Иномирянка не казалась испуганной. Её явно заинтересовал материал фольгированного одеяла, и она с удивлением водила по нему пальцем. При этом нагота девушку явно не смущала, позволяя рассмотреть её в подробностях. О том, что передо мной не ребёнок, я уже догадался. И не только по общей субтильности встреченных мной аборигенов. У детей не бывает настолько развитых молочных желёз. Выражаясь грубо, сиськи у неё были зачётные. Троечка не меньше, при этом прекрасно держащие форму, с дерзко поднятыми тугими бусинками сосков.

Сама же девушка была сложена весьма гармонично. Прекрасная фигура с тонкой талией и покатыми бёдрами, стройные, ровные ноги, которые то и дело оплетал хвостик, ни секунды не остающийся без движения. С виду он был похож на кошачий, довольно длинный, с ровным коротким мехом. Таким же были покрыты и ушки, торчащие из растрёпанной шевелюры. Формой они так же ближе всего были к кошачьим, так что передо мной сидела самая настоящая неко-чан. То ли меня занесло в аниме, то ли это такой прикол Системы, а может, наша фантазия — лишь отражение реальности Упорядоченного, не знаю, да, в принципе, это и неважно. Ну, если я не попал в китайские порномультики. Тут я несогласный, уж слишком там любят крайности, но, думаю, вряд ли это произошло. А вот с остальным можно работать — расистом я никогда не был.

– Привет, — показав пустые ладони как символ мира, я сел на край лежанки. — Ну что, чудо японской анимации, будем знакомиться?

При первых звуках голоса девушка уставилась на меня. Без страха, но с явно выраженным интересом. А я смог рассмотреть мордашку в подробностях. И должен сказать, она мне понравилась. Чуть скуластое лицо, сочные губки, ровный, слегка вздёрнутый носик. И глаза. Нет, глазищи. Не на поллица, конечно, как рисуют у инопланетян, и не фасеточные, словно у насекомых. Нет, они смотрелись вполне органично, но размер у них был… анимешный. Что-то меня то и дело возвращало к этому слову. Может, то, что сама идея девочек-кошек была у японцев горячо любима? Не знаю, да и всё равно.

Эти же самые глазищи выдавали, что передо мной не человек. То, что я принял за блеск там, в лесу, оказалось эффектом «свечения глаз». Только у земных кошек и других животных он был разных цветов, в зависимости от вида и породы, а у нэко-тян — тускло-серебристым. Ярко-голубая радужка хоть не занимала всё пространство белка, но была больше чем у человека. Однако в глаза бросалось даже не это. Зрачок. Вертикальный, то сжимающийся в почти невидимую полоску при взгляде на огонь, то открывавшийся во всю ширь, оставляя от радужки лишь тонкую оболочку, он вызывал ассоциацию больше со змеями, чем с кошками.

Пока я, словно завороженный, рассматривал кошкодевочку, она так же изучала меня и окружение. Кроме того, было видно, что несостоявшаяся жертва насилия уже явно освоилась в новой обстановке, и ей всё любопытно. По крайней мере, ничем другим я не могу объяснить то, как она вертела головой и пробовала на ощупь то одеяло, то край моей «горки», то бочонок из-под эля, который я так и не убрал в хранилище, оставив вместо стула. Что ж, то, что меня не боятся, уже весьма неплохо. Жаль только, мы друг друга не понимаем. Хотя язык жестов никто не отменял, и всё же можно попытаться познакомиться.

— Лекс, — я ткнул себя в грудь, а затем указал на девушку жестом «а ты кто?» При звуках моего голоса нэко-чан замерла, внимательно глядя на то, что я делаю. Затем немного наклонила голову, словно задумавшись, а потом ткнула в меня пальчиком.

— Лекс, – голосок у кошкодевочки оказался миленьким, под стать ей самой, и она явно поняла, что меня так зовут, потому что тут же указала на себя: – Сари.

– Сари. Лекс, – я повторил жест в обратном порядке, показывая, что мы друг друга поняли, и это вызвало у неё взрыв смеха.

— Лекс. Сари, – теперь уже она сама, продолжая хихикать, указала, кто есть кто. При этом впервые смело коснулась меня рукой.

– Сари. Лекс, — решив не отставать, я положил ладонь сначала на колено девушке, а затем себе на грудь. Может, это было перебором, потому как нэко-чан вдруг замерла, уставившись на меня своими глазищами, но при этом я не видел в них страха. Скорее, любопытство. А затем она вдруг одним движением скользнула мне на колени, тонкие, но сильные руки оплели шею, а пухлые губки впились в мои глубоким чувственным поцелуем. И у меня реально снесло крышу. Последнее внятное воспоминание — это как я стягиваю через голову куртку от «горки», причём мне в этом активно помогают, а затем сознание погасло, отдав управление телом инстинктам.

* * *

Второе утро в другом мире тоже наступило внезапно. Я открыл глаза и тут же, подпрыгнув, сел на лежанке, пытаясь прийти в себя. То, что произошло ночью, помнилось смутно, но от этого менее стыдно быть не перестало. Блин, да меня даже подростком так не накрывало, а тут взрослый вроде мужик, а дорвался до девичьего тела и голову потерял. Нехорошо, особенно, если вспомнить, что за полчаса до этого девушку пытались изнасиловать.

Мысли крутились мрачные. Голая задница на прохладном фольгированном одеяле радости не добавляла, так что, хмурясь и кроя себя последними словами, я принялся собирать шмотки, разбросанные по всей поляне, и облачаться. Удивительно, что ничего в костёр не попало, вчера это меня вряд ли бы остановило. Но нет, нашлось почти всё, кроме куртки-«горки», и во вполне нормальном состоянии. Разве что портянки я достал новые, старые убрав в пакет.

Пока был занят, тяжёлые думы вроде отступили, но стоило закончить собираться и сесть на бочонок, навалились вновь, в ещё большем объёме. К угрызениям совести прибавились мысли как о возможных заболеваниях, венерических и не только, так и об элементарной генетической несовместимости. Всё же мир-то другой. Ну и что, что его жители выглядят, будто сошли с экранов аниме. Может, они, как тот же Борги, просканировали меня и выбрали наиболее подходящую форму. От всего этого хотелось орать и биться тупой головой об сосну. Может, тогда в ней мозг появится, но вряд ли.

-- Лекс! – звонкий голосок выдернул меня из пучины отчаянья. – Лекс! Лура на тоси!

Хрен его знает, что это значило, но звучало явно не как обвинение в домогательстве. Да и сама девушка, появившаяся со стороны ручья, жертвой не выглядела. Одетая в мою куртку, которая была ей настолько велика, что почти доставала до пяток, она, солнечно улыбаясь, шла ко мне, аккуратно придерживая подол. Я уже видел подобное, так бабушка в фартуке приносила из огорода свежие овощи, если забывала взять под них тару. Вот и нэко-чан подошла ко мне и плюхнулась на лежанку, демонстрируя свою добычу. Надо сказать, весьма достойную. Уж не знаю когда, но девушка успела набрать крепеньких белых грибов, десяток груздей, несколько волнушек, и всё это было пересыпано самой разной лесной ягодой. Я заметил и малину, и чернику, и костянику с голубикой. Короче, пока я спал, а затем тонул в пучине отчаянья, моя кошкодевочка позаботилась о завтраке. Не сбежала, не позвала своих, а пошла и добыла еды.

С силой выдохнув, я выбросил из головы мрачные мысли. Рука сама потянулась потрепать нэко-чан по макушке, а заодно и почесать за ушками. Ещё вчера хотел это сделать, но поначалу стеснялся, а потом было не до того. Девушка зажмурилась, а затем расплылась в улыбке, даже замурчала, словно настоящая кошка. Выглядело это так мило, что я с трудом заставил себя прерваться. Да и в глазах Сари мелькнуло явное сожаление. Ну нет. Хорошего помаленьку, а то ещё немного – и сегодняшнее не получится свалить на внезапно вспыхнувшую страсть и всё такое.

– Давай-ка мы с тобой лучше позавтракаем, – я разворошил остатки нодьи – там ещё было прилично углей, чтобы пожарить на них грибы. Кроме того, достал из пары распотрошённых вчера в поисках кетчупа ИРП галеты, джем, паштет и чай с кофе. Уж не знаю, пьют ли тут что-то подобное, но я не собирался отказываться от своих привычек.

Нэко с удивлением крутила в руках консервную банку, пришлось забрать и вскрыть, сделав несколько бутербродов: намазав на одни галеты паштет, а на другие джем. Сари с недоверчивым выражением лица откусила сначала от одного, затем от другого, и я не успел глазом моргнуть, как сласти оказались прихватизированны хвостатой хитрюгой. Судя по мечтательной улыбке, попробовать их мне уже не светило. Ну и ладно. Меня больше заботило, как нагреть воды. Флягу портить не хотелось. Кружки были сделаны из толстого дерева, так что оказались бесполезны. В который раз дал себе мысленного подзатыльника за то, что не взял котелок. Ну не собирался я оставаться в данже надолго. ИРП-то бросил в рюкзак лишь по привычке, дескать, идёшь в лес на день, бери запас на неделю. А я шёл на пару-тройку часов, осмотреться да назад.

Сари, доев джем и поняв, что больше нет, а на умильно-просительную рожицу я не повёлся, шустро покромсала грибы выданным ножом и, насадив на шампуры, поставила жариться. Было видно, что подобное ей привычно, но и от металлического оружия она не шарахалась. Более того, рукоять лежала в маленькой ладошке как влитая, и орудовала лезвием она с завидной ловкостью. Более того, поняв, в чём мои проблемы, она тут же подорвалась, нашла берёзу, надрала бересты и тут же на месте сплела небольшой туесок. Кривоватый, но прекрасно держащий воду, за которой она и сбегала к ручью. Притащив заодно десяток окатышей среднего размера.

Затем было волшебство. Нет, я читал, что так можно нагреть воду и даже суп сварить, но заставь меня – и я скорее спалю себе что-нибудь, чем в берестяном туеске получу кипяток. А у нэко-чан всё получилось ловко и естественно. Пришлось расщедриться на кружку сладкого кофе три в одном. Знаю, что химия жуткая, но сладенько и вкусненько. Себе оставил чай, даже без сахара, всё ушло в пользу голодающих котят-сладкоежек. Причём, что это такое, Сари явно знала. Сплетя ещё один туесок, только не такой плотный и пошире, она переложила в него ягоду, сверху посыпала сахаром и это вполне сошло за десерт.

А вот после завтрака вновь навалились проблемы. Точнее, кошкодевка, налопавшись вкусняшек, принялась шалить, и я понял, что если не хочу повторения ночи, надо валить. Честно говоря, я бы не отказался повалять Сари на спинке ещё разок, вот только вряд ли удастся отключиться, как вчера, а без этого слишком много мыслей крутится в голове, чтобы беззаботно предаваться любовным утехам. Так что, сделав вид, что не понимаю намёков, я поднялся и преувеличенно серьёзно принялся сворачивать лагерь. Мне показалась, что девушка огорчённо вздохнула, но тут же подскочила и принялась помогать. А мне снова захотелось пойти и постучать пустой головой об ближайшую сосну.

Всё потому, что я, не заморачиваясь, убрал пустой бочонок в хранилище, и девушка тут же подала мне кружки, мол, туда же. И только тогда до меня дошло, что так-то я собирался шифроваться и никому не показывать, что владею такой вещью. Но, похоже, ночной секс мне остатки мозга расплавил. И деваться-то теперь некуда – начать сейчас строить из себя дурака куда хуже, чем принять за данность, что нэко-чан знает о моём секрете и, главное, относится к нему вполне спокойно. Значит, она как минимум в курсе существования подобных вещей, и для неё это ни разу не чудо, а повседневность.

Хм, а в совокупности поведение девушки говорило о том, что она совсем не дикарка. Знакома и с железом, и с артефактами, остался вопрос, почему бегала нагишом по лесу, да ещё с таким же любителем нудизма на хвосте. Каламбур получился. И не разрушил ли я парочку, просто решившую оторваться по полной на природе. А то неудобно получится. Типа поехал в лес с девушкой, думая предаться экстремальному сексу (в ельнике да с нашими комарами), а тут появился чел, набил морду, забрал девицу и сам её того этого… М-да, неудобно получилось. Но сам виноват, был бы нежнее, я бы извинился и свалил в туман. И да, не заметно, чтобы Сари хоть капельку переживала о смене партнёра. Это радовало и давало надежду, что не всё так плохо.

Собрав вещи и упаковав остатки грибов, я тщательно затушил костёр, засыпав угли землёй и дёрном. Ещё пожара не хватало. Сари внимательно и с одобрением следила за моими действиями, а как только я закончил, подскочила, коротко чмокнув в щёку, и, схватив за руку, повела куда-то в лес. При этом она явно ориентировалась не на солнце или мох на деревьях. Уж слишком уверенно девушка выбирала направление и придерживалась его, практически не виляя. И это при том, что идти спокойно она явно не могла. Нэко-чан то убегала куда-то в сторону, возвращаясь с десятком грибов или пригоршней ягод, то начинала кружиться вокруг меня, то замирала, прислушиваясь к чему-то. В первый раз я тут же схватился за рогатку, но хвостатая, увидев оружие, покачала головой, мол, не надо. И это было настолько выразительно, что у меня даже мысли не возникло, что этот жест может означать нечто иное.

Шли мы относительно недолго. Часа два с половиной, не больше. Забывая свой новый статус, я не глянул на часы при выходе, так что прикидывал на глазок. Лес по мере нашего путешествия становился всё более… облагороженным, что ли. Он и так был весьма чистым, но теперь даже упавшие ветки встречались крайне редко. За ним явно следили, и вскоре мы вышли на дорогу, ведущую к посёлку, видневшемуся за деревьями. Но тут я уже смог предполагать наличие цивилизации. Хотя бы по тому факту, что дорога хоть и была обычной грунтовкой, но её явно делали специально. Об этом говорили канавы по краям для стока дождевой воды, ровная поверхность, словно после грейдера, и плотно вмятый в полотно щебень. Вот только следов соляры или машинного масла видно не было. Не факт, что тут сплошь гужевой транспорт, всё же магию никто не отменял, а её возможностей я не знаю, но скорее всего, с двигателями внутреннего сгорания в этом мире не знакомы.

И чем ближе мы подходили, тем больше следов цивилизации встречали. А у ворот нас ждал апофеоз – толпа котолюдей, но не голожопых, как мои ночные знакомцы, а очень даже одетых. Я бы даже сказал, экипированных, затянутых в кожу и сталь. То ту, то там виднелись арбалеты, да и лучники на привратной башне держали в руках самые натуральные лонгбоу. Ну да, из-за стены из такой дуры стрелять одно удовольствие. Я бы даже порадовался за них, если бы вся эта кодла, увидев нас, не разразилась криками и визгами, недвусмысленно высыпав навстречу.

А во главе я, ничуть не удивившись, узнал несостоявшегося насильника, успевшего напялить кожаные штаны и куртку, а на пояс подвесить пару нехилых тесаков. Всё же правильно я за железо не схватился. Рядом возвышалась его постаревшая копия, разве что ухо у того было целым и морда не опухшая. Да и прибарахлен папаня, а никем иным он быть не мог, был явно получше. Кольчуга с накладками, короткий меч а-ля кацбальгер, с характерным эфесом, на боку. В руках копьё, хотя, возможно, рогатина – перекладина за лезвием присутствовала, а я не настолько хорошо разбирался в оружии, чтобы сходу различить. Короче, желание схватиться за оружие у меня даже эти двое отбили напрочь. А ведь таких была ещё целая толпа. И почти у всех вопросы вместо уровней. Просто замечательно.

Битый мной кошак, увидев нас, перешёл на визг, что-то рассказывая окружающим. Явно не хвалил меня за успехи в борьбе и поставленный удар. И его слова находили отклик у толпы, та заворчала и принялась обступать нас полукругом, а руки нэко плотнее стиснули рукояти оружия. Я попытался задвинуть Сари за спину, но жизнь в очередной раз щёлкнула меня по носу. Нефиг лезть со своим уставом в чужой монастырь, но если ты местный – милости просим. Вот и девушка, скользнув у меня под рукой, смело выскочила вперед, встав перед толпой, и разразилась ответной речью. Уж не знаю, что она там наплела, но в народе то и дело стали проскальзывать смешки, появились комментаторы, и их замечания явно бесили несостоявшегося насильника.

А девушка всё напирала, и в какой-то момент кошак не выдержал, подскочил, замахнулся… и тут же полетел под ноги собравшимся от моего удара в челюсть. Я тоже могу быть быстрым, если надо. Вот только это явно не понравилось папане за сутки дважды битого нэко. Тот с хриплым рычанием опустил копьё, целясь мне в грудь… и остановился, услышав громкий властный окрик.

Раздвигая толпу, к нам шёл пожилой кошкочеловек, одетый то ли как жрец, то ли как шаман. В руках он сжимал тяжёлый посох, увенчанный навершием в виде головы кота. От пришельца исходила мощь, с которой приходилось считаться даже этой вооруженной орде. И лишь Сари, взвизгнув, кинулась старику на шею. Упс. И почему у меня ощущение, что лучше б я с кошаком и его роднёй сам разобрался? Что теперь будет-то... Непонятно.

А жрец, встав перед всеми, что-то прогудел, после чего обвёл собравшихся взглядом, словно выискивал несогласных. И под его взором нэко склонили головы, по очереди повторяя одну и ту же фразу. Затем развернулись и пошли в деревню, оставив лишь насильника с его папашей. Те явно были против, но их никто слушать не стал. Видя, что поддержки не найти, старший сплюнул в пыль, ожёг меня многообещающим взглядом и поволок куда-то отпрыска. А старик выдохнул, словно после тяжёлой работы, тут же потеряв половину властности облика, и махнул нам рукой, пошли, мол. Ну пойдём, посмотрим, куда меня занесло на этот раз.