Посидев ещё немного, оборотень молча отпустила меня и встала. Я счёл это хорошим знаком и тоже поднялся на ноги. Всё, что я сказал пантере, было правдой. Не то чтобы мне было плевать на её чувства или на жизнь дровосеков, но каждый из них сам был кузнечиком своего счастья. Одна оставила дочь одну, и та пропала, а другие как-то к этому причастны. И только ребёнок — жертва обстоятельств.

К тому же неизвестно, что конкретно произошло. Я всегда считал, что надо сначала разбираться, а уж потом карать анально. Может быть, мужики, наоборот, спасли попавшую в беду малявку. Но даже если случилось страшное, и они её убили, это сначала надо доказать. Да я за такое с удовольствием развешу дровосеков на деревьях. Однако если ещё есть шанс хоть как-то помочь девчонке, надо им воспользоваться.

— Ну что, работники пилы и топора, – я подошёл к стонущим мужикам, — жить хотите?

— Помоги, мил человек, — ближайший хотел было встать на колени, но глянул на оборотня, вновь ставшего пантерой, и передумал. — Всем богам за тебя молиться будем, детям накажем…

— Вот! Именно про детей мой вопрос, — прервал я причитания дровосек. – Где девочка? И не ври! А то отдам зверюге на съеденье.

– Системой клянусь, мы никого не трогали! – в голосину заверещал мужик, явно не обрадованный перспективой стать ужином. – Никаких девочек не видел, ничего не знаю!

— Что ж ты брешешь, паскуда?! – вот тут разозлился уже я. – Думаешь, она напала на вас просто так? Вы пропахли её дочерью, как собака падалью.

— Пощади, милостивец! — заголосили остальные. -- Не видели мы никаких девчонок! Если бы видали, в деревню бы отвели. У нас самих дочери, неужто мы бы чужое дитя тронули?! Всеми богами и Системой клянёмся!

Я почесал в затылке. Для местных клятва Системой была священной. Да и не выглядели мужики злодеями, способными навредить маленькому ребёнку. Однако и чутью пантеры я доверял. Ситуация получалась весьма странной. Хотя… у меня появилась мысль.

– Уважаемая, – повернулся я к пантере. – Как я могу к вам обращаться?

– Назыувай меуня Виррина, – вновь обернулась человеком та. – Почему ты гоувор-ришь соу мноуй, а не с ними?

– Дровосеки поклялись Системой, что не видели вашу дочь, – и, видя, как женщина дёрнулась, тут же поторопился продолжить: – Но и вам я верю, что на них есть её запах. И это проблема. Если мы сейчас начнём их пытать, на нас ополчится вся округа.

Виррина презрительно хмыкнула, и я её понимал. После того как она назвала своё имя, над ней появилась табличка: «Виррина, бабр-оборотень, уровень 112». Ну да. Теперь стало понятно, почему она с такой лёгкостью валяла дровосеков, чьи уровни были меньше тридцатого, ближе к двадцать пятому. А уж мне с пятым ловить было в принципе нечего. Хорошо ещё, что первым же ударом не убила. Однако именно поэтому идти у неё на поводу я не мог.

– Да, понимаю, что вы гораздо сильней всех, но ведь старосты деревень могут вызвать подмогу из столицы. И на вас начнут охотиться авантюристы. – Я попытался достучаться до разума оборотня. – Нужны ли вам такие проблемы из-за пятерых дровосеков?

– Неу из-за них. – Виррина блеснула жёлтыми звериными глазами. – Из-за доучер-ри.

– Вот! И я про это же, – я прямо расцвёл под подозрительным взглядом женщины. – Вам нужна дочь, и наказать её обидчиков. Но дровосеки клянутся, что не видели её. Поэтому мы сейчас берём их и идём в деревню, к старосте. И вот он уже сможет быстро выяснить, где кто был и откуда мог появиться её запах.

– Он знаует где доучь? – Виррина сощурилась. – Ты оубещал, что эти скажут!

– Дровосеки поклялись Системой, – я старался выглядеть невозмутимо, но у самого сердце стучало где-то на уровне колен. – А староста, даже если сам не знает, может провести расследование. Главное, если он будет учувствовать в поисках, дело станет официальным, и вас не смогут обвинить в беспричинной агрессии.

– Ты сказаул, чтоу не заоудно с ними! – Уболтать оборотня оказалось не таким уж простым делом.

– И это так! – я почувствовал, что сам начинаю заводиться. – Если окажется, что они хоть как-то навредили ребёнку, я буду первым, кто потянет их на плаху. Но нельзя отметать версию, что или они, или кто-то ещё мог пытаться помочь вашей дочери в силу своего разумения. И быстрее всего выяснить всю подноготную будет через старосту. Вы в этом случае ничем не рискуете. Даже если на нас там нападут, это будет означать, что вся деревня виновна. И вы сможете карать их без оглядки.

– Хоурошо. Мы поудём, – дамочка, наконец, вняла гласу разума в моём лице, – ноу если ты оубманул, умр-рёшь пер-рвым!

– Да будет так, – я облегчённо выдохнул, а затем понял, что у нас есть ещё одна проблема, – вот только… вы можете оставаться человеком, чтобы не пугать селян? И накиньте на себя чего-нибудь. Не думаю, что местные настолько толерантны, что прониклись идеями нудизма…

До деревни мы добрались за пару часов. Хоть и с трудом, но мне удалось уговорить Виррину надеть мою куртку, клятвенно заверив, что не будет ничего страшного, если она порвёт её при обращении. Сама же женщина совершенно не стеснялась наготы, по всей видимости, привыкнув за время жизни в лесу. Вообще, у меня сложилось впечатление, что Виррина весьма одичала.

Нет, я прекрасно понимал, что для оборотня тут раздолье. Не надо сдерживать свою звериную натуру, тем более, насколько я понимал, ту или иную форму женщина принимала мгновенно, без мук и страданий, которые так любят кинематографисты. Да к тому же не зависит от фазы луны или ещё чего-нибудь. Вот только мне как человеку, привыкшему к цивилизации, не понять было добровольного отказа от её благ.

А ведь был ещё и ребёнок. Как она собиралась растить его в диком лесу, не знаю. Собственно, именно поэтому я и поверил дровосекам. Ну не выглядели они злодеями, к тому же клятву Системой дали. А вот помочь потеряшке могли запросто. И уговаривая оборотня пойти к старосте, я преследовал ещё одну цель. Убедить Виррину с дочерью остаться с людьми.

Природа – это прекрасно, но, боюсь, если она продолжит дичать, то рано или поздно скатится до убийства людей, а то и каннибализма. А это означает вызов героев и смерть пантеры-бабра. Лично мне этого бы не хотелось, уж слишком завораживающе красивой женщина была в своей звериной ипостатси. В человеческой тоже ничего: и фигуристая, и на мордашку симпатичная, – только старовата, как по мне. Так что влечения к ней я не испытывал, а вот желание помочь – да.

К тому же, чего греха таить, меня подкупила самоотверженность, с которой она пыталась спасти ребёнка. Не знаю, кто тут прав, а кто виноват, но сам факт, что Виррина, не раздумывая, напала на пятерых здоровенных мужиков, вооружённых топорами, на мой взгляд, заслуживал уважения. Пусть даже они были ниже по уровню. Мне ли не знать, что система всегда бьёт класс, и слаженная команда имеет все шансы одолеть более сильного противника.

Как и деревня Дахра, это село оказалось окружено мощным частоколом, а возле ворот имелись вышки наблюдателей. Однако войти удалось без каких-либо происшествий. К чести дровосеков, они даже не попытались позвать на помощь, а когда стража начала шутить, мол, откуда такие красивые, лишь отмахнулись, сказав, что торопятся к старосте. Больше охрана нас цеплять не стала, хотя проводила любопытными взглядами, а старший увязался следом.

Чистотой, богатством отделки и прочим этот посёлок не уступал кошколюдскому. Кстати, представители этой расы то и дело мелькали, так что я сделал вывод, что население здесь смешанное. А значит, имеется шанс, что и к оборотню отнесутся спокойно. Тем более что она пока никого не убила. Хотя, кто знает, чего там было раньше. Но будем надеяться, что ничего страшного.

– Чего расшумелись?! – сначала мы услышали старосту, а лишь затем он показался в дверях своего дома. – Митро, щучий сын! Чего опять с вами приключилось? Все живы?

– Пока да, но это легко может измениться, – я решил сразу давить, ибо видел, что Виррина щурит глаза, показывая раздражение. – То, что до сих пор никто не погиб, можно считать чудом, не иначе.

– А ты кто таков будешь, что угрожаешь мне в собственном доме?! – сжавшиеся кулаки старосты размерами напоминали хорошие арбузы.

Если таким получишь в лоб, даже искусственное дыхание не поможет, сразу в морг. Да и сам он видом больше всего напоминал Тараса Бульбу. Эдакий повидавший жизнь мужик, ещё крепкий, как морёный дуб, и способный в одиночку разогнать толпу противников. Уровень у него был под стать, пятьдесят седьмой. Явно провёл жизнь не только в далёкой деревне. Стальные наручи, надетые поверх простой рубахи, прямо-таки кричали об этом.

– Тот, кто пытается вытащить вас из задницы, в которую вот эти парни угодили, – я указал рукой на дровосеков. – Вот у этой дамы пропала дочь, и она утверждает, что ваши люди ею пахнут.

– И что?! – староста явно не собирался сдавать своих. – Будет ещё мне всякие побродяжки указы…

Это стало последней каплей в чаше терпения Виррены. Она с рыком отшвырнула мою куртку, и через мгновенье посреди деревенской улицы стоял хищный бабр во всём своём великолепии. Я аж плюнул с досады. Попытка договориться провалилась. Я хотел намекнуть, что, мол, женщина – оборотень с высоким уровнем, так что не стоит её злить, но теперь все старания пошли прахом. А то и кровью. Но вот чего я не ожидал, так это того, что староста, вместо того чтобы хвататься за оружие и звать на помощь, бухнется на колени

– Госпожа Виррена! Простите, я не узнал вас в этом облике! – староста звучно приложился лбом о брусчатку. – Благодетельница, не гневись! Хочешь, возьми мою жизнь за оскорбление, что я тебе нанёс, но пощади остальных.

– Ты знауешь меуня? – для самой женщины столь эмоциональное выступление стало такой же неожиданностью, как и для меня, а дровосеки вообще застыли соляными статуями, боясь даже вдохнуть.

– Да, великая! – староста радостно закивал. – Ещё мальчишкой отец водил меня к тебе. Тогда я узнал о той, что защищает нашу деревню от монстров.

– Тоуй запах… я поумню… ты сын Скоуди… – Виррена вновь обернулась человеком, враз растеряв агрессивность. – Встань.

– Верно, госпожа, – староста, кряхтя, поднялся на ноги. – Скоди был моим отцом, а я Сиден. Сменил его на посту старосты. Мы всегда выполняли договор и не ходили в сторону вашего логова. Чем же Митро с товарищами прогневил тебя, великая?

– Оуни пахнут моуей доучер-рью, – Виррена вновь нахмурилась, и кивнула в мою сторону. – Оун сказал, чтоу ты поможешь её найти.

– Приветствую, уважаемый Сиден. – я слегка кивнул старосте. – Меня зовут Лекс, и я стал невольным свидетелем этой ситуации. Госпожа Виррена чует запах своего ребёнка, исходящий от этих людей, но сами они клянутся Системой, что никого не видели. Вы же в курсе всего, что происходит в деревне. Кто из тех, что общались с бригадой Митро, мог найти девочку?

– Какую девочку? – староста глянул на меня как баран на новые ворота. – У вас тоже кто-то пропал? Тогда сейчас людей поднимем, лес прочешем. Только вот госпоже Виррене поможем и сразу начнём.

– Да я же про неё и говорю! – я плюнул в сердцах, проклиная про себя тупость деревенских. – Это у неё дочка пропала! А кто-то из ваших мог её найти. Я не хочу думать о плохом, но, глядя, как вы изворачиваетесь, подозрений становится всё больше.

– Так была девочка или нет? – Сиден тоже начал заводиться. – Чего ты мне голову морочишь? Так, не мешай! Найдём котёнка госпожи Виррены, потом тобой займёмся. Говорите, от этих оболтусов вашей дочкой пахнет?

– Погоди, какого котёнка?! – я понял, что у меня сейчас шарики за ролики заедут. – Девочка тоже умеет оборачиваться?

– Вряд ли, – староста поскрёб в затылке, – бабры только к тридцати годам человеческую форму принимать начинают. А сколько вашей, госпожа?

– Гоуд и поуловина, – Виррена не вмешивалась, но поглядывала по сторонам с интересом, – оуна ещё мелкая.

– Значит, с годовалого щенка бабра будет. – Сиден надвинулся на Митро с компанией. – Ну, щучьи дети. Говорите, иначе хуже будет!

– Погоди! – у меня словно что-то щёлкнуло в голове. – Значит, мы ищем не человеческого ребёнка? А котёнка?

– Ну а я про что? – староста смерил меня презрительным взглядом. – Госпожа Вирена из бабров-оборотней будет. Они зверями рождаются, а как взрослеют, так могут оборачиваться человеками. Мужиков-то у них нету, только бабы, а род продолжать надо. Вот и заманивают деревенских, правда, потом живыми отпускают, честь по чести.

– А ваш папенька не потому сам к логову ходил, а другим запрещал? – не смог я удержаться от подколки. – Сами-то не наведывались?

– Ну, батька-то да, было дело, – покосившись на бабру, Сиден не стал отнекиваться, – а я нет. У самого вон семеро по лавкам. А бросить родную кровь не смог бы.

– Ладно, межвидовыми родственными связями можно заняться позже, – свернул вопрос я. – Сейчас же надо найти ребёнка, то есть котёнка. Я-то спрашивал их о девочке, так что Система вполне могла засчитать их клятву.

– Митро, пёс шелудивый! – староста ухватил одного из дровосеков за шкирку и приподнял над землёй, мотая из стороны в сторону, словно куклу. – А ну правду говори, а то я не госпожа Виррена, мигом из тебя всю дурь выбью! Где котёнок?!

– Пощади, дядька Сиден! – взвыл мужик и следом остальные повалились на колени. – Хаос попутал! Думали, повезло, щенка бабра нашли! Деньгой разживёмся!

– Я же вам, выродкам, говорил к дальней заимке не ходить! – вот теперь староста разозлился по-настоящему, и от его удара Митро, перевернувшись в воздухе, грохнулся о землю. – Я же каждого предупреждал! Вы же мне клялись!

– Забыли мы, дядька Сиден, – прогнусил один из дровосеков, которых уже реально трясло. – Митро с панталыку сбил. Говорил, что он точно знает, что это обычный щенок, к тому же самец.

– А чего тогда мне врали, если поняли уже, что натворили? – несмотря на грозный взгляд старосты, влез я. – Зачем Системой клялись?

– Дык испугались! – мужик опять хлюпнул носом. – Как госпожу Виррену увидели, так душа в пятки ушла.

– Где котёнок, паскудники? – судя по севшему голосу Сидена, он готовился к худшему. – Где, я вас спрашиваю?!

– Продали… – на дровосеков уже было жалко смотреть, настолько их проняло. – Рейнджера встретили, он в столицу направлялся. Сказал, к нам заходить не будет. Мы на него сразу хотели свалить, да этот хмырь вмешался, сюда поволок.

– Идиоты… – староста, словно мгновенно постарев на десяток лет, грузно хлопнулся на колени. – Прости, госпожа, моя вина. Об одном молю, мою жизнь возьми, но прости этих оболтусов. Не со зла они, а от скудости ума. Пороли мало, так ты поучи, но живота не лишай. Молодые, глупые, у половины ещё детей нет. А рейнджера этого мы найдём. Далеко он вряд ли ушёл, тут одна дорога.

– Ты… – Виррена подошла ко мне, заставив напрячься, – я поутер-ряла вр-ремя. Ноу ты был пр-рав. Стар-роуста нашёл воур-ров. Я накажу…

Мгновенно обернувшись зверем, оборотень кинулась на трясущихся мужиков, хлестанув каждого из них по морде лапой. Те кеглями покатились по земле, а когда смогли подняться, все увидели страшные шрамы, разворотившие лица. Однако при этом удары оказались не смертельными, и даже глаза не пострадали. Убивать дровосеков пантера явно не собиралась, так как вновь стала человеком и опять подошла ко мне.

– Ты идёш соу мноуй, – возражений она явно не принимала. – Будешь искать доучь.

Отказаться после столь показательной экзекуции мог только полный кретин или человек без чувства самосохранения. К тому же мне всё равно нужно было в столицу. Так что я молча кивнул и протянул Виррене свою куртку.