожникам и представителям военного ведомства в передвижении войск, военных грузов, продовольствия и пассажиров, обеспечивать безопасность движения поездов.

Свою работу транспортные ЧК должны были вести в тесном контакте с железнодорожными организациями, опираться на их помощь, но не вмешиваться в технико-распорядительную деятельность последних.

После совещания (3–4 августа 1918 г.) вопрос о создании в аппарате ВЧК специального отдела по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем на железных дорогах был внесен на рассмотрение Совнаркома. 7 августа 1918 г. СНК принял подписанное В.И. Лениным постановление, в котором говорилось: «…при Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией организовать особый Железнодорожный отдел». Принятие этого документа положило начало процессу создания системы органов борьбы с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем на транспортных коммуникациях Республики.

Процесс формирования железнодорожных отделов при губчека, а также окружных отделов проходил медленно и с большими трудностями, что обусловливалось рядом причин, главной из которых бала нехватка кадров чекистов, работавших ранее на транспорте. Активную роль в создании транспортных ЧК играл иногородний отдел ВЧК, который неоднократно обращался к губчека с предписаниями ускорить эту работу, направлял на места своих представителей для оказания практической помощи.

К августу 1918 г. железнодорожные отделы были образованы почти при всех губернских ЧК. Одновременно создавались железнодорожные отделения и назначались комиссары. Так, 15 августа 1918 г. был создан железнодорожный отдел на Московском узле, а на всех московских вокзалах – железнодорожные отделения. 30 августа организовался отдел на Мурманской железной дороге. 2 сентября на заседании Калужского губчрезвкома было принято решение об организации железнодорожного отделения на станции Калуга и назначении комиссаров на линейные станции. Железнодорожная охрана осталась в ведении НКПС и занималась охраной железнодорожных путей, сооружений, складов и т. п.

Практика деятельности железнодорожных отделов ЧК на местах показала, что многие из них начали проявлять тенденцию к сепаратизму, стремились работать обособленно от других подразделений губчека. В целях пресечения подобных явлений 3 октября 1918 г. ВЧК направила на места разъяснение, в котором указала, что действия руководителей железнодорожных отделов противоречат обращению Совнаркома от 26 июля, в соответствии с которым эти отделы должны действовать в полном согласии с другими подразделениями губернских ЧК и под их контролем. Губернским ЧК было предложено подчинить железнодорожные отделы иногородним отделам.

С 25 по 28 ноября 1918 г. в Москве состоялась II Всероссийская конференция ЧК, сыгравшая важную роль в совершенствовании структуры чекистских органов, в том числе и ЧК на транспорте. Так, заслушав доклад члена коллегии ВЧК В.В. Фомина об организации борьбы с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности на транспорте, конференция постановила образовать при ВЧК транспортный отдел (ТО), который распространял бы свою деятельность не только на железные дороги, но и на водные и шоссейные пути сообщения, а также на почтово-телеграфные учреждения. Во всех городах, где находились окружные железнодорожные управления, предусматривалось создать соответствующие ТО при губернской или областной ЧК, подчиненные непосредственно ТО ВЧК. Губернские и областные ЧК, согласно постановлению конференции, сохраняли за собой по отношению к транспортным отделам лишь контрольно-следственные функции.

По решению конференции транспортные органы ВЧК наряду с выполнением основных задач по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией принимали от железнодорожной охраны функции уголовного розыска и обязывались совместно с представителями НКВД решать вопросы, связанные с выдачей пропусков на право проезда по железным дорогам и водным путям, осуществлять контроль грузов и пассажиров и наблюдать за общим порядком в полосе отчуждения.

Начальником транспортного отдела ВЧК был назначен член компартии с 1909 г. И.П. Жуков, бывший член Верховного трибунала при ВЦИК.

К началу 1919 г. сеть чекистских органов на транспорте представляла собой: транспортные отделы при ВЧК и при губернских ЧК; отделения по борьбе с контрреволюцией, саботажем и преступлениями по должности (железнодорожные ЧК (ЖЧК) на железнодорожных узлах и крупных станциях; комиссаров ЧК на небольших станциях и пристанях.

Организационному укреплению транспортных чрезвычайных комиссий, более четкому определению их функций и объема полномочий служило и принятое 1 марта 1919 г. постановление СРКО «Об урегулировании взаимоотношений между ВЧК, ЖЧК и НКПС», в основу которого был положен подготовленный В.И. Лениным 28 февраля 1919 г. проект. Оно дополнило постановление СРКО «О невмешательстве железнодорожных ЧК в распоряжения железнодорожной администрации» от 24 февраля 1919 г.

В этих документах излагались правила взаимодействия транспортных ЧК с железнодорожной администрацией в целях повышения эффективности работы железных дорог. Для этого же в транспортный отдел ВЧК вошли представители Наркомвоена и член коллегии НКПС.

Транспортным ЧК вменялось в обязанность наблюдать за своевременной разгрузкой железнодорожных составов соответствующими органами и организациями и в случае невыполнения работ в назначенный чрезвычайной комиссией срок привлекать их к ответственности. При контроле за выполнением этих работ, а также при обеспечении продвижения военных грузов транспортная ЧК действовала совместно с комендантами станций. Окружным транспортным отделам предоставлялось право применять высшую меру наказания или же предавать суду военно-революционного трибунала лиц, уличенных во взяточничестве, в хищении грузов и железнодорожных материалов, а также железнодорожников, систематически занимавшихся саботажем. Кроме того, определялся порядок пользования органами ЧК железнодорожным телеграфом и обеспечения чекистов продовольствием.

Структура транспортных органов ВЧК в годы Гражданской войны неоднократно менялась. В мае 1919 г. в связи с преобразованием округов путей сообщения в дорожные управления НКПС произошло упразднение окружных транспортных отделов ЧК. Вместо них были созданы дорожные транспортные чрезвычайные комиссии как органы управления всеми отделениями ТЧК на железной дороге. ТЧК, деятельность которых распространялась на два и более железнодорожных и водных путей сообщения, стали называться районными транспортными чрезвычайными комиссиями (РТЧК). При узловых станциях и основных депо создавались участковые транспортные чрезвычайные комиссии (УТЧК). Такие же комиссии образовывались и при крупных пристанях. Транспортные ЧК теперь не подчинялись губернским чрезвычайным комиссиям. ТЧК создавались по экстерриториальному принципу, то есть в соответствии с административным делением НКПС. Высшей инстанцией для них являлся транспортный отдел ВЧК.

В соответствии с положением от 10 мая 1919 г. транспортный отдел ВЧК состоял из четырех подразделений: общей части, инспекции, специальной части и следственной части. Общая часть решала вопросы административного характера на основе указаний и постановлений коллегии ТО ВЧК. Инспекция занималась вопросами комплектования, расстановки и воспитания личного состава местных органов ТО ВЧК, вела делопроизводство, осуществляла надзор за точным выполнением местными ЧК распоряжений и постановлений советского правительства по транспорту и руководящих указаний транспортных ведомств. Специальная часть ведала вопросами секретного сыска (разведки). Следственная часть осуществляла контроль за следственной работой местных ЧК, рассматривала апелляционные дела и подготавливала для доклада ВЧК уголовные дела на арестованных, в отношении которых предполагалось применение высшей меры наказания.

Во главе транспортного отдела находились заведующий и два его помощника, а также заведующие частями. Кроме того, в состав отдела входили представители военного ведомства и НКПС.

На местные транспортные ЧК возлагались такие задачи, как борьба с контрреволюцией, саботажем, преступлениями по должности и другими уголовными преступлениями на железных дорогах, водных и шоссейных путях сообщения, наблюдение за порядком на станциях и пристанях.

Одновременно были приняты меры по обеспечению взаимодействия транспортных и территориальных ЧК. В частности, на III Всероссийской конференции чрезвычайных комиссий (июнь 1919 г.) было принято дополнение к приказу ВЧК от 11 мая 1919 г., согласно которому представители губернских чрезвычайных комиссий должны были входить в РТЧК и УТЧК в качестве членов коллегий. Одновременно председатели транспортных ЧК должны были являться членами коллегий губернских ЧК.

Гражданская война требовала надежного обеспечения порядка и безопасности на железных дорогах, повышения их пропускной способности, сосредоточения усилий транспорта на удовлетворении нужд обороны. С этой целью СНК ввел в ночь с 29 на 30 ноября 1918 г. военное положение на всех железных дорогах. Служащие НКПС объявлялись призванными на военную службу. В приоритетном порядке железные дороги обеспечивали выполнение военных заданий. Для реализации военного положения на железных дорогах каждого фронта назначались чрезвычайные военные комиссары, которые утверждались Реввоенсоветом Республики и подчинялись члену РВСР – наркому путей сообщения. СНК утвердил также «Положение о чрезвычайных Военных комиссарах железных дорог», в котором в общих чертах определил их задачи, права и обязанности.

В июле 1919 г. для проведения в жизнь военного положения на железных дорогах вместо чрезвычайных военных комиссаров был введен институт особоуполномоченных СРКО, которым подчинялись транспортные ЧК.

12 ноября 1919 г. Совет рабочей и крестьянской обороны упразднил институт особоуполномоченных СРКО. Для реализации военного положения и содействия снабжению железнодорожного транспорта топливом был образован Особый комитет из трех лиц, подчиненный непосредственно Совету рабочей и крестьянской обороны. Находясь в ведении СРКО, Комитет получил в свое подчинение аппарат транспортного отдела ВЧК для осуществления мероприятий по реализации военного положения и содействия снабжению железных дорог топливом. При этом о своей деятельности Комитет регулярно отчитывался перед ВЧК, НКПС и РВСР.

Несмотря на создание чрезвычайных органов по проведению военного положения на железных дорогах, разруха на транспорте продолжала углубляться. Вместе с тем в СРКО стали поступать сведения о том, что сотрудники Особого комитета и транспортных ЧК вмешивались в административно-техническую сторону работы железнодорожных администраций, препятствуя тем самым восстановлению транспорта.

16 января 1920 г. СРКО упразднил Особый комитет по проведению военного положения на железных дорогах, передав его обязанности и личный состав Наркомату путей сообщения и транспортному отделу ВЧК. Совет рабочей и крестьянской обороны также принял постановление о реорганизации транспортного отдела ВЧК, в соответствии с которым на ТО ВЧК и его местные органы были возложены следующие задачи:

а) борьба с контрреволюцией, злостным или организованным саботажем и спекуляцией на железных дорогах;

б) исполнение заданий ответственных лиц железнодорожной администрации во всех тех случаях, когда последняя обращается к ТО ВЧК и ее органам за оказанием содействия по принятию мер осведомления, розыска, пресечения, задержания отдельных лиц и т. п.;

в) систематическое осведомление соответствующих органов НКПС о состоянии транспорта, поскольку ТО ВЧК и его органы при исполнении своих прямых обязанностей получают сведения, имеющие значение для НКПС.

Помимо этого о каждом случае обнаружения служебного преступления или серьезных беспорядков на транспорте органы ТО ВЧК обязаны были незамедлительно информировать ответственных представителей НКПС для принятия необходимых мер.

В постановлении указывалось также, что ТО ВЧК и его местные органы не имеют права производить аресты рабочих и служащих железнодорожного транспорта за совершенные ими служебные преступления без согласия в каждом конкретном случае соответствующего комиссара железной дороги или члена коллегии НКПС. В случае задержания лица на месте серьезного преступления органы ТО ВЧК немедленно извещали об этом соответствующего комиссара, который, однако, имел право изменить меру пресечения.

Реорганизация ТО ВЧК имела существенное значение в борьбе с транспортной разрухой. Она повышала ответственность работников НКПС за состояние транспорта, обеспечивала более строгое соблюдение «революционной законности» транспортными ЧК, расширяла их связь с административно-техническим персоналом и комиссарами железных дорог.

Руководство ВЧК обязало сотрудников транспортных ЧК поддерживать тесную связь с трудящимися, работавшими на транспорте, опираться на организованную сознательную часть железнодорожного пролетариата, коммунистические ячейки, профсоюзы, политотделы и комиссаров, совместными усилиями обеспечить бесперебойную работу транспорта, пресекать контрреволюционную деятельность и спекуляцию на железных дорогах.

Большую роль в совершенствовании деятельности транспортных органов ВЧК сыграла IV Всероссийская конференция ЧК, проходившая с 3 по 6 февраля 1920 г. Главными вопросами, обсуждавшимися на конференции, были положение на транспорте, организация охраны народного имущества и задачи транспортных ЧК. Такая повестка дня не была случайной. В результате хозяйственной разрухи транспорт находился в крайне тяжелом состоянии. Кроме того, противники советской власти, стремясь сорвать снабжение промышленных центров и Красной армии, дезорганизовывали функционирование железнодорожных и водных путей сообщения. От налаживания работы транспорта во многом зависело само существование советской власти.

В работе IV конференции принял участие В.И. Ленин. 6 февраля 1920 г. он выступил с речью на заключительном заседании, в которой поставил ряд важных вопросов: о задачах чекистских органов и тактике их борьбы с контрреволюцией в новых условиях перехода от войны к миру, о роли и месте чекистского аппарата в преодолении хозяйственных проблем и др.

Характеризуя международное и внутреннее положение Советской Республики, В.И. Ленин отметил, что оканчивается период вооруженной борьбы в большом историческом масштабе, первый острый момент борьбы с контрреволюцией как скрытой, так и явной. Тем не менее, предупреждал он, «более чем вероятно, что попытки тех или иных контрреволюционных движений и восстаний будут повторяться… поэтому мы, безусловно, должны остаться на страже… мы должны быть наготове».

Новые, не менее сложные, условия деятельности Советского государства потребовали большей гибкости, а в связи с этим и перестройки аппарата органов безопасности, изменения тактики деятельности. «Сохраняя… боевую готовность, – говорил Ленин, – не ослабляя аппарата для подавления сопротивления эксплуататоров, мы должны учитывать новый переход от войны к миру, понемногу изменяя тактику, изменяя характер репрессий».

IV Всероссийская конференция приняла новое положение о ТО ВЧК, разработанное на основе постановления СРКО от 16 января 1920 г. Согласно положению транспортный отдел ВЧК являлся высшей инстанцией для всех ЧК на железных дорогах и водных бассейнах. Его основной задачей были организация и контроль деятельности подчиненных подразделений. Заведующий транспортным отделом одновременно являлся председателем коллегии. Он и члены коллегии назначались ВЧК по согласованию с НКПС.

Основным подразделением транспортного отдела являлась следственно-осведомительно-разыскная часть, в задачи которой входило не только осуществление агентурно-оперативных мероприятий по выявлению и разработке контрреволюционных элементов, саботажников, спекулянтов, расхитителей материальных ценностей и других преступников из числа работников транспорта, органов охраны и транспортной милиции, но и проведение активной борьбы с бандитскими проявлениями, производство расследований по обнаруженным преступлениям, осуществление арестов и обысков, а также предупреждение и предотвращение преступных действий со стороны лиц и организаций, работа которых была тесно связана с транспортом.

Контроль за работой местных органов ТО ВЧК и проверку их практической деятельности по выполнению постановлений и распоряжений советского правительства, приказов и указаний ВЧК и транспортного отдела осуществляла инспекторская часть. На регистрационно-статистическую часть возлагался учет разработок и ведение делопроизводства.

Местными органами ТО ВЧК являлись районные и участковые транспортные чрезвычайные комиссии. Инструкцией ВЧК, изданной 17 июля 1920 г., были определены штаты районных и участковых ТЧК. Штат РТЧК, например, определялся в 80 человек, а штат УТЧК – от 65 до 67 человек.

Несколько позднее, чем в РСФСР, транспортные чрезвычайные комиссии были также созданы на Украине и в Туркестане. Их организация там относится к 1919 г.

Гражданская война своими последствиями особенно тяжело отразились на положении железнодорожного транспорта на Украине, ставшей в течение ряда лет ареной военных действий. Структура железнодорожных ЧК на Украине в 1919–1920 гг. была в известной мере аналогична той, что была в РСФСР. На каждой дороге функционировала районная транспортная ЧК. РТЧК объединяла УТЧК. Всего на Украине было создано три районные транспортные ЧК, объединявшие 59 УТЧК. Общее руководство транспортными ЧК на Украине в 1920 г. осуществлял транспортный отдел при Цупрчрезкоме. Контроль за деятельностью ЖЧК в пределах губернии был возложен на соответствующую губернскую ЧК.

Создание транспортных ЧК в Туркестанской республике относится к маю – июню 1919 г. При Туркестанской ЧК с непосредственным подчинением ее коллегии был образован транспортный отдел по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и другими уголовными преступлениями на железных дорогах, водных и шоссейных путях сообщения, а также в почтово-телеграфном ведомстве. Летом того же года по всей линии Туркестанской железной дороги были организованы железнодорожные пункты ЧК.

Чекистская работа по обеспечению безопасности Советской Республики в целом, важнейших отраслей ее народного хозяйства, включая и транспорт, в тот период рассматривалась как выполнение боевых задач в военной обстановке на внутреннем фронте. Эти положения нашли свое закрепление в постановлении Совета труда и обороны (СТО). 17 сентября 1920 г. СТО принял по инициативе коллегии ВЧК постановление, согласно которому все работники ВЧК в центре и на местах в своих обязанностях и правах приравнивались к военнослужащим действующей Красной армии. В связи с этим никто из сотрудников ВЧК не мог по собственному желанию оставить службу в органах и частях ВЧК; все служащие ВЧК и ее местных аппаратов за свою деятельность несли ответственность наравне с военнослужащими действующих полевых частей, и на них распространялись все законоположения, утвержденные ВЦИК в отношении воинской дисциплины.

Постановление СТО позволило добиться упорядочения деятельности чекистских подразделений, укрепить дисциплину и повысить персональную ответственность сотрудников как центрального аппарата ВЧК, так и его местных подразделений за состояние и результаты их работы.

Сосредоточение на транспорте большого количества старых специалистов и возникшая в связи с этим необходимость усиления работы чекистских органов, направленной на выявление среди этой категории лиц возможных скрытых противников советской власти, потребовали снятия с ТЧК некоторых не свойственных им функций, в частности освобождения их от сбора информации о техническом состоянии транспорта, вскрытия и расследования общеуголовных преступлений, мелких происшествий и т. п.

В связи с этим для повышения эффективности контрразведывательной деятельности транспортных органов 12 июня 1920 г. ВЧК направила транспортным ЧК на железных дорогах указание считать основной своей задачей борьбу с контрреволюцией, шпионажем и крупной организованной спекуляцией. Особое внимание обращать на организацию агентурной работы среди старых специалистов, «окружить этих специалистов настоящим негласным надзором… путем секретно-осведомительной работы выловить элементы, использующие свое служебное положение во вред Республике».

К началу 1921 г., с окончанием Гражданской войны в европейской части страны, РСФСР получила возможность перейти к мирному хозяйственному строительству. Однако страна пребывала в тяжелом экономическом положении, все отрасли промышленности, транспорт были в значительной мере разрушены войной.

Так, в циркулярном письме ЦК РКП(б) от 26 октября 1921 г. отмечалось, что начавшееся в 1920 г. возрождение транспорта вновь остановилось и положение его продолжает ухудшаться, грозя к зиме срывом всего продовольственного и производственного плана и остановкой ряда дорог. Погрузка и доставка грузов сократились почти в два раза по сравнению с 1920 г. из-за недостатка топлива. Истощены материалы (гвозди, доски, кровельное железо и пр.), необходимые для ремонта подвижного состава. Крайне скудное снабжение железнодорожников продовольствием и другими товарами, значительная усталость работников вызывают падение производительности труда.

Экономическая разруха сопровождалась внутренним политическим кризисом. В целом ряде регионов крестьяне проявляли недовольство продразверсткой, которая лишила их стимула к развитию своего хозяйства. В Тамбовской губернии, на Украине, Дону, в Сибири вспыхнули крестьянские восстания. На ряде предприятий промышленности и транспорта бастовали рабочие.

В этих условиях X съезд РКП(б) (март 1921 г.) принял предложенный В.И. Лениным план новой экономической политики, который определил новые по сравнению с периодом военного коммунизма методы строительства социализма.

Борьба за укрепление экономической основы Советского государства была направлена в первую очередь на поднятие железнодорожного и водного транспорта. Принимались меры по совершенствованию системы управления транспортом, обеспечению его топливом, усиливалась политико-воспитательная работа среди железнодорожников и работников водного транспорта.

14 апреля 1921 г. президиум ВЦИК по предложению В.И. Ленина назначил народным комиссаром путей сообщения Ф.Э. Дзержинского, возложив на него ответственность за организацию работы НКПС, за обеспечение нормальной деятельности железных дорог, морского и речного транспорта. При этом Ф.Э. Дзержинский, став наркомом путей сообщения, по-прежнему оставался на посту руководителя ВЧК и наркома внутренних дел. Бывшие начальники ТО ВЧК В.В. Фомин, И.П. Жуков, Зимин были направлены на ответственную работу в НКПС.

Вскоре после назначения Ф.Э. Дзержинский издал специальный приказ, обращенный к транспортным ЧК, в котором предупреждал руководителей этих подразделений: «Ввиду того, что ТО ВЧК и его местные органы могут сделать из факта этого назначения неправильные выводы в том смысле, что права и компетенция их автоматически расширяются, и станут непосредственно вмешиваться в административно-техническую деятельность железнодорожного и водного аппаратов, приказываю: ТО ВЧК и транспортным ЧК на железных дорогах и водных путях не только не позволять себе никаких отступлений от изданных до сих пор положений и инструкций о взаимоотношениях с НКПС и его органами на местах, но с еще большей строгостью ими впредь руководствоваться…»

Конкретные задачи оперативной деятельности транспортных ЧК были определены приказом ВЧК от 31 января 1921 г. Они включали в себя: планомерную борьбу с политической и технической (экономической) контрреволюцией, борьбу с саботажем и преступлениями по должности на железных дорогах и водных путях сообщения.

По мере изменения тактики разведывательной деятельности иностранных спецслужб против РСФСР задачи транспортных ЧК видоизменялись или дополнялись, изыскивались пути наиболее целесообразной организации чекистских аппаратов, которая позволяла бы успешно обеспечивать безопасность транспорта в новых условиях.

Вместе с тем перестройка структуры аппаратов транспортных ЧК чаще всего вызывалась нередко происходившими изменениями в структуре центрального аппарата НКПС и системе управления транспортом.

На протяжении 1921 г. был проведен ряд реорганизаций ТЧК, в результате которых к началу 1922 г. определилась следующая их система: во главе всех транспортных чекистских подразделений по-прежнему стоял транспортный отдел, который входил в состав ВЧК на правах управления и подчинялся непосредственно президиуму ВЧК. Ранее существовавшая в ТО ВЧК коллегия была упразднена. На местах также были упразднены ОКРТЧК и ДТЧК и вместо них при губернских чрезвычайных комиссиях созданы транспортные отделы. Заведующие этими отделами назначались губернскими исполкомами и являлись членами коллегий губернских ЧК. На крупных узлах железных дорог и водных путей имелись отделения и оперативные пункты транспортных отделов, а на промежуточных станциях и пристанях – линейные агенты.

В таком виде транспортные органы ВЧК подошли к реформе органов государственной безопасности в феврале 1922 г.

С учетом изложенного можно сделать вывод о том, что создание органов безопасности на транспорте обеспечило организацию планомерной борьбы с контрреволюцией и шпионажем на транспортных коммуникациях, а также имело серьезное значение для реализации мер по налаживанию нормальной работы транспорта. Ф.Э. Дзержинский отмечал, что «транспортные отделы сыграли колоссальнейшую и огромнейшую роль в деле упорядочения транспортного хозяйства». Чекисты участвовали в осуществлении режима военного положения на транспорте, взаимодействовали с войсками по охране и обороне железных дорог, участвовали в работе по охране военных грузов и имущества, обеспечении порядка на станциях, в поездах и др., что в значительной степени способствовало победе большевиков в Гражданской войне и заложило основы для подъема экономики Советского государства.

Свои подразделения на транспорте – железнодорожные бригады – сформировала государственная стража. На ее чинов возлагалась задача по охранению «государственного порядка, благочиния и общественной безопасности на железных дорогах с прилегающей к ним полосой отчуждения».

В состав железнодорожных бригад входили: командир железнодорожной бригады, его помощники, офицер для поручений, канцелярия, архив, резерв с учебной командой и рассыльные; командиры отделов железнодорожной стражи и их помощники, канцелярия, архив, команда стражников.

Временные штаты 5-й железнодорожной Харьковской, 6-й железнодорожной Люботинской и 7-й железнодорожной Одесской бригад были утверждены 8 октября, при этом начало действий штатов относилось к летним месяцам: 5-й Харьковской – к 1 июля, 6-й Люботинской – к 1 августа и 7-й Одесской – к 15 августа.

В военное время чины железнодорожных бригад в отношении службы охраны и поддержания порядка на железных дорогах подчинялись начальнику военных сообщений, а губернатор, в случае необходимости передать чинам железнодорожных необходимые указания, сносился с заведующим передвижением войск.

В белой Сибири специальных органов безопасности на транспорте создано не было. За порядком на железных дорогах следила милиция.

Создание белыми железнодорожных бригад, так же как и красными – транспортных ЧК, диктовалось необходимостью обеспечения безопасности, борьбы с различными правонарушениями и бесперебойной работы транспорта.

 

Специальные войсковые формирования

Для усиления борьбы с бандитизмом, разбоем и другими открытыми выступлениями противника в тылу, для охраны правительственных учреждений, железнодорожных коммуникаций и других важных объектов ВЧК потребовалось создание специальной вооруженной силы.

11 (24) декабря 1917 г. ВЧК приняла решение: «Вызвать 30 человек для постоянного пребывания при комиссии». Комиссия обратилась в Народный комиссариат по военным и морским делам к Н.И. Подвойскому с просьбой выделить ей необходимое вооружение. Вскоре из Свеаборгского полка откомандировали группу солдат для службы в ВЧК. Эта группа и составила вооруженный отряд ВЧК, явившийся зародышем войск Всероссийской чрезвычайной комиссии.

18 апреля 1918 г. в распоряжение ВЧК был передан Советский финляндский отряд, прибывший из Гельсингфорса. Весной 1918 г. при ВЧК было уже несколько отрядов. Все отряды были объединены в единый боевой отряд ВЧК, который был пополнен новыми бойцами. К концу апреля 1918 г. отряд ВЧК насчитывал 750 штыков (6 рот), 50 сабель, 60 пулеметчиков, 40 артиллеристов, 80 самокатчиков и 3 броневика.

Параллельно с созданием вооруженной силы ВЧК шел процесс образования отрядов при местных ЧК. Например, в Саратове согласно постановлению губисполкома от 25 февраля 1918 г. в распоряжение отдела по борьбе с контрреволюцией (впоследствии ЧК) перешли Красная гвардия, милиция, боевые дружины коммунистов и в случае необходимости – все боевые силы совета. В Нижнем Новгороде в распоряжение ЧК был передан летучий коммунистический боевой отряд численностью 40 человек. Впоследствии в отряд Нижегородской ЧК влились латышские стрелки, прибывшие из Москвы. Однако большинство ЧК не имело боевых отрядов, а пользовалось чаще всего боевыми дружинами (отрядами) коммунистов и левых эсеров.

Вопрос создания вооруженной силы неоднократно рассматривался коллегией ВЧК. В июне 1918 г. в соответствии с решениями I Всероссийской конференции ЧК, утвержденным Совнаркомом, началась реорганизация отряда ВЧК в Особый корпус войск ВЧК. Работу эту проводил член коллегии ВЧК Д.Г. Евсеев, который руководил объединением боевых отрядов ВЧК и фильтрацией их личного состава.

Помимо этого иногородним отделом ВЧК был открыт набор на службу в войска ВЧК представителей революционных трудящихся. Объявлялось, что «принимаются в состав Корпуса рабочие и беднейшие крестьяне по рекомендации партии коммунистов (большевиков), профессиональных союзов, фабрично-заводских комитетов и комитетов деревенской бедноты, а также по рекомендации двух членов партии коммунистов».

Корпус войск предполагалось дислоцировать отдельными частями в наиболее важных в стратегическом отношении пунктах – в крупных центрах, где имелось скопление контрреволюционных сил, в крупных железнодорожных узлах, таможенных пунктах и т. д. Размещенный в различных районах страны корпус должен был в то же время являться единым боевым подразделением и управляться специальным штабом.

25 июля 1918 г. заместитель председателя ВЧК Я.Х. Петерс утвердил Положение о корпусе войск ВЧК.

Формирование корпуса войск ВЧК закончилось лишь к началу 1919 г. Он состоял из отдельных батальонов по 750 человек каждый. Батальон включал в себя три роты пехоты, пулеметную и конную команды, взвод артиллерии и команду связи. В корпусе было 35 батальонов, которые находились при губернских ЧК. 16 сентября 1918 г. председатель ВЧК и начальник корпуса войск ВЧК Ф.Э. Дзержинский в приказе № 73 указал, что «… все воинские части при ЧК на всей территории Советской России управляются штабом корпуса ВЧК через губернские ЧК и состоящие при них штабы батальонов».

Как и при создании местных ЧК, при организации воинских частей в губерниях и уездах инициатива местных властей порой выходила далеко за типовые штаты и сметы. Центр, как только получал информацию о положении дел в регионах, принимал энергичные меры по приведению штатов и структуры частей в соответствие с типовыми.

28 октября 1918 г. создание войск ВЧК было закреплено утвержденным ВЦИК Положением о чрезвычайных комиссиях. Согласно этому документу они наделялись правом организации особых вооруженных отрядов. На местах их численность регулировалась местными исполкомами по соглашению с ВЧК. Ее войска оставались при этом под контролем РВСР.

Войска ВЧК предназначались главным образом для ведения Гражданской войны в особых условиях, хотя это не исключало их участия в боях против регулярных войск интервентов и белогвардейцев.

Весной 1919 г., в период подготовки наступательных операций Красной армии, встал вопрос об обеспечении тыла, для чего требовалось объединить все войска вспомогательного назначения под руководством единого штаба. До конца мая 1919 г. наряду с корпусом войск ВЧК при многих ведомствах имелись собственные вспомогательные войска. Отсутствие общего управления этими войсками приводило к параллелизму и излишнему распылению сил. 28 мая по инициативе ВЧК на заседании СРКО был поставлен вопрос об объединении всех войск вспомогательного назначения в единую организацию. СРКО принял по этому поводу решение, в котором указывалось: «Все вспомогательные войска (особого назначения), состоящие в распоряжении отдельных ведомств, учреждений и организаций: Наркомпрода, Главвода, Главсахара, Главнефти, Центротекстиля и проч., за исключением войск железнодорожной и пограничной охраны, с 1 июня текущего года переходят в подчинение Наркомвнудела через штаб войск Внутренней охраны».

На войска внутренней охраны (ВОХР) возлагалось несение внутренней службы в соответствии с потребностями отдельных ведомств. Основными задачами войск ВОХР были борьба с бандитизмом и дезертирством, сбор продразверстки. Впоследствии к этим задачам прибавилась задача охраны транспорта. Общий порядок службы в войсках ВОХР, их строевая подготовка, организация, комплектование и снабжение всеми видами довольствия определялись на основе положений, предусмотренных для Красной армии.

К весне 1920 г. войска ВОХР, приданные ЧК, составляли ¼ всех войск. При этом каждой губернской ЧК передавалось по одному батальону. В оперативном отношении они подчинялись руководству ЧК по территориальности, в строевых, хозяйственных и политических вопросах – старшим войсковым начальникам. Руководство бригад и секторов ВОХР не могло использовать приданные губчека батальоны без их согласия. На случай обострения обстановки в подверженных контрреволюционным проявлениям регионах создавались войсковые резервы ВОХР.

К середине 1919 г. численность войск ВОХР увеличилась до 125 тыс. человек, из которых 40 батальонов входило в состав войск ВЧК.

1 сентября 1920 г. СТО сделал новый шаг к объединению всех войск вспомогательного назначения. По предложению Ф.Э. Дзержинского СТО постановил объединить войска железнодорожной обороны, караульные части, находившиеся в ведении ВГШ и НКЮ, части железнодорожной и водной милиции, а также все другие войска, имеющие своим назначением охрану, поддержание порядка и обеспечение выполнения распоряжений правительства, с войсками ВОХР как на фронте, так и в тыловых округах в один общий вид войск внутренней службы (ВНУС). Командующий войсками ВНУС непосредственно подчинялся НКВД и Главнокомандующему Вооруженными силами Республики. Для войск внутренней службы, обслуживавших ВЧК и местные ЧК, предусматривались особые штаты, выработанные коллегией ВЧК.

С возложением по постановлению СТО 24 ноября 1920 г. охраны государственных границ на особый отдел ВЧК ему для несения пограничной службы придавались соответствующие воинские части (первоначально войск ВНУС, затем войск ВЧК, а позже Красной армии).

Окончание Гражданской войны в Европейской России поставило вопрос о сокращении и реорганизации Красной армии. В декабре 1920 г. Ф.Э. Дзержинский принимал участие в совещании партийных, советских и военных деятелей, созванном РВСР с согласия ЦК РКП(б) и СНК для обсуждения проекта реорганизации армии. По вопросу войск ВНУС совещание признало целесообразным упразднить эти войска как самостоятельные и передать их РВСР, за исключением войск, обслуживавших чрезвычайные комиссии.

19 января 1921 г. СТО принял подготовленное Ф.Э. Дзержинским и Э.М. Склянским постановление о передаче войск ВНУС в военное ведомство и об организации войск ВЧК. Пункт 8 этого постановления гласил: «Все части и отряды, состоящие в ведении ВЧК, свести в особый вид войск, именуя их “войсками ВЧК”, подчинив их во всех отношениях ВЧК». Управление железнодорожной и водной милиции было также изъято из ведения войск ВНУС и передано ВЧК.

Кроме обслуживания нужд чрезвычайных комиссий СТО возложил на войска ВЧК охрану границ, железнодорожных станций и пристаней, за исключением военно-продовольственных складов и грузов, мостов и электростанций.

21 января 1921 г. коллегия ВЧК утвердила «Основные положения организации войск ВЧК». Войска состояли из батальонов и бригад и предназначались для обслуживания местных ЧК, охраны границ, транспорта, железнодорожных станций и сооружений, а также выполняли задачи по борьбе с бандитизмом и обеспечению общественного порядка. Руководство войсками осуществлял председатель ВЧК через командующего войсками.

10 июля 1921 г. было утверждено новое Положение об организации войск ВЧК. Оно регламентировало весь комплекс вопросов устройства, управления, службы, укомплектования и обеспечения, определяло права и обязанности начальников. Изменилась и структура руководящих органов. Штаб войск был преобразован в Управление. После реформирования в декабре 1921 г. и составе войск ВЧК находились части и соединения по охране угольного района Донбасса, охране сухопутных и водных путей; специальные и обслуживающие подразделения.

Формирование вооруженной силы ВЧК на принципах Красной армии помогло ВЧК и местным ЧК при подавлении открытых выступлений против советской власти, в борьбе с бандитизмом, дезертирством и в охране особо важных правительственных, промышленных и хозяйственных объектов.

Те же самые задачи, только на территории, подконтрольной ВСЮР, были призваны решать бригады государственной стражи.

В состав краевой бригады входили: управление, губернский резерв, чины канцелярии, приставы в городах и уездах с помощниками; участковые (в городах) и волостные надзиратели; пешие и конные части государственной стражи. Согласно временному штату, Владикавказская краевая бригада насчитывала 5341 человека, Ставропольская – 3342 человека, Екатеринославская – 1006 человек, Черноморская – 1920 человек.

В состав городской бригады входили: управление; городской резерв; командиры районов и их помощники; приставы и их помощники; участковые надзиратели; пешие и конные части государственной стражи и рассыльные. Например, государственная стража города Воронежа, согласно временному штату, насчитывала 413 человек. При командире уездной стражи состояли: командир, его помощники, канцелярия, архив и рассыльные.

«Охранение государственного порядка, благополучия и общественной безопасности» в портах возлагалось на чинов портовых команд, состоявших из приставов, их помощников, канцелярии, стражников и рассыльных. Например, Новороссийская портовая команда Черноморской губернской бригады насчитывала 154 человека.

Охранение порядка, благополучия и безопасности на водных путях возлагалось на речную стражу, в крепостях – на крепостные команды. Речные и портовые команды входили в состав губернских или городских бригад государственной стражи. Начальник крепостной команды имел двойное подчинение: командиру губернской или городской бригады по исполнению общих обязанностей, лежащих на чинах государственной стражи в отношении предупреждения и пресечения преступлений, а равно и в отношении довольствия комплектования, и начальнику крепостного штаба – по исполнению военно-полицейских обязанностей.

Формирование бригад растягивалось по времени. 7 мая 1919 г. А.И. Деникин утвердил временные штаты Ставропольской и Черноморской губернских бригад, 5 июня – Екатеринославской, 26 июля – Севастопольской городской, 2 октября – Владикавказской и Астраханской краевых бригад, Новороссийской портовой команды, государственной стражи Харькова, Екатеринослава, Полтавы и Воронежа. По подсчетам историка В.Ж. Цветкова, к октябрю 1919 г. существовало 20 губернских, краевых и городских подразделений численностью около 80 тысяч человек.

«Опыт создания военно-полицейских формирований на территориях, контролируемых белыми правительствами в 1918–1919 гг., показал, что в условиях крайней слабости, а подчас и полного отсутствия местного государственного аппарата, милиции, государственная стража становилась единственной силой, способной обеспечить должной правовой порядок, – считает доктор исторических наук В.Ж. Цветков. – И, хотя повседневная работа подразделений внутренних дел была менее заметной, чем боевые действия строевых частей на фронте, следует отметить их заслуги в борьбе с анархией и бандитизмом, в деле становления новой российской государственности».

В подчинении государственной охраны Департамента милиции МВД А.В. Колчака воинских формирований не было. Борьбу с красными партизанами вели армейские воинские части.

 

Пограничные чрезвычайные комиссии

Формирование пограничной охраны было начато в марте 1918 г., в связи с возникшей тогда необходимостью установить, прежде всего, пограничный надзор на побережье Белого моря, по границе с Финляндией и далее до г. Гдова. 30 марта 1918 г. при Народном комиссариате по финансовым делам (Наркомфин) было создано Главное управление пограничной охраны (ГУПО), которому и предстояло провести подготовительную работу по организации охраны границы.

Как позже вспоминал один из организаторов советской пограничной охраны (политический комиссар ГУПО) П. Федотов, для формирования погранохраны была создана специальная приемная комиссия из представителей ЦК и МК РКП(б). В комиссию обращались откликнувшиеся на газетные объявления рабочие, служащие, военнослужащие бывшей царской армии и др.

Из наиболее опытных военных специалистов, знатоков пограничной службы, был образован костяк управления. Затем приступили к формированию войск. Создали три округа. Первый – со штабом в Петрограде. Его части закрыли северо-западный район. Второму округу со штабом в Минске предназначалась охрана западного района. Охрана южной границы была возложена на третий округ со штабом в Орле. Командиры и комиссары на местах развернули работу по организации пограничной службы, выставлялись первые заставы, сторожевые посты.

28 мая 1918 г. В.И. Ленин подписал декрет СНК «Об учреждении пограничной охраны». В соответствии с декретом погранохрана учреждалась при Наркомфине. На пограничную охрану возлагалась защита пограничных интересов РСФСР, а в пределах приграничной полосы – защита личности и имущества граждан.

В период развертывания пограничной охраны 29 июня 1918 г. Совнарком издал декрет, в соответствии с которым Департамент таможенных сборов, Главное управление пограничной охраны и состоявшая в ведении Главного управления неокладных сборов Корчемная стража со всеми подведомственными местными учреждениями перешли из Наркомфина в подчинение Народного комиссариата торговли и промышленности.

Сложность военно-политической обстановки на государственной границе в первой половине 1918 г. побудила партийно-государственное руководство возложить задачи выявления и пресечения нарушений границы, борьбы с контрабандой, спекуляцией и контрреволюцией в пограничных районах на ВЧК.

31 мая ВЧК обратилась ко всем ЧК и всем Советам в местностях, прилегавших к демаркационной линии, с предложением принять меры по борьбе с контрабандой и спекуляцией. ВЧК командировала туда Г.С. Мороза. По его инициативе в Орше была создана ЧК, которая взяла на себя часть функций по охране границы и борьбе с контрабандой. ЧК Западной области приняла меры к разоружению разложившихся частей пограничной охраны. На демаркационной линии была организована контрольно-пропускная комиссия для досмотра багажа и проверки документов у лиц, пересекавших эту линию.

Местные ЧК, несмотря на трудности организационного порядка и отсутствие опыта, энергично включились в работу. Однако, имея небольшое представление о специфике оперативной деятельности на границе, они с этими задачами не справлялись. Назрела насущная потребность создания в системе ВЧК специального органа, главной задачей которого являлась бы не только оперативная работа в интересах охраны государственной границы, но и непосредственное участие в ее охране.

В июне 1918 г. в Москве проходила I Всероссийская конференция чрезвычайных комиссий, которая приняла за основу «Инструкцию пограничным чрезвычайным комиссиям». Указанный документ был доработан иногородним отделом ВЧК и на состоявшемся 2 сентября 1918 г. совещании представителей пограничных ЧК по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, контрабандой и взяточничеством в местах пограничной полосы одобрен.

На указанном совещании присутствовали представители 30 пограничных комиссий, дислоцировавшихся в пограничной полосе. На обсуждение был поставлен вопрос организации планомерной борьбы с контрреволюцией, спекуляцией, контрабандой и взяточничеством в погранполосе.

Идея организации пограничных ЧК возникла еще в мае 1918 г., когда из населенных пунктов демаркационной линии стали регулярно поступать сведения о совершении бойцами отрядов пограничной охраны преступлений. Делегированные в пограничную полосу представители ВЧК изучили создавшееся критическое положение. Из их докладов выяснилось, что к тому времени существовало около 34 крупных чрезвычайных комиссий и 60 комиссаров в пропускных пунктах, которые организовывали борьбу главным образом со спекуляцией и контрабандой. Приходилось им также противодействовать контрреволюционным проявлениям в отрядах погранохраны, когда отдельные бойцы и пограничные комиссары (под влиянием левых эсеров) совершали провокации на демаркационной линии с целью сорвать Брестский мирный договор и возобновить военные действия с Германией. Только благодаря организации надлежащей деятельности чрезвычайных комиссий удалось стабилизировать ситуацию.

На совещании присутствовали также представители комиссариатов внутренних и иностранных дел, таможенного ведомства и пограничной охраны, в связи с чем в разработанной инструкции удалось достаточно четко определить функции каждого ведомства, в той или иной мере участвовавшего в охране границы. Так, перед пограничными ЧК были поставлены следующие задачи:

«а) наблюдать за прибывающими за границу лицами и товарами; просматривать их визы и документы на проезд, на провоз товаров и не пропускать контрабанду через границу;

б) вести надзор за деятельностью таможенных учреждений, не вмешиваясь в техническую и административную деятельность сотрудников таможни, для чего пограничные комиссии назначают на таможню своих комиссаров;

в) не допускать выезда лицам, которым он запрещен;

г) задерживать на границе лиц, разыскиваемых правительством;

д) вести дознание по делам контрабандистов, задержанных шпионов, контрреволюционеров, спекулянтов, взяточников и т. д.;

е) наблюдать за исполнением запрета на ввоз (вывоз) товаров, запрещенных к перемещению через границу распоряжениями органов Советской власти;

ж) не допускать в пределы Республики лиц, которым въезд за нарушение таможенного устава запрещен;

з) передавать таможенному ведомству лиц, которым въезд за нарушение таможенного устава запрещен;

и) наблюдать за офицерами австрийской, германской и др. армий, а также лицами, заподозренными в шпионаже».

После совещания процесс создания пограничных чрезвычайных комиссий пошел более интенсивно.

19 августа 1918 г. Совнарком принял декрет «Об объединении всех вооруженных сил Республики в ведении Народного комиссариата по военным делам». В соответствии с декретом все вооруженные силы Республики, сформированные Народным комиссариатом по военным делам, Народным комиссариатом путей сообщения (охрана путей сообщения), Народным комиссариатом торговли и промышленности (пограничная охрана), Высшим советом народного хозяйства (судоходная охрана, переданная в ведение Народного комиссариата по внутренним делам) и Народным комиссариатом продовольствия (реквизиционно-продовольственные отряды), перешли в ведение Наркомвоена в отношении укомплектования, обучения, снабжения, вооружения, боевой подготовки и использования как вооруженной силы.

Руководство же вооруженными силами специального назначения, при выполнении ими задач в соответствии со своей компетенцией, осуществлялось на основании приказов и распоряжений соответствующих наркоматов.

В ноябре 1918 г. состоялось совещание представителей окружных пограничных ЧК. Совещание подвело первые итоги работы комиссий и комиссаров. По результатам развернувшейся на совещании дискуссии в Инструкцию пограничным чрезвычайным комиссиям были внесены дополнения.

Так, устанавливалось, что все пограничные ЧК разделялись на окружные, участковые и пунктовые. Участковые и пунктовые создавались вдоль демаркационной полосы вглубь до 25 верст от пограничной линии, в исключительных случаях, исходя из местных условий, и далее. Пограничные комиссии организовывались независимо от уездных комиссий данной местности на тех же условиях, что и уездные ЧК. Окружные ПЧК являлись самостоятельными в организационном отношении. Общее же руководство осуществляли губернские, областные ЧК, в зоне ответственности которых находились окружные ПЧК.

Уточнялись также порядок подчиненности, финансирования и материального обеспечения, отчетности, взаимодействия с органами советской власти, использования вооруженных отрядов, устанавливались пределы ответственности.

Кроме этого предусматривалось, что пограничные ЧК «заведуют связью с заграничными работниками, основываясь на добровольном сыске, а также пользуются тайными агентами за границей для получения сведений о деятельности заграничных контрреволюционных организаций, задающихся целью повредить экономическому и политическому положению Российской Советской Федеративной Республики». Полученная разведывательная информация реализовывалась ими под руководством пограничного подотдела ВЧК.

1 декабря 1918 г. по решению II Всероссийской конференции чрезвычайных комиссий коллегия ВЧК приняла Инструкцию чрезвычайным комиссиям на местах. В ней говорилось, что в местностях, расположенных в пограничной полосе, образовывались пограничные ЧК, на которые, как и на другие органы ЧК, возлагался ряд задач. Среди основных из них указывались: «наблюдение за лицами, проезжающими через границу» и «наблюдение и регистрация всех проезжающих через границу и тщательная проверка документов на право выезда и въезда», а также другие задачи, не связанные непосредственно с охраной государственной границы.

Основной причиной такого разнообразия задач было то, что на пограничные ЧК и их комиссаров были возложены задачи местных ЧК. 2 сентября 1918 г. делегаты совещания ПЧК приняли решение: «Все губернские, уездные ЧК, расположенные вдоль демаркационной линии, переименовываются в пограничные ЧК, которые разделяются на окружные, участковые и пунктовые и находятся в подчинении пограничного подотдела ВЧК». Следовательно, как правомерно делает вывод профессор А.М. Хайров, со сменой названия местных ЧК существенных изменений в решении возлагавшихся на них задач не произошло.

Гражданская война потребовала совершенно иных подходов к охране государственной границы. Все вооруженные силы Республики, в том числе и пограничная охрана, были переданы в ведение военного ведомства.

Пограничная охрана, получившая одновременно с реорганизацией наименование пограничных войск, с возникновением на охраняемых участках границы фронтов, полностью перешла в состав действующей армии. В июле 1919 г. (частично по некоторым границам даже с начала 1919 г.) в связи с расширением фронтов Гражданской войны, пограничные войска были мобилизованы и по постановлению СРКО от 18 июля 1919 г. переданы в ведение военного ведомства в состав действующей Красной армии.

Вслед за передачей пограничных войск в военное ведомство был упразднен Военный совет пограничных войск и расформировано ГУПВ.

В этих условиях некоторые ПЧК были преобразованы в пограничные особые отделения, на которые возлагались задачи борьбы с контрреволюцией и шпионажем в соединениях и частях действующей армии и в прифронтовой полосе. Особый отдел ВЧК подготовил пограничным особым отделениям соответствующую инструкцию.

В ней, в частности, указывалось, что на границах РСФСР с государствами, с правительствами которых заключен мир, учреждался институт пограничных органов особого отдела ВЧК, в обязанности которых входило осуществление политического контроля за переходом границы лицами, следующими в РСФСР и из нее, а также наблюдение за охраной самой границы.

Для практического осуществления надзора за границей местные особые отделы по распоряжению особого отдела ВЧК в определенных местах перехода границ должны были создать пограничные особые отделения и посты по установленным штатам.

Определялось, что пограничные органы ОО ВЧК вели наблюдение за лицами, товарами и грузами, следовавшими через границу, посредством проверки документов и присутствия при досмотре багажа и товаров, руководствуясь исключительно установленными ОО ВЧК секретными инструкциями.

С июля 1919 г. и до конца Гражданской войны пограничной охраны не существовало, да и фактически не существовало границ, а было окружение Советской Республики белогвардейскими фронтами.

Несмотря на отсутствие границ, в сентябре 1919 г. при Народном комиссариате торговли и промышленности (НКТП), в который было передано из Наркомфина Главное управление таможенного контроля, был образован для борьбы с экономической контрабандой отдел пограничного надзора, который существовал до организации новой пограничной охраны в 1920 г., т. е. до момента ликвидации некоторых фронтов и установления с рядом государств границ (Финляндия, Латвия, Эстония).

14 июля 1920 г., в разгар войны с Польшей, СТО принял постановление об укреплении охраны государственной границы. СТО предложил РВСР выделить войсковые части для охраны Беломорской, Эстонской и ряда других западных границ. Указанное постановление предусматривало создание Центрального управления пограничного надзора при Народном комиссариате внешней торговли и управлений охраны границы. Выделенные для охраны границы войска, оставаясь в распоряжении Наркомвоена, выполняли все приказы Наркомвнешторга и его органов, касавшиеся охраны границы.

Со временем круг задач, возложенных на пограничные особотделения, значительно расширился. Так, 23 августа 1920 г. приказ ВЧК № 206 объявил дополнительную Инструкцию ОО ВЧК пограничным особым отделениям.

Задачи, стоящие перед пограничными особыми отделениями, были сформулированы следующим образом:

«а) не дать возможности проникать в РСФСР шпионам и белогвардейцам, а также выезжать из нее упомянутым лицам;

б) не дать возможности перевести, переслать и переправить за границу различные документы и сведения, которые по своему существу могут облегчить буржуазии борьбу с Советской Россией и принести вред Советской Республике;

в) вести строжайшее наблюдение за охраняющими границу войсками, следя за бдительностью и правильностью несения охраны;

г) вести строжайшее наблюдение за всем населением пограничной полосы, помня, что при его помощи шпионы и белогвардейцы могут совершать свои грязные дела».

Для решения указанных задач пограничные особые отделения:

«– размещали по всей пограничной полосе сеть особых постов с числом сотрудников от 4 до 10, в обязанности которых входило негласное наблюдение за пунктами, где возможен тайный переход границы по топографическим условиям, и постоянное бдительное наблюдение за местным населением и войсковыми частями;

– приобретали широкую сеть осведомителей как в воинских частях, так и среди гражданского населения;

– подбирали опытных секретных агентов, которые осуществляли постоянное наблюдение за всеми людными местами, постоялыми дворами, большими дорогами и проч. с целью обнаружения шпионов и белогвардейцев;

– устанавливали тесный контакт со штабом войск охраны границы и сообразно с необходимостью давали указания относительно усиления охраны в тех или иных пунктах границы;

– тщательно изучали порученный наблюдению участок границы, пограничную полосу, все дороги, тропинки, проселки леса, болота, озера с тем, чтобы иметь действительное представление о пограничной местности, о местах и путях возможного перехода через границу (для чего необходим личный осмотр местности и изучение ее начальниками особотделений и их органов);

– устанавливали и поддерживали регулярную систематическую и своевременную информацию и связь со всеми своими органами».

Не имея налаженного оперативного аппарата, из сферы деятельности полевых войск, непосредственно охранявших границы, совершенно выпала политическая охрана границ. Основной задачей для охранявших границы полевых войск была защита экономических интересов РСФСР в связи с монополией внешней торговли. Однако пограничные районы были охвачены бандитизмом и контрреволюционными выступлениями, и это выдвигало для советской власти на первый план задачу охраны границы в политическом отношении.

Принимая во внимание сложившееся положение, СТО 24 ноября 1920 г. своим постановлением возложил охрану государственной границы на особый отдел ВЧК, располагавший необходимым оперативным аппаратом.

В соответствии с указанным постановлением основной задачей охраны границ являлось пресечение «политическо-военной» контрабанды, а также экономической контрабанды по всей границе, за исключением тех мест, где были установлены таможенные рогатки Наркомвнешторга.

Особый отдел осуществлял охрану границ, выставляя в пограничной полосе заградительные посты, которые объединялись в пограничные участки и при которых содержались воинские части, выполнявшие оперативные задания постов.

Обеспечение заградительных постов особого отдела воинской силой возлагалось на командующего войсками ВНУС. Войска военного ведомства, обеспечивавшие пограничный надзор Наркомата внешней торговли, передавались в распоряжение командующего войсками ВНУС.

Теперь особые отделы занимались как политической, так и военной охраной границы. Это повысило эффективность борьбы с контрреволюцией, шпионажем, политическим бандитизмом и контрабандой.

Во исполнение постановления СТО 30 ноября 1920 г. Наркомвнешторг и ОО ВЧК издали совместный приказ, который определил порядок и сроки передачи особому отделу охрану границ, воинских частей военного ведомства в распоряжение командующего войсками ВНУС и приема штабом ВНУС дел от отдела пограничной охраны НКТП.

С передачей охраны границ особому отделу ВЧК и выделением на границу, как вооруженной силы, войск ВНУС, с подчинением их в оперативном отношении особым отделом, появилась необходимость регламентировать взаимоотношения несущих охрану границ войск с особыми отделами.

В связи с этим 29 декабря 1920 г. ВЧК издала приказ № 339/с, которым утвердила Положение о взаимоотношениях войск ВНУС с особыми отделами.

Положение отмечало, что охрана границ РСФСР в военно-политическом отношении и вопросах борьбы с экономической контрабандой возложена на особый отдел ВЧК, который несет за нее полную ответственность и осуществляет ее посредством специального аппарата своих учреждений на границе, а именно: особых отделов конкретной границы и подчиненных особых районов, особых участков и особых постов.

Начальники особых отделов границ, особучастков, особрайонов и особпостов организовывали свои аппараты и руководили их работой.

Для установления войскового кордона, т. е. застав, караулов и постов на границах, в целях надежной охраны границ командующий войсками ВНУС предоставлял особому отделу ВЧК определенное взаимным соглашением количество войск ВНУС, которые переходили в полное оперативное подчинение особорганов на границах.

При каждом особом отделе, особом районе, особом участке и особом посту находился штаб войсковой части (группы, дивизии, бригады, полка и т. п.), выделявшейся для службы на конкретной границе. Указанные части выполняли все оперативные задания начальников особого отдела (района, участка, поста), а во всех остальных отношениях подчинялись непосредственно командующему войсками ВНУС.

Объявленное Положение о взаимоотношениях между частями войск ВНУС, выделявшимися для охраны границ, и особыми отделами не давало указаний в отношении приемов и методов охраны границ. Отсутствие директив о построении сторожевого охранения провоцировало возможность находившимся на границе войскам ВНУС, при отсутствии оперативных заданий, не интересоваться охраной границ. Находившиеся на границе войска ВНУС не входили в состав войск ВЧК, а были лишь приданной особым отделам вооруженной силой для выполнения оперативных заданий органов ВЧК, которые несли полную ответственность за ненадлежащую охрану границ.

Указанное Положение в скором времени было скорректировано постановлением СТО от 19 января 1921 г., в соответствии с которым войска ВНУС, за исключением войск ВЧК, были переданы в военное ведомство, а на войска ВЧК кроме лежавших на них обязанностей по борьбе с внутренней контрреволюцией была возложена задача по охране государственных границ РСФСР.

Во исполнение данного постановления приказом РВСР и ВЧК от 25 января 1921 г. № 21 все части войск ВНУС, несшие службу по заданиям чрезвычайных комиссий, а также войска по охране границ с их штабами были переданы в ведение ВЧК, с исключением из штатов Красной армии.

Поступившие в ведение ВЧК пограничные войска, обслуживавшие особые отделы, в порядке управления были объединены по каждой границе в отдельности и подчинены начальнику особого отдела данной границы. Начальник особого отдела границы управлял войсками подведомственной ему границы через начальника войск ВЧК этой границы, при котором состоял соответствующий штаб.

15 февраля 1921 г. Ф.Э. Дзержинский подписал приказ ВЧК № 44, который объявил «Инструкцию частям войск ВЧК по охране границ и взаимоотношению с особыми отделами по охране границ».

Приказ определил, что охрана всех границ РСФСР возлагалась на особый отдел ВЧК, который нес за это полную ответственность и осуществлял охрану через свои органы на границе – особые отделы по охране границ.

Вся граница для удобства управления разбивалась на пограничные районы, участки и посты, на которых учреждались особые отделы охраны границ, пограничные участковые особые отделения и пограничные заградительные посты. На отделы, отделения и посты возлагались: а) охрана границ в политическо-военном отношении; б) воспрепятствование незаконному передвижению через границу грузов; в) борьба с бандитизмом; г) обслуживание таможенных учреждений вооруженной силой.

С переходом частей войск ВНУС, выделенных для охраны границ, в состав пограничных войск ВЧК, особым отделом ВЧК и управлением войск ВЧК Республики было разработано и приказом ВЧК от 14 июля 1921 г. № 209 объявлено «Положение об охране границ РСФСР».

В соответствии с указанным положением охрана всех границ РСФСР осуществлялась через специальные органы особого отдела на границе и через пограничные части. Вся граница была разбита на участки.

На начальника особого отдела границы (округа) было возложено руководство и координирование работы по охране границ по директивам особого отдела ВЧК и по приказам начальника управления войск ВЧК.

Особые отделы несли полную ответственность за охрану вверенных им участков границ. На них возлагались: а) охрана границ в военно-политическом отношении; б) воспрепятствование незаконному передвижению через границу людей и грузов; в) борьба с бандитизмом в пограничной полосе.

Для осуществления указанных задач в распоряжении особых отделов находились войска ВЧК. Начальник ОО ВЧК управлял подчиненными ему войсками ВЧК через начальника управления войск ВЧК соответствующей границы, который был подчинен ему в оперативном отношении. В отношении же строевом и административно-хозяйственном войска ВЧК по охране границ подчинялись непосредственным строевым начальникам.

В отношении основ охраны границ в Положении было установлено, что «основным видом борьбы с нарушением границ Республики является находящаяся в распоряжении Особотделов ВЧК сеть развитой агентуры, опирающаяся на войска ВЧК, которые служат ей линией заграждения и непосредственной поддержкой».

Издание «Положения об охране границ» определило основные формы и методы охраны границ. А создание специальных управлений войск ВЧК придало пограничным войскам довольно стройное организационное построение. Эта организация пограничных войск ВЧК просуществовала до октября 1921 г., когда состоялось постановление СТО об их расформировании.

Вследствие сложной военно-политической обстановки на европейской границе (бандитизм, контрабанда и др.), которая требовала держать на границе довольно большое количество полевых частей, а также в силу целого ряда других причин, существование самостоятельных пограничных войск ВЧК было признано нецелесообразным, и последние, согласно постановлению СТО от 21 октября 1921 г., были расформированы, а охрана границ была возложена на полевые части Красной армии. Военному ведомству предписывалось выделить для охраны границ к 1 ноября 1921 г. в распоряжение ВЧК строевые части.

В развитие постановления СТО ведомствам надлежало выработать порядок взаимодействия частей Красной армии, привлекавшихся для пограничной службы, и особых отделов.

В разработанном вскоре и утвержденном 22 октября 1921 г. «Положении о взаимоотношениях военного командования и особых органов ВЧК по охране границ РСФСР» отмечалось, что ответственность за охрану границ РСФСР по-прежнему лежала на особых органах по охране границ ВЧК. Несение службы по охране границ лежало на военном ведомстве. Для охраны границ командованием пограничных округов выделялись строевые части в количестве, необходимом для надлежащей охраны границ по соглашению с президиумом ВЧК. Выделявшиеся для несения пограничной охраны войска поступали в оперативное подчинение особых отделов, оставаясь во всех остальных отношениях в распоряжении полевого командования.

Одновременно с разработкой «Положения об охране границ» частями Красной армии начальникам границ было предложено приступить к передаче охраны границ полевым частям и к расформированию пограничных войск ВЧК.

Однако передача охраны границ военному ведомству приняла, по вине полевого командования, затяжной характер и завершилась лишь к 1 марта 1922 г.

Расформирование пограничных частей и передача охраны границ полевым частям в 1921 г. еще более отдалили возможность поставить дело охраны границы на должную высоту, так как полевые части, неся охрану, постоянно сменяли друг друга, тем самым не приобретая опыта пограничной службы, имевшей много особенностей. Если указанные части в выполнении функций по охране были в известной зависимости от органов ВЧК, то от таможенных учреждений, которым вменялось в обязанность защищать на границах экономические интересы Республики, они были абсолютно оторваны.

С началом восстановления разрушенного Гражданской войной хозяйства встал вопрос усиления экономической охраны границ, осуществлявшейся до этого времени органами таможенного ведомства через аппарат таможен, выставлявших с пограничной охраной свои посты и проводивших оперативную работу по борьбе с контрабандой.

Рост контрабанды требовал надлежащих организационных мер по борьбе с нею, для чего Совнарком 8 декабря 1921 г. постановил образовать при ВЧК Центральную комиссию по борьбе с контрабандой из представителей ВЧК, РВСР и Наркомвнешторга.

При особых отделах по охране границ образовывались комиссии по борьбе с контрабандой из представителей местных ЧК, военного ведомства и таможенного контроля. На указанные комиссии возлагалось наблюдение за деятельностью органов, осуществлявших борьбу с контрабандой, и принятие чрезвычайных мер в необходимых случаях.

К началу 1922 г. бандитизм в погранполосе, ставший, начиная с последних месяцев 1920 г., массовым явлением, пошел на убыль, но чрезвычайно оживился и достиг значительных размеров контрабандный промысел.

Существовавшая организация пограничной охраны, когда органы, ведущие оперативную работу, подчинялись одному ведомству – ВЧК, а органы, реализовывавшие полученные оперативные данные, другому – Наркомвоену, приводила к тому, что даже заблаговременно полученную информацию о противоправной деятельности на границе было сложно реализовать своевременно.

Поэтому существовавшая организация пограничной охраны, имевшая двойственное подчинение, была признана неэффективной. Постановлением СТО 27 сентября 1922 г. охрана границ РСФСР во всех отношениях (за исключением военной обороны) была передана Государственному политическому управлению при НКВД РСФСР (сменившему ВЧК), в структуре которого для этих целей был создан отдельный пограничный корпус войск ГПУ.

В первый год существования советской власти, в период Гражданской войны, с началом восстановления экономики страны опробовались различные организационные формы охраны государственной границы РСФСР и обеспечения пограничной безопасности государства. С возложением охраны границы на особый отдел ВЧК эта деятельность приобрела более централизованный характер, что позволило более эффективно выявлять и пресекать подрывную деятельность иностранных спецслужб и белоэмигрантских организаций через границу, а также добиться существенных успехов в борьбе с политическим бандитизмом и организованной контрабандой.

 

На Дальнем Востоке. 1920–1922 гг.

После свержения военной диктатуры адмирала А.В. Колчака к марту 1920 г. на российской территории от Байкала до Тихого океана образовалось три самостоятельных правительства: Приморское (земское), Амурское (советское) и Забайкальское (земское). Между Амурским правительством, с одной стороны, и Забайкальским – с другой, находилась так называемая «читинская пробка» – «правительство» атамана Г.М. Семенова в Восточном Забайкалье с центром в Чите.

Белогвардейские штаб командующего войсками Российской восточной окраины (с 27 апреля – Дальневосточная армия (ДВА) и штаб войск Приморской области располагали контрразведывательными отделениями, подчиненными генерал-квартирмейстеру. Приказом от 30 марта 1920 г. войсковая контрразведка ДВА была построена по схеме, установленной временным положением о контрразведывательной и военно-контрольной службе на ТВД.

К весне часть войск интервентов эвакуировалась, но в Восточном Забайкалье и Приморье оставался почти 100-тысячный экспедиционный корпус Японии, поддерживавшей Г.М. Семенова. В таких условиях дальнейшее продвижение Красной армии, вступившей в Прибайкалье, могло привести к войне с Японией, вести которую было не под силу Советской Республике, так как существовала угроза военного столкновения с Польшей.

В марте 1920 г. на состоявшемся в Верхнеудинске съезде трудящихся был сформирован президиум Народно-революционной власти и естественно встал вопрос об охране в политическом отношении начавшего образовываться буферного государства – Дальневосточной республики (ДВР). Тогда-то и была организована Государственная политическая охрана (ГПО), перед которой была поставлена задача борьбы с контрреволюцией среди гражданского населения.

Помимо ГПО в Верхнеудинске при вступлении частей Восточносибирской армии в Забайкалье был образован особый отдел (вскоре переименованный в военный контроль) при Военном совете Народно-революционной армии (в каковую были преобразованы части Восточносибирской Советской армии), функции которого заключались в борьбе с контрреволюцией и шпионажем в Нарревармии.

Военный контроль был укомплектован сотрудниками, имевшими опыт работы в действующих частях Красной армии, и действовал довольно активно как в армии, так и в ее окружении. Органы ГПО испытывали серьезные кадровые и материальные трудности, их деятельность носила малоэффективный характер. 13 мая 1920 г. для того, чтобы переломить эту ситуацию, директор ГПО П.В. Алфимов и начальник военконтроля при Военсовете НРА Макаров подписали соглашение о взаимодействии указанных учреждений.

В августе 1920 г. для оказания помощи в организации органов государственной безопасности в ДВР прибыл полномочный представитель ВЧК по Сибири И.П. Павлуновский, который привез директивы центра о перестройке органов борьбы с контрреволюцией, согласно которым, военный контроль и ГПО были объединены в орган государственной политической охраны, подчиненный в организационном и административном отношении ВЧК, через ее представительство в Омске. Это подчинение было фактическим и нелегальным. Формально ГПО подчинялась президиуму Правительства ДВР на правах управления. Руководителем ГПО был назначен В.А. Ронин (предположительно настоящие имя и фамилия – Матвей Давыдович Берман. – Авт.).

Структура и штаты ГПО при Совете министров были утверждены президиумом Правительства ДВР 1 сентября 1920 г. В соответствии с принятым решением в ГПО были сформированы: общий, активный и контрразведывательный отделы, комендатура и подразделение связи.

Но сформированная структура органов ГПО просуществовала непродолжительный период времени. Уже 6 ноября 1920 г. постановлением № 7 Временного делового президиума Правительства ДВР было утверждено «Положение о Главном управлении государственной и политической охраны Дальневосточной республики». В Положении указывалось, что директору государственной политической охраны Республики подчинялись все существовавшие до образования президиума правительства учреждения ГПО.

В декабре 1920 г. после объединения дальневосточных областей в рамках Дальневосточной республики началась реорганизация органов исполнительной власти, и встал вопрос о создании Госполитохраны в масштабах всей республики: Главного управления ГПО и отделов в соответствии с территориальным делением республики на Прибайкальскую, Забайкальскую, Амурскую, Приамурскую и Приморскую области.

5 декабря на заседании Дальбюро ЦК РКП(б) министр внутренних дел ДВР А.А. Знаменский представил доклад об организационных основах строительства ГПО. Дальбюро одобрило проводимый МВД курс на создание органов государственной безопасности с учетом опыта ВЧК РСФСР. Вместе с тем Дальбюро рекомендовало МВД при организации деятельности ГПО учитывать «буферные» условия и тактически правильно строить свою работу, не нарушая политическую систему республики, основанную на компромиссах и коалиции различных социально-классовых сил. Однако это не означало участия в строительстве органов безопасности других политических партий, легально действовавших в ДВР, или представителей буржуазии. Установка Дальбюро ЦК РКП(б) была следующей: вся деятельность ГПО будет строиться и проходить под безраздельным и исключительным руководством и контролем парторганизаций РКП(б). Главная задача ГПО – обеспечение безопасности не только ДВР, но и РСФСР. Поэтому руководство деятельностью ГПО ДВР должно было осуществлять ВЧК через своего уполномоченного при Дальбюро ЦК РКП(б).

В соответствии с принятыми решениями в областях ДВР создавались отделы, подотделы, агентурно-осведомительные и контрольно-пограничные пункты ГПО. В связи с тем, что Забайкалье было освобождено от семеновских частей лишь в октябре 1920 г., процесс создания местных органов ГПО затянулся до начала 1921 г.

Своеобразная обстановка сложилась в Приморье, где японские интервенты и внутренняя контрреволюция делали ставку на сепаратизм области как средство срыва строительства «буферного» государства. Это сказалось на образовании органов безопасности в Приморье.

Практически до 1 июля 1920 г. в аппарате Временного правительства Приморской областной земской управы (ВП ПОЗУ) сохранялась разведка и контрразведка штаба ПриВО. Затем они были расформированы. С февраля 1920 г. в структуре этого правительства действовали следственная комиссия во главе с анархистом Чернобаевым (он же Чернов) и отделение военного контроля крепости Владивосток, которое возглавлял эсер, выпускник Восточного института прапорщик В.В. Попов.

В марте военный контроль крепости был переподчинен военному совету при ВП ПОЗУ. Эти спецслужбы практически никак себя не проявили и прекратили существование вместе с военсоветом в июне 1920 г. (постановление Временного правительства Дальнего Востока от 11 июня 1920 г. № 361).

В марте 1920 г. военный совет при ВП ПОЗУ в соответствии с директивой Дальбюро ЦК РКП(б) произвел реорганизацию военного контроля в областном масштабе. Были утверждены временные штаты Приморского областного военного контроля, Владивостокского отделения военного контроля, Владивостокского пограничного паспортного пункта, Никольск-Уссурийского отделения военного контроля, Шкотовского и Раздольненского пунктов военного контроля.

5 февраля 1920 г. начальником Приморского областного военконтроля был назначен освобожденный из Владивостокской тюрьмы коммунист Е.А. Фортунатов. Он стал организовывать контрразведывательные подразделения на местах и создавать сеть секретных сотрудников. В частности, он привлек к работе военного переводчика главного штаба японских экспедиционных войск во Владивостоке Т.С. Юркевича, переводчика японского Управления военно-полевых сообщений В.С. Ощепкова, переводчика штаба 14-й японской дивизии в г. Хабаровске Л.А. Юрьева, служащего инспекции Амурского железнодорожного участка (отделения Межсоюзного технического комитета) Г.Н. Журавлева и приехавшего из Харбина переводчика японского представителя при Межсоюзном техническом комитете В.Д. Плешакова.

Исполняющим обязанности начальника отделения военного контроля во Владивостоке утверждался В.В. Попов, его помощником был назначен И.И. Ангарский.

По воспоминаниям И.И. Ангарского, работа военного контроля носила в основном разведывательный и контрразведывательный характер против японцев и белогвардейцев.

Во время японского выступления 4–5 апреля 1920 г. были разгромлены государственные учреждения ВП ПОЗУ, арестованы их руководители и часть сотрудников. Так, были арестованы члены военного совета С.Г. Лазо и А.Н. Луцкий, начальник Приморского областного военного контроля Е.А. Фортунатов и др.

После освобождения Фортунатов с санкции партийной организации выехал на нелегальную работу в Шанхай. Вместо военного контроля был создан «политическо-революционный контроль», переименованный сначала в управление государственной охраны, а затем – в госполитохрану.

Отдел Государственной охраны был сформирован при Управлении внутренних дел, фактически подчинялся техническому отделу Приморского областного комитета РКП(б) и осуществлял свою деятельность нелегально. 12 декабря 1920 г. ВП ПОЗУ сложило свои полномочия, 19 декабря Народное собрание избрало Приморское областное управление ДВР, при административном отделе которого в начале 1921 г. стал функционировать Приморский областной отдел ГПО.

К оперативной работе отдел приступил после увольнения за бездеятельность его прежних руководителей – эсеров Калигинского и Морозова и назначения на должность начальника отдела ГПО по рекомендации заведующего техническом отделом Приморского обкома РКП(б) К.Ф. Пшеницына и командующего Хабаровской группой войск НРА И.Г. Булгакова-Бельского беспартийного В.В. Данилова (настоящая фамилия Долганов), бывшего харбинского коммерсанта и солдата колчаковской армии, перед назначением состоявшего начальником гарнизона г. Имана и начальником Иманской уездной милиции. Его заместителем стал по направлению Дальбюро ЦК РКП(б) коммунист М.А. Анисимов (настоящая фамилия Аникеев). Старшим помощником начальника отдела ГПО по наружному наблюдению был назначен коммунист Л.К. Егоров (настоящие имя и фамилия Л.Я. Бурлаков). Помощником начальника отдела стал Г.А. Давыдов (настоящая фамилия Катючий).

Несмотря на то, что задач по организации внешней разведки на зарубежном Дальнем Востоке официально перед органами ГПО ДВР не ставилось, анализ архивных документов свидетельствует: уже в 1920 г., по крайней мере, Приморский облотдел ГПО планировал проведение разведывательных мероприятий за рубежом. Так, 27 декабря 1920 г. В.В. Данилов-Долганов представил управляющему внутренними делами и в технический отдел Приморского обкома РКП(б) на утверждение штаты и смету отдела ГПО. Предусматривалось помимо отдела во Владивостоке организовать по новым штатам пограничный пропускной паспортный пункт во Владивостоке, пропускной контрольный пункт на ст. Пограничная, телеграфный контрольный пункт, отделение на о. Русском, отделение Дачного района, Никольск-Уссурийское отделение и заграничное бюро.

При этом заграничное бюро было органом внешней разведки, которое, по-видимому, существовало уже в сентябре 1920 г. Предполагалось, что загранбюро не имело «принудительного» штата, носило исключительно осведомительный характер и функционировало нелегально. Заведующий бюро находился в одной стране, в его распоряжении были секретарь, машинистка и три агента. Чин для поручений командировался в другую страну, при нем находились машинистка и три агента. Агенты совершали поездки по различным городам, где была установлена сеть секретных сотрудников, принимали сведения от них и привозили к пославшему их, т. е. к заведующему бюро или чину для поручений. Так как предполагалось, что бюро работало в двух странах, то на каждое отделение предполагалось ассигновать по 100 иен и 7500 рублей. Каждое отделение направляло во Владивосток один раз в месяц курьера, на что отпускалось 300 иен. На суточные расходы и разъезды по территории государства семи агентам выделялось 1500 иен. На содержание секретной агентуры каждому отделению предусматривалось по 775 иен, с учетом того, что штатные агенты являлись также и секретными. На телеграфные и почтовые расходы отпускалось по 300 иен на каждое отделение.

К началу 1921 г. в ДВР в основном сложилась система государственной власти. В этих условиях МВД ДВР приступило к разработке нового Временного положения о ГПО, исходя из указаний Дальбюро ЦК РКП(б) и специфики «буферных» условий. 8 февраля 1921 г. Правительство ДВР утвердило Временное положение о Государственно-политической охране Дальневосточной республики. В соответствии с указанным Положением, Государственная политическая охрана ДВР учреждалась на правах особого управления в составе МВД ДВР для борьбы со шпионажем, контрреволюцией, преступлениями, направленными против существовавшего государственного строя республики, совершенными как военными, так и гражданскими лицами.

Главное управление ГПО состояло из трех отделов (общего, оперативного и следственного). Согласно Положению, нижестоящими звеньями структуры ГПО являлись областные отделы, уездные отделения, контрольно-пограничные (информационные) пункты.

17 марта 1921 г. приказом № 38 были объявлены новые штаты ГУ ГПО, утвержденные МВД и бюджетной комиссией Минфина ДВР. В соответствии со штатным расписанием были приведены существовавшие структуры ГУ ГПО и подразделений на местах. Новая структура ГУ ГПО включала: директора, секретаря, заместителей директора (3 чел.), инспекторский отдел (10 чел.), регистрационное бюро (10 чел.), информационное бюро (8 чел.), общий отдел (8 чел.), хозяйственную часть (27 чел.) и бухгалтерию (8 чел.).

Областные отделы ГПО состояли из трех подразделений: общей части (с хозяйственным, бухгалтерским отделениями, а также комендатурой и подразделением связи), секретной части (с агентурным, информационным и регистрационно-статистическим отделениями) и административно-инспекторской части.

В задачи областных отделов ГПО входило наблюдение за исполнением всеми гражданами, организациями и правительственными учреждениями законов и постановлений Правительства ДВР, борьба с контрреволюционными организациями и бандитизмом. Облотделы имели право вести наблюдение за лицами и организациями, нелояльными по отношению к власти ДВР, дознание, следствие и розыск скрывшихся преступников, работая в контакте со всеми правительственными учреждениями и партийными организациями, опираясь в своей деятельности на содействие и поддержку рабочих масс.

Приказом ГУ ГПО ДВР от 30 апреля 1921 г. № 1 вместо расформированных в центре и на местах следственных подразделений были образованы секретный отдел в Главном управлении и секретные части в областных отделах. Эти подразделения являлись следственными органами, в которых были сосредоточены все важные дела и производство.

Секретный отдел состоял из: уполномоченного по борьбе с контрреволюцией с тремя помощниками; уполномоченного по борьбе с бандитизмом с двумя помощниками; уполномоченного по борьбе со шпионажем с двумя помощниками; уполномоченного по борьбе с преступлениями по должности с одним помощником; уполномоченного по разным делам с одним помощником; секретаря отдела; делопроизводителя; двух машинисток и двух писарей.

Для успешного выполнения задач «секретно-разыскными мерами» при секретном отделе был создан агентурный подотдел, состоявший из начальника агентуры с двумя помощниками (один из которых был законспирирован, т. е. официально в ГПО не работал и не появлялся, имея связь только с уполномоченными) и канцелярии.

Несмотря на то, что в правоустанавливающих документах Госполитохраны проведение агентурной разведки за рубежом не предусматривалось, как представляется, секретные подразделения и их уполномоченные на местах решали также и задачи по добыванию разведывательной информации. Так, в информационной сводке № 3 Забайкальского облотдела ГПО за период с 15 февраля по 1 марта 1921 г. констатировалось, что «ввиду недостатка работников и неналаженности работы на территории ДВР заграничная разведка еще не работает (кроме Мациевского подотдела)». А уже в своем докладе директору ГПО начальник Мациевского подотдела Борцов 17 мая 1921 г. отмечал, что из областного отдела поступило указание о том, что три четверти сотрудников агентуры должны были «вести работу за границей». И одно время, писал далее Борцов, подотделу удалось организовать разведывательную деятельность в Китае, на ст. Маньчжурия и в Харбин были даже направлены резиденты. Однако из-за острой нехватки финансовых средств разведывательная деятельность была свернута.

8 марта 1921 г. в докладе директору ГУГПО начальник Приамурского облотдела ГПО Г.Е. Сократ планировал вести работу в числе прочего в тылу противника от ст. Иман до Владивостока.

В этом же году ГУ ГПО организовало несколько резидентур в Маньчжурии. Первая из них предположительно была создана на ст. Маньчжурия под прикрытием представительства ДВР, в котором агент (резидент) занял должность заведующего паспортным столом. С февраля по октябрь 1921 г. это прикрытие использовал С.И. Силкин, который был привлечен к работе на месте. Резидентура ГПО в г. Харбине появилась, вероятно, после того, как 22 декабря 1921 г. Дальбюро приняло решение направить на должность заведующего иностранной информацией при особоуполномоченном ДВР в полосе отчуждения КВЖД сотрудника ГПО И.И. Ангарского (настоящая фамилия Жидовкин. – Авт.).

Кроме этого для непосредственного сбора политической, военной и отчасти экономической информации в Китае и Монголии, как свидетельствует анализ архивных материалов, органами Госполитохраны в указанные страны регулярно командировались штатные сотрудники и агентура. Так, например, Г.В. Быханьков, который в 1921 г. по решению Дальбюро был направлен на службу в ГПО, вспоминал, что, работая на ст. Мациевская, он дважды переходил границу в Маньчжурию для сопровождения сотрудников, направлявшихся туда с оперативными заданиями.

В этот период времени начинаются активные действия в лагере противника. В апреле 1921 г. части белой Дальневосточной армии были перевезены на территорию Приморья в качестве «вооруженного резерва милиции Приамурского государственного образования». 26 мая ее командование совершило военный переворот, в результате которого к власти пришло Временное Приамурское правительство (ВПП). В составе управления военно-морского ведомства учреждены органы разведки и контрразведки, традиционно подчинявшиеся генерал-квартирмейстеру.

25 мая 1921 г. из войск, оказавшихся в подчинении атамана Г.М. Семенова, была образована Гродековская группа под командованием генерал-майора Н.И. Савельева. В июле при штабе учреждено управление начальника политического розыска, состоявшее из отделений разведки, контрразведки, военного контроля и милиции. В сентябре группа перешла в подчинение Временного Приамурского правительства, а затем переформирована в 3-ю отдельную стрелковую бригаду и включена в состав 2-го стрелкового корпуса.

Политическим розыском на территории, подконтрольной Временному Приамурскому правительству, занимались информационное отделение (ИО) милицейско-инспекторского отдела (с октября 1921 г. административного отдела. – Авт.) МВД, возглавляемое полковником В.А. Булаховым, а также соответствующие органы при уполномоченных и особоуполномоченных правительства. В круг обязанностей ИО входило выявление «отдельных лиц и групп партийной большевистской противоправительственной организации». Предположительно информационное отделение состояло из общей части, наружного наблюдения, секретного, судебного и информационного подотделов и разыскного пункта в Никольске-Уссурийском. К концу 1921 г. были учреждены контрольно-паспортные разыскные пункты на ст. Гродеково (10 чел.), Никольск-Уссурийский (10 чел.), Иман (7 чел.) и Шкотово (7 чел.) и информационно-разыскной пункт в Хабаровске (27 чел.). Задачами пунктов являлся паспортный контроль среди пассажиров поездов, задержание лиц, не имеющих подлежащих документов, установление их личности и определение политической благонадежности, выдача заграничных паспортов и разрешительных виз на выезд за границу, взимание платы за выдачу паспортов и виз, штрафов за просрочку паспортов.

После принятия Конституции ДВР последовала реорганизация государственного аппарата «буферной» республики, которая затронула и ГПО. С целью совершенствования организации и структуры ГПО 25 мая 1921 г. Дальбюро ЦК РКП(б) на своем заседании заслушало доклад прибывшего с мандатом ВЧК А.П. Марцинковского. Он отметил, что власти ДВР правильно понимали, что основное значение имели взаимоотношения с Японией, но в то же время недооценивали контрреволюционные группировки, которые, имея легальные возможности вести работу против Советской России, представляли не меньшую опасность. Вместе с тем имевшиеся органы ГПО были не способны вести активную борьбу с контрреволюцией. Марцинковский передал директиву ВЧК: очистить и реорганизовать ГПО, освободить ее от ряда функций, передав их уголовному розыску и милиции, для чего укомплектовать их преданными сотрудниками. Предлагалось реорганизовать и армию, так как Управление политической инспекция НРА (орган военной агентурной разведки. – Авт.), по его мнению, не располагало сведениями о деятельности контрреволюционных группировок в воинских частях.

Дальбюро, обсудив доклад представителя ВЧК, постановило: «Для правильной работы ГПО назначить особоуполномоченного при Дальбюро для ведения согласованной работы с Российской ВЧК и установления строгого партийного контроля». Уполномоченным Дальбюро по охране республики был утвержден А.П. Марцинковский, все ответственные партийные работники, возглавлявшие ГПО и МВД, обязаны были согласовывать с ним мероприятия своих ведомств и выполнять его директивы. Дальбюро также постановило организовать при Госполитохране военный отдел с теми же функциями в армии, что и в гражданских ведомствах.

Дальбюро утвердило представленное А.П. Марцинковским «Положение о военном отделе», одновременно рекомендовав назначить его начальником коммуниста Н.М. Харитонова, уже имевшего опыт оперативной работы в войсках Амурского фронта, где он возглавлял военный контроль. В соответствии с «Положением» Военный отдел ГУ ГПО учреждался при штабе главнокомандующего всеми Вооруженными силами ДВР с задачей вести борьбу с «военным шпионажем в Народно-революционных армиях в пределах правительства ДВР…» На него возлагалась также охрана границ республики,чтобы не допустить проникновения на ее территорию японских и белогвардейских шпионов.

Военный отдел структурно состоял из агентурного отделения, информационной и следственной частей, подразделения регистрации, а также подотдела охраны границ, на который замыкались рассредоточенные по границе пограничные пункты.

В мае 1921 г. было также утверждено новое Положение о ГПО при МВД ДВР. Задачами Госполитохраны определялись: борьба со шпионажем, спекуляцией, политическими и должностными преступлениями, направленными против существовавшего в республике государственного строя, совершенными как военными, так и гражданскими лицами. Главное управление Госполитохраны учреждалось при МВД ДВР на правах департамента. Для выполнения возложенных на него задач ГПО использовала секретный, оперативный и следственный аппараты, а также регистрацию, которая существовала как вспомогательный орган при всех трех аппаратах ГПО.

ГУ ГПО руководило пятью областными отделами: Прибайкальским (г. Верхнеудинск), Забайкальским (г. Сретенск), Амурским (г. Благовещенск), Приамурским (г. Хабаровск) и Приморским (г. Владивосток). Исходя из оперативной необходимости, областные отделы ГПО создавали подотделы и агентурно-осведомительные пункты.

В этом Положении также не предполагалось проведение органами ГПО разведывательной и контрразведывательной работы на территории иностранных государств и в Приморье. Вместе с тем своевременное осведомление о планах и замыслах японских и белогвардейских разведслужб, находившихся в Приморской области и в Китае, было для большевиков крайне необходимо.

Осознавая это, например, некоторые начальники отделений военного отдела в армиях и дивизиях инициативно брались за организацию закордонных мероприятий, одновременно настаивая перед центром на формировании соответствующих звеньев в рамках военной контрразведки. Характерен в этом отношении доклад начальника военного отделения ГПО при 4-й Благовещенской стрелковой бригаде от 28 сентября 1921 г., в котором указывалось, что в связи с расположением частей бригады вдоль границы с Китаем им приходилось вместе с погранвойсками бороться с бандами белогвардейцев и хунхузов, совершавшими нападения на населенные пункты Амурской области. Поскольку информацией о намерениях бандитов не располагали ни военное отделение, ни регистрационный отдел (орган военной агентурной разведки. – Авт.) бригады, начальник отделения предложил начать работу в Китае собственными силами, для чего требовалось учредить при военном отделении подразделение заграничной разведки. Не дожидаясь решения этого вопроса, он направил несколько своих сотрудников в Маньчжурию.

После переворота 26 мая 1921 г. и прихода к власти Временного Приамурского правительства во главе со С.Д. Меркуловым руководители Приморского облотдела ГПО М.А. Анисимов, Л.Я. Бурлаков, Г.А. Давыдов-Катючий с рядом других сотрудников отдела ушли к партизанам.

Под руководством М.А. Анисимова в с. Анучино при штабе партизанских отрядов Приморья был организован осведомительный отдел с разведывательными и контрразведывательными функциями. Анисимов планировал учредить своих уполномоченных при штабах партизанских отрядов и резидентов в областных центрах (Владивостоке, Никольск-Уссурийске, Спасске, Сучане, Гродеково). Агентурный аппарат отдела насчитывал 19 секретных сотрудников, большей частью состоявших ранее на службе в облотделе ГПО.

С учетом коренного изменения обстановки в Дальневосточном регионе полпред ВЧК по Сибири И.П. Павлуновский предложил реорганизовать органы ГПО. 26 июня 1921 г. Дальбюро ЦК РКП(б) заслушало информацию Я.Д. Янсона о взглядах Павлуновского на роль, место и задачи ГПО. По его мнению, ГПО должна была состоять из трех отделов, руководители которых организовывали коллегиальное управление Госполитохраной. Дальбюро одобрило этот план, утвердило комиссию по реорганизации ГПО, которая разработала Тезисы по реорганизации ГПО.

В порядке реализации основных положений указанных Тезисов 27 июля 1921 г. Дальбюро приняло постановление «О коллегиальном управлении ГПО». Коллегия ГПО состояла из представителей Главного управления и областных отделов ГПО, милиции, военной разведки и военной контрразведки. Председателем коллегии и директором ГПО Дальбюро утвердило Г.И. Быкова, секретаря Дальбюро. Тем самым был установлен непосредственный партийный контроль за деятельностью ГПО.

Все вышеуказанные нормативные акты о Госполитохране вошли в проект нового Положения о ГПО, который был подготовлен комиссией по реорганизации ГПО, обсужден на заседании Дальбюро и Правительства ДВР и стал действующим нормативным актом 16 августа 1921 г.

В новом Положении о ГПО были четко разграничены функции Госполитохраны и органов милиции. Так, деятельность ГПО распространялась на армию, флот и транспорт. Военный отдел ГПО учреждался при Военном совете НРА ДВР.

Для борьбы с преступностью на транспорте при Главном управлении ГПО был образован транспортный отдел. При управлениях железных дорог и водного транспорта были учреждены районные отделения и пункты ГПО.

В связи с происшедшими изменениями в управлении НРА, ликвидацией должности политического эмиссара и созданием 26 июня 1921 г. Военного совета, как высшего коллегиального органа военно-политического руководства вооруженными силами, центральный аппарат военной контрразведки стал официально именоваться военным отделом ГУ ГПО при ВС НРА и подчиняться одному из его членов. Данное положение было закреплено в приказе Военсовета от 12 июля 1921 г. № 45. На военкомов возлагалась задача формирования отделений и пунктов военного отдела при штабах дивизий, бригад и других частей, при этом им вменялось в обязанность оказывать этим органам всемерное содействие в работе.

В июле – августе 1921 г. начали функционировать военные отделения ГПО при штабах 2-й армии, 1-й Читинской, 2-й Верхнеудинской, 3-й Амурской и 1-й Забайкальской дивизий, Троицкосавской и Сретенской кавалерийских бригад, Акшинского, Нерчинско-Заводского (Аргунского), Хабаровского и Благовещенского пограничных районов ДВР, а также при штабе партизанских отрядов Приморья.

В пограничной зоне военному отделу были подчинены все органы ГПО и погранвойска. Военные отделы и отделения ГПО работали в контакте с Разведывательным управлением при Военном совете НРА и его подразделениями на местах.

В июле 1921 г. А.П. Марцинковский был отозван в Москву и Полномочное представительство ВЧК в ДВР возглавил прибывший из центра Л.Н. Левин (Бельский). Заместителем полпреда и одновременно заведующим иностранным отделом (подразделение внешнеполитической разведки. – Авт.) Полпредства ВЧК в ДВР в августе 1921 г., по предложению И.П. Павлуновского и Дальбюро, был назначен возвратившийся из командировки в Москву для доклада исполкому Коминтерна К.Ф. Пшеницын. Однако осенью 1921 г., после военного выступления меркуловского правительства против ДВР, Пшеницын был направлен в Приморье в качестве председателя партийного бюро Приморской области. Кроме того, он получил мандат, как член коллегии ГУ ГПО – представитель Дальбюро, командируемый в Амурскую, Приамурскую и Приморскую области для ревизии всех гражданских и военных органов ГПО ДВР.

В конце августа 1921 г. невысокая значимость поступавшей от органов военной контрразведки информации побудила Дальбюро ЦК, МВД и руководство ГУ ГПО провести ревизию военного отдела, для чего была образована специальная комиссия.

В ходе проверки выяснилось, что военный отдел неэффективно руководил отделениями на местах, не установил с ними регулярной связи, не наладил поступления необходимой информации, не разработал инструкций и директив для правильной и единообразной постановки работы в подчиненных органах. Все это отрицательно сказалось на эффективности проводимых мероприятий. Начальник военного отдела Н.М. Харитонов практически устранился от управления отделениями в дивизиях и бригадах, не проявлял должной заинтересованности в активизации борьбы с контрреволюцией и шпионажем в частях НРА, дислоцировавшихся вне Читинского гарнизона. Более того, он специальным приказом полностью возложил на своего помощника (он же командующий погранвойсками) руководство всеми отделениями и пунктами, находившимися в пограничной полосе и непосредственно на границе. Последний вынужден был создать при своем штабе орган, аналогичный военному отделу, так как иначе не мог управлять контрразведывательными подразделениями.

Материалы комиссии были доложены в ГУ ГПО, которое по согласованию с Дальбюро ЦК РКП(б) и Военным советом НРА приняло решение заменить начальника военного отдела, направив в центральный аппарат военной контрразведки группу опытных сотрудников, в том числе прибывших по указанию ВЧК из Советской России.

5 сентября 1921 г. полпред ВЧК по Сибири И.П. Павлуновский, который осуществлял контроль за организацией и деятельностью органов Госполитохраны, направил в Москву очередной доклад. В документе отмечалось, что за два года ВЧК мало что сделала для Дальнего Востока. За это время Госполитохрана выродилась во враждебный Советской России аппарат, на 40–45 % состоявший из агентуры различных империалистических стран. Положение Сибири, как указывал Павлуновский, требовало во что бы то ни стало ограждения от Дальнего Востока, как контрреволюционного «возбудителя», а это возможно было реализовать при одном условии – наличии в ДВР Госполитохраны, как органа ВЧК.

Для того чтобы Госполитохрана действительно вела борьбу с контрреволюцией как в ДВР, так и в Сибири, И.П. Павлуновский предлагал провести через ЦК РКП(б) решение о том, что Госполитохрана является органом ВЧК и в полном объеме подчиняется представительству ВЧК по Сибири. Свое предложение он мотивировал тем, что в условиях дальневосточной «склоки», всевозможных политических колебаний, влияния меньшевиков, эсеров и т. п. Госполитохрана, не будучи подчиненной сибирскому представительству, неизбежно испытывала на себе всевозможные групповые влияния и давление, что привело к «аннулированию» Госполитохраны как аппарата борьбы с контрреволюцией.

В сентябре 1921 г. была предпринята очередная попытка усовершенствовать организационную структуру и деятельность органов государственной безопасности республики. Во изменение закона от 8 февраля 1921 г. Правительство ДВР утвердило государственной политической охране ДВР, ее областных отделах и уездных подотделах, военном и транспортном, новое Положение о отделах ГПО и их отделениях.

В соответствии с указанным Положением центральным органом для борьбы со шпионажем, преступлениями, направленными против существовавшего государственного строя в ДВР, совершенными как военными, так и гражданскими лицами, с преступлениями по должности, предусмотренными Положением о политическом народном суде, в составе МВД учреждалось управление Государственной политической охраны ДВР.

Весь аппарат Государственной политической охраны, в соответствии с Положением, состоял из: Главного управления Госполитохраны, областных отделов, уездных подотделов, для работы в военных учреждениях и воинских частях армии и флота – военных отделов и отделений при армейских и дивизионных структурах или равных им частях и на границе для ее охраны. С целью работы на транспорте при управлении Госполитохраны учреждался транспортный отдел, районные участковые отделения и контрольно-пропускные пункты.

Для осуществления задач, возлагавшихся на ГУ ГПО, при нем создавались секретный и административно-организационный отделы, управление делами.

22 сентября директор ГУ ГПО издал приказ № 196 о реорганизации Главного управления ГПО и назначении сотрудников на соответствующие должности. Но и данная структура просуществовала короткий промежуток времени. Уже 11 октября 1921 г. директором Главного управления ГПО Г.И. Быковым был утвержден проект новой структуры и штатов ГУ ГПО.

В связи с этим директор ГУ ГПО Быков, объявляя новые сокращенные штаты ГПО, констатировал: «…итоги произведенной работы ставят нас перед фактом, что годичный срок, за который органы ГПО смогли бы быть организованы и представлять собой действительно реальную силу в борьбе с контрреволюцией в ДВР, не только привел наши аппараты и их работу к желательным результатам, а наоборот, превратил их в органы, компрометирующие Правительство ДВР…»

Приказом ГУ ГПО от 13 октября 1921 г. № 85 все ранее изданные штаты ГПО были аннулированы и вводились новые сокращенные штаты. Транспортный отдел как самостоятельная единица был расформирован, начальнику секретного отдела было поручено организовать при отделе транспортную часть. При областных отделах для обслуживания железнодорожных управлений, рупводов и обобщения сведений о железнодорожной и водной системах образовывались отделения, а также участковые осведомительные пункты.

В штате ГУ ГПО выделялись: директор, сотрудник для поручений, секретарь, административно-организационный отдел (в составе организационной, административной, финансово-хозяйственной и комендантской частей), секретно-оперативный отдел (в составе канцелярии, информационной, регистрационной и агентурной частей, транспортного отделения).

Совершенствовалась не только внутренняя структура ГУ ГПО, претерпели определенную организационную трансформацию и аппараты территориальных органов ГПО. В штате областных отделоввыделялись: начальник, административно-организационная и финансово-хозяйственная части, оперативно-секретная часть (в составе канцелярии, агентурного и информационно-регистрационного отделений), комендантское отделение. В штате уездных подотделов – начальник, общая канцелярия, уполномоченные по контрреволюции, информации и агентуре, регистратор и 5 агентов. В штате агентурно-осведомительных пунктов ГПО – уполномоченные по различным направлениям, помощники уполномоченных, регистратор-счетчик и письмоводитель.

Но процесс этих реорганизаций был настолько динамичен, что в самом центральном аппарате ГПО сотрудники не всегда могли уследить за происходивщими изменениями.

В конце 1921 г. на фоне неудач НРА на Восточном фронте вскрылись серьезные упущения и оперативные ошибки в деятельности органов безопасности. 25 декабря 1921 г. ГУ ГПО и Военсовет НРА приняли решение реорганизовать органы ГПО в прифронтовой полосе. При Военном совете вновь образованного Восточного фронта учреждался военно-полевой отдел, в задачи которого входила борьба со шпионажем, изменой, саботажем и контрреволюционной агитацией, а также войсковая агентурная разведка.

Принятые меры позволили повысить эффективность фронтовой контрразведки. В короткий срок удалось наладить поступление информации из тыла противника, чему в немалой степени способствовало установление связи с подпольными организациями РКП(б) Владивостока и Хабаровска. Уже 1 января 1922 г. Военсовет фронта получил первую разведывательную сводку военно-полевого отдела. Активные диверсионные действия на коммуникациях меркуловских войск развернул сформированный при отделе отряд особого назначения под командованием известного партизана Мелехина.

С 14 февраля 1922 г., после освобождения Хабаровска от белогвардейцев, в городе действовал военно-полевой отдел ГПО под руководством Я.Я. Рейнгольда. В июне 1922 г. вновь был сформирован Приамурский отдел ГПО во главе с М.П. Вольским (настоящая фамилия Садовничий. – Авт.).

В начале 1922 г. Временное Приамурское правительство предприняло меры к централизации деятельности органов политического сыска. 18 февраля С.Д. Меркулов поручил начальнику административного отдела МВД «главное руководство» политическим розыском, а в районах, находившихся на военном положении, орган политического розыска предписывалось подчинить непосредственно военному командованию.

16 июня 1922 г. во Владивостоке вместо расформированного информационного отделения начал функционировать районный охранный отдел, возглавляемый генерал-майором Н.П. Злобиным, а в Никольске-Уссурийском, Гродеково, Спасске, Шкотове и во владивостокском морском пункте – соответствующие охранные отделения.

Военные неудачи, которые потерпели войска Приамурского временного правительства (Белоповстанческой армии) в боях с НРА ДВР, вызвали острые разногласия среди офицерского состава, вылившиеся в начале июня 1922 г. в вооруженное столкновение между сторонниками С.Д. Меркулова и недовольными его политикой офицерами-монархистами. В целях достижения компромисса Приамурское временное правительство назначило генерал-лейтенанта М.К. Дитерикса командующим войсками и флотом. 22 июня во Владивостоке был созван Земский собор, избравший генерала правителем Приамурского земского края. Правительственные войска переименованы в Земскую рать. В ее штабе, в составе управления 1-го генерал-квартирмейстера, находились контрразведывательное отделение.

Осенью 1922 г. отделения разведки и контрразведки были объединены с аппаратом министерства внутренних дел. Общее руководство осуществлял генерал-майор В.А. Бабушкин. По его инициативе и с санкции Правителя Приамурского Земского края стали создаваться местные осведомительные органы, опиравшиеся на церковно-приходские советы. По мнению историка В.Ж. Цветкова, опора на общественность в границах небольшой территории Приморья была вполне оправданна. Мотивы объединения разведки, контрразведки и органов внутренних дел в Приморье до сих пор остаются неизвестными.

Отметим, что у белых это был уже не первый случай. Как следует из вышесказанного, объединения соответствующих служб под единым руководством проводились в штабе Русской армии в 1920 г. и в штабе Гродековской группы войск в 1921 г. Свои реорганизации белые проводили на заключительных этапах войны, после военных поражений и значительных территориальных потерь. Можно было предположить, что экономия средств вынуждала ужиматься, сокращать штаты и т. д. Но похожая тенденция имела место и у спецслужб Советской России и ДВР, у которых экономический и военный потенциал на заключительном этапе войны многократно превосходил потенциал белогвардейских государственных образований. Значит, причину надо искать в чем-то ином.

По нашему мнению, на рождение единой специальной службы, объединившей в себе функции разведки, контрразведки и политического розыска, повлияли тесно переплетенные между собой внешние и внутренние угрозы безопасности всей России: агрессивная политика других государств и иностранная военная интервенция, недовольство населения политикой властей (красных и белых), грабежи, бандитизм, повстанческое движение, дезертирство, экономические преступления (саботаж и пр.), активная деятельность подпольных организаций по обе стороны фронта и т. д. Схожесть угроз для большевиков и антибольшевистского лагеря проявилась в создании аналогичных структур безопасности: контрразведка, политический розыск, органы безопасности на транспорте и даже вооруженные формирования. Отличие заключалось в том, что советское правительство почти сразу создало единую, централизованно управляемую ВЧК, присоединив к ней через год военную контрразведку, выполнявшую по совместительству и разведывательные задачи, а белые, действуя по лекалам распавшейся Российской империи, сформировали органы безопасности под эгидой двух ведомств: военного и внутренних дел. Смена власти в белых режимах, связанная с поражением армий, появление новых руководителей способствовали объединению спецслужб.

По мере очищения Приморской области от белогвардейских частей встал вопрос об организации на освобожденных территориях органов безопасности. 5 октября 1922 г. директор ГПО ДВР Л.Н. Бельский направил служебное письмо в президиум ГПУ и в полпредство ГПУ по Сибири, в котором поставил вопрос о скорейшем образовании органов ГПУ в Приморье.

После освобождения Владивостока 26 октября 1922 г. частями НРА возникла обстановка, позволившая привести формы государственной власти на Дальнем Востоке в соответствие с ее пролетарским содержанием. 16 ноября 1922 г. на первом заседании комиссии Дальневосточного революционного комитета по вопросу о реорганизации государственных установлений в направлении полной их советизации постановили вместо ГПО организовать управление ГПУ, наделенное соответствующими полномочиями по обеспечению государственной безопасности, с председателем вместо директора.

Главное управление ГПО было реорганизовано в полномочное представительство ГПУ по Дальневосточной области в соответствии с типовыми штатами, объявленными приказом ГПУ от 12 июля 1922 г. № 133. Оно разместилось в Чите. Полпредом ГПУ по ДВО был назначен последний директор ГПО Л.Н. Бельский (Левин). К февралю 1923 г. были образованны губернские отделы ГПУ, а в уездах сформированы аппараты уездных уполномоченных. Наряду с территориальными органами безопасности в ДВО также были сформированы особые и транспортные органы ГПУ. Для организации и ведения внешней разведки в Китае, Монголии, Корее и Японии в структуре полпредства ГПУ в ноябре 1922 г. было образовано иностранное отделение.

С учетом изложенного представляется обоснованным сделать вывод о том, что органы ГПО создавались под контролем и при непосредственном участии ВЧК, повторяя в основном структуру и функции последней. Однако ГПО вследствие своеобразия политико-экономического положения в ДВР (легальное существование оппозиционных большевикам политических партий, свобода частного предпринимательства и др.), удаленности от Москвы, наличия среди сотрудников значительного количества представителей «непролетарских» социальных групп с разнообразными политическими взглядами, не проводила политическую линию коммунистической партии (т. е. не в полной мере решала задачи политического розыска. – Авт.).

Границы контрразведывательной деятельности также очерчивались соображениями невозможности открытого политического и тем более военного конфликта с Японией.

Как отмечалось, задач по организации разведывательной деятельности на зарубежном Дальнем Востоке перед органами ГПО официально не ставилось и специальных структурных подразделений для их реализации не создавалось. Однако фактически Главное управление, областные отделы и подразделения ГПО на местах осуществляли сбор разведывательной информации, создавая в Китае (г. Харбин, ст. Маньчжурия) соответствующие разведывательные резидентуры и регулярно командируя в Китай и Монголию штатных сотрудников и агентуру.

Гражданская война закончилась разгромом антибольшевистских армий и, как следствие, организационным распадом белогвардейских спецслужб. История отвела им слишком мало времени. Зато ВЧК со временем трансформировалась в одну из самых мощных спецслужб мира. Однако и Белое движение в исторической перспективе отнюдь не потерпело полного поражения. Оказавшись в изгнании, оно продолжало вести борьбу с Советской Россией. Неотъемлемой частью противостояния военно-политической эмиграции с большевистским строем становится борьба спецслужб: разведывательно-диверсионных групп и контрразведки Российского общевоинского союза, Российского фашистского союза и др. с органами ОГПУ – НКВД, проходившая в различных регионах мира.

Несмотря на многие различия между самодержавными, белогвардейскими и большевистскими спецслужбами, имеется также и общее – они создавались для защиты государственных интересов, территориальной целостности страны, обеспечения безопасности правящих режимов, а не общества и граждан страны.