Лагерь Пагани, в котором под опекой религиозно-филантропической организации «Аюто миссионари делла паче» – АМП – жило в хороших yсловиях около двухсот беженских инвалидов и стариков, в том числе двадцать русских, окончил свое существование. Наследница и последовательница недоброй памяти ИРО, сменившая ее организация AAI после долгой междуведомственной борьбы завладела ускользнувшими от ИРО стариками, ликвидировала их приют, а их самих рассовала по четырем оставшимся в распоряжении AAI лагерям, условия жизни в которых несравнимо хуже, чем были в Пагани.
Результаты этой перетасовки сказались немедленно. Бывший офицер «Железной дивизии», а теперь инвалид-астматик И. Пузенко умер в припадке астмы в первый день по прибытии в приморский лагерь AAI Меркателло, где ему, как астматику, климат был более чем вреден. В последующие дни врачебная часть AAI, главным образом возглавляющая ее в лагере Капуа доктор Chiappini начала «чистку» стариков, отбирая всех больных туберкулезом и подозрительных по этой болезни, то есть именно тех, для кого был в прошлом организован лагерь Пагани.
Эти старики и инвалиды направлены в близлежащий лазарет-изолятор «Казаджиове», где питание значительно хуже, чем даже в лагерях, холод, помещения сыры настолько, что стены покрыты плесенью, а лечения вообще никакого нет, так как врачи не делают ежедневных обходов палат. Активные туберкулезники там перемешаны с подозрительными, и последние там поставлены перед реальной угрозой заразиться. Кроме того, всем, попавшим в этот изолятор, запрещено появляться в лагерях, они разлучены со своими семьями и лишены возможности получать доступный даже бедным беженцам уход.
По этой «чистке» особенно пострадали русские и югославы. Остальные национальные группы, имеющие защитников вне лагеря, в изоляцию не попадают. Так, например, среди изолированных нет ни одного итальянца-триестинца, хотя больных туберкулезом, продолжающих жить в лагерях, среди них много.
За последнее дни в изоляцию из одного только лагеря Капуа попали следующие русские: гг. Мережко, Недожогин, Куликовский, проф. Б. Ширяев, Дарсавалидзе, Вальсагов и Литвянский. Большинство из перечисленных имеют закрытую форму туберкулеза и не заразительны для окружающих, в чем ими предоставлены анализы и другие удостоверения от авторитетных медицинских учреждений, как, например, от клиники Международного Красного Креста в Неаполе. Но ничто не помогает им вырваться из поставленной AAI ловушки: старший консультант изолятора «Казаджиове» профессор Паппия, пользующийся, кстати сказать, в неаполитанских врачебных кругах очень незавидной репутацией, голословно отвергает все мнения прочих врачей, даже не ознакамливаясь с ними, но сопровождая свои «диагнозы» далекими от вежливости характеристиками этих врачей.
В чем же разгадка этих более чем странных действий AAI? Разрешить этот ребус можно, конечно, лишь проникнув в само управление этого достойного учреждения, но невольно приходят на ум некоторые общеизвестные факты, как, например, тот, что при ликвидации ИРО за каждого старика и за каждого члена его семьи было внесено по 1 500 долларов на его дожитие. В целом это представляет очень значительную сумму, которая вместе с самими стариками и их семьями переходит к тому учреждению, под чью опеку они попадают, в данное время – к AAI. Факт второй: такса платы за каждого больного, поступающего в изолятор «Казаджиове» по своей воле – 1700 лир; за беженца же – 2500 и 3000 лир в день. При развитии в Западной Европе системы всякого рода комиссионных оплат владельцы изолятора «Казаджиове» (предприятие это частное) несомненно могут выделить достаточный комиссионный процент тем, кто доставляет им хороших клиентов, да еще в массовом порядке.
Удобно и то, что русские и югославы – национальные группы беженцев, поставленные волею судьбы в особо тяжелые формы бесправия и белого рабства, не могут выразить своего протеста, так как не имеют достаточно авторитетных защитников.
[Н. Удовенко]
«Русская мысль», № 627,
Париж, 27 января 1954 г.