— Мне нужно придумать алиби, — задумчиво протянул Северус.

— У слизеринцев же отдельные спальни! — заметил Лэнс, заканчивая одеваться. Он несколько раз провел расческой по волосам, посмотрел в зеркало и, видимо, остался доволен своим внешним видом. — Никто и внимания не обратит на твое отсутствие…

— Тем не менее, мне затруднительно будет объяснить то, что я приду на завтрак из своей комнаты, минуя гостиную, — возразил Северус. — А лишние подозрения нам ни к чему. Мне кажется, МакГонагалл о чем‑то догадывается.

Услышав это, Лэнс тут же развернулся к нему.

— Ты уверен? Хм… Мне в учительской вчера показалось, что она чем‑то встревожена.

— И вы так легко об этом говорите? — встревожился Северус. — А вдруг она скажет Дамблдору?

— Понимаешь, Северус, — Лэнс присел рядом с ним, — МакГонагалл — женщина такого склада, что никогда не выступит с серьезным обвинением против коллеги, если у нее есть хоть какие‑то сомнения, тем более, если это всего лишь тень подозрения. Она не то что Дамблдору, но даже мне не решалась ничего сказать, боясь оскорбить меня в случае, если окажется неправа… Правда, в конце концов она все‑таки спросила, что же такое произошло в понедельник на Астрономической башне… и потом.

— И что вы ей сказали?

— Как всегда, ничего, кроме правды, — улыбнулся Лэнс, обнимая его за плечи. — Ты в последнее время был сам не свой, я за тебя волновался, поскольку выделяю тебя из общего числа студентов из‑за твоей неординарности. А в понедельник одно привидение сказало мне, куда ты пошел, и я заволновался еще больше. Мои опасения полностью подтвердились, поскольку ты собирался спрыгнуть с башни. Мне удалось в последний момент предотвратить это, но ничто не могло гарантировать, что в дальнейшем это не повторится. А так как я — именно тот человек, который хоть как‑то может на тебя повлиять, то я и вызвал тебя к себе в кабинет, чтобы отговорить тебя от этой затеи всеми доступными мне средствами. — Лэнс улыбнулся мягко и ничуть не смущенно, но его скулы слегка порозовели.

— Мне особенно понравилась последняя фраза, — фыркнул Северус, который вовсе не пришел в восторг оттого, что произошедшее на Астрономической башне становится достоянием общественности.

— Прости. — Лэнс, похоже, понял его недовольство. — МакГонагалл никому не скажет. Я предупредил ее, что тебе это наверняка не понравится.

— И как она на все это отреагировала? — все еще хмуро спросил Северус.

— Предположила, что у тебя нервы сдают из‑за грядущих С. О. В., — хмыкнул Лэнс. — А за свои подозрения ей стало очень неловко — это я уже почувствовал, она об этом не сказала, разумеется.

— А у меня еще не получается читать мысли МакГонагалл, — с завистью вздохнул Северус.

Лэнс бросил взгляд на будильник Северуса, бодро тикавший на столике, и встал с кровати. Взяв со стола огромную кипу пергаментов — Северус рассудил, что вчера с самостоятельной «повезло» не только им, но и остальным курсам, — профессор затолкал эту кипу в портфель.

— Пора идти, а то опоздаем на завтрак.

— Я уже готов. — Северус поднялся и взял свою сумку.

Они прошли в кабинет. Лэнс приоткрыл дверь, и, проверив, нет ли кого в коридоре, кивнул Северусу. Северус выскочил в пустой коридор и чуть ли не бегом направился к Большому залу. Профессор должен был выйти через несколько минут.

***

Северус вошел в Большой зал с как можно более независимым видом. Стараясь ни с кем не встречаться взглядом и вообще привлекать к себе поменьше внимания, он прошел к столу и сел на свое место. Он пришел довольно рано: много мест еще пустовало, поблизости от него сидела только Аннабелла.

— Ты откуда взялся? — подняла брови она. — Тебя же вроде не было в гостиной!

Северус про себя чертыхнулся, придя к выводу, что Лэнс очень хорошо умеет заговаривать зубы. Он ведь собирался об этом подумать! Да еще и Нарцисса со своего места явно прислушивается к разговору…

— Значит, я вышел позже тебя, — ответил он не без презрения в голосе, чтобы отбить у нее охоту к дальнейшим расспросам. Отговорка, конечно, была слабой, он сам это понимал, ведь Аннабелла всегда может расспросить тех, кто вышел еще позже… Хотя надо ли ей это?

Подошли Долиш, Стеббинс и Миранда.

— Ты дольше не могла копаться? — обратилась к Миранде Аннабелла. — Еще немного, и вы бы опоздали! А остальные где?

Долиш хмыкнул и придвинул к себе солонку.

— Мы пробовали разбудить Обри, стучали–стучали…

— …но он послал нас куда подальше и сказал, что будет спать еще часа два как минимум! — перебил его Стеббинс.

— А Дерна мы и пытаться будить не стали, — закончил Долиш. — Иначе точно бы опоздали.

На некоторое время разговоры за столом затихли — все принялись за еду. Миранда то и дело протирала глаза. Вид у Аннабеллы был немного более бодрый. Она уже почти закончила свой завтрак и теперь, видимо, искала, с кем бы поговорить. Перекинувшись парой слов с Нарциссой, она вновь повернулась к Северусу.

— А чего это тебя на астрономии не было?

— Проспал, — процедил сквозь зубы Северус. Внутри у него все похолодело. Ну почему же он такой идиот?! Вчера он совсем забыл об этом…

— Закажи себе новый будильник, — посоветовал Долиш. — Если бы твоя комната не была под охранными чарами, я бы решил, что твой теперешний вышел погулять.

— Эх, был у меня когда‑то вот такой же своенравный гребешок… — ударился в воспоминания Стеббинс. — Чуть позже встану, а он уже куда‑нибудь слиняет…

— Откуда ты знаешь, что моя комната под охранными чарами? — насторожился Северус.

— Ты думаешь, ты один такой умный? — поинтересовался Стеббинс.

— Думаю, да, — спокойно ответил Северус, кладя себе бекон на тарелку. — А если ты хочешь мне сообщить, что у вас у всех охранные заклинания, то переформулируй вопрос.

— И почему ты такой противный, Снейп? — вздохнул Долиш, подливая себе тыквенного сока.

— Да ладно, отстань от него, — примирительно махнул рукой Стеббинс. — Он ведь по–другому устроен, не как все люди.

Северус подумал, что бы такое сказать на это Стеббинсу, и как при этом следует держать палочку, но, так и не найдя в этих словах ничего оскорбительного, просто пожал плечами.

— Э–э… Мальчики, вы что‑то говорили про охранные чары? — встряла в разговор Миранда. — А что, неужели у нас их кто‑то использует?

Стеббинс картинно прикрыл рукой глаза. Аннабелла покачала головой и тихонько вздохнула.

***

Уроков в этот день, как и всегда по средам, было немного. Перед трансфигурацией Северус дождался МакГонагалл в коридоре и вручил ей написанное вчера сочинение.

— Извините за задержку, профессор. Я вчера был немного не в себе.

— Я уже поняла, мистер Снейп, — ответила она. — Не переживайте: перед экзаменами на пятом курсе нервы сдают у многих учеников. Хотя еще вроде рановато…

И Северус понял, что если у нее и были какие‑то подозрения, она их уже оставила.

Одной проблемой стало меньше, но их по–прежнему оставалось много. И самая главная из них, не считая, разумеется, проклятья, — это необходимость держать все в строжайшей тайне. Под контролем должно быть все: поведение, жесты, выражение лица… Теперь его мир разделился на две части, граница между которыми проходила как раз вдоль двери кабинета Лэнса. И в каждой части должен быть свой Северус Снейп. Северус не решался называть профессора по имени даже в мыслях именно оттого, что боялся слишком большой разницы между этими двумя своими частями. Он опасался, что если в их отношениях не будет ни малейшего намека на субординацию, то ему станет еще труднее перевоплощаться в Северуса–по–ту–сторону–двери: все‑таки он не так давно изучает окклюменцию.

Поразмышляв еще немного, как объяснять свое периодическое отсутствие в гостиной Слизерина, чтобы это не казалось подозрительным, Северус наконец придумал план (правда, он не был от него в восторге, но это было единственное, что пришло ему в голову).

— Помнишь, Монтегю, ты еще давно спрашивала у Розье, как накладывать Летучемышиный сглаз, а он сказал, что не знает? — как‑то вечером поинтересовался Северус, улучив момент, когда в гостиной было побольше народу — и не было Розье. — Так вот, я нашел, как…

— А ты откуда знаешь? — сощурив глаза, поинтересовалась Аннабелла.

«Ивэн вроде совсем с ним не общается! Как, впрочем, и со мной…»

— Сам слышал, — пожал плечами Северус, хотя на самом деле он увидел это в ее мыслях пять минут назад.

— Тебя же тогда не было! — вытаращила глаза она. Некоторые их однокурсники тоже заинтересовались разговором: Северус ясно увидел, как они навострили уши. Так. Теперь — раздосадованное и немного испуганное выражение лица.

— А… да… это я, наверное, с чем‑то перепутал, Монтегю. Забудь.

— Нет уж, изволь объяснить, откуда ты об этом знаешь! — взвилась Аннабелла.

— Так тебе еще нужно знать про Летучемышиный сглаз?

— Не заговаривай мне зубы!!!

Вот теперь на них смотрели почти все. Северус вздохнул. Потом взмахнул палочкой, и кресло под Аннабеллой стало невидимым. Она опустила глаза на пустоту под ногами, взвизгнула и вскочила с места.

— Как ты это сделал? — восхищенно спросил Регулус. — Оно же не исчезло!

Северус снова махнул палочкой, придавая креслу первоначальный вид, и, подпустив в голос побольше сарказма, ответил:

— Между прочим, в библиотеке можно найти много полезного. Это заклинание действует и на людей.

Несколько секунд все молча обдумывали сказанное. «Ну разумеется, никто из этих болванов не разбирается в физике, ну пусть никто не разбирается, ну пожалуйста…»

Первой дошло до Аннабеллы. Правда, результат оказался не совсем таким, как он ожидал.

«Так он тогда видел ВСЕ?!»

— Ах ты, подонок! — завопила она, кинувшись к нему. — Да я тебе сейчас глаза повыцарапаю!!!

Ошеломленный Северус не успел увернуться, и она вцепилась ему в воротник, едва не сбив с ног. Он выхватил волшебную палочку.

— С ума сошла?! — прохрипел он, уже ощущая нехватку воздуха. — Ступефай!

Аннабелла обмякла и рухнула без сознания к его ногам. Северус отступил на шаг.

— Нарцисса! — дрожащим голосом воскликнула Миранда. — Он ее оглушил!

Нарцисса уже спешила к месту происшествия из дальнего угла гостиной. Она бросила встревоженный взгляд на Северуса, затем на Аннабеллу и, наконец, повернулась к Миранде:

— По–моему, все совершенно очевидно, — надменно произнесла она. — Я видела, что они с Монтегю сначала нормально разговаривали, а потом она кинулась на него, как бешеная. И кстати, приведите ее в чувство, наконец.

Северус поспешил отойти подальше.

Когда Аннабелла, опираясь на руку Миранды, поднялась с пола, Долиш спросил:

— Ты в порядке? Что на тебя вообще нашло?

— Вы что, не поняли? — тяжело дыша, почти выкрикнула она. — Снейп может становиться невидимым! Он за нами следит, грязнокровка поганая!!!

— Что за выражения! — воскликнула шокированная Нарцисса.

Северус с беспокойством подумал, что все зашло слишком далеко, и попытался хоть немного разрядить напряжение.

— Монтегю преувеличивает, — заявил он под прицелом не менее десятка откровенно враждебных взглядов, — ни за кем я не слежу. Просто мне нравится быть невидимым, потому что тогда хоть никто не достает.

— Еще раз увижу тебя невидимым — из‑под земли достану, — пообещала Аннабелла, нимало не смущаясь нелогичностью высказывания.

***

Теперь, когда все считали, что Северус в любое время мог становиться невидимым, он мог уже не волноваться, что кого‑то его отсутствие наведет на нежелательные мысли. Но решение этой проблемы досталось ему дорогой ценой. С первого курса он не особенно ладил с соучениками–слизеринцами, если не считать некоторого улучшения отношений в последнее время. Однако теперь к нему относились враждебно не только однокурсники, но и практически весь факультет. К счастью, дело не доходило до открытых столкновений, видимо, потому, что его злопамятность была известна многим, а в том, что Северус отомстит, никто не сомневался. Часто, выходя в гостиную, он ловил на себе облегченные взгляды: когда его не видели, он мог быть где угодно, но вот сейчас он именно здесь!

В другое время Северус принялся бы всецело поддерживать зарождающийся у слизеринцев образ «вездесущего Снейпа», но сейчас ему было не до того. Тем не менее, его изрядно позабавил разговор двух второкурсниц, одна из которых серьезно убеждала другую, что он, Северус, в курсе абсолютно всех разговоров в Слизерине.

— А зачем ему это? — взволнованным полушепотом спросила другая.

— А он самое интересное рассказывает декану, — немного подумав, ответила первая. Потом театральным шепотом продолжила: — На самом деле Снейп… ВАМПИР!

— Ой!

— Он ходит и ищет новую жертву!

Северус не выдержал, выступил из‑за угла и пристально уставился на них. Девчонки с визгом унеслись прочь.

Едва ли не каждую ночь Северус проводил у Лэнса. Общими усилиями они трансфигурировали кровать, все‑таки недостаточно удобную для двоих, в более широкую, хотя это далось им нелегко. Северус еще никогда не практиковался на столь крупных предметах, а Лэнс уже успел забыть многое из того, что проходили в школе. Наконец после многочисленных проб и ошибок у них получилось то, что надо.

Лишь раз в несколько дней Северус ночевал у себя — и тогда утром старался выходить из комнаты, когда в гостиной народу было как можно больше. Он приходил к Лэнсу вечером, обычно после того, когда у профессора заканчивались занятия, но иногда и после ужина. Уже на третий день Лэнс заявил:

— Хватит тебе стучать. Пароль — «Jag skall be att få tacka för gästvänligheten».

— Отличный пароль, а главное, легко запоминается, — проворчал Северус.

Лэнс улыбнулся и взъерошил ему волосы.

— Я бы тебе его записал, если бы это не было неосмотрительно с точки зрения безопасности. Поэтому придется сменить.

— Сэр, вовсе не обязательно… — начал было Северус, но Лэнс уже взмахнул палочкой, нацелив ее на дверь. Северус с интересом посмотрел туда же.

— Готово, — сообщил Лэнс, убирая палочку в карман. — Новый пароль — «Принц–полукровка». Надеюсь, что его ты не забудешь.

И он подмигнул Северусу.

***

Февраль подходил к концу. До пасхальных каникул, и тем более до С. О. В., было еще далеко, но преподаватели нагружали студентов заданиями все больше и больше. Лэнс не отставал от остальных. У него много времени уходило на подготовку к урокам. Северус любил сидеть в кресле у камина и смотреть на Лэнса, на то, как он пишет конспекты, окружив себя горами книг, иногда хмурится и морщит лоб, если что‑то идет не так, а иногда потягивается, делает глубокий вдох и снова принимается за работу. Лэнс говорил ему, что вовсе не обязательно приходить так рано, но Северус знал, что профессору приятно его молчаливое присутствие. Он приходил, садился в кресло и терпеливо ждал, когда Лэнс освободится.

По негласной договоренности, возникшей между ними, они оба старались избегать разговоров о проклятье. Тем не менее, не думать об этом они не могли. В последний день февраля, в тот момент, когда Северус склонился над книжными полками, пытаясь найти себе что‑нибудь на английском, он почувствовал на себе взгляд Лэнса, обернулся и посмотрел на него.

«А стоило ли это того, чтобы…»

В следующую же секунду профессор встряхнул головой и отвел глаза, так что иной на месте Северуса мог бы подумать, что ему показалось. Но Северус был уверен, что не ошибся; покой и умиротворенность мигом схлынули с него, уступив место отчаянию и гневу.

— Вы хотите сказать, что… жалеете обо всем?! — срывающимся голосом вскричал Северус. Он шагнул ближе к Лэнсу, впиваясь взглядом в его лицо.

— Северус, ты неправильно меня понял… — начал Лэнс, но Северус перебил его.

— Неправда! Я все понял правильно!.. Вы… вы жалеете, что вообще связались со мной!!! — выкрикнул Северус. Он хотел продолжить, но ему помешал комок, подступивший к горлу. Северус закусил губу в отчаянии.

Лэнс схватил Северуса за плечи и, не обращая внимания на негодующие возгласы, подтолкнул его к креслу.

— Садись. И слушай, — категорическим тоном сказал профессор.

Северус исподлобья посмотрел на Лэнса и сел. Тот продолжил:

— Если ты думаешь, что меня не устраивают наши отношения хоть в чем‑нибудь, то ты ошибаешься, ясно тебе?

— Но вы же сами подумали, что… — куда тише сказал Северус.

В тот же миг он почувствовал, как Лэнс погладил его.

— Иногда мне просто становится страшно, как ты не понимаешь? — Лэнс вздохнул. Видно было, что это признание дается ему нелегко. — Люди не всегда властны над своими мыслями, Северус. Бывает, они приходят сами по себе… Но на самом деле я так не думаю, поверь мне.

Северус почувствовал, как его лицо и даже уши вспыхнули, а глаза он сейчас не поднял бы и под угрозой Авады Кедавры. Хорош он со своими претензиями! «Как вы смеете косо на меня смотреть, профессор? Ну и что, что вы скоро умрете, причем из‑за меня!»

— …не жалею, что приехал в Хогвартс в этом году, — тем временем закончил очередную фразу Лэнс.

Секундная борьба с самим собой — и Северус все же поднял глаза.

«И не пожалеете, профессор. Я обещаю».

***

Северус удобно устроился на сгибе локтя Лэнса. Тот нежно поигрывал его волосами. Потом неожиданно немного сильнее потянул черную прядь, и Северус поднял голову, а в следующий миг вывернулся и резко переместился наверх, нависнув над Лэнсом.

— Мой маленький, голодный волчонок… — прошептал Лэнс. — А кстати, ты знаешь, что Люпин…

— Да ну его, этого Люпина, и всех гриффиндорцев заодно! — отмахнулся Северус, приникая к губам Лэнса.

***

Часа через два Северус неохотно сказал:

— Я должен идти. Уже несколько дней там не ночевал…

Лэнс заворочался под одеялом.

— Что у нас завтра, понедельник? Надо же, как быстро прошли выходные… Полежи со мной еще хотя бы полчаса, ладно?

— Хорошо, — согласился Северус и придвинулся поближе.

— Сэр… — раздался негромкий голос. Северус даже не успел вздрогнуть, как повеяло холодом и сквозь стену просочился Кровавый Барон. — Ох, простите, я, кажется, не вовремя…

Северус в ужасе натянул одеяло до самых глаз, тщетно надеясь, что Барон его не узнает.

— Ну что вы, сэр, — сказал Лэнс, приподнимаясь на кровати. Северус понял, что он изо всех сил пытается, чтобы его голос звучал спокойно. — По сравнению с тем, что было несколько ранее, это ваше «не вовремя» — самое что ни на есть вовремя…

— Гхм… Не сомневаюсь, сударь, — кивнул Кровавый Барон. — Я пришел предупредить вас о том, что над вашей дверью повесили ведро…

— Кто? — изумился Лэнс.

— …с несмываемыми чернилами, — закончил Барон.

Северус поперхнулся, представив, какой бы вид у него был с этими чернилами, и главное, что бы подумали те, кто задумал эту дурацкую шутку. А кстати, кто?

— Так вы не ответили на мой вопрос, господин Барон. — Лэнс присел на кровати.

— Хм… видите ли, сэр, дело в том, что эти два гриффиндорца с пятого курса, кажется, Поттер и Блэк, просили не называть их имен, — бесстрастно ответил Барон.

— Жаль, — сказал Лэнс. Его рука под одеялом ободряюще сжала руку Северуса, и Северус воспринял это как знак того, что ему можно высунуться. — Значит, мы этого так и не узнаем. Но я весьма признателен вам за то, что вы нас предупредили.

— Всегда пожалуйста, — кивнул Барон. Он, видимо, уже собирался просочиться сквозь стену, когда голос Лэнса остановил его:

— Да, и… — профессор пристально на него посмотрел. — Не то чтобы это было так уж важно, но, вы понимаете…

— О, конечно, — Барон кивнул еще раз, потом приложил палец к губам. — Никто не узнает.

И Барон удалился.

— Но Поттеру и Блэку он обещал то же самое! — не сдержался Северус.

— Да, — кивнул Лэнс. — Но все же я думаю, что он не проболтается.

— Как вы можете быть в этом уверены! — Северус ужасно возмущался, потому что при одной мысли о том, что все всё узнают, ему становилось нехорошо.

— Ну во–первых, Поттер и Блэк — гриффиндорцы, а мы — слизеринцы, — улыбнувшись, продолжил профессор.

— Ну да, — хмыкнул Северус. — Но все же я не думаю, что даже наша вошедшая в поговорку…

— А во–вторых, — перебил его Лэнс, — Поттер и Блэк — гриффиндорцы, которые вопиющим образом нарушили субординацию. Это понятно?

— Ну да… — согласился Северус. Он, кажется, уже понял, куда клонит профессор. Для слизеринцев всегда существовал неписаный кодекс чести, согласно которому тот, кто выше тебя в иерархической лестнице, мог рассчитывать на беспрекословное подчинение или, по крайней мере, хотя бы на подобающее уважение соответственно своему статусу.

— В нашем случае все приличия были соблюдены, — при этих словах Северус не удержался и усмехнулся, — по крайней мере, ты не посягаешь на мои властные полномочия, и мы не нарушаем школьные правила. Не смейся, Северус, такого правила в школе действительно нет — хотя есть такая статья в уголовном кодексе. Но этим Барон мало интересуется.

Северус на миг замолчал, но потом высказал пришедшую ему в голову мысль:

— То есть, если бы, скажем, мы с вами навесили ведро над дверью профессора Слагхорна, то…

Лэнс расхохотался.

— Ну ты и скажешь, Северус! Представляю себе эту картину… — сказал он сквозь смех. — Ну, в общем, ты прав, тогда Барон был бы обязан рассказать ему об этом в связи с собственными представлениями о порядке.

— Мне бы вашу уверенность, — вздохнул Северус.

— И потом, — продолжил Лэнс, — теперь то, станет ли это общеизвестным, зависит целиком от Барона, мы же на его решение повлиять не сможем, ergo — нет смысла переживать по этому поводу.

— Как это? — в очередной раз поразился Северус легкомысленности профессора. — Да вы хоть представляете себе… Нет, неужели вас совсем не волнует, что будет? Я все усилия прилагаю, чтобы никто ничего не заподозрил, а вы…

— Северус, я тоже ведь не кричу об этом на каждом перекрестке, — сказал Лэнс, притягивая его к себе. — Но одно дело — проявлять осторожность, а другое — беспокоиться из‑за того, что ты не в силах изменить. Det som skall ske, det sker.

— Все равно, ушел бы я раньше — и Барон нас не застал бы, — проворчал Северус, утыкаясь носом в ямку под ключицей Лэнса.

— Ага, и был бы ты весь в чернилах, — заметил Лэнс, поднимая Северуса за подбородок. В его глазах таилась смешинка, и Северус понадеялся на то, что у профессора все же есть более веские основания надеяться на молчание Барона.