Надо было подыскать хоть какую-нибудь работу.

Но сначала… Мне надо было пройтись в одно место. Решение во мне уже созрело.

Возможно, я не всё понимал. Даже, скорее всего, я не понимал почти ничего. Но сердце властно тянуло меня туда, под самую высокую планку. Туда, в Его дом. Туда, где заповеди существуют для того, чтобы по ним жить.

Решение во мне уже созрело, но я как бы слегка оттягивал время осуществления. Я ведь не знал, кого встречу там. Поймут ли меня, не обсмеют ли.

Не начнут ли с порога рассказывать мне, как я недостоин, не начнут ли накачивать мёртвыми догмами…

Я, как всегда, боялся вранья. Я боялся, что снова не смогу быть самим собой.

Я боялся, что так, или иначе, мне снова придётся прикидываться. А если прикидываться, то ни всё ли равно, где?

Если прикидываться, то уж лучше в другом месте.

В этом мире полно мест, где нормально прикидываются, и даже — где нельзя не прикидываться.

Так потихоньку я забалтывал себя, а ноги сами несли меня к тому месту, где я мог бы снова вдохнуть тот самый, пахнущий ладаном воздух.

Где ожидал я снова увидеть свою, потрёпанную на подготовительных курсах душу — всю, напросвет, без вранья.

Я нёс туда свою душу, чтобы не врать больше, не прикидываться, и не быть дураком.

Где, как было написано в памятке для поступающих, мне предстояло показать твёрдое и осмысленное знание молитв, которыми молились до меня многие мои предки: и «Царю Небесный…», и «Отче наш…», и «Богородице Дево, радуйся…», и ещё многих…

Мне предстояло выучить десять заповедей не для прикола, а для того, чтоб жить по ним, и сделать их своей неподкупной и неснижаемой нормой.

Жить…

Так-то, мама… вырос я.