Словам контрабандиста, что я скоро увижу свет в конце тоннеля, произнесённым спустя почти сутки непрерывной езды, я воспринял как изощрённое издевательство. Не то чтобы всё это время мы провели в полной тишине, просто прогнувшийся в Гуэне маленький ушастый расист, неизменно портил любой разговор и даже невинное обсуждение цветовых предпочтений, выливалось в результате в бездоказательные заявления о тотальном превосходстве эльфов над людьми.

Подобные задушевные темы, может, и были мне интересны лет в восемнадцать. Но одно дело, за кружкой пива в таверне нечаевского замка, на пальцах доказывать надутым от важности толкиенистам ущербность придуманной уважаемым Джоном Рональдом Роуэлом Джоновичем расы бессмертных снобов, ретроградов и ксенофобов. Или на бумажке расписывать очкастому любителю «Подземелий и Драконов», что его любимые ушастики жёстко всасывают по большинству параметров. И совсем другое — когда некий субъект эльфийской наружности мешает с грязью тебя самого.

В общем, я понял Гуэня в контексте его же предыдущих высказываний, а потому вознамерился придушить раздухарившегося ухатого фюрера. Предупреждённый моим тихим рычанием: «Гитлер капут!» и осознав открывшуюся ему перспективу, Гуэнь спасся от справедливого возмездия лишь благодаря отменной реакции. Потянувшаяся схватить его за грудки рука, лишь мазанула по воздуху, сам же эльф успел соскочить на подножку козел со своей стороны, оказавшись вне досягаемости моего праведного гнева.

— Игорь, ты это! Я не вру! Там впереди выход! Просто он ещё далеко, и ты его не видишь!

Встряхнувшись, я с силой потёр лицо, пытаясь хоть капельку взбодриться. Что-то я распсиховался, но этому было разумное объяснение. Мы находились в этой проклятой всеми местными богами каменной кишке уже до фига и больше времени. Почти целые сутки, если верить Гуэню. Часов ни у кого не было, да и не видел я ещё здесь ничего похожего на них. Хотя было бы забавно, если бы какой-нибудь эльф вытащил из кармана брегет на цепочке. Разрыв шаблона, мне был бы гарантирован.

— Ладно, извини. Хотя… ты сам виноват, шовинист недоделанный, не выпендривался, бы, не было бы шансов получить по рогам.

— Слушай Игорь… — контрабандист забрался обратно и легонько ткнул меня в плечо. — Ты уж извини, ну на счёт того, что я тут тебе про людей наговорил. Ну ты же понимаешь, что я не со зла, да и не про тебя, а про местных. Осада замка, то да сё! Такое дело, ну в общем накатывает иногда на меня в такие моменты.

— Проехали, — со вздохом ответил я и покосившись на соседа сквозь пальцы спросил. — Далеко ещё?

— Да полчаса будет, — в свете маршевого фонаря абрис Гуэня казался угольно чёрным, — не больше. Знаешь, что я тебе скажу…

— Что?

— Люди, эльфы… Какая разница! — зло прошипел эльф, выводя гобика в очередной поворот. — Вот карлики — да. Всё зло от них!

Я тихо сплюнул и не ответил на столь интересное предложение, дружит вместе против дворфов. Впрочем, его можно было понять. Не меня одного достали эти долбаные норы. А если учесть, что последние сутки мы почти не отдыхали, а эльфу, к тому же, как единственному полноценно зрячему, приходилось править животинкой, то нервозность и разыгравшаяся у ушастика ксенофобия были вполне естественны. Все хотели как можно быстрее выбраться из этого лаза на свежий воздух. Ну а если там удастся найти нормальную кровать, это будет просто великолепно.

С мыслями о небе над головой и отдыхе пролетел последний отрезок подгорного пути. Мне же, последние десять минут приходилось сдерживать себя, чтобы не отобрать поводья у эльфа и не начать подгонять гобика. Даже привыкшие к темноте глаза уже отчётливо видели отблески рассветного солнца, проникающие в туннель, да и сам он распрямился и вытянулся. Стал прямым, словно стрела, да к тому же пошёл под уклон.

А когда мы выехали в небольшую долинку, расположившуюся у подножия горы и многие тонны камня, перестали давить на голову, плечи и психику — я почувствовал, как меня отпускает. Жизнь показалась прекрасной, свежий воздух сладким, а возвышающиеся над нами горы — величественными.

Загодя разбуженные пассажиры горохом посыпались на землю. Несмотря на более-менее комфортное путешествие в фургоне, да и привычка, без которой жить в месте, замке-ущелье было бы настоящим мучением, помогала им во время подгорного перехода. И всё равно, видно было как люди устали. Даже могучий Бруно был бледен, и, похоже, горел желанием обнять берёзку да поцеловать травку под ногами. Желательно под ногами баронессы.

К тому же у многих назрели физиологические потребности, решать которые в зелёных кустиках гораздо удобнее, нежели в тёмном каменном туннеле. Да и лопухи тут несоизмеримо мягче дворфийских камней. Так что в ближайшие полчаса все были заняты приведением себя в относительный порядок и найденный тут же ручеёк, сбегавший с горного склона, пришёлся как нельзя кстати.

Напившись и почистившись от пыли подгорных троп, я отправился искать эльфа. Нужно было обсудить с ним дальнейший маршрут, да и с нежданными попутчиками пришло время прощаться. Следовало заехать в какой-нибудь населённый пункт, где можно было бы навсегда с ними расстаться и ехать дальше с чистой совестью.

Нет, я не винил себя за то, что взял их с собой, убегая из захваченной крепости. Людям нужно помогать — тем более в подобных условиях. Совсем не зря в Морском Уставе издревле был пункт, обязующий капитана оказать любую посильную помощь кораблю терпящему бедствие. Горы конечно не море и тем более не океан, но ситуация в чём-то схожа. Мало ли как там могло обернуться. Успели бы они спастись своим ходом — неизвестно. Точнее… Капитан наверняка бы не выжил, а вот у баронессы с её броненосным червяком и нагрузкой в виде придурка-оруженосца, возможно, имелся шанс успеть добежать до канадской границы.

Тем не менее, спасение спасением, а заботиться на берегу о чужом экипаже я более не собирался. Связывать себя обязательствами перед балаганом из инфантильной девицы, самовлюблённого красавчика, дебила-переростка и раненого усача мне было не с руки. А если вспомнить слова Гуэня про путешествие инкогнито и реакцию на них баронессы — так и вовсе смертельно опасно. Насколько я помнил историю своего мира, судьба всех товарищей, в те или иные периоды выдающих себя за различных высокопоставленных персон всегда сводилась к одному и тому же печальному и скоропостижному концу. Пополнить этот скорбный список самозванцев собственным именем, не было ни какого желания.

В подобных невесёлых размышлениях я и встретил эльфа. Ещё когда он уходил к ручейку, я обратил внимание на некий свёрток, который он нёс в руках и даже немного позавидовал: дескать, хорошо чело… эльфу — есть во что переодеться.

Но столь резкой смены имиджа я от него не ожидал. Из отдалённых кустов мне на встречу вышел не привычный кочевник-бедуин, в пропылённом вонючем халате и чалме, которому не зазорно было и в ухо дать, а очень даже респектабельный, восточный бонза. Этакий актёр из Гонконга, звезда кунг-фу боевиков в новеньких шёлковых одеждах, напоминающих то ли китайский, то ли корейский национальный костюм.

Небесно-голубые шаровары трепетали на ветру. Белая рубаха и надетая поверх неё тёмно-синяя жилетка, украшенная вышивкой в виде закрутившегося в кольца золотого дракона, была перетянута на уровне солнечного сплетения поясом с длинными, свободно болтающимися концами. Дополняли образ обмотки на ногах и что-то типа чешек «а-ля Шаолинь». Я видел похожую обувь в фильмах, и на показательном выступлении китайских монахов, когда в последний раз вместе с Танькой и Алисой ездил гулять на ВДНХ.

Так что передо мной стоял уже не подозрительный африканский контрабандист, а вполне себе антуражный азиат, возвращающийся домой из деловой поездки на соседний рынок в провинции Сунь-Да-Высунь. Судя по довольной морде Гуэня, ему самому перемены в собственном облике очень нравились. А по тому, что с оружием не шибко-то и подходящим для этого костюма он не расстался, голову эльф всё же не терял.

— Я смотрю, ты уже себя как дома почувствовал, — Лех, лежащий на траве возле переднего колеса фургона, пока оруженосец готовил лежак, криво улыбался в усы, перемазанные засохшей кровью.

Он тоже заметил преображение эльфа и, видимо, не смог удержаться, чтобы не подколоть старого знакомого.

— А вот то, что в арсенале взял — не вернул! Нехорошо получается, Гуэнь. Мы к тебе со всей…

— Лех-им, мне всегда казалось, что своё оружие наниматель получает только после полного расчёта. Кажется, так записано в вашем «Кодексе наёмных мечей»? — ухатый сверкнул белозубой улыбкой. — А в моём кошельке по-прежнему пусто, хоть контракт и вышел. Вот я и думаю, неужели ты со мной ещё не расплатился, а залог вернуть требуешь? Старый волк теряет хватку?

— А… Далахан! — беззлобно ругнулся капитан и вздохнул. — Ты прав. Но! Попробовать стоило. Но, коли уж ты начал меня «имом» величать, значит, сегодня, я всё же переборщил…

— И не только сегодня Лех-им, — ледяным тоном, продолжая улыбаться, сообщил Гуэнь, покосившись на меня. — Ты много дров наломал за последние пару дней, боюсь, что новый мост из них уже не построишь. Впрочем, хорошо, что ты это понимаешь… человек. Помни, что у тебя не так много времени, чтобы вернуть свою честь и залог.

— Честь? Ушастый…

— Дядя Лех! Прекратите немедленно! — в их разговор вмешался звонкий девичий голосок, разлетевшийся над полянкой. — Мастер Гуань, сер Игорь я прошу меня извинить за слова моего капитана!

Баронесса, кутаясь всё в тот же плед, быстро шла от ручья, а рядом важно вышагивал Кравчик, всем своим видом показывая, что именно он защищает девушку от всяческих напастей. Впрочем, стоило ему только бросить на нас быстрый взгляд, как на гордом, смазливом лице рыцаря тут же появилось стандартное выражение презрения и высокомерности.

— Вы очень нам помогли, уважаемые, и меньшее чем я могу вас отблагодарить — это немедленно рассчитаться, — продолжила Мари, быстро двигаясь в сторону фургона, но затем остановилась, взглянула на меня и слегка покраснев, потупила взор. — И, пожалуйста, примите оружие в качестве благодарности. Эй! Бруно! Руку дай! И помоги открыть сундук. Вот этот вот.

Высунувшийся при звуках голоса Марии, из фургона здоровяк, нырнул назад, стоило ему услышать своё имя. Но тут же его голова появилась вновь, и виновато улыбаясь, он протянул баронессе свою лапищу. Послышалась возня, перемежаемая возгласами: «Так, нажать вот тут…», «Бруно подвинься, весь свет загораживаешь!», «Теперь тяни… Да не меня болван!». Закончилось всё криком.

— Что это?! Камни?!

Лощёный хлыщ, всё это время отиравшийся возле повозки, тут же мерзко улыбнулся и сунул голову под полог, зашептал.

— Моя госпожа! Я же говорил вам, что этим скотам нельзя доверять. Не зря же наша… ваша казна оказалась у них в телеге! Но не волнуйтесь, моя леди, сейчас я — Алеющий Благоверны…

Договорить он не успел. После вскрика девушки, я побежал к фургону, и был уже рядом, так что прекрасно всё расслышал. Раздражение, утихшее было при виде пасторальной полянки и ясного неба над головой, вернулось с удвоенной силой. Да к тому же, своё дело сыграла личная неприязнь к смазливому крысёнышу и воспоминания, об настойчивых предупреждениях моего «Предчувствия» и о выроненной им лампе, наведшей на наш след погоню.

Ухватив рыцаря левой рукой за шиворот кирасы, я выдернул его из-под тента. Развернул к себе и, перехватив потерявшего равновесие латника за воротник, правой начал наносить злые, прямые удары прямо в исказившуюся смазливую рожу.

Первый же из них сломал Амадеушу нос, а затем он и вовсе ослеп от града сыплющихся на его тумаков, быстро превращающих морду в отбивную котлету. Он, конечно, пытался что-то сделать, как-то освободиться, но в итоге, лишь бессмысленно размахивал руками. А я чувствовал, как с каждым ударом уходит напряжение последних суток и бил уже за всё и всех разом. За арабских террористов с их проклятым джихадом, умбрийских нонконформистов с волшебными стрелами, карликов работорговцев, шваль-шевалье из Святой Земли, пару раз врезал, представив вместо противной рожи блондинчика, не менее женоподобную харю Гуэня. В общем, получил он от меня за всё то — что мне пришлось пережить в последнее время.

Всё-таки правы были наши предки, в качестве забавы ходившие стенка на стенку. А уж когда подворачивается вот такой слизняк, да ещё и правда за тобой — стресс уходит раза в три быстрее. Наверное, это и спасло Кравчика.

Почувствовав на очередном замахе, что ноги рыцарёнка больше не держат, я с сожалением отпустил его, прописав напоследок, приличный апперкот в подбородок. Рухнувшее тело ещё дребезжало железом, когда в уши ворвалась какофония криков.

— О Всправедный Элор! — почти рыдала Баронесса. — Не надо! Прошу вас! Остановитесь! Я не в чём вас не обвиняю!

— Стоять! — смеясь и кашляя, рычал усатый капитан. — Бруно! Не лезь!!!

— Давай Игорь! Вмажь этому 새끼 как следует! — свистел и аплодировал эльф.

В общем, вопили все, даже взбодрившийся здоровяк, поблескивая глазками, чего-то там мямлил, пытаясь понять, почему мне можно бить Кравчика, а ему меня — нет. И только гобик меланхолично жевал свою жвачку, радуясь мягкой, сочной траве вокруг, которой съел уже приличное количество, уничтожая заросли флоры вокруг себя, лучше, чем любая современная газонокосилка. Мутанта вообще не интересовали странные развлечения двуногих.

Немного отдышавшись и успокоившись, я повернулся к девушке.

— Прошу прощения, — довольно холодно процедил я. — Накипело. Ваш замок оказался не самым гостеприимным местом, впрочем, в этом нет вашей вины. Однако, обвинений в воровстве я терпеть не намерен.

Девушка сникла, уронив руки, от чего плед слегка распахнулся, но ей кажется было всё равно.

— Сер Игорь… Я ни на секунду не усомнилась в вашей порядочности, — губы Мари слегка задрожали, но она справилась с эмоциями и продолжила. — Простите Амадеуша, он бывает резок и скоропалителен в суждениях.

Она замолчала, и, не выдержав моего взгляда, опустила глаза.

— Кладези не взламывались, — прошептала она. — А знали, как открыть его — всего четыре человека…

Девушка вновь посмотрела на меня, краем глаза кося на пострадавшего рыцаря, возившегося на траве большой помятой и блестящей черепахой. — Двое здесь, это я и дядя Лех. Батюшка погиб, а четвёртый — тот, кто руководил погрузкой сундуков. Наш мажордом Бонифаций. И если кого и стоит подозревать — то только его.

— Леди Мари права, — подал голос капитан стражи. — Сундуки приказал погрузить я, да и на стене мы были вместе. Но госпожа, получил Алеющий Благоверный — за дело. Единственно, как по мне — не дело благородным войнам бить морды друг другу, словно голи кабацкой, ну да им самим виднее. Вот батюшка ваш в таком случае кулаками не махал. Бывало рыцарей на суку и за меньшее вешал. Вот видишь, Бруно! Я тебе завсегда говорю, не трепись попусту, а то язык у тебя как помело — вон, что из этого выйти может.

— Так я ж… эта… Да на кулачках то. Да я ж кузнеца Гавроша сдюживал и водоноса Рохана Косого! На кулачках то я… любого!

— Дурак… — покачав головой прошептал Лех, по-отечески глядя на оруженосца. — Как есть дурак.

— Раз никто никого ни в чём не подозревает, — Гуэнь наслаждался трёпкой заданной Кравчику и не скрывал этого. — То, может быть, мы, наконец-то, тронемся в путь? Я уже примерно понял, где мы находимся. До ближайшего города три-четыре часа езды. Леху-иму нужно к лекарю и как можно быстрее.

— Да-да, конечно, — встрепенулась баронесса. — Я только открою второй сундук. Если и там камни, то не имеет смысла везти их с собой.

Слова у девушки не расходились с делом, поэтому она шустро шмыгнула в фургон, забрав с собой лупающего глазами и ничего не понимающего оруженосца, а через минуту по окрестностям разнёсся её радостный крик. Выскочившая наружу, радостно улыбающаяся Мари держала в руке кожаный, увесистый с виду, кошель.

— Дядя Лех, смотри! Сверху лежал.

— Ну-ка, егоза, развяжи его. Посмотрим, чего там нам Бонифаций оставил. Бруно, а ты пока помоги серу Благоверному в фургоне устроиться, да из сундуков каменья выкинь. Только смотри, если что другое будет — нас зови.

Высыпанные на запачканную кровью тряпку богатства порадовали кучей серебра с редкими вкраплениями золотых монет. По моим прикидкам уместилось в кошеле порядка ста пятидесяти монет серебром и около десятка золотом. Много это или мало — я не знал, но закончившая подсчёт баронесса, пошушукавшись с капитаном, подошла к нам с эльфом, сжимая в кулачках горсточку монет.

— Сер Игорь, мастер Гуэнь. Я благодарю вас за помощь в отражении подлого нападения на мой замок. И хоть в результате подлости стены пали, вы сделали всё возможное для их защиты, — девушка протянула каждому из нас руку с серебром. — Прошу принять от меня это вознаграждение в счёт договора и как благодарность за наше спасение.

Я хотел было отказаться, но, незаметный для Мари, тычок под рёбра от эльфа вмиг меня образумил. Действительно, что это я! На этого начищенного щёголя пересмотрел? Так он валяется сейчас в повозке с разбитой мордой, что есть закономерным итогом подобных выёживаний.

Я не благородный рыцарь без страха и упрёка — я солдат, точнее, матрос… тут смотря с какой стороны меня под микроскопом разглядывать. Мне ещё выбираться из этого мира, и хотя не известно возможно ли это вообще, но если «да», то ещё вопрос — сколько за перенос запросит местный Гендальф. Или Мерлин. Или Эльминистер… Да хоть Бастинда со своим вихрем и летающими обезьянами — все кушать хотят! А мне домой надо. У меня там семья и служба.

Так что монеты перекочевали ко мне во внутренний карман. Навскидку, их там было штук двадцать-тридцать. Много это или мало не знаю, но судя по тому, что ухатый молчит — достаточно за день ратных подвигов. Поблагодарив баронессу и заверив, что, дескать: «Нам было совсем не сложно», ага, как же… но воспитание даёт о себе знать, я обратил внимание, что все пассажиры кроме нас, троих, уже были готовы к финальному рыку. Поэтому отправив девушку в фургон, мы взгромоздились на козлы и двинулись в путь.

Не знаю, на какие приметы ориентировался эльф, но в течение получаса он уверенно вывел нас к наезженному тракту. Судя по движению на нём, город действительно был не далеко.

В одну сторону с нами тянулись крестьянские подводы везущие сено, дрова, и прочий нехитрый скарб, запряжённые как гобиками, так и обычными лошадьми и волами. Навстречу пару раз проскакивали группы всадников на самых разных верховых мутантах… химерах поправил я себя. Некоторые, на мой взгляд, были уж совсем экзотичными, что-то вроде птиц наподобие страусов и ездовых саблезубых кошек. На таковой восседал командир одного из отрядов конных воинов прогарцевавших мимо нас с высоко поднятыми головами.

Так, мерно покачиваясь и наблюдая за окрестностями, мы и ехали, пока эльфа не потянуло на разговоры.

— Хм. Игорь, — контрабандист посмотрел на меня. — Ты уже решил, что будешь делать дальше?

— В смысле? — вырванный из ленивого созерцания окружающей средневековой действительности я не сразу понял, о чём говорит эльф. — Дальше, это когда?

— Я про попутчиков, — эльф лукаво улыбнулся. — Это ведь ты настоял на том, что бы взять их с собой.

— Угу. Не забывай, что в противном случае мы сейчас тащились бы пешком, да ещё и по пустыни, с той стороны гор.

— Да я и не отрицаю…

— Хотя в одном ты прав, думаю, достаточно будет, если мы довезём их до города. Как кстати он называется?

— Гипон. Мелкий городишко, скорее я бы даже сказал очень крупное село, — крякнул Гуэнь, слегка обернулся и заглянул в фургон. — Но лекарь там есть, да и всё остальное тоже. Остановимся на постоялом дворе. Нормально поедим и выспимся в кой-то веки на мягкой кровати, а не на облучке или охапке сена. Что ещё нужно усталому путешественнику?

— Пива выпить! Кстати, а вот деньги, что дала нам баронесса — это много или мало?

— Да как тебе сказать… В страже воин получает примерно четыреста серебряных лунарок или четыре золотых кесарина в год. Это деньги королевства Серентия, — Гуэнь взял монетку, которую я рассматривал и показал мне на реверсе чеканку с изображение луны над замком. — Мы получили по тридцать серебрух на рыло. А ведь больше чем на десятку, да и то при самом благоприятном раскладе я и не рассчитывал. Для воина это хорошие деньги. Позволяют купить хороший, но не магический меч.

— Неплохо. Наверное…

— Ага, но вот рыцарю платят уже золотом, так что — могли бы и подкинуть ещё деньжат.

— Но я-то не он, — тихо, так чтобы не услышали наши попутчики, но твёрдо сказал я. — Да и на тебе как-то сияющих доспехов не видать.

— Но они-то этого не знают. А девчонка вообще считает тебя аристократом.

— Вот за это ты ещё получишь! — я не разделял оптимизм контрабандиста. — Скажи спасибо этому смазливому хлыщу, что на нём пар спустил, и молись своему Гаэн-дуну что бы твоя самодеятельность мне боком не вылезли. А попробуешь выкинуть ещё раз что-то подобное — клянусь! Подрежу тебе язык! Будешь направление взмахом ушей показывать.

Ответить эльф не успел. Цепочка, к которой я уже привык настолько, что даже не замечал, пришла в движение, и превратилась в змейку. Тоненький девчачий голосок пропищал.

— Юна устала быть тихой! Юна будет сама следить! Я напомню…

Посверлив пару минут глазами разыгравшуюся ламию, шныряющую по моим плечам, Гуэнь сплюнул в придорожную пыль и, замолчав, отвернулся. Так, нахохлившись, он и ехал до самых городских ворот.

Меня тоже на разговоры не тянуло. К тому же маленькая девчушка требовала свою долю внимания, недополученного ей за прошедшие сутки, да и покушать была только «за». Потому выудив из мешка с припасами пару полосок вяленого мяса, я начал скармливать их Юне, расщепляя куски на отдельные волокна, что бы этой мелочи было легче их пережевать.

Однако стоило только показаться городской стене, как Юна резко замерла, а затем тонкое тельце скользнуло мне на шею, через миг снова став ювелирным украшением. Видимо её напугала громко смеющаяся стража, несущая дежурство у ворот.

К слову, и то и другое особого впечатления не производили. Как и сама стена, бывшая скорее высоким частоколом из потемневших скользких брёвен. Что меня немного разочаровало.

После двадцати метровой преграды в заштатном подгорном замке, я подсознательно настроился на всеобщую эпичность этого мира и предполагал, что и в этом месте меня будет ждать нечто подобное. Что-то вроде игры «Герои Меча и Магии», где каждый город со временем превращается в монументальную крепость. Так что, немного покосившееся створки и бойцы, в открытую лакавшие пиво, хотя ещё не было и полудня, мигом вернули меня в угрюмую фентезийную реальность.

Толкнув в бок всё ещё обиженного в лучших чувствах эльфа, я показал ему на доблестных защитников.

— Это вообще нормально? А если враги?

— Да кому они нужны? В этой-то заднице Гаэн-дуна, — отмахнулся Гуэнь, который как будто только и ждал, что я первым нарушу молчание. — Город баронский. Брать его на меч токлу никакого — все ценности хозяин хранятся в замке, в получасе езды отсюда. А горожане не шибко-то и зажиточные. Крупных банд, готовых пощипать местных, здесь тоже нет. Сказывается близость Серентии с её строгими порядками. А вот гильдии, типа Изумрудного ковенанта, ну те, что взяли Коттай Дунсон, сами держат тут с десяток бойцов.

— А себе забрать? Ну, я про этих ваших зелёных свинопасов и синих козопасов. Сколько кстати у вас здесь тут вообще?

— Гильдий-то? Семь основных. Но тут видишь дело такое, — эльф перешёл на менторский тон. — Я не знаю, что за бред нёс рыцарь в замке, по поводу передачи прав. Если бы такое было возможным, то ни одного вольного барона не осталось бы. Все уже давно вполне себе «добровольно» отказались от владений в пользу какой-нибудь гильдий или скорее графьёв с коронными баронами. Кто из них откажется посадить младшего сына в соседний замок. А военной силы для этого и у тех, и у этих вполне хватает.

Я кивнул словам Гуэня, вспоминая осадные машины и химер нападавших, а ухатый тем временем продолжил.

— Но вот загвоздка! Стоит лишь герцогу, а то и кому повыше, узнать о чём-то подобном, и затеявшего этот беспредел попросту уничтожат. Прецеденты были. И здесь, в Королевстве Вольных Баронств так же, — предвосхитил мой вопрос эльф. — Бросят свою извечную грызню, объединятся и сотрут с лица земли. А Серентия им в этом только поможет. Да ещё и у себя дома, строго спросит, с посмевших посягнуть на чужую собственность. А то, мало ли. Сегодня бароны, завтра графья, а послезавтра — короля с трона попросят. Вот и получается, что они не только не захватывают город, а ещё и охраняют его, чем местный правитель и пользуется.

— Как-то это по-идиотски звучит. А если всё же налетит большая банда? Неужели вот эти торгаши будут, живота своего не жалея, людей защищать?

— Ага, как же! — Гуэнь рассмеялся. — Запрутся в своих представительствах и всё. У них там всё компактно. Чтобы оборонять легче было. Да и сами торговые дома на маленькие крепости похожи. А потом подождут, пока барон смениться, и с новым уже будут договоры заключать. Хотя, если старый успеет к ним послать человечка, да пообещает чего-нибудь — могут и вмешаться. Тут уж как получится.

Тем временем гобик, направляемый уверенной рукой ушастого, миновал ворота и вскоре остановился возле добротного каменного здания. Этот двухэтажный особняк значительно отличался от соседних домов своей монументальностью. Мощные стены, узкие окна-бойницы — видно было, что строили его давно и на века. Сразу и не скажешь, что это жилище лекаря. А ведь именно на это намекал знак Асклепия — змея обвивающая чашу.

Что показалось мне странным, учитывая, что находились мы вроде как в другом мире. Увидав моё недоумение таким контрастом, эльф пояснил.

— Это лучший лекарский род на неделю пути в округе. И пережили они уже пяток баронов. Думаю, что и ещё столько же протянут, — спрыгнув на землю, он постучал в дверь висящим тут же дверным молотком, в виде руки держащей сердце.

Я ухмыльнулся. Медики в любом мире остаются собой. Через пару минут открылось маленькое смотровое окошко. Некто, очень внимательно осмотрел нас, включая гобика с фургоном и высыпавшую из него гоп-компанию.

Бруно нёс на руках раненного капитана, Мари поддерживала одной рукой укрывающий её плед и шкатулку с драгоценностями, а другой направляла растерявшего весь свой лоск рыцаря. От утренних ударных процедур, лицо жертвы своего языка и моих кулаков, приобрело лиловый оттенок и распухло настолько, что ни говорить, ни смотреть он сейчас не мог.

— Кто такие, чо надо?

Ни я ни эльф не успели даже рта раскрыть, как разговор вступила Мари.

— Я, баронесса де’Жеро. Полноправная хозяйка замка Коттай Дунсон.

Она замолчала на секунду, за дверью, видимо, хотели что-то сказать, но я состроил страшную морду, и там решили промолчать.

— На мои владения напали, — девушка медленно подошла ко мне. — Из-за подлости агрессора, применившего запрещённое оружие, пострадал мой капитан стражи, а так же пострадал благородный сер Амадеуш Кравчик. Я слышала, что вы лучшие лекари в округе и способны залечить любые раны.

Не смотря на довольно нелепый вид, впечатление она производила. Голос, осанка, тон — всё прямо кричало, что девушка не из простых. Однако местным эскулапам на это было плевать.

— Ага. А деньги то у вас есть? Если оружие не конвенционное, то лечение будет дорогим, а бесплатно или в долг мы не работаем.

— Не волнуйтесь, — холодно и с достоинством произнесла Баронесса. — В крайнем случае, я расплачусь фамильными драгоценностями.

— Побрякушки берём по весу, как лом. Камни оценивает мой человек. Если согласны — тогда добро пожаловать. А нет, вон подорожника налепите да молитесь Всеблагому Элору! Может поможет.

Рыцарёнок даже с губами, опухшими до размера хороших вареников и, возможно, сломанной челюстью, ведь бил я от души, что-то возмущённо замычал. Эльф восхищённо присвистнул, оценив профессиональное хамство врачей, а мне, как и Бруно, было всё равно, лишь бы быстрее всё закончилось. Мари, похоже, была с нами солидарна, да и денег лечение жалеть не собиралась, поэтому, одёрнув Кравчика, она твёрдо заявила, что согласна.

— Ну что ж, — за дверью тяжело вздохнули, словно бы огорчившись появлением новых клиентов, и распахнули створку. — Заносите болящих. А вы двое, оставайтесь тут.

Палец плотно сложенной женщины, лет сорока пяти с виду, упёрся в нас с эльфом. Дружно хмыкнув, мы помахали на прощание Баронессе и пошли к фургону. Свою задачу мы выполнили и, наверное, даже перевыполнили. А остальное сами… сами… Спасать драконов от принцесс я не нанимался, как бы ни было жаль реликтовых ящеров.

Поэтому, убедившись, что попутчики ничего не забыли и лишнего не забрали, мы, шустро зашнуровали клапан, и с максимально разрешённой в городе скоростью, соблюдая местное ППД, отправились к лучшему, и, впрочем, единственному, постоялому двору в этом городе.

Хотя, как оказалось — ёрничал я напрасно. Местечко оказалось действительно не плохим. Выполненный в том же, монументальном стиле, что и жилище лекарей, но большего размера к тому же, с пристройками в виде конюшни и бани. Этот средневековый гибрид кабака и гостиницы имел просторный питейный зал, в котором даже сейчас было прилично народа. А запахи витали такие, что я чуть не проглотил свой язык.

Первым делом мы заказали баню. Она уже была натоплена, так что уже через двадцать минут я тёр себя местным аналогом мочала, соскребая пот и дорожную пыль. Здесь так же имелось, что-то вроде парной с банщиком, за денежку малую готовым и попарить и размять кости. Так что вышел оттуда я гораздо позже не выдержавшего жара и сбежавшего, стоило лишь смыть верхний слой грязи, эльфа.

Распаренный и умиротворённый, в почищенной и заштопанной одежде, свежей рубахе из белёного полотна, я зашёл в зал. Предвкушая обильную, сытную и невероятно вкусную трапезу и… встал столбом.

Рядом с Гуэнем сидели те, с кем мы недавно, и как я думал, навсегда, расстались. За исключением Леха, который, видимо, остался на излечении в больнице-крепости. Заметив меня, ухатый замахал руками, зовя к столу. Справившись с удивлением, я подошёл, уселся на свободный стул и потянул к себе тарелку, до краёв наполненную печёным мясом. Отказываться от еды я не собирался, равно как и разводить этикеты, с ножами и вилками, которых нам собственно и не предоставили.

— И снова здравствуйте. Как там Лех?

— Добрый день сер Игорь. Лекари говорят, что нужно не менее пары недель, что б он встал на ноги. Стрелы Дирамида очень подлое оружие. Запрещённое во всём цивилизованном мире.

— Значит, вы тут будете ждать, пока капитан выздоровеет?

— Нет. Я предложил уважаемой Мари-аян отправиться с нами, — в разговор влез Гуэнь, меланхолично поглощая содержимое тарелки. — К тому же ещё с двумя бойцами мы сможем не опасаться нападения. Да и путь можно срезать через старый дворфийский город. Не то что бы там было опасно, но могут пошаливать лихие людишки, да и из пустыни может какая тварь может заползти. А вместе безопаснее.

Мой возмущённый взгляд ухатый проигнорировал. Сделал вид, что ничего не понимает. Ну да мы не гордые, мы спросим.

— Мари, а не подскажете причину, по которой вам так уж необходимо ехать с нами.

— Почему нет, — девушка улыбнулась. — Охотно. Как вы знаете, я осталась без всего. Мой замок захвачен, деньги похищены. Появись я сейчас в резиденции герцога, то максимум чего я добьюсь — это окажусь замужем. За каким-нибудь фаворитом Оранжевого, которому герцог, таким образом, пожалует баронство,

Было видно, что подобная перспектива её не прельщает.

— Что бы добиться справедливости и вернуть своё, мне нужна сила, нужны связи. — Мари приложилась к своему кубку и на какое-то время замолчала. — Дядя Лех сказал, что мне сможет помочь один из старых товарищей отца — Рорим Камиюги Куру. Эльф. Живёт он как раз в их столице и уважаемый Гуэнь-им был так любезен, предложить путешествовать вместе, коль уж нам по пути.

— Ну что вы. Помогать прекрасным леди мой долг…

— Особенно если они обещают беспошлинный проход через свои земли, — фыркнув, заявил Амадеуш.

Жизнь, видимо, ничему не научила парня и он, не вытерпев, влез со своим комментарием.

— Уверяю вас, моя леди, что нам стоило отправиться прямиком ко двору герцога. Под моей защитой вам не стоит ничего бояться…

— Сер Амадеуш! Вы сказали многое за эти дни! Но на стенах стояли эти два господина, а не вы! И вывезли из захваченного замка нас тоже они! — голосок Баронессы звучал чётко и звонко, буквально впечатываясь в потрёпанного щёголя.

Отёк, благодаря умению лекарей этого мира, уже прошёл, но лицо всё ещё было лимонно-жёлтого оттенка застарелых синяков.

— Поэтому благородный сер, будьте любезны держите своё мнение при себе! И если вас не устраивает эта компания — то не смею вас задерживать. К тому же Лех отдал Бруно вполне ясный приказ слушаться сера Игоря. И я, как сюзерен, этот приказ подтверждаю. Тебе всё ясно, Бруно?

Здоровяк, с упоением вгрызающийся в баранью ногу и пропустивший всю беседу, засуетился под пристальным взглядом девушки. Спрятал сначала кость за спиной, потом, осознав глупость этого поступка, положил её на стол. Принялся было обтирать пальцы о штаны, но опять остановился и потянулся за полотенцем. Зажав его в кулаке, принялся елозить по другой руке, и замер, как удав перед кроликом, после многозначительного покашливания Мари.

Было видно не вооружённым взглядом, как ворочаются тяжеловесными камнями в его голове мысли, вычисляя, что он опять сделал не так и почему хозяйка не довольна.

— Бруно, кого приказал слушаться Лех? — голос девушки, понявшей, что так толку не будет, стал мягок словно шёлк. — Ну?

— Дык, етова. Господин капитан стражи стал-быть строго настрого приказал мне, выполнять приказания токмо ваши…

Здоровяк замялся, одновременно стараясь не смотреть на Амадеуша, но всё равно кося на него глазом. Губы блондинистого рыцаря сжались в бледную полосу, а ладони сжались в кулаки. Видно было, что гордость борется внутри него с инстинктом самосохранения.

— И? — баронесса сделала жест в мою сторону. — Мои. И кого ещё?

— Ваши и… — здоровяк заворожено смотрел на руки девушки. — А! Ваши и Сера Игоря!

— Слава тебе Всеблагой Элор!

— Раз так тогда и я поставлю вопрос ребром, — я ткнул кинжалом, которым резал мясо, в сторону Благоверного. — Ты! Я тебе не доверяю. Если уж вы сами всё решили, но, тем не менее, командовать предлагаете мне, я буду требовать беспрекословного подчинения. И одним разбитым лицом тут дело не обойдётся.

За столом наступила тишина.

— Если ты откажешься выполнить мой приказ, я просто и без затей убью тебя, — произнёс я, сам поражаясь своим словам, точнее тому, как быстро с меня слетел налёт цивилизации. — Скажу сразу, это касается не только тебя, но и Бруно. Однако если в его случае я десять раз подумаю — то с тобой — сразу нет. И если это понятно, то озвучь своё решение здесь и сейчас.

На побледневшую девушку я старался не смотреть.

Лицо рыцаря перекосила сначала злобная гримаса, а через пару секунд, когда боль в недолеченной роже дошла до мозга, ещё и зашипел, стараясь унять приступ. Но, тем не менее, отвечать ему всё равно пришлось.

— Я с вами. Не могу бросить леди Ма-гр-и — было видно, как не хочется ему это говорить. — Даю слово рыцаря подчиняться приказам командира.

— Какого командира? — произнёс откуда-то из-под стола, тонкий женский голосок.

— Сера Игоря… — как бы на автомате произнёс Амадеуш. — Рыцарского имени я, к сожалении… Ай!

Крик Амадеуша, трясущего кистью в воздухе, слился с визгом Мари, практически взобравшейся на Бруно, и показывающей пальцем на ламию прокусившую руку Благоверному. В свою очередь мелкую испугали громкие голоса, и она теперь, буквально ввинчивалась мне за воротник.

— Это! Это! Это оно! — девушка буквально топталась по здоровяку, не смевшему даже пискнуть. — Это! Это я видела у себя в комнате!

— Тише, тише. Спокойнее. Это не это! Это псевдоламия, и зовут её Юна. И она сама вас боится, — я нащупал трясущийся комочек, свернувшийся у меня на груди, и ласково погладил. — Давайте успокоимся, а то вон все на нас смотрят.

— Она укусила сера Амадеуша! А если эта ваша Юма ядовитая?

— Её зовут Юна и она совершенно безвредная. А что до Кравчика, то теперь я буду полностью уверен в его благонадёжности. Печать ламии — слышали про такое?

— Д-да. Да.

— Ну и отлично. И раз мы решили все вопросы, предлагаю, наконец, поесть нормально. Да и вон вроде лабух собирается нас чем-то порадовать.

— Кто? — Спросило большинство находящихся за столом, в то время как я всё гладил и гладил уже успокоившуюся и разомлевшую Юну.

— Бард.

Успокоив примчавшегося хозяина, наша компания дружно налегла на угощения. Ведь хотя первый голод был утолён, до насыщения всем было ещё далеко. В углу возился с чем-то вроде лютни или мандалины, местный представитель шоу-бизнеса. Судя по взглядам бросаемым на него баронессой, с развлечениями в её родной обители было совсем туго.

Решив приобщиться к местному искусству, я тоже развернулся и приготовился слушать. Закончив настраивать свой инструмент, певец уселся поудобнее, и с размаху ударил по струнам.

Получилось, нужно сказать, довольно мелодично, хотя Гуэнь и сморщился, всем своим видом показывая пренебрежение к увеселениям низших рас. Я давно заметил, что эльф был ещё тот шовинист, просто угроза остаться без ушей заставляла его это прятать глубоко в себе. Но, тем не менее, подобное отношение раз за разом прорывалось в жестах и обрывках слов.

В недавних свершеньях прошедших времён,

Мы все помним сказ о пятёрке имён!

Что мир наш от вечного ига спасли,

Покой в дом и счастье с собой принесли…

И первым был дворф — его имя Фамсон,

Его мастерство славил сам Рун-Рейк-Сон

— Кто это? — спросил я.

— Отец рун, — ответила, заворожено глядящая на барда, Баронесса. — Первый прокладчик путей и божество дворфов.

Второй шла Тириень, дочь…

Я отвлёкся, глядя на вошедших в зал воинов, занявших стол у дальней стены. Неприятные парни. Опасные…

…Так звали пятого…

…что стал Чёрным Гер…

— Игорь! Гаэд-дун посмотрел на тебя, что ли? Чего молчишь?

— А? Извини, задумался. Чего ты хотел?

— Раз у нас теперь четверо воинов, имеет смысл срезать дорогу. Я уже говорил про заброшенный город дворфов? Нет? Ладно, потом расскажу! Нам нужно купить броню. Мало ли, что может случиться. Я знаю тут одного гнома, у которого можно купить нормальные доспехи. Ночью…

— Я только за. Себе тоже будешь брать?

— Нет. У меня припрятана кольчуга работы наших мастеров. Её мне будет более чем достаточно.

— Ну смотри сам, — я повернулся к Баронессе. — Мари, очень вас прошу не засиживаться тут. Уже вечереет, в таверну пойдёт народ. Не стоит юной леди находиться среди пьяных мужиков, тем более в компании лимонного гоблина.

— Лимонного? — девушка принялась с опаской озираться.

— Ну да, тварь есть такая. Не важно… Выезжаем завтра рано так что, лучше бы вам выспаться. Вы сняли комнаты? Ещё одна просьба, пусть Бруно устроиться в вашей, возле двери. Возьмите у хозяина пару тюфяков, но мне будет гораздо спокойнее, если я буду знать, что и ночью вы будете под защитой.

Я замолчал, а потом рявкнул на, вытаращившего на меня глаза, оруженосца.

— Вопросы есть?

— Не-ет.

— Выполнять!

Дождавшись утвердительного кивка, от обалдевшего от привалившего счастья, здоровяка и всех остальных присутствующих, я вышел на улицу, вслед за нетерпеливо приплясывающим эльфом.