Маленький мышонок, которого Лиза сама вытащила из щели последним, так и не пришёл в себя. В скорбном молчании мыши возвращались обратно под пол. Одна за другой спускались они в щель, вслед за большой серой мышью, которая несла малыша на руках.…
— Можешь закрывать полы, — сказала Лиза на прощание. — Я вернусь позже. Жди, Вася. Спасибо тебе.
Вася приставил к полу вывернутую доску и слегка прихлопнул её ногой. Грустно было на сердце у Васи.
Словно какая-то завеса поднялась там, в этом потрёпанном сердце, и выпустила на волю всю печаль, а где-то даже и нелепость Васиного существования.
Словно бы в одночасье стало ему ясно, что жизнь его протекает как-то неправильно, ненормально, а главное, слишком быстро и бесцельно.
Словно жил он, никому не нужный, да ему никто нужен не был. И вдруг… Мало того, что он вдруг нужным оказался — кто-то и ему стал необходим.
Кто-то серый с хвостом… Серые с хвостами…
Хочешь — смейся, хочешь — плачь.
Вася то сидел на диване, то лежал, то курил, то выходил на кухню, грел чайник. Пил Вася горячую воду, так как ни чая, ни, как вам известно, сахару в доме у него не водилось.
В кухонном шкафу скучали в одиночестве только пачка соли и пакетик лаврового листа.
За окошком сначала было светло, потом сумеречно, а потом и совсем стемнело. Вася подумал было о том, что неплохо бы выпить… но сразу прогнал от себя эту мысль. Ему необходимо было поговорить с кем-то… А Лизы всё не было…
На кухне он столкнулся с Ниной Алексеевной.
— Что, Вася, не весел? — спросила она. — Заходи ко мне, налью тебе супу.
— Спасибо, — ответил Вася. — Позже. Я пока… это… жду…
— Ну-ну… Кого же это?
Вместо ответа Вася спросил пожилую учительницу:
— А скажите… бывает так, что человеку тошно не только на себя в зеркало смотреть, а вообще, всю свою жизнь разглядывать?
— Бывает, конечно. Есть много примеров в литературе. Лермонтов, например. Или Достоевский — писали об этом. Изучал в школе?
— Да. Только я про них давно забыл. Я и жил-то в последнее время… как-то очень просто… не до Лермонтова… День прошёл, и ладно. Глаза залил — и спать.
— А что у тебя случилось? Чего это ты такие вопросы задавать начал?
Вася только пожал плечами:
— Да… это… не поверит никто… Пойду… Дома побуду…
Даже Нине Алексеевне Вася не мог рассказать, кого он прождал весь субботний вечер.
В этот день, впервые за много месяцев, Вася заснул трезвым. Утренняя опохмелка — не в счёт.
Во сне он видел себя, несущего на руках своего сына. Когда Ванюшка был ещё совсем маленьким. В пелёнках.