– Трам-пам-пам… – на столешницу, обтянутую дорогим зелёным сукном, опустилось маленькое лимонное монпансье.

Отрешённо накручивая на пальчик длинный локон своих красивых волос чайного цвета, госпожа председатель о чём-то задумалась, а затем открыла ещё несколько коробочек с конфетками, и над жёлтым, образуя с ним равнобедренный треугольник, легли зелёный и синий леденец. В центр фигуры она поместила ярко-красный, клубничный, а рядом с мятным опустился сделанный из чёрной смородины.

Некоторое время девушка рассматривала получившуюся композицию, а затем, что-то вспомнив, добавила к синему ещё один мутно-розовый, с вишнёвым вкусом и ярко-оранжевый – апельсиновый.

Вот теперь базовая диспозиция была более-менее ясна. А чтобы получить наиболее точную картину на сегодняшний день, оставалось только с сожалением отодвинуть красную конфетку подальше от жёлтого, а затем ещё и придвинуть к синему. Девушка замерла, некоторое время прокручивая в голове получившийся результат, а затем со вздохом откинулась на спинку высокого, «коронного» кресла, поводя кончиком локона по щеке будто кисточкой.

Не в пользу для жёлтенького складывалась пока картина… Мало того что лимонное монпансье располагалось дальше от клубничного, чем все остальные, и лично ещё не было с ним даже знакомо, так ещё и…

– Да… точно! Что-то я совсем заработалась… – На стол, чуть в стороне от группировки синего леденца, лёг беленький, с ананасовым вкусом. – Вот так будет правильнее. Если, конечно, эта девочка не дура…

Ситуация для жёлтого, естественно, ухудшилась, но не намного. Во-первых, он был старше всех остальных примерно на четыре года. И хоть не стоит забывать, что клубничка вполне может иметь определённые предубеждения против монпансье старше себя, для умных людей подобный разрыв был мелочью, а в некоторых моментах – так и сплошным плюсом. Всё же опыт многое давал, и девушка была уверена в своей возможности донести это до кого угодно. Впрочем, и в своей способности очаровать нужного ей мужчину Яна Малышева никогда не сомневалась. Для Иштар… это не представляло труда.

Вздохнув, госпожа председатель встала из-за своего рабочего стола и подошла к широкому панорамному окну, с видом на возвышающееся на другой стороне площади здание ректората. Мало кто знал, что главой Пятого Императорского магического колледжа стала не совсем обычная девушка и не совсем маг, а самая настоящая «Ипостась» древней богини. К сожалению, кое-что было известно синей монпансье… а вот про возможную осведомлённость зелёной она не имела информации.

«Впрочем, – подумала она и, обернувшись, внимательно посмотрела на апельсиновый леденец, а затем и на мятный. – У многих, кто окружает клубничку, есть свои маленькие тайны».

В её же случае девушке, можно сказать, «повезло». Она родилась под планетой Венерой в древнем городе Урук, куда в качестве экспертов, во время небольшого потепления отношений между Халифатом и Российской Империей, приехали её родители, члены Императорского Археологического Общества. Отец и мать были теми ещё затейниками… вот и решились на эксперимент с тайным ритуалом рождения, проведённом в сакральном месте, описанном на одной из каменных табличек, найденных в древнем городе, ещё в конце девятнадцатого века.

Будучи ярой материалисткой, в своё божественное происхождение Яна никогда не верила, считая себя самым обычным человеком. Да и трудно было говорить о чём-то подобном, если её магическое развитие затормозилось на третьем уровне – Адепте, и она уже несколько лет никак не могла перешагнуть на четвёртый, открыв чакру Анахату. Да и не чувствовала она за собой каких бы то ни было совсем уж нестандартных возможностей и всегда всего добивалась собственными силами, не полагаясь на судьбу или удачу.

Пусть даже отец и мать хором и уверяли Яну в необычности её происхождения, на её взгляд – всё это было лирикой. Из разряда: «Мой ребёнок – уникальный! Гениальный! Лучший в мире…» После чего из уверовавшего в подобный розовый бред карапуза вырастал трутень обыкновенный, только и способный, что днями напролёт сидеть с соцсетях и вести блог, в который он выкладывает фотки с едой, купленной на родительские деньги.

Впрочем, всё это не значило, что Яна не знала древнешумерских мифов и в том числе «Эпоса о Гильгамеше». Трудно не вызубрить назубок то, чем родители пичкают тебя с детства. А учитывая характер Малышевой, она не любила набивать собственные шишки, предпочитая учиться на чужих промахах. Коли её хоть что-то связывало с настоящей богиней Иштар, если та, конечно, вообще когда-нибудь существовала, девушка не собиралась повторять её ошибки.

В частности, именно поэтому она всё ещё была девственницей. Если в древности Гильгамеш отверг любовь Иштар из-за её непостоянства, то зачем ей, Яне, потакать своим сиюминутным желаниями, с большой вероятностью споткнуться на том же самом месте?

– Гильгамеш, Гильгамеш… – протянула девушка, вновь активируя на экране компьютера пятисекундную запись, которую её агент, с реальным риском для собственной дальнейшей карьеры и даже свободы, умудрился вытащить с закрытого сервера, недавно разрушенного глубинным взрывом приписанного к колледжу экспериментального бункера.

Затем госпожа председатель включила нарезку других видео, сделанных вчера во время трансляции первого раунда военной игры между Ильинским и Сабанджи, и который раз пересмотрела кадры разгрома османо-турецкого танкового батальона, что должен был одним ударом принести победу генералу противника. Затем вновь воспроизвела запись боя с огненным магом и с неизвестными, напавшими на полигон, после чего потёрла подушечками пальцев виски.

– Вот же хитрая малявка… – тяжело вздохнула она, посмотрев на синенький леденец. – Ну оно понятно… наверное, папочка постарался. Эх… узнать бы об этом месяц назад!

Подняв красное и жёлтое монпансье, девушка постучала пару раз одним об другое, хмыкнула и закинула обе в рот. Её, на самом деле, не очень волновали любовь и прочие глупости, которыми забиты головы её конкуренток, в том числе и банальный секс. От «Гильгамеша» ей было нужно только одно – пропуск в реальную «высшую лигу» и безоблачное будущее.

Это здесь, в стерильных условиях, госпожа председатель сумела прыгнуть выше головы. И то – едва не надорвалась, залезая на этот маленький политический Олимп. А там, за границами колледжа, шансов у неё, скажем прямо, совсем не много. Да, её уже давно заметили и поставили на карандаш, но это не значит, что девушку не спихнут на обочину жизни, чтобы освободить место под солнцем для какого-нибудь отпрыска знатного рода.

Её осадят на раз, если только у неё не будет заранее заготовлен туз в рукаве. Внезапно подвернувшийся Аватар… вполне может стать таковым. А если не он сам, то ребёнок, которого Яна родит от него. Учитывая силу отца и кое-какие её скрытые возможности, есть очень неплохая вероятность, что он будет не просто одарённым, а весьма сильным магом, а потому госпожа председатель готова была рискнуть многим.

В дверь постучали, и почти одновременно пикнул сигнал предупреждения от секретаря. Девушка быстро смахнула разложенные на столе конфетки в одну из пустых коробочек, закрыла лишние окна на мониторе и, поправив причёску, сказала:

– Входите.

Дверь отворилась, и в кабинет бодрым шагом ворвалась разъярённая девушка в насыщенном изумрудном деловом костюме, которую Яна уже полчаса мариновала в приёмной. Мысленно усмехнувшись, госпожа председатель аккуратно подхватила зелёное монпансье из коробочки и отправила его себе в рот, сделав вид, что занята работой с документами. Её Императорское Высочество, цесаревна Инна Герцина, быстро осмотревшись, нахмурилась и, гордо расправив плечи, подошла к столу, буравя Малышеву суровым взглядом.

– Докладывайте, – коротко бросила хозяйка кабинета, не отрывая глаз от бумаг.

– Не много ли вы на себя берёте, заставляя меня тратить время на протирания кресла в приёмной! – гостья отреагировала не совсем так, как ожидала девушка, а потому заранее заготовленную фразу о том, что в этот кабинет принято заходить с докладом, пришлось заменить импровизацией.

– Хм… – Яна, наконец, подняла взгляд и нахмурилась. – Не помню, чтобы давала распоряжение секретарю пропускать посетителей…

– Видимо, вы просто не умеете правильно подбирать и воспитывать подчинённых, – надменно ответила ей цесаревна, без приглашения усаживаясь на гостевой стул и изящно закладывая ногу на ногу. – Впрочем, избавьте меня от сцен показательной порки. Со своим «Планше» разберётесь позднее.

– А может быть, мне стоит просто вызвать охрану? – задумчиво произнесла Яна, мысленно чертыхнувшись и демонстративно потянувшись к «основной» тревожной кнопке.

– Яна, и это всё, что ты можешь «показать» старой подруге? – Инна удивлённо вздёрнула бровь. – Малышева, вы меня разочаровываете!

– Ладно… – девушка откинулась на спинку кресла. – Ты победила. Сорок пять – пятьдесят, но в мою пользу. Чего припёрлась?

– Венценосные особы не припе… не припи… не приходят, – цесаревна ласково улыбнулась, – они наносят визит.

– Визиты, милочка, долго и тщательно готовятся, согласно протоколу, – госпожа председатель ответила гостье мягкой улыбкой. – И принимающую сторону о них извещают заранее.

– Хорошо, – легко согласилась цесаревна, даже не изменившись в лице, что слегка покоробило хозяйку кабинета. – Сорок пять – пятьдесят один в твою пользу. Ян, я хочу знать всё об инциденте в Османо-Турецкой Империи. Всё, что касается человека по имени Ефимов Кузьма.

– Инна, ты же прекрасно понимаешь, что я этого не сделаю, – холодно ответила ей госпожа председатель. – Это противоречит всем писаным и неписаным правилам «Большой Игры».

– Дорогая, – голос цесаревны также заледенел, – ты ещё не поняла, что «игры» закончились? Ты что, не догадываешься, что происходит?

– Инна, уж не ты ли своей волей положила конец всей современной мировой системе обучения? – Малышева издевательски хмыкнула. – Пупок не развяжется?

– Не строй из себя дуру, – фыркнула гостья, поднимаясь и оправляя платье. – Ты прекрасно уловила, о чём я говорю. То, что показали вчера по телевизору – равносильно объявлению «войны». Вот и думай, либо ты со мной, и тогда тебе вполне может кое-что перепасть с барского стола. Либо ты в команде сестры. Но в этом случае я могу посчитать, что ты намеренно ставишь мне палки в колёса…

– Так ты что? – девушка даже удивилась. – Желаешь поссориться со мной?

– Ну, что ты, ни в коем случае, – губы цесаревны растянулись в хищной улыбке, – просто подумала, что стоит тебе напомнить нынешний расклад сил возле трона. Так что не ошибись…

– Уж постараюсь! – Некоторое время подруги бодались взглядами, впрочем, Яна прекрасно осознавала своё место, и поэтому первая отвела глаза. – Что-то ещё?

– Если что-то надумаешь, – в голосе Инны не было ни капли торжества, – дай знать. Ты же в курсе, что я всегда получаю то, что хочу. Так будет и в этот раз.

– Я даже больше скажу… – Малышева тоже улыбнулась. – Я знаю ещё кое-кого, кто всегда получает то, что хочет, и часто даже то, что хотела ты.

– Сорок пять – пятьдесят два, – цесаревна слегка поморщилась, но не могла не признать правоту хозяйки кабинета. – Но в этот раз будет по-моему. А ты поторопись с выбором.

– Инна, ты только дров-то не наломай… – нахмурилась Яна, прекрасно знавшая как цесаревну, так и её младшую сестру. – Она может и обидеться.

– На обиженных – воду возят, – поставила точку в разговоре гостья и, резко развернувшись, не прощаясь вышла из кабинета.

– Ну, и что это сейчас было? – буркнула себе под нос Малышева, постукивая ручкой по гранитовой малахитовой подставке настольных часов и прикидывая, во что может вылиться сегодняшний разговор конкретно для неё.

Знают ли цесаревны о том, что Кузьма Ефимов – Аватар? Скорее всего, да. Утренняя гостья, которая не хуже старшей сестры изнасиловала ей весь мозг, точно в курсе. Инна, скорее всего – тоже… всё-таки обе относятся к очень известным семьям, и разведка у них поставлена хорошо. Хотя… насколько Яна понимала ситуацию, обе девушки, может быть, и считают, что именно они играют первую скрипку в своём необъявленном соревновании, но на самом деле ими обоими дирижируют извне.

А вот кто? Это вопрос на миллион, и, если бы Малышева точно знала ответ на него, тогда и ей было бы легче определиться со своими позициями. Будь это всё дело рук императора, намеренно сталкивающего младших дочерей лбами – одно дело. Всплыл кто-то из Серых Кардиналов Империи – другое. Однако все эти разговоры о вакантном месте на российском престоле, похоже, свидетельствуют о том, что девочек подзуживают их семьи. И вот здесь, если во всём этом бардаке замешаны Лопатин и Вика Герцина, Яне стоит поостеречься.

Вика Степановна та ещё стерва, и между ней и стариком давно уже пробежало стадо чёрных кошек. Умные, властные, каждый из них мог запросто разрушить жизнь такой мелкой сошки, как Малышева. Имперскому дворянству, пусть даже, как её семья, особо приближенному ко двору, было очень опасно вставать на дороге у настоящей родовой аристократии.

Пиликнул вызов от секретаря. Госпожа председатель тяжело вздохнула и нажала на кнопку ответа.

– Яна Павловна, – голос Феди, четверокурсника из её особо приближённых сподвижников, показался девушке усталым. – К вам Ефим Игнатьевич просится…

– Пусть заходит, – вновь вздохнув, попросила Малышева.

Не принять министра обороны Полиса, да ещё и в военное время, она не могла. Хотя ей очень не хотелось сейчас общаться ещё и с этим парнем, потому как о том, по какой причине он решил заглянуть к ней за час до совещания в Совете Безопасности Полиса, она не могла не догадываться.

– Входи, Ефим, устраивайся, – предложила она появившемуся на пороге военному. – Если хочешь чего-нибудь выпить, где стоит, знаешь.

– Яна, – от предложенного Алёшин отказался. – Я хочу знать, как всё это понимать?

– Что именно? – девушка откинулась на спинку кресла, внимательно рассматривая хмурого парня.

С этим пятикурсником они были знакомы давно, и у них даже сложилось подобие дружеских отношений. К большому сожалению Малышевой, с политической стороны он был из так называемых «оппозиционных» министров и принадлежал к партии, которая вполне лояльно отнеслась к её кандидатуре на прошедших выборах. Конечно, на таком ключевом посту госпожа председатель хотела бы видеть «своего» человека, однако этим портфелем пришлось поделиться, выполняя ранее данные обещания.

– Почему был отозван «расстрельный список»? – Ефим, сверкая глазами, грозно навис над столом. – И что значит предписание по Габриэлову: «Недостоин оказанного доверия!»

– Ну а ты сам-то как думаешь? – девушка, ничуть не смутившись, поправила выбившийся локон.

– Я хочу это услышать от вас! – парень готов был взорваться.

– Сядь, Ефим, – мягко попросила его Яна.

– Благодарствую, но я постою!

– Сел, я сказала! – жёстко приказала девушка, и Алёшин хоть и пошёл пятнами, но подчинился. – Вот теперь давай поговорим. А то вчера нам было не до того… Так ты сам что думаешь?

– Рядовой Ефимов нарушил приказ. Напал на офицера, самовольно покинул пост и вдобавок ко всему – убил командующего Габриэлова! – возмущённо начал он. – В условиях военного времени, по установленным правилам, должно было состояться заседание трибунала, расстрел преступника и исключение студента из колледжа! Даже за одно из совершённых этим… А вместо этого, вы вашим предписанием уродуете будущее блестящему офицеру!

– Обгадился твой «блестящий офицер», – зло прервала его Яна. – По полной программе. Что это за план такой, мать твою за ногу, обороняться до последнего солдата. Брестскую крепость номер два он решил там устроить?!

– План был одобрен генеральным штабом… – сбавил немного обороты Ефим. – Проблемы этой части нашей группировки вы знаете не хуже меня.

– Ты меня для чего просил выдать вам на руки рычаг давления на Аватара? Ты мне что говорил? У них есть «Ифрит», у них есть «Ифрит», развёл панику, всю плешь проел, – ледяным тоном ответила ему госпожа председатель. – И как твой приятель им распорядился? Отправил на линию фронта одного и без прикрытия?

– Габриэлов по-вашему же приказанию не был поставлен в известность о реальных возможностях рядового Ефимова, – хмуро ответил ей министр, – к тому же он напал на офицера. Его следовало примерно наказать…

– Ефим, ты меня откровенно разочаровываешь, – Яна вздёрнула бровь. – Заставляешь задуматься о твоей собственной компетенции на данном посту… Ты слышал вообще такие термины, как: «Государственная тайна», «Уровень допуска», «Секретное оружие»… Скажи, Алёшин. Командующий же должен был получить на руки пакет с инструкциями на случай чрезвычайной ситуации «Ифрит»?

Парень насупился, но промолчал.

– Вот и объясни мне, каким собственно образом, – девушка подалась вперёд, – ключевая фраза стала известна Габриэлову, если он «не был поставлен в известность» о рядовом Ефимове? Ну? Чего молчишь?

– Да, – парень хмуро посмотрел на начальницу. – Мы решили перестраховаться. Он всё-таки преторианец. Для командного состава была подготовлена отдельная справка к характеристике по рядовому, в случае возникновения проблем с субординацией…

В кабинете повисла нехорошая тишина.

– А знаешь, давай я тебе кое-что дам послушать… – произнесла девушка и, ткнув пальчиком на заранее приготовленную иконку активации звукового файла, активировала вмонтированные в стол колонки объёмного звучания.

– …Да пох… – раздался в помещении голос Габриэлова. – Передохнут, и хрен с ними, не насмерть же. Всё равно то, что нам дали – не личный состав, а мусор. Тут нам главное правильную картинку показать… героическое сопротивление, так сказать! Базу всё равно не удержим, так что следует заранее подготовиться.

– Андрей, а если… – хотел было что-то сказать адъютант командующего, но тот перебил его:

– Вась, давай будем реалистами. Из сложившейся ситуации следует выжимать максимум. Будь это реальная война – мы бы эвакуировались, оставив «мясо» в заслонах, но сейчас такой ход не прокатит, – в колонках что-то зашуршало. – Нам это просто невыгодно! Значит, следует выставить себя героями! Всё равно во всех наших бедах можно будет обвинить кого-то другого. Головой-то подумай, никто и не рассчитывает, что мы здесь справимся. Нас в любом случае сомнут, вопрос только в том, успеем ли мы принять меры или нет.

– Я понимаю, но…

– Всё, хватит! Приказ ты получил, выполняй. Главное, язык за зубами держи, а я задействую все связи, чтобы и ты и я из этой кампании вышли героями. Знаешь… нас ещё и наградят за то, что мы «спасём» всё это от врага! Так что уничтожать бухгалтерию нужно сейчас, а на камеру просто красиво самоубиться, последней пулей, чтобы ценные сведения не достались врагу…

Яна остановила запись и внимательно посмотрела на своего министра обороны. Лицо Алёшина вновь пошло красными пятнами, так что он едва выдавил из себя:

– Когда…

– Ночью перед сражением. Примерно в час, – ответила девушка, мысленно аплодируя спецам из собственной безопасности. – Так что, когда началась игра, вся документация штаба, в том числе и секретные папки, давно уже были собраны в одном месте, и их оставалось только поджечь.

– Андрей, блин… – парень зажмурился и потёр пальцами переносицу. – Да, признаю. Косяк. Но давай говорить честно. Это лучше, чем если бы секретные документы попали к врагу. Поставь себя на место Габриэлова – с определённой точки зрения он поступил правильно.

– А меня не волнует «определённая точка зрения», – отрезала Малышева. – Я лично расцениваю его действия как целенаправленный саботаж. А вот в личных ли интересах, или командующий на самом деле играл на стороне османов – решит следствие. Кстати, надо ещё будет выяснить, а не спровоцировали ли Кузьму целенаправленно на то, чтобы он напал на того «недолейтенанта». Это уже самой настоящей диверсией попахивает…

Алёшин вскочил на ноги, и стул, на котором он сидел, с грохотом упал на пол. Он хотел было что-то сказать, но девушка мягко посоветовала ему, предельно дружелюбным тоном:

– Сядь на место, Ефим. – Она замолчала, дожидаясь, пока тот вновь не устроится на поднятом стуле, и продолжила, мягко улыбаясь: – Если ты будешь так реагировать, то я ведь вполне могу подумать, что не только твой друг, но и ты сам работаешь на Университет Сабанджи. А мне о-о-очень этого не хотелось бы. Так ты продолжаешь настаивать на том, чтобы мы отчислили Аватара?

– Нет, – глубоко вздохнув и успокаиваясь, ответил парень, отводя глаза. – Но ведь так или иначе он – убил Андрея! В военное время, и не забывай, Яна, что тот всё равно являлся его командиром, при этом – победившим в игре! Наше ведомство просто не может закрыть на этот инцидент глаза.

– Слушай, я понимаю, – Яна устало вздохнула, – я понимаю, ты за приятеля топишь. Но давай не юродствовать! Во-первых, победу нам ещё не присудили, идут следственные действия. Но даже если и назначат – то техническую… и к ней Габриэлов не будет иметь ровным счётом никакого отношения. Если же говорить откровенно, то победил в этой игре Кузьма. Причём чуть ли не в одиночку, максимум Пётр Явре помог, но никто более. Твой приятель на записи про «героев» рассуждал. Так вот герой – там только один. Рядовой Ефимов. И твоё ведомство – обласкает его и будет задницу лизать, лишь бы сгладить проступок твоего протеже. Ты меня понял?

– Но хладнокровное убийство командира…

– А что «убийство»? Во-первых, это частный инцидент, никак не связанный с военной кампанией, потому как «Игра» в этот момент была приостановлена. А во-вторых, на записи чётко видно, что Габриэлов что-то сказал Ефимову, перед тем как тот его ударил. Что он сказал? Зачем вообще подошёл к бойцу, только что вернувшемуся с поля боя? Настоящего, замечу, боя, с настоящими трупами и возможностью самому им стать. А может, мне тебе напомнить, как твой дружок использовал доверенную ему ключевую фразу во время радиопереговоров?

– Ян, – Алёшин медленно встал со своего стула, отодвинул его и, встав по стойке смирно, глубоко поклонился. – Прошу. Молю… не топи парня! Ну, ошибся он! Ну, дурак! Накажи, дай шанс – он исправится! Я и сам накажу… только отзови из ректората предписание и не устраивай расследований. Клянусь, век не забуду! Ну – друг детства, пойми!

– Ефим, – девушка постаралась выразить голосом смущение, которого на самом деле не было ни грамма. – Не надо так. Я ведь тоже не железная. Всё понимаю. Ты ведь пойдёшь мне навстречу?

– Да, – коротко и уверенно ответил парень, но не распрямился.

– Вот и хорошо. А по поводу Андрея и Кузьмы… постарайся сделать так – чтобы последнего всё устроило. Ты меня понял?

– Да… Ян… Спасибо… – Алёшин посмотрел на неё. – Я твой должник!

– Ох! Да что уж там, – девушка мягко улыбнулась, провожая взглядом выходящего из кабинета министра обороны, с затаённым удовольствием перебирая под столом пальцами правой ладошки, в который уже раз крепко сжимающей бубенчики очередного политического конкурента.

– Это куда лучше секса… – удовлетворённо промурлыкала она себе под нос.

* * *

– А это что? – Аня оторвалась от окна и сияющими глазами посмотрела на мать. – А правда, что метро в Москве очень красивое?

Девушка, совершенно не помнила этого города, хотя часто бывала здесь в детстве, когда их семья всё ещё жила в Подмосковье.

– Ань, сядь нормально! – одёрнула дочь Татьяна Андреевна и, нахмурившись, достала из кармана старенький мобильный телефон.

– Мам…

– Помолчи секунду, – женщина нашла нужное sms, которое вчера прислал ей сын, и, быстро глянув на указанный в нём номер, набрала его на клавиатуре.

Раздались длинные гудки, затем на той стороне подняли трубку.

– Алло? – прозвучал красивый девичий голос.

– Нина Святославовна, здравствуйте, – произнесла женщина, нахмурившись, потому как ожидала услышать кого-то постарше. – Это Ефимова вас беспокоит. Мама Кузьмы…

– Здравствуйте, Татьяна Андреевна, – тут же приветливо ответила ей девушка. – А я как раз собиралась вам позвонить. Мы ждём вас на перроне!

– Ой, да не стоило, – женщина, которая никогда не любила напрягать своими проблемами посторонних людей, немного засмущалась. – Вы простите, что мой сын доставил вам столько хлопот. Я, к сожалению, не смогла дозвониться вам вчера вечером из поезда, а потом поздно было, а утром трубку никто не брал…

– Простите, у меня утром были занятия… Да и какие могут быть хлопоты? Я сама Кузьме навязалась… – девушка на секунду замолчала, а затем быстро спросила: – У вас вагон двенадцатый?

– Да, – подтвердила Татьяна Андреевна, – плацкарт.

– Тогда вы выходите, а мы вас встретим! – прочирикала собеседница и отключилась.

Поезд начал медленно тормозить, и за окном потянулись привокзальные здания. Анька вновь прилипла к окну, а её матери только и оставалось, что покачать головой. Она, коренная москвичка, вполне могла бы и сама добраться с дочкой по нужному адресу. Сыну совсем не следовало отвлекать от дел своих друзей. Впрочем, на Кузьму она всё же сердилась, и дело тут было вовсе не в том, что молодой человек не смог встретить их с сестрой.

Этот прохвост опять сделал всё по-своему, даже не удосужившись посоветоваться хотя бы с ней. Больше месяца наглец водил всю семью за нос, рассказывая в письмах о том, что он учится на юридическом факультете. Если бы не начавшиеся в Турции «игры», никто так бы и не узнал, что Кузьма перевёлся на военную кафедру.

Будучи человеком сугубо мирным, более того, самым настоящим пацифистом, Татьяна Ефимова, дочь профессора МГУ Андрея Федотова, никогда не отпустила бы сына учиться в Москву, знай она, что он решит стать солдатом. Не такого будущего она хотела для своего непутёвого ребёнка с глубоко несчастной судьбой.

Когда рухнул Советский Союз, Танечке Федотовой было всего шесть лет. Однако, немного повзрослев, она как многие дети научной интеллигенции, разделила глубоко либеральные взгляды своего отца. Отгремели одна за другой две мировые войны, новая Империя начала подниматься на ноги, но то и дело находились люди недовольные новым строем. К ним и примкнула юная бунтарка.

В то время она была ярой активисткой, ходила на митинги, устраивала пикеты и даже несколько раз оказывалась в отделении полиции, за свою борьбу с самодержавием. Именно тогда она встретила и влюбилась в Юрия Митрофанова – настоящего бунтаря и барда. Время шло, недовольных становилось всё меньше, но Татьяна и Юрий продолжали быть вместе и не оставили своей борьбы. Женщину всегда удивляло, почему жестокий монархический режим так лояльно относился к ней и её возлюбленному, в то время как к их соратникам по борьбе не проявлялось ни грамма пощады.

Правду она узнала лишь в тридцать три года, когда, в очередной раз, забеременев, услышала от врача страшный приговор – нужно рожать, иначе детей уже никогда не будет. Тогда же они официально оформили с Юрием отношения, и только после этого она узнала о том, кто на самом деле её новый свёкор. В те дни она уже перегорела в своей революционной борьбе и думала только о своём будущем ребёнке… о Кузьме.

Она родила его в тридцать четыре. А затем жизнь окрасилась новыми красками, и хотя женщина до сих пор верила в торжество демократии, всё это отошло на второй план. Стало куда как менее важным, нежели казалось ей в шестнадцать лет. После страшной истории, случившейся с сыном по вине его деда, муж поменял имя, став Василием, потом они сменили фамилию, а затем он и вовсе принял постриг. Татьяна не возражала. Материнский инстинкт выместил бунтарский дух, ведь она воспитывала уже трёх детей, а затем был переезд в Чулым и трудная, но честная жизнь.

Татьяна Андреевна тяжело вздохнула и, приподнявшись, одёрнула слегка задравшуюся юбку своей старшей дочери, которая буквально прилипла к окну. Та недовольно посмотрела на неё, но ничего не сказала. Поезд, качнувшись, остановился.

– Пойдём! – Аня, вскочив, схватилась за свои туго набитые сумки.

– Сядь, – осадила её женщина. – Выйдут люди, тогда и пойдём. А то вон… я тебя в милицию сдам и домой поеду.

Для большей важности она кивнула головой на полицейский минивен, оказавшийся прямо перед окном, возле которого стояло четверо красивых молодых девушек в изящных платьях и молодой человек в строгой форме неизвестного ей образца.

– Валютных шмар за жопель прихватили! – вынесла своё авторитетное мнение Аня.

– Ты где таких слов нахваталась? – притворно ахнула женщина.

– Ой… Мамон, да ладно тебе выпендриваться! Не в Чулыме же уже. Здесь все так разговаривают!

– Много ты понимаешь! – фыркнула Татьяна Андреевна, разглядывая скопившихся на перроне встречающих и гадая, кто из них мог бы оказаться той самой Ниной. – Понаехавшая ты моя…

Вагон постепенно пустел, и, наконец, мать с дочерью, взявшись за сумки, тоже пошли на выход. Выйдя на платформу и отойдя немного в сторону, они остановились. Мама взялась за телефон, чтобы повторить звонок, и в этот момент Аня ойкнула, заставив женщину поднять взгляд от экранчика.

К ним, походкой настоящей королевы, приближалась невысокая девушка с двумя длинными хвостиками, в очень дорогом, идеально подходящем ей серебристом платье, и с зонтиком от солнца. Одна из тех, которые стояли до этого возле полицейской машины. Подойдя, девушка приветливо улыбнулась и спросила.

– Татьяна Андреевна?

– Да, – на автомате ответила та, не в силах оторвать взгляд от ухоженного, почти кукольного личика. – А…

– А меня зовут Нина. Я подруга Кузьмы, – девушка по очереди протянула руку сначала матери, потом дочери. – Очень приятно познакомиться. Давайте поспешим, а то наша машина мешает пассажирам.

Перед тем как усадить в полицейский минивен, Ефимовых быстро представили другим красавицам и кавалеру, который, как оказалось, приехал на навороченном, тоже полицейском мотоцикле. Всё это были друзья её сына, причём старшие, молодой человек и очень импозантная девушка в белом платье оказались ни много ни мало офицерами дисциплинарной комиссии колледжа, в котором учился Кузьма.

– Несколько дней поживёте в моём особняке, – сказала Нина, пододвигаясь, чтобы освободить место Ане. – Надеюсь, вас это не стеснит? Просто комнаты в общежитии школы ещё не подготовлены.

– Ну… неудобно как-то, – промямлила Татьяна Андреевна.

– Да бросьте вы! – отмахнулась девушка. – Места более чем достаточно, а пропуск на территорию колледжа я для вас сегодня получила. Заодно посмотрите, где учится Кузьма.

– Х… Хорошо…

Машина тронулась с места и, выехав с территории вокзала, понеслась про шоссе. Женщина уже было расслабилась, когда услышала вопрос своей неуёмной дочери и резко обернулась, чтобы осадить её…

– Ну и кто из вас зазноба моего брата? – Аня ехидно улыбнулась. – Хотя куда ему…

Нина отвела глаза, девушка из Новосибирска, которую звали Юля, потупилась, а рыжая красавица вдруг заинтересовалась проносящимися за окном домами, а Ольга, занявшая место водителя, при виде происходящего звонко рассмеялась.

– Та-а-к… – Аня нахмурилась. – Я не поняла…