Вспоминается мне прошлое, еще сравнительно недавнее, но уже бесконечно далеко ушедшее: наше «плюсквамперфектум». Передо мной «колхозный базар». Я в мясной лавке.
– Граждане, которые с мозгами – на этот край, а которые с печенками – туда топайте… Вася, вышиби мадамочке мозги без очереди, видишь – детная. Печеночка у нас сегодня мировая, на все сто, кругом шестнадцать! – рассыпается бойкий продавец, а из очереди слышится томный голос:
– Я сюда прямо от зубника прикатилась… так переживала, так переживала, – нерв умерщвлял!..
– Товарищ в спецовке, вы что там подхалимаж разводите! Без очереди не всовывайтесь – бедный будете! Не бузите!
* * *
Довольно базара… Я в университете. В том самом, где, кажется, еще так недавно лилась искристая русская речь В. О. Ключевского.
– Прорабатывая эти установки в плане марксо-ленинской активизации, в общем и целом мы выявляем две большие разницы… – слышится с кафедры.
Вон из Москвы! Я – в вагоне.
– Всего! До скорого! Давайте пять! С приезда – телеграфьте – напутствует меня приятель.
* * *
Тоже прошлое, но более близкое. Перфектум.
Время немецкой оккупации. Прошел лишь месяц, как заняли этот город, а звонкий девичий голос уже звучит в вечернем сумраке:
В закатную элегию врывается трагический вопль:
– Ирод, кровопийца! У тебя пять киндеров голодных сидит, а ты водку тринкаешь!
* * *
Время летит, наступает сегодня – презенс. Лагерь ИРО под лазурным небом Италии.
– Что ни говорите, а в том кампе лучше было: ляпенчиков завели, парочку галинок…
– Несравнимо лепше у том лагере… Одна шума что стоила…
* * *
И вот, сидя в тени пиний, я рисую себе наше будущее – футурум. Когда-нибудь, и, быть может, скоро, буду я сидеть над широкою Волгой, где-нибудь в Плесе или Кинешме.
– Сбегай, спроси, когда абфарт пироскопа, – скажет жена сыну.
– Не шухери, мама! Времени у нас вагон! – ответит сын. Подбежит запыхавшаяся знакомая:
– Ах, батюшки, на гар опоздала, в забавишне задержалась, у меня там три непотинчика…
– А зачем же вам треном? – отвечу я, – навиром много интеллигентнее: в граде все шамовки заключены, а здесь похарчить на большой с присыпкой можно. Стерлядочка стопроцентная… Поманджарим, потрепемся… Хряемте аванти…
[Ал. Алымов]
«Русская мысль», № 101,
Париж, 12 января 1949 г.