Пассажиры не сразу поняли, что автобус, в котором они едут, похищен. Правда, они немного удивились, что шофер, после недолгого разговора с девочкой с Чопером на футболке, некоторое время крутил руль одной рукой, подняв другую кверху.
Воспользуемся же тем, что еще не наступил переполох, который, надо полагать, непременно наступит, когда станет ясно, что, в сущности, произошло, и познакомимся с пассажирами.
Их осталось в автобусе всего четверо. Я уже говорил, что у поворота в аэропорт большинство пассажиров, как правило, выходит. В летнюю пору автобус № 80 идет к Студенческому городку почти пустой, потому что все студенты разъезжаются на каникулы или на практику, или работают в стройотрядах, так что летом в городке почти никто не живет…
Из всех пассажиров больше всего выделялся тот, что держал на коленях пакет в серой оберточной бумаге. Он был не очень высок, этот пассажир, но зато впечатляюще толст — этакий круглый и мягкий, как воздушный шар. Знаете, есть взрослые, которые за ужином, например, до того забываются, что в один присест могут съесть две-три сковороды жареной картошки с целой буханкой хлеба. Жуют, запивают пивом и при этом клятвенно уверяют, что это в последний раз, что с завтрашнего дня они непременно сядут на строгую диету и будут питаться в соответствии с медицинскими указаниями, а по утрам станут делать гимнастику, перед сном бегать в парке трусцой и быстро сбросят лишний вес.
Конечно, ничего такого ни на другой, ни на третий день не происходит! Наоборот, толстяки с еще большим аппетитом поедают огромное количество всякой еды, убеждая себя, что с понедельника начнут новую жизнь и за месяц-два станут стройными, как солисты балета…
Ко всему прочему, на голове у толстого пассажира, прижимающего к груди пакет в серой оберточной бумаге, не было ни единого волоска, и сейчас, под лучами солнца, она блестела, как елочная игрушка.
Немного поодаль сидела женщина среднего возраста и увлеченно читала книгу. Вероятно, любовный роман. Большинство женщин среднего возраста очень любят в автобусе, трамвае и особенно в поезде читать старые, пожелтевшие от времени романы… В них обычно описывается, как девушка и юноша пылко любят друг друга, но родители не разрешают им пожениться… Девушка и юноша ужасно страдают, целыми днями вздыхают, без конца пьют кофе, глядя рассеянно в окно, или до позднего вечера играют в гостиной на пианино, и соседи сердито стучат им в стенку, потому что не могут заснуть… Они пишут друг другу письма, но по рассеянности часто путают адрес, и письма, конечно, приходят не туда, куда надо, а, скажем, в соседнюю сапожную мастерскую; сапожники распечатывают их, читают друг другу и покатываются со смеху… Подобные истории, как правило, заканчиваются свадьбой. На свадьбе гости веселятся, время от времени кричат «горько!», а мать молодой плачет от радости… Но иногда романы кончаются плохо. Родители девушки не уступают, отправляют ее в монастырь или в какой-нибудь техникум в соседний город… И вообще, молодые расстаются. А иногда один из них умирает, так как в описываемое в этих романах время еще не придумали антибиотиков и поликлиник, и вообще было вполне возможно, чтобы молодой человек (или девушка) умер от тоски… Попробуй сейчас умереть от тоски — чуть только заболеешь, и тебе тут же предписывают антибиотик. Температура сразу исчезает и воспаление миндалин проходит, а с ним и вся тоска… Ужас какой-то!..
У третьего пассажира был страшно торжественный вид. Прямо-таки дипломат, который направляется на важные переговоры в Женеву. Он был одет в темный костюм, белую, наглухо застегнутую рубашку с галстуком, а из верхнего кармашка пиджака торчал уголок носового платка. На ногах у пассажира были начищенные до невероятного блеска узкие штиблеты… Разумеется, он безмерно страдал. Представляете, каково человеку в такую жару в подобном одеянии? Казалось, расстегни он верхнюю пуговку рубашки, и изнутри повалит пар, как из кастрюли-скороварки. И непременно со свистом! Видно, поэтому он и не расстегивал ни одной пуговки, а только обмахивался газетой, словно веером, и время от времени нервно посматривал на часы, нетерпеливо постукивая ногой. Словом, вел себя так, что и самый недогадливый тут же смекнул бы, что он куда-то спешит…
В самом дальнем углу автобуса, почти возле Панчо, застывшего на задней площадке, сидел еще один пассажир: бледный, растрепанный, небритый и с каким-то особым блеском в глазах. Вдобавок все лицо у него было перепачкано машинным маслом. Настолько сильно, что впору засомневаться: «Кто этот человек — белый, вымазанный черным, или негр, кое-где перепачканный белой краской?»
На одежде тоже были пятна машинного масла, а из правого верхнего кармана ковбойки торчал внушительных размеров болт…
Этот пассажир сидел на последнем сиденье и с отчаявшимся видом смотрел в окно на легковые машины, которые на бешеной скорости обгоняли автобус…
Вот какие пленники достались Панчо и Лидусе.
Когда автобус проехал подряд две остановки, толстяк поднялся, нервно и язвительно крикнув шоферу:
— Послушайте, шофер! Можно узнать, что вы такое надумали? Раз в жизни сел в пустой автобус, и что же? Оказывается, он останавливается не на всех остановках!
Шофер обернулся назад и сказал:
— Это от меня не зависит.
— Что, тормоза отказали? — испугался и тут же вскочил на ноги пассажир в темном парадном костюме.
— Тормоза в порядке!
— Тогда почему ж вы не останавливаетесь?
— Автобус идет в Южную Хахохихиландию!
— Какая еще Хахохихиландия? — подняла голову женщина с книгой.
— Южная! — пояснил шофер.
— Это просто безобразие! — рассердилась женщина. — Каждый день меняют названия районов! Уж не хотите ли вы сказать, уважаемый, что Студенческий городок переименован в Южную Хахохихиландию?
— Я хочу сказать, что все мы — пленники! — покачав головой, сказал сразу всем четверым пассажирам шофер.
— Что за чертовщина! — окончательно рассердился толстяк, вытащил из кармана большущий клетчатый платок, отер пот с голого темени и переложил пакет, который он прижимал к груди, словно ребенка, с одной руки на другую.
— Видно так никогда и не наведут порядок на нашем городском транспорте! — продолжал он. — С каких это пор пассажиров стали называть пленниками?
Тогда шофер притянул к себе поближе микрофон и, подмигнув Лидусе, сообщил как можно более официальным тоном:
— Уважаемые пассажиры, наш автобус похищен!
— В каком смысле «похищен»? — изумился пассажир в темном костюме.
— В том смысле, что похищен! Неужто вы никогда не читали о таких случаях в газетах? — спросил в свою очередь шофер.
— Да вы только послушайте, что он болтает! — всплеснул руками человек в темном костюме. — Вы вообще отдаете себе отчет в том, что говорите? Это же вам не самолет!
— Может, и не самолет! Тем не менее, мы похищены!
— Перестаньте нести околесицу и остановитесь на следующей остановке! — закричал пассажир в парадном костюме.
Голос у него неожиданно оказался тоненьким, как у оперного певца, который поет тенором. Знаете, у теноров бывают такие тоненькие голоса, что когда услышишь их по радио, невольно возникает вопрос: «Это женщина поет толстым голосом или же мужчина тоненьким?»
— Да вы хоть думаете, о чем говорите? — продолжал бранчливым дискантом пассажир в темном костюме. — Я спешу, у меня совершенно нет времени для неуместных шуток!
— Думаю! — терпеливо ответил шофер. — Однако автобус похищен, и все тут!
— И это называется культурное обслуживание! — подала реплику женщина, оторвавшись от книги. — Безобразное обслуживание…
Некоторое время пассажиры-пленники, исключая того, кто на заднем сиденье, с чумазым лицом, говорили все разом, поэтому я не могу точно сказать, о чем шла речь. Вы ведь сами знаете, что когда несколько человек принимаются говорить все вместе, можно разобрать разве что отдельные слова или даже отрывки слов. Очень забавно получается: «Такой, ах, позор, вот, не, да, мож…, раз, ну, неслы… погоди, ваш, идиотизм» и так далее.
Панчо и Лидуся с напряженным вниманием прислушивались и приглядывались к тому, что происходило в автобусе. И даже не только с напряженным вниманием, но и с некоторой опаской. Все-таки это были взрослые, а взрослые запросто могут оттаскать тебя за ухо или же сделать тебе строгое внушение… Окинут тебя мрачным взглядом, а потом возденут глаза к небу и трагически так воскликнут: «Какая нынче пошла молодежь! Разве мы были такими?..»
А какая нынче молодежь? Самая обыкновенная. Она всегда одинаковая. Однако взрослые считают, что в молодости они были совсем другими — учтивыми, вежливыми, только и думали о том, чтобы учиться и трудиться, а чтоб тарелку там разбить или опоздать в школу — ни-ни!
Лидуся опомнилась первой, взяла в руки микрофон, смущенно прокашлялась и сказала:
— Товарищи пассажиры, прошу сохранить спокойствие! Автобус в наших руках!
Надо сказать, что у нее это получилось очень здорово — она даже ни разу не запнулась, и все в автобусе замолчали. И какое же изумление было написано на их лицах! Ах, какое изумление! Согласитесь, не каждый день в жизни случается, чтобы ты вошел в автобус № 80, который идет в жилмассив «Младост», то есть в Студенческий городок, прокомпостировал билет, с облегчением уселся на свободное место, и вдруг — хоп, тебя похищают!
Нет, подобное событие выглядит не просто странным, а прямо-таки невероятным!
Помолчали, значит, пассажиры, переглянулись с растерянным видом, и тот, что был в темном костюме, словно дипломат, отправляющийся на важные переговоры в Женеву, пискнул своим дискантом:
— Да кто вы такие! Кто дал вам право…
— Я — Лидуся, а вот он, там, на площадке с пистолетом, — Панчо…
Все обернулись назад, к Панчо, а он неизвестно почему поклонился, как актер, только что исполнивший свой номер и ожидающий, что его вызовут на «бис».
— По нашему требованию шофер отклонился от курса, и теперь мы направляемся в Южную Хахохихиландию! — продолжила Лидуся.
— Да, в Южную Лалолилиландию! — подтвердил шофер.
— Не в Лалолилиландию, а в Хахохихиландию! — поправила его Лидуся.
— Наверное, это очень смешная страна! Раз она называется Ха-хо-хи-хи-лан-дия! — осторожно, стараясь не сбиться, сказал шофер, повернувшись на ходу к пассажирам. — Небось там с утра до вечера все покатываются со смеху!
Тогда тот, что был в темном дипломатическом костюме, опять вскочил и возмущенно закричал своим тонким голоском:
— Со смеху покатываются!.. Немедленно остановите автобус! Слышите? Я подам жалобу в дирекцию городского транспорта! Это неслыханно!.. Со смеху покатываются!..
— Но они вооружены! — доверительно сообщил шофер. В автобусе опять стало тихо. Только слышался шум мотора.
— Кто вооружен? — почти простонал пассажир в темном костюме.
— Как кто? Похитители! — пояснил шофер.
Человек в темном костюме посмотрел на Лидусю и Панчо и только сейчас заметил в их руках пистолеты.
— Эта ребятня!? Вооружены… Чем? — прошептал он, плюхнувшись в замешательстве на сиденье.
— Чем, чем! — махнул рукой шофер. — Пистолетами. Не носить же им в карманах ружья!
— Чертовщина какая-то! — подал голос толстый гражданин, снова вытащил из кармана клетчатый носовой платок и принялся тереть лысину.
— Пистолетами? Настоящими? — удивилась женщина с книгой и повернулась в сторону Панчо. И так пристально посмотрела ему в глаза, что Панчо ужасно смутился и чуть было не испортил все дело.
— В общем-то… — забормотал он, готовый признаться, что пистолеты игрушечные и что их привез из Будапешта отец Ивана-Барабана-Поймай-Мышек-на-Крыше. — Эти пистолеты, значит…
Хорошо, что Лидуся вовремя вмешалась:
— Разумеется, настоящие! — громко сказала она. — Неужто вы думаете, что мы отправимся похищать автобус с игрушечными пистолетами! Если не верите, могу пальнуть!
— Нет, нет! — заткнул уши толстый гражданин. — У меня с нервами не в порядке.
— Стало быть, нас взяли в плен эти двое ребятишек? — с большим удивлением протянула женщина, пряча книгу в сумку.
— Не ребятишки, а вооруженные лица! — строго поправила ее Лидуся. — Вооруженные лица Панчо и Лида.
— И мы едем в эту вашу… как ее…
— В Южную Хахохихиландию! — радостно сообщила Лидуся.
— В сказочную страну! — дополнил Панчо. — Да вы не беспокойтесь, все будет прекрасно, сами убедитесь…
И тогда тот, что в темном костюме, просто-таки взвился:
— Я протестую! У меня срочное дело! Я не желаю попадать ни в какие сказочные страны!
— А хоть близко эта ваша Южная Хахохихиландия? — поинтересовался шофер. — У меня бензину всего на пятьдесят километров.
— Совсем близко! — затараторил Панчо. — Каких-нибудь полчаса, и мы там!
— Интересное дело! — Шофер пожал плечами. — Вроде бы я здешние кварталы как свои пять пальцев знаю, а никогда ни о какой Хахохихиландии не слыхал…
— Потому что вы взрослый! Поэтому! Сейчас услышите! — сказала Лидуся.
— И увидите! — добавил Панчо. — Значит так, едете прямо, потом поворачиваете на шоссе и у Геофизического института сворачиваете налево…
— Господи, какой кошмарный день! Неужто это не сон! Такое может привидеться только во сне! — внезапно вскричал толстый гражданин. — Пусть меня кто-нибудь ущипнет! Меня должен кто-нибудь ущипнуть, чтобы этот кошмар кончился!
Но никто не сдвинулся с места. Тогда толстый гражданин еще сильнее прижал к груди свой пакет и посмотрел в окно с таким несчастным видом, что один из прохожих, который увидел его с тротуара, споткнулся и упал…
А автобус помчался еще быстрее… Внутри снова воцарилась тишина. На какое-то время, разумеется. Пассажир в темном дипломатическом костюме нервно поглядывал на часы, нетерпеливо потирая ладони, и вообще вел себя как человек, который с минуты на минуту устроит грандиозный скандал… Подымет ужасный крик, начнет грозиться, призывая в помощь громы и молнии, если его требование не будет выполнено немедленно. Он может написать об этом случае в газету или лично пожаловаться главному редактору Софийского радио, и тогда очень многим не поздоровится…
Впрочем, подробнее об этом вы прочтете в следующей главе…