Неспящая ударила лапой, заскучавший Кадет схватил бинокль и быстро оглядел вражеский лагерь: никаких признаков активности. Разве что… Он аккуратно улегся на нагревшейся крыше укрытия, выбрал правильную позицию, навел бинокль на сомнительное место: в дальнем среднем ряду, на солнцепеке между палатками, рабы выстилали пышными охапками сена небольшую площадку. Потом сразу шестеро других рабов на руках, удивительно слаженно шагая, вынесли из палатки человека и положили на сено. Камера работала на пределе мощности, а Кадет все равно не мог четко рассмотреть лежащего. Рискуя развалить крышу укрытия, Кадет гибко дотянулся до винтовки – вот чей прицел, можно сказать, не знает предела. Через долю секунды он увидел уродливое желтое стариковское лицо – почти лысая голова, беззубый рот, провалившиеся в глазницы глаза и запавшие щеки. Но взгляд!… Как лазерный луч, бескомпромиссно прямо взгляд упирался в него. Живой строгий, холодный проницательный взгляд. «Великая!» – осенило Кадета.

Кто-то далеко издали смотрел на нее, знала Великая. Но не было с ней Степного Орла, чтобы предупредить об опасности или объяснить, что это значит, когда она чувствует чужой недобрый внимательный взгляд, но ничего опасного не видит перед собой на тысячу шагов впереди. Этот взгляд шел не с карниза действительно могучей и надменной Королевской Крепости и не дальней высокой стены с тремя замковыми башнями, в которой Великая ощущала какую-то неправильность. Взгляд шел с какой-то скалы Пограничных ворот. Надо еще раз послать своих солдат проверить скалы…

Разорванное на три части тело Великой раскидало далеко за палатки, вспыхнуло сено, на котором она лежала. Поглядывали на безоблачное небо. Нашелся раб, который рассказал своим товарищам, что и в Империи жарким днем, случается, вдруг ударяет с неба молния, метит в самые высокие деревья или в человека, если вокруг больше никого нет. На раба донесли. Его определили в переднюю пару носильщиков самой большой и тяжелой штурмовой лестницы. Раб знал, и все вокруг знали – его приговорили к смерти. Он не получит свободу и землю, которую другие выжившие рабы получат за стеной Королевской Крепости в Стерре.

Кадету даже в голову не пришло, что, облегчив смерть Великой, он изменил Судьбу Королевства Стерра: в тот же день, собравшись в совсем другой палатке, все семь Воителей единодушно приняли решение: общий генеральный штурм – через день, начало рано утром. Нанести удар всей великой армией чугов. Один удар, и – не заканчивать битву, пока Королевская Крепость не будет взята. И в этом они дали друг другу Клятву Крови.

Первые ряды штурмующих защитники Крепости разметали легко. Но когда, становясь на упавших, тесная вопящая толпа прижалась к Королевской Крепости, когда вверх к ее карнизу, раскачиваясь из стороны в сторону, поползли десятки штурмовых лестниц, когда на обороняющихся на карнизе ритмичным острым прибоем сквозь защитные крыши начали обрушиваться сотни стрел, а баллисты, огненные катапульты и требушеты чугов непрерывным потоком принялись поливать стены Крепости, и, главное, когда от Пограничных Ворот пошли и пошли с лестницами на плечах все новые и новые отряды великой армии чугов, постепенно заполняя все дно чаши кратера, стало страшно. У многих воинов Короля лица стали отрешенными, как у приговоренных к смерти, потерявших надежду на помилование – даже у тех, кто не стоял около бойниц Крепости или на ее карнизе, и не видел эту неисчислимую толпу врагов, а только слышал яростный беспощадный вой и крик – вопль целого народа, в котором было невозможно различить слова. А сквозь дыру в разрушенной Насыпной стене на дно кратера спускались все новые и новые тысячи чугов. Даже у Кадета перехватило дыхание, когда он оглянулся, опустив теплый от непрерывного огня, Каратель. Это была великая Армия.

Лестницы, уже упершиеся в стену Крепости, провисали под тяжестью чугов, ползущих наверх. Многие чуги срывались с этих длинных лестниц, и падали уже не на камень, а на головы тех, кто стоял внизу. А эти, нижние, закрывали свои головы шипастыми щитами, и, зло рыча, топтали упавших на камень дна кратера.

Вот сейчас генералу пригодился бы порох,- подумал Кадет. Выстоит ли генерал? И вспомнил свой последний разговор с мастером Ликка. Он случился через несколько дней после первой инициации Принцессы, еще по дороге каравана в порт Дикка. Был душный безветренный вечер, все, кто мог, вылезли из повозок и медленно шагали около них. Как уже бывало не раз, мастер Ликка подождал, когда Кадет поравняется с ним, засеменил рядом и вдруг затеял разговор о способах обжига глины. Он рассказывал об этом простом деле с такими утомительными подробностями, что Кадет заподозрил, что Ликка перегрелся. Однако, стоило только боевику лорда Соллера, уставшему от тягомотности разговора мастеров, отстать, как Ликка вдруг взволнованным голосом быстро спросил:

– Мастер Каддет! Ты отдашь лорду Барку секрет быстрогорящего порошка?

– Почему ты думаешь, мастер Ликка, что он мне известен? – удивился насторожившийся Кадет.

– Сейчас нас не подслушивают, мастер Каддет, прошу тебя, не трать это время, – торопливо произнес старик. – Ты знаешь так много в нашем деле, что я просто уверен, что ты знаешь секреты приготовления этого порошка. Если тебе нужны деньги, я дам их тебе в порту, там они у меня будут! Только не открывай гилям эти секреты, мастер Каддет! И я никому никогда не признаюсь в этом, мастер Каддет, даже под пыткой!

– Ты прав, мастер Ликка, я знаю этот секрет, – ответил Кадет. – Сохрани деньги для себя, потому что я не сделаю этот порошок для Королевства Стерра.

– Скажи мне, почему ты так решил, мастер Каддет? – Ликка снова споткнулся, потому что не сводил глаз с лица Кадета. – Я молю тебя, мастер Каддет!

– Я не доверяю лорду Барк,- ответил Кадет. – Для пороха в Королевстве Стерра еще не пришло время.

– «Пороха»? Хорошее название… Я верю тебе, мастер Каддет, – благодарно взглянув на Кадета, прошептал Ликка. – Я боялся, что они соблазнят тебя своим золотом или обещаниями. А потом я увидел, как ты изменял Судьбу их пленницы и понял, что твои интересы выше их золота и власти.

– Это так, мастер Ликка… Мастер, почему ты плакал, когда я лечил пленницу?

– Я жалел, мастер Каддет, что тебя не было в городе Лик княжества Жижа на Зеленых Землях,- волнуясь, мастер Ликка споткнулся и ухватился за Кадета, чтобы не упасть. – Наверное, ты смог бы вылечить и изменить Судьбу моей Лили. Воин генерала Варры, который пришел пленить меня, ударил мою Лили, когда она бросилась на его меч, защищая меня. А она была для меня всем, мастер Каддет! Всем! Самой жизнью.

– Мне очень жаль, Ликка!

– Да, генерал Варра спас мне жизнь, но его люди отняли жизнь у Лили. Он так торопился отправить меня в Королевство, что даже не дал мне времени оплакать ее… Еще бы, ведь она была всего лишь моей наложницей… Наложницей презренного евра… – Ликка проглотил слезы. Они прошли рядом двадцать шагов. Ликка высоко поднял голову, чтобы заглянуть Кадету в лицо. – Иногда она, мастер Каддет, приходит ко мне во снах, моя Лили. Она беседует со мной, и я вижу и слышу ее, а она не слышит того, что я говорю ей. И, кажется, не видит моих слез. Это мучительно, мастер Каддет! Я жду, когда эта мука сожжет мое сердце. И я решил, что мне не за что воздавать Королевству Стерра.

А сейчас порох мог бы смять порыв армии Императора чугов. Высота стены Крепости пока еще сдерживала напор штурмующих, но сквозь прицел винтовки Кадет видел, что чуги, как равнодушные к смерти и потерям муравьи, приставляют к стене все новые длинные лестницы, передают снизу наверх короткие дополнительные лесенки, пытаются привязать их к основным, большим, чтобы достать, зацепиться за нависающий над ними карниз, и он выстрелами сбивал самых смелых и ловких из них.

Крепость огрызалась стрелами, болтами, огненными шарами, потоками гарного масла, но врагов было много, слишком много. Казалось, что скоро они смогут сдвинуть, сорвать Крепость с фундамента и опрокинуть.

«Пожалуй, пора»,- решил Кадет, еще раз оглянувшись на подкрепления чугов за границей Пограничных Ворот, и видя, что уже почти вся армия чугов спустилась на дно карьера, уже не скрываясь, выпрямился в полный рост и поджег щепки. Они мгновенно вспыхнули, и Кадет бросил в огонь пропитанную черной смолой тряпку. Повалил черный густой дым. – «Ну, Варра!… Пора!» И, словно генерал Варра услышал его, в ответ на его призыв над карнизом Королевской Крепости тоже полыхнул густой клуб черного дыма.

Ему откликнулся дым у ближайшего водяного шлюза, а ему – другой, а там и третий и еще выше и еще!… Переданный по цепочке сигнал дошел до бывшего камнереза по прозвищу Огонек, и он первый навалился на толстый и тяжелый деревянный рычаг, открывавший первый, верхний шлюз Серебряного озера. То же самое сделали на двух других шлюзах, и древняя вода ледника потекла по ледяным каналам, все быстрей и быстрей. Казалось, что она, сначала тяжелая и сонная, еле заполняет каналы, но очень быстро вода поняла, куда ей можно журчать, течь, литься, устремляться, нестись, валить!…

Огонек поднял взор и попятился – все Серебряное озеро, которое он теперь так хорошо знал, дыбилось около шлюза и торопилось излиться, наконец-то!…

– Стерра! – крикнул он негромко, стесняясь вдруг появившегося у него в груди около сердца нового ощущения. – Стерра! Стерра!! – пронзительно закричал он изо всех сил. И в это мгновение это новое чувство – горячее и честное – разлилось в его груди, заполнив ее навсегда – чувство широкой всеохватной любви к своей земле и ее людям. Он стряхнул с лица внезапно пролившиеся слезы, взял багор и пошел отгонять льдины, которые могли помешать воде сделать ее дело.

– Стерра! – откликнулись на других шлюзах, открывая путь воде из Серебряного озера и других, тех, которые отряд выдолбил во льду ледника.

– Ну, давай, давай!… – с неожиданным для себя азартом торопил приход воды Кадет, всматриваясь в противоположную стену кратера, в которой были замаскированы устья каналов.

– Пожалуйста, пожалуйста!… – шептал лорд Чиррер, сжимая в руке меч на карнизе Крепости.

– Помоги нам Судьба! – помолился про себя бледный и суровый лорд Барк, с копьем в руках стоя во втором, рыцарском, ряду защитников карниза.

– Стерра! Стерра! – рядом с ним кричал мастер Кьюррик, встряхивая топором.

– Стерра! Смерть чугам! – кричали мечники, арбалетчики, лучники и алебардщики во внутренних коридорах Крепости, готовясь к рукопашной схватке.

«Еще полчаса,- хладнокровно просчитал ситуацию генерал Варра.- И все случится или не случится в моей жизни.- Еще полчаса мы устоим… Узнаю ли я, кто же родится у Зитты и Гитты?».

А вода, все упрямей и злей давя на замаскированную крышку, запиравшую устья нижних, широких глиняных труб, открывающихся в чашу кратера, все не изливалась, копила свою силу, медленно колеблясь вверх-вниз по всей длине вырубленных во льду каналов и озер, словно вздыхая или раскачиваясь перед первым, самым трудным шагом. Но побежали невидимые никому трещинки на глиняных крышках, напрягая их и выгибая. И сорвались крышки! И первая толстая струя выплеснулась из устьев труб в чашу карьера, сбивая с ног попавшихся ей на пути.

Вслед за первой, сорвало крышки у двух других труб, и еще две толстые упругие водяные струи обрушились на тесно стоящих воинов-чугов, разбиваясь об их головы и валя их с ног.

Кадет, уже не обращая внимание ни на что, творящееся у него почти под ногами, ни на тысячеголосый вопль армии чугов, теперь напоминающий какую-то песню, и определяющий ее напор, смотрел на осажденную Крепость, уставленную длинными и короткими лестницами, на прижавшуюся к стене Крепости армию чугов. «Они хотели запугать нас своим неистовым бесстрашием и равнодушием к смерти – подумал он о плане Воителей. – Глупо. Смерть не ценит бесстрашие и неуважение к себе».

Шум воды, с хорошим упругим напором равномерно падающей в чашу кратера, сначала не перекрывал песнь-вопль чугов, но холодная вода быстро заливала ноги воинам и постепенно добиралась до самых дальних рядов, плечами упирающихся в шершавую стену Крепости. Недоумение стоявших в тесноте воинов, почувствовавших воду под ногами, заставило их смолкнуть. Постепенно наступила тишина, словно вся армия чугов прислушалась, стихли и крики защитников Крепости, и тогда, в самом деле, все услышали шум воды. Ровный и облегченный, как шум изливающегося водопада.

И была минута навсегда запомнившаяся Королевским воинам, попавшая в исторические хроники, минута абсолютной тишины, взорвавшаяся испуганным воплем тех, кому вода подошла уже к коленям. Тех, кто обернулся, посмотрел себе за спину. И увидел поднимающийся и накатывающийся им на головы вал ледяной воды.

А вода все прибывала, все веселее, шумно и быстро скатываясь им навстречу в самые глубокие места на дне карьера, под само основание Королевской Крепости – туда, где камнерезами были прорублены самые широкие и глубокие ямы. Вода и тела толкающихся воинов легко скатывалась в них, и поднимался уровень воды, разделяя чашу кратера на две неровные части, водяным замком перегораживая путь к отступлению или бегству тем многим и самым смелым, отчаянным или горячим чугам, которые еще считанные минуты назад стояли у самой стены Крепости.

Генерал Варра откашлялся, выводя всех из оцепенения, и приказал:

– Дымы!

С готовностью откликнулись катапульты, метнув смоляные шашки прямо в гущу чугов, им на головы, повалил дым, мешая врагам разглядеть выход из кратера около Пограничных Ворот.

– Залп! Залп, ребята!- закричал мастер Кьюррик арбалетчикам и лучникам, его приказ пронесся по коридорам крепости, и Крепость ударила. И еще ударила. И опять!…

Армия чугов пока еще только с ропотом пришла в движение. Самые сообразительные заспешили к Пограничным Воротам. Но еще сохранялась дисциплина, чуги ожидали команд.

– Копья! – гаркнул генерал Варра, понимая, что сейчас происходит самое важное – перелом битвы. – Не жалейте копий! И еще раз, солдаты Короля, еще раз!…

Тридцать шесть копьеметательных баллист с края карниза выплюнули тысячу длинных копий в задние ряды армии чугов, убив и ранив тысячи воинов, и их тела, упавшие на дно чаши карьера снова резко приподняли уровень воды. И вторым залпом – еще тысячи.

Кадет взял в руки остывший Каратель. У него в запасе было еще около тысячи выстрелов. Он загородился свернутыми попонками, чтобы никто со стены Крепости не увидел его с винтовкой в руках, лег на край площадки и начал скупыми короткими очередями городить баррикаду из тел возле Пограничных Ворот. За этой резкой работой – надо было дождаться, когда чуг вскарабкается на край обрыва и окажется на нужном месте, он отвлекся от наблюдения за текущими событиями, и когда в следующий раз огляделся, вода все так же ровно продолжала пополнять образовавшееся в кратере озеро. А озеро кипело от взмахов многих тысяч рук тонувших и топивших друг друга чугов. А воздух рвался на полосы отчаянными криками солдат тонущей армии. Мельком взглянув на счетчик боезапаса Карателя – осталось около девятисот выстрелов, Кадет перенес все внимание на тех, кому помогали выбраться из воды. Важным чугам. Он убивал их равнодушно и расчетливо, словно он был на стрелковой тренировке в Кадетском корпусе. О, как легко быть слепо-беспощадным, когда защищаешь свое тело и свой интерес!

Воитель Императора, переодетый мечником, сбросил шлем, щит и утяжеленный нагрудник себе под ноги, когда вода дошла ему до пояса. Жаль было терять нагрудник стеррской работы – подарок последнего любовника, но он догадывался, что вода поднимется еще выше – не стали бы гили скрывать эту уловку с водой так тщательно, долго и терпеливо, если бы не были уверены, что ее хватит на всю армию Императора. Большой боевой кинжал с позолоченной рукояткой в форме восставшего мужского корня, подарок матери, он оставил при себе, для защиты: вокруг то и дело солдаты пускали в ход оружие. Этим кинжалом он только что убил одного из семи своих адъютантов, которого давно подозревал в излишней преданности Императору и который не поторопился выполнить приказ – спасаться в одиночку. Остался рядом. Зная Императора, иметь такого человека за спиной – верх легкомыслия.

Спасись, спастись – все мысли Воителя сейчас сосредоточились на этом желании, и, продираясь сквозь тесные мечущиеся в разные стороны отряды обезумевших воинов к стене кратера и убивая мешающих ему, а достигнув стены, мелкими шагами – то наступая на мягкие тела утонувших, то проваливаясь в воду с головой – он медленно и упрямо добрался до крутого обреза чаши кратера на краю Пограничных ворот. Прямо перед ним что-то невидимое и не слышимое разорвало сразу двух воинов, помогавших друг другу взобраться на обрез кратера. И Воитель не заторопился карабкаться наверх, по трупам, а спрятался за мертвыми телами разорванных на части солдат, во множестве плавающих вокруг. Разрываемые какой-то непонятной силой, они даже уже мертвые продолжали истекать кровью, насыщая ее цветом воду вокруг себя. Так умерла Великая Старуха, вспомнил Воитель, тоже залив своей кровью все вокруг. На стороне гилей какая-то новая сила, понял он. Это надо признать и изменить правила войны и жизни. Но Император не сможет измениться, и не захочет ничего менять. Значит, Император ответит за эту кровь, за гибель Армии, бесчувственно, как и полагается хорошему стратегу, подумал Воитель. Я побоялся поддержать принца Гигар, когда он говорил о возможности такого исхода решающей битвы с хитроумными гилями, так пусть Император ответит и за мой страх.

Армия погибла, понимал Воитель, стоя по горло в холодной крови на телах солдат, захлебнувшихся этой кровью. И дело не только в тысячах утопленных, словно они были беспородными щенятами, солдат и брошенном Армией, годами накопленном оружии, а в поражении духа чугов. Последнее такое поражение случилось век назад. Сколько лет понадобится Империи теперь, чтобы заново взрастить прежнюю ярость и бесстрашие? Если Судьба сохранит мне сегодня жизнь, Император ответит, знал Воитель.

Он простоял в холодной смеси крови и воды до самой темной части ночи, прежде чем начал осторожно и осмотрительно карабкаться через вал мертвых тел погибшей великой Армии чугов.

А тем временем на карниз переставшей огрызаться Крепости безо всякой команды вышло множество ее защитников, начальников и рядовых – такое страшное и торжественное зрелище, которое разворачивалось под ними, можно увидеть один раз в жизни. Они и смотрели, как один чуг топит другого, чтобы встать на его труп, вытягивая шею и задирая голову, а стоящий рядом вскрывает ему горло, чтобы на его теле приподняться повыше. Сегодня они победили, это почувствовали все. Наверное, они смогут победить и завтра. Никто, даже генерал Варра, еще не понимал, что они победили навсегда.

Вечером того же дня, когда в Армии чугов все, кому было суждено утонуть, быть затоптанным ногами, задушенным давкой, зарезанным товарищами и убитым защитниками Крепости – когда все они успокоились на дне новообразовавшегося озера, а другая, гораздо меньшая, спасшаяся часть Армии, без брошенного в воду оружия и доспехов отбежала в осадный лагерь, ощущение окончательной победы Королевства и конца войны тоже еще ни к кому не пришло – ни чугам, ни гилям. Воинов Короля сыто покормили, провели замену некоторых отрядов на карнизе Крепости, приказали готовиться к утреннему штурму. Воины подтягивали тетивы луков и арбалетов, сильно вытянувшихся за этот длинный день, запасались стрелами и болтами, зарядами и кольями для баллист и требушетов, и они делали эту привычную работу с каким-то новым веселым азартом, и много говорили о том, как при следующем штурме они встретят врага.

Лорд Барк, получая доклады от лорда Чиррера («Королевская Крепость не имеет разрушений, мой лорд!»), от генерала Варра («Убитых сто шестьдесят человек, пустяки, и какой боевой дух, Барк! Я отправил всех спать!), от лорда Интенданта («Пищи осталось на один месяц, мой лорд»), тоже не сразу осознал величие случившегося.

В сумерках, распустив штаб на отдых, он в одиночестве поднялся на карниз Крепости, окинул взглядом вид затопленного кратера и впервые за долгие месяцы почувствовал уверенность в будущем. «Мы выдержим и еще один подобный штурм». – понял он, и к нему пришло чувство облегчения. С этим чувством он лег спать, с ним же очень рано, на тихом розовом прохладном рассвете, проснулся, счастливо потянулся, заметив, что голова не болит и, не завтракая, заспешил на карниз Крепости. Во внутренних гулких коридорах Крепости кроме часовых никого не было, из полуоткрытых дверей казарм доносился храп спящих, в штабной комнате, пригревшаяся в лучах Светила, чирикала птица в клетке.

На карнизе сонные дозорные отдали ему честь. Прямо около требушетов и баллист вповалку спали воины из их обслуги.

Не гладкое озеро под ним не светилось голубым отраженным цветом неба. Оно было бугристым и грязно-серого цвета – это начал всплывать труп армии чугов, понял лорд Барк. Несколько живых полуголых чугов цеплялись за неровности на боковых стенах кратера, и только. Из устьев труб слабыми струйками вытекала вода. «Надо отдать распоряжение, чтобы закрыли шлюзы, – подумал лорд Барк. – Надо узнать, что творится в лагере у чугов». Позади раздалось привычное утреннее покашливание генерала Варра – трое адъютантов на руках вынесли кресло генерала, установили на карнизе. Подозрительно осмотрев озеро и стены кратера, генерал поднес к глазам бинокль.

– Ты хорошо сегодня спал, лорд Барк? Я спал очень хорошо. Послушай, Барк! Второго штурма, похоже, не будет – по такому озеру им к нам просто не подобраться. Интересно, сколько мы их утопила, а? Какие сигналы подавал мастер Каддет? – спросил он дозорных.

– Сигналов не было, лорд генерал Варра, – ответил один из дозорных. – И вечером тоже не было.

– Поднимите три зеленых пузыря! – приказал генерал. – Мы победили, а, Барк?

Королевская Крепость так и не дождалась ответного сигнала мастера Каддета. Только через одиннадцать дней – после того, как, излишне осторожничая, убедились, что остатки армии чугов, побросав множество палаток и повозок, ушли в сторону Империи, после того, как пробили в боковой стене кратера сливное отверстие, и загнившая вода со дна кратера почти полностью слилась, после того, как, зажимая носы от вони разлагающихся трупов, слегка обследовали кратер, а смельчаки мастера Кьюррика взобрались на смотровую площадку крайнего левого утеса Пограничных ворот, только после этого стало ясно, что мастер Каддет исчез без следа: из его укрытия, залитого кровью, в штаб лорда Барк скалолазы мастера Кьюррика принесли мешок с разнообразными мелкими вещами и остатками еды, лук с оборванной тетивой и пустой колчан. Под утесом они насчитали четырнадцать трупов чугов: зарезанных, удушенных, убитых мечом и с проломленными головами, там же лежал большой молоток с меткой мастера Каддета. А тела не было, не нашли.

А тело мастера Каддета в это время нежилось в бассейне «Робинзона», его язык наслаждался вкусом крем-брюле, а слух – любимой мелодией. У него было великолепное настроение, можно даже сказать – праздничное: во-первых, для всех, кроме Принцессы и Монаха, он исчез – пропал без вести, умер, был убит? Во-вторых – он свободен делать все, что ему заблагорассудится, и никому ничем не обязан, в-третьих – разведывательная вылазка на незнакомый континент в южном полушарии Гиккеи оказалась не напрасной: в неудобных и мокрых местах этого континента он нашел хром, молибден и полиметаллы. Руды залегали глубоко, и рядом копошилась какая-то примитивная жизнь, но все это были сущие пустяки. Холодные Земли – назвал он этот континент.

У него было много забот и ему приходилось решать непростые инженерные задачи на этих Холодных Землях, он был занят с утра до вечера, но каждый день перед сном его посещало беспокойство – Принцесса ему не звонила и не отвечала на его вызовы. По ее легкомысленности или какой-то невообразимо нелепой причине мешающей ей связаться с ним, Кадет попал в глупое положение: он не мог внезапно возникнуть в замке Лэннда или в столице Стерры, где, насколько ему было известно, в Королевской Школе преподавал Монах, – и там и там он числился в покойниках… Смутная тревога отравляла и минуты его пробуждения – сказывалась привычка знать, что с Принцессой все в порядке. Но Неспящая не тревожилась, и это было плохим, печальным знаком: ведь его Неспящая всегда заботилась о тех, кому он дорог и о тех, кто зависит от него – так или иначе, она всегда беспокоится только о нем. Все остальные становятся ей неинтересны.

Значит, решил Кадет после нескольких особенно тоскливых дней то ли ожидания, то ли обиды, Стрела, в конце концов, все-таки перевернула ту страницу в Книге своей истории жизни, на которой сначала его имя было написано большими буквами и часто, а затем ушло в примечания и сноски. Так говорил Монах, объясняя ему правила записывания историй.

Теперь Стрела начала писать новую страницу своей Книги, решил он. Как она начнет ее? Чье имя она впишет?

В сумерках дня штурма через бинокль он видел на карнизе Крепости лорда Барка в сопровождении Коменданта. Опустившиеся под грузом ответственности плечи, суровое выражение лиц и рук, решительно заложенных за спину – так выглядели в тот вечер эти лорды. «Удачи вам!», – мысленно пожелал им Кадет, вызывая по телефону Принцессу.

– Я уже измучалась, ожидая твоего звонка! – немедленно приняла вызов Принцесса. Она говорила громко и сердито, видимо, она была одна и в безопасном для разговора месте. – Ну, что у вас творится?

– Победа,- ответил Кадет. – Все наши друзья целы.

– Ты не ранен?

– Обошлось. Как твои дела, Стрела?

– Все так же. Скучно, однообразно и нечего не происходит. Как скучно быть женщиной в Стерре, Каддет!… А что ты сейчас собираешься делать?

– Сейчас оставлю следы гибели мастера Каддета, вызову джип и отдохну на «Робинзоне».

– Я бы сейчас приняла душ… – мечтательно произнесла Принцесса. – И съела бы пирожок с маринованными грибами. Теперь я их особенно люблю. И еще хочу кофе. Ты снял фильм о битве?

– Конечно.

– Потом посмотрю. Тут меня ночью не стерегут, Каддет… Могу подняться на смотровую башню замка, а ты меня подхватишь, а утром я вернусь?…

– Разумно ли это, Стрела?

– Конечно, глупо, я знаю,- сердито сказала Принцесса.

– Напиши письмо Монаху, объясни… И пожалуйста, сделайте вид, что вы скорбите по мастеру Каддету.

– Ну, Каддет, ты же понимаешь, что я не имею права носить по тебе траур… Да и не получится у меня.

Ее игривый тон царапал еще мягкую в те дни оболочку Кадета и даже задевал сердце.

– Конечно!

– Когда старик Лэннда вернется домой, как ты думаешь?

– Лорд Барк еще не понимает, что Стерра одержала победу. Наверное, навсегда. Вот он, стоит на стене Крепости и тревожится.

– Ну и пусть тревожится. Только бы скорей отпустил графа.

– Что ты задумала, Стрела? – обеспокоился Кадет.

– Расскажу, когда получится, Каддет. Ну, хорошо, лети, отдохни. И звони!

– И ты звони…

Это был последний звонок Принцессы за последующие почти два месяца.

Он многое успел сделать за эти два месяца, перебросив и установив на Холодных Землях горное оборудование, полевой энергоблок, плавильную печь и металлургическую лабораторию, и был каждый день напролет занят в разбросанных на обширной территории шахтах, мотаясь между ними на джипе, и дел все прибавлялось, потому что руды были бедными и залегали очень глубоко. Его старый полевой полуавтоматический изыскательский сепаратор по прозвищу Кабанчик, которому Кадет почти вручную доставлял из недр металорудные породы, трудился изо всех сил. Вообще-то он занимался привычным делом, по которому, оказывается, успел соскучиться, и временами увлекался, забывая о времени. И вдруг в сумерках очередного рабочего дня гребешок принял сигнал вызова.

– Каддет, это ты? – осторожным и неуверенным тоном спросил Монах. Связь была не устойчивая: Кадет находился на дне отрытой шахты, ремонтировал робота-рудокопа.

– Привет, дружище! Как я рад тебя слышать, Монах! Привет! Где ты? Как дела? – закричал обрадованный Кадет.

– Каддет! Ты слышишь меня?

– Монах, подожди минутку, я поднимусь на поверхность… Понимаешь, я в шахте…

– Каддет! Я не слышу тебя… Браслет Принцессы испорчен, она предупредила меня… хотя ты, наверное, меня не слышишь…- в голосе Монаха послышалась безнадежность. И связь прервалась. Кадет выскочил из шахты, послал вызов на браслет Принцессы.

– Каддет?! Это ты? Я боялся, что не запомнил наставления Принцессы по этой штуке, браслету, те-леф-ону, Каддет… О, Судьба! Подожди, сейчас я соображу, что делать… – Голос у Монаха был тихий, одышливый и болезненный. Что там у них случилось? Как браслет Принцессы попал к Монаху? Неспящая молчала. Голова у Кадета пошла кругом. – Каддет! Принцесса говорила, что ты можешь разыскать браслет, если его оставить включенным. Если ты меня слышишь, выключи связь и снова включи через минуту. – Минута тянулась целый час. – Каддет! Значит ты меня слышишь? Слава Судьбе! Я в гостинице на полпути из столицы в графство Лэннда. Еду в порт Дикка. И только сегодня отвязался от наблюдателя. Каддет, Принцесса говорила, что ты можешь прилететь за мной… Как же это сделать? О, Судьба, помоги мне… Сделаем вот так: в гостинице я скажусь, как сегодня, совсем больным и каждую ночь стану выходить подышать свежим воздухом на дорогу… Когда ты сможешь прилететь сюда? Сегодня? Завтра? Через день? Если сегодня – сделай один вызов. Если завтра – два, ну, и так далее… Завтра? Я оставлю браслет включенным, да, Каддет?.

В одной руке Каратель, в другой – медицинская сумка, собранный, как Черная Горная Кошка перед убийственной атакой – таким предстал Кадет перед сидящим в темноте под каким-то деревом Монахом. Быстро огляделся – вокруг все чисто.

– Привет, старина! Что с тобой? – Наклонился, обнял и сразу почувствовал: Монаху больно, трогать его надо осторожно. – Что болит?

– Меня помяли немного. Привет, Каддет! – Монах с трудом встал на ноги, обнял. – У меня плохие новости, Каддет.

– Потом все расскажешь, полетели! Все, дружище, все твои беды закончились!

– Еще чего! Я же вижу, как ты трясешься от нетерпения,- хмуро ответил Монах. – Куда идти? Чего-то я совсем плохо ночью стал видеть…

Бледный Монах с детским любопытством осмотрелся в джипе. Болезненно поморщился, когда Кадет пристегнул его ремнями безопасности – видимо, ему повредили позвоночник. На голых щеках были следы легких ожогов – пытали. От еды он отказался – у него шатались зубы, а вот сок, проглатывая горсть пилюль, он выпил с удовольствием.

– Принцессу обвинили… младшая леди Чиррер, мать лорда Чиррера… в том, что она, чуг, соблазнила его. Они оскорбили Стерры. Еще – Принцесса подготовила их побег в порт Дикка – его измена Королю. Ее задержали в Крепости, по дороге. У нее не было разрешения, подорожной. Задержали с боем. «Нарушение незыблемого порядка и законов Королевства Стерра, использование магии Холодных Земель, покушение на убийство слуг Короля» – вот такое обвинение ей предъявил лорд Барк, Верховный Прокурор.

– Понятно,- прошептал Кадет.- А почему тебя мучили? Тебя тоже обвинили?

– Я назвался свидетелем Принцессы. Поэтому допрашивали как лживого свидетеля… Но они не очень старались, Каддет… Я думаю, лорд Палач так мне заплатил за успехи своего сына в школе. Талантливый мальчик. Да и лорд Барк не хотел моей жизни… только криков, крови и слез. Мне стыдно, Каддет, но он получил мои слезы и кровь и крики… Я рассказал всю правду. Потом, когда меня оправдали и выпустили, мне даже предложили вернуться в Школу…

– Браслет у тебя… Как она сняла его? Что с ней?

– Она жива. Браслет у меня, Каддет, потому что ей отрубили левую руку, Каддет, поэтому.

– Что?! – Кадет крутым виражом бросил джип в направлении Пирамиды. – О, Судьба! Что там у вас произошло?! Где Принцесса сейчас, Монах? – Ледяная ярость проснулась в нем.

– Точно не знаю, может быть, в пути на каторгу, может быть, еще в тюрьме, в столице.

– На каторгу?!

– Ее приговорили к трем годам каторги, Каддет! Это смертный приговор!

– Ох!… Рука у Принцессы, Монах?

– В бою, Каддет. Топор мастера Кьюррика. Второй удар. Первый пришелся на браслет, поэтому он повредился. Она положила трех его бойцов при аресте. Но не насмерть, потом они выздоровели. Суд решил, что это действие магии Холодных Земель. Потом много удивлялись, что она не истекла кровью. Решили, что это тоже магия.

– Ох!… А браслет, Монах? Как он попал к тебе?

– На суде ее спросили, какое у нее имущество, она сказала: мой конь Баку, моя одежда, браслет и серьги. Коня купил лорд Лэннда. Серьги при мне сплющили молотком, прямо в зале суда. Браслет тоже хотели испортить, но он оказался крепким. Любой свободный человек может в зале суда купить имущество осужденного, по законам Стерры. Закон Стерры… Я купил. Дешево – больше никто не хотел его покупать. Потом мне дали с ней немного поговорить – право ее свидетеля или родственника. Лорд Барк все делал по закону. Она плохо выглядит, Каддет. Но не трусит. Сразу стала учить меня пользоваться связью.

– Она мне что-нибудь передавала?

– Нет, Каддет. Она хотела написать лорду Чирреру, но ей не разрешили. Она попросила меня найти его – скорее всего он в замке Лэннда: в Стерре дворяне не сидят в тюрьме. Я туда и ехал, да вот, разболелся… Я не могу сказать тебе, что она хочет передать лорду Чирреру, я дал слово.

– Ох, Стрела!… А лорд Чиррер?

– Их судили раздельно. Тоже – нарушение незыблемого порядка и законов Королевства Стера и еще измена Королю,- Монах хмыкнул. – Он тяжело ранил мастера Кьюррика, когда попытался освободить Принцессу. Граф Лэннда…

– Где каторга в Стерре, Монах? – позже спросил Кадет, закладывая вираж над заиндевевшим «Робинзоном» на стартовом столе Пирамиды.

Монах не ответил. Он спал. Расслабился.

Так же легко он заснул на диагностическом столе в медицинском отсеке «Робинзона». Смещение позвонков, трещины в ребрах, неполное срастание сломанных костей левой ноги, пародонтоз, катаракта и глаукома, возрастные изменения во внутренних органах, вирусный рак почек – таково было заключение робота-диагноста. Все поправимо и излечимо, кроме возраста. На хороший ремонт тела Монаха требовался месяц глубокой гибернации. Терпимо. Посмотрев на опутанного датчиками Монаха перед погружением его в заполненный охлаждающим паром саркофаг, Кадет, по старой, вернувшейся к нему привычке, произнес вслух: «Удачи, Монах!».

«Лорд Барк? – размышлял Кадет, собираясь в глубокий и, как он подозревал, многодневный рейд, – граф Лэннда? Мастер Кьюррик? – они не скажут, даже под угрозой смерти. Отпадает! Лорд Диккар, Резидент? Может не знать… Генерал Варра? Генерал Варра! Вот кто может знать и кто не побоится сказать мне!»

Имение генерала охранялось хуже некуда, можно сказать – совсем не охранялось! Громкий требовательный крик здоровых проголодавшихся младенцев хорошо заглушал шаги Кадета, прокрадывающегося вдоль стен дома и заглядывающего в его многочисленные комнаты через открытые по случаю духоты окна. Легко одетый генерал сидел за письменным столом, с пером в руке, задумавшись над листом бумаги.

– Не пишется, Варра? – сочувственно спросил Кадет.

– Да лучше еще два штурма выстоять, чем описать один, Каддет! – сердито ответил генерал. – Каддет! – подскочил он в кресле. – Ты жив?! Я рад! Заходи, лучше через окно, а то мои девочки всполошатся. Знаешь, они остерегаются дать подержать моих детей на руках даже мне!…

– Как их зовут, твоих детей, Варра? Заодно, скажи, кто родился? – на всякий случай Кадет не полез в кабинет генерала, а протиснул туловище в комнату через проем окна.

– Мальчик и девочка! – разулыбался генерал. – А я им никак не придумаю имена! Все требуют их имен, а мне ничего в голову не приходит…А ведь мне пора признать их своими детьми, Каддет! Подскажешь? Ты такие хорошие имена дал их матерям, Каддет!… Помоги!

– Назови их в честь твоей великой победы, Варра,- посоветовал Кадет.

– Это хорошая мысль, Каддет, она приходила мне в голову! Но – как именно?

– Винна и Викктор, – предложил Кадет. – На моем языке это означает «Победительница» и «Победитель».

– О-о-о, Каддет, дорогой друг! Как красиво! «Лорд Викктор», «Леди Винна!» Я твой должник, мастер Каддет! Как красиво! Надо сказать девочкам,- генерал начал перебираться из кресла в каталку.

– Я рад услужить другу,- сказал Кадет. – Извини, Варра! У меня есть к тебе срочный вопрос, генерал… Знаешь ли ты, где находится каторга, на которую отправляют Принцессу?

– Послушай, Каддет… Король добр, он смягчит участь твоей Принцессы… Доверься ему!

– Генерал, я доверился тебе, единственному. Итак, ты знаешь, где может быть Принцесса? Ей назначили каторгу.

– Каторгу? Значит, смерть… Хорошо, Каддет! Каторга в Стерре только одна – в свинцовых шахтах на севере, Каддет. Почему ты скрылся, друг? Тебя хотели наградить!

– Как мне найти место шахт, генерал? В тех местах есть какие-нибудь заметные ориентиры?

– Очень высокие горы отвалов, – прищурился генерал,- и множество маленьких плавильных печей. Ночью они хорошо заметны издали, Каддет. Хочешь похитить свою Принцессу? Ладно-ладно, это не мое дело!

– Спасибо, Варра,- благодарно произнес Кадет.- Желаю тебе вырастить Винну и Викктора крепкими, и чтобы они любили тебя.

– Мы больше не увидимся, Каддет?

– А разве мы виделись, Варра? – напоследок разглядывая генерала, спросил Кадет.

– Нет, не виделись. Но я хотел увидеться, Каддет. Прощай, друг!

Изучив зону шахт, Кадет понял, что, если он пропустит караван и не освободит Принцессу по пути на шахты, то позже, внутри полусотни глубоких дыр он ее быстро не найдет. Днем скрываться около дороги, ведущей к свинцовым рудникам, оказалось не так просто, как он надеялся: повсюду шмыгали люди, тащились повозки, скакали всадники со штандартами лордов и без оных. Хотя джип старательно имитировал свой цвет и форму под купу кустов на небольшом пригорке, все-таки слишком уж он был ненатурален, и скоро привлечет внимание случайного наблюдательного путника. Да и неизвестно было, как долго придется ждать караван преступников, направленных на рудники. Легкий способ отпадает, придется менять тактику, понял Кадет, ставя винтовку на предохранитель.

В скромном кабинете на третьем этаже Королевского Дворца при ярком свете трех светильников лорд Барк на бумаге цифрами подводил последние итоги войны и победы. Вознесенный признательностью и доверием своего Короля к самому трону – приняв из рук Короля корону Наследника трона – он с удовольствием испил сладкую чашу почестей и наград. А на ее дне оказались горькие заботы.

Нашлись люди, которые думали, что этот он, лорд Барк, в самое время тревог и страха – во время осады Королевской Крепости – убил несчастную глупую девочку, дочь Короля. Убил, чтобы стать Наследником. И никакие документы, доказывающие, что это сделали агенты Ока Императора чугов никого не могут убедить в обратном. Винят лорда Диккара – Резидента, винят лорда Барка, Наследника трона.

Деньги! В казне не было денег! Из-за осады и войны надолго прервалась торговля с портом Дикка – и только-только, совсем недавно в порт пошли первые торговые караваны из Стерры, с жалким товаром. А скоро – зима, торговля с портом прекратиться. Разросшаяся Армия Короля съедает множество продуктов и очень дорого стоит Короне – хотя впервые за последние пятьдесят лет полностью контролирует теперь все дороги на плоскогорье, заперев чугов за Желтыми горами, в границах их распадающейся Империи. Некуда девать переизбыток произведенного и трофейного оружия, хоть останавливай работу железоварных печей и кузнецов…

То, как он решил воспользоваться итогами победы, многим не понравилось. Обиделся генерал Варра – отказался возглавить армию, осадить и завоевать Империю чугов. «Нам хватит и собственной земли!». Глупец! Страна, которая не расширится на все Каменные Земли, будет вынуждена воевать снова и снова. А сейчас такой выгодный момент – рыхлая разрозненная Империя с ее неисчерпаемыми запасами золота… Глупец! Пусть поразмыслит на досуге в своем имении. Придется самому возглавить армию.

Лорды, отсидевшиеся во время войны в своих владениях, на словах превознося Короля и его Наследника, вошли во вкус самовластья и хотят, чтобы не воля Короля творила историю Стерры, а какой-то Королевский Совет!… Слепые хвастуны! Пример Империи чугов им ничего не сказал. Кинжал всего лишь одного решительного Воителя, спасшегося при штурме Королевской Крепости, освободил Золотой престол Империи, и теперь она захлебывается в собственной крови. Стерре нужен всевластный Король!

Победа над извечным врагом, доставшаяся так неожиданно легко, пробудила в народе Стерры какую-то неоправданную надежду на легкие и быстрые перемены. Лорд Диккар, бывший резидент Короля в порту Дикка, раскинул широкую сеть осведомителей по всей Стерре и теперь докладывает о совершенно несбыточных мечтах простолюдинов. Некоторые из них даже хотят отмены сословных привилегий!…

И еще было то, что теперь навсегда останется виной лорда Барк. При мысли об этом лорду всегда становилось душно и жарко и начинала болеть голова.

Лорд скинул с себя легкий кафтан, расстегнул ажурный ворот красивой рубашки – в кабинете было душно, а еще душней было от невысказанных и ненаписанных мыслей: когда-то Король с радостью передал ему часть своего бремени ответственности за Стерру, но вот война выиграна, а вернуть себе эту часть ответственность он не торопится. И не с кем поделиться невысказанным и ненаписанным, разве что вслух, опять пугая стражу, разговаривать самому с собой, или писать самому себе, что граничило бы уже с помешательством, или вновь с грохотом ломать кресла в кабинете, чтобы не сломать в себе твердую опору веры в порядок и законы.

Король, которого, как сообщают из всех концов Стерры, теперь все называют не иначе, чем Добрый Король, легко милует и награждает людей, многих из которых сам лорд Барк не миловал бы, а уж тем более не награждал. Сегодня стол лорда Барк усыпан прошениями безвестных и хорошо известных лорду людей, на которых рука Короля начертала «Да будет так». А решает так Король потому, что пристрастился к сладкому дыму из курильниц Зеленых Земель, неизвестно как, попавших во дворец. И все чаще лорд Барк видит не ясные и умные глаза своего Короля, понимающего тревоги и заботы своего друга и помощника, а блуждающий добродушный взор безвольного человека. И это только начало, понимал лорд. Как изменить неизменяемое?

От духоты ли или от появившейся несколько минут назад новой неясной и близкой тревоги лорд подошел к окну, необычно темному, распахнул его створки – и попятился, хватаясь за глупый церемониальный меч, потому что прямо напротив его окна в воздухе висело что-то громоздкое черное и уродливое. Первым желанием лорда Барка было захлопнуть створки окна, вторым – крикнуть стражу, а третье желание еще не оформилось, когда эта туша за окном вдруг резко приблизилась, и на ковер в кабинете кувырком впрыгнул человек, которого лорд Барк мгновенно опознал – пропавший без вести мастер Каддет. Он был очень странно одет – в какой-то черный облегающий его сильное большое тело костюм. Как змеиная кожа.

Лорд Барк удивился тому, что он не слишком удивился появлению мастера Каддета. Так, слегка. И не испугался. Теперь он ничего не боялся. Почти ничего.

Мастер Каддет загородил спиной дверь. У него в руках не было никакого оружия, но ведь у Великого и Могучего Вождя руки иногда были пусты, а с людьми и событиями он управлялся так, как цирковой жонглер с легкими мячиками.

– Плохие времена, лорд Барк? – спросил мастер Каддет, пристально разглядывая его. – Повремените, пожалуйста, звать стражу – я несколько дней искал встречи с вами, а сегодня терпеливо ждал, пока вы так напряженно размышляли. И вспомнил времена – счастливые времена! – когда нам надо было не размышлять, а действовать. Это было совсем недавно, не правда ли, мой лорд? – Лорд Барк кивнул. – Лорд Барк, времени у меня мало, поэтому я перейду сразу к делу,- сказал мастер Каддет. Никогда прежде он не разговаривал с лордом таким тоном, как с ровней, но лорд Барк почему-то не чувствовал прилива гнева. – Предлагаю вам поменять одну жизнь на две другие жизни.

– Я не боюсь умереть,- усмехнувшись, ответил лорд Барк. В эту минуту он действительно совершено не боялся смерти.

– Я в этом сомневаюсь, – не спросив разрешения, мастер Каддет сел в свободное кресло, подвинув его к двери. – Да и речь идет не о вас, – мастер Каддет легко, обидно легко махнул рукой,- вас уже почти нет, лорд Барк. Поэтому – забудьте о себе. Я говорю о Стерре, лорд. Любимой вашей Стерре. И еще я говорю о жизни Короля, против жизни и свободы принцессы Гигар и лорда Чиррера.

– Жизнь Короля Стерры?! – задохнулся лорд Барк. – Вы не посмеете, мастер Каддет! – Он встал поближе к раскрытому окну. Можно прыгнуть, если захочется. Нет, помешает темная тень, почти вплотную прижавшаяся к распахнутому окну.

– Какова Судьба Императора чугов, лорд Барк?

– Не так давно Император был убит и его семья уничтожена, мастер Каддет. В Империи, или что там сейчас от нее осталось, идет резня за Золотой престол,- торжественно улыбнулся. – Мы добились нашей цели. Им не до нас и еще, надеюсь, долго будет не до нас. Стерра в безопасности, – удовлетворенно произнес лорд.

– Не без моей помощи, да, лорд? А вы меня ничем за это не отблагодарили. Нехорошо, мелко… Но забудем об этом. А теперь подумайте, что будет со Стеррой, если она лишится своего знамени – Короля? И без вас? Смута и распри, смена династии, смена политики, смена Судьбы, я ничего не забыл? Это перечеркнет результат победы. Я не прав?

Лорд Барк тяжело смотрел на Кадета. Умный враг – посланец гибели.

– Ну, лорд Барк, решайте! Жизнь вашего Короля сейчас на кончике моего ножа,- насмешливо, воровской поговоркой поторопил его Кадет. – Я пройду весь Дворец, как тень, вы сомневаетесь в этом?

– Зачем это вам нужно, мастер Каддет? – тихо спросил лорд Барк. – Я постараюсь понять. Умру я или нет…

– Умрете- умрете…

– Я подозревал, а на суде я убедился в том, что принцесса Гигар изменила вам с лордом Чиррером. Она предала вас, мастер Каддет! Вы так глупо-благородны? Лорд Чиррер? Ваш удачливый соперник – обыкновенный простодушный смельчак. Я не понимаю, ради чего вы вмешиваетесь в наши дела? Не понимаю!

– Этого вы не поймете, – холодно произнес Кадет. – Ну, лорд Барк! Я тороплюсь!

– Это невозможно, мастер Каддет. Я не могу помиловать осужденных. Только Король Стерры может это сделать. Таков закон. Это – правда, – солгал лорд Барк.

– Спасая жизни Королевы и своей дочери, Король помилует принцессу Гигар и лорда Чиррера, как вы полагаете, лорд Барк?- решительно вставая с кресла, спросил мастер Каддет. В его руке появилась небольшая трубка с зеленым сиянием на конце. Оружие Холодной Земли. Такая же трубка, но без зеленого свечения, сейчас лежала в потайном ящике письменного стола лорда Барк. Он опробовал ее: в его руках она оставалась простым куском кости или старого дерева.

«Он ничего не знает о состоянии Короля и что дочь Короля убита, – понял лорд Барк, подойдя к окну. – Он не знает, что не эдикт Короля, а только мой письменный приказ решает Судьбу принцессы Гигар. Как использовать это? Как мне спасти мой план?!»

Из окна дул легкий ночной воздух. Темная громада неизвестного животного или механизма с Холодных Земель преграждала возможность прыгнуть в окно. Да и предчувствие не обязательности этого шага останавливало лорда Барк.

– Лорд Барк! Повернитесь ко мне лицом. Встретьте смерть, как подобает лорду, Барк! – голос за спиной лорда не угрожал. Напротив, как бы сочувствовал. – И, хотя принцесса Гигар не поручала мне этого…

– Я задумался о том, что можно сделать, – отозвался лорд, отвернувшись от окна. Он уже принял решение. Трубка смотрела ему в живот. – Послушайте, мастер Каддет! И все же!… Мне нужен довод, чтобы понять вашу настойчивость, мастер Каддет.

Мастер Каддет засмеялся – так противно-искренне, что лорд Барк обиделся: умирать под смех врага унизительно. А жить, осмеянным, оскорбительно.

– «Довод!»… Знакомое слово, помните? Ну, вот вам, в утешение, довод: принцесса Гигар спасла мне жизнь, лорд Барк. – Убежденность, с которой мастер Каддет произнес эти слова, произвели впечатление на лорда.

– Вам?!

– Да, лорд Барк. Только она могла сделать это, и она сделала. Как Королевская Крепость, и только она, спасла Королевство, не так ли?

Лорд Барк вспомнил мысль, которая, казалось сейчас, бесконечно давно пришла ему в голову – на церемонии заключения брака принцессы Гигар и мастера Каддета в порту Дикка: принцесса – последняя, нательная броня этого человека. Сросшаяся с ним, как кожа. И, лишившись это кожи, мастер Каддет стал уязвим. Очень уязвим, с удовольствием понял лорд Барк. Это хорошо. Это замечательно. Но… Теперь он, страшно и больно раненый, будет страшно и больно мстить. Внезапно, в любой следующий миг. И, как всегда, смертоносно. И все закончится, закончится для него, Барка, с юных лет жертвенно живущего ради переустройства Стерры. Жертвенно!… А что такое «жить жертвенно» мало, кто знает и мало, кто может и почти никто так не живет. Если сейчас его, Барка, жизнь прекратиться – все окажется напрасным: холодное расчетливое, лишенное даже подобия любви, ранее супружество, отравившее его молодость, вынужденное многолетнее лицемерие, раздавленные ростки искренних чувств и человеческих привязанностей и аскетизм, нарочитый аскетизм во всем… И все прекрасное упущенное в жизни, сегодня, сейчас, через мгновение обесценится бессмысленной смертью? И план, его тайный план все равно не осуществится… Придется жертвовать. Еще одна жертва.

Видимо, что-то отразилось у него на лице, потому что мастер Каддет спросил:

– Есть ли какой-нибудь способ нам с вами обойти этот закон, лорд Барк? Как разовое решение неразрешимого? Помнится, однажды вы нашли такое решение.

– Я помню,- отозвался лорд Барк. Он вернулся в свое кресло. – Оно тоже касалось принцессы Гигар. – Он сделал паузу, будто задумался, но это была игра: произнося слова «Таков закон. Это – правда» и подумав, что это ложь, он уже почти вспомнил о дополнении к древнему закону, такому же древнему дополнению. – Жизнь – за спасенную жизнь, это очень серьезно, мастер Каддет. В нашем суде это меняет дело. – У лорда улучшилось настроение. – Мне легко принимать законное решение, мастер Каддет, – внутренне усмехнувшись, строго произнес лорд. – Выкуп, мастер Каддет! Признавая ваше право участвовать в Судьбе женщины по имени Принцесса, как Верховный Прокурор, я имею право назначить выкуп. Если человека осудили не на смерть, он может откупиться от наказания.

– Замечательно! – тихо, одобрительно высказался мастер Каддет. – Поверьте, я всегда восхищался вашим умением вести дела.

– Напрасно вы так радуетесь. Вы не знаете, что по этому положению закона вес выкупа должен быть равен весу человека. Золотом, мастер Каддет!… – с удовольствием захлопнул ловушку лорд Барк. Поторгуемся… Однако, мастер Каддет от этих слов не растерялся.

– Золотом? – переспросил он. – Куда принести? – с отвратительной ухмылкой он посмотрел куда-то в угол выше головы лорда, и лорду очень захотелось обернуться и узнать, куда так заинтересованно смотрит мастер.

– У вас есть столько золота? Настоящего золота? – насмешливо спросил лорд Барк, хотя уже угадал ответ и почему-то верил ему. Он не выдержал, быстро обернулся, но за своей спиной не увидел ничего нового – только парадный портрет Короля на стене.

– Империалы подойдут? – Насмешливый тон наглого собеседника раздражал лорда, но мастер Каддет не лгал.

– Могу я узнать, откуда у вас столько золота, мастер Каддет? – спросил лорд Барк скорее по привычке Верховного Прокурора, чем из интереса узнать это. Сейчас это не имело значения: сделка была и законной и выгодной. Для Короля, для Стерры. И для меня, чуть запнувшись, признал лорд Барк. Золото укрепит нас всех.

– Приданое принцессы Гигар, мой лорд,- почему-то засмеялся мастер Каддет. – Хотя, я не вправе распоряжаться им, не посоветовавшись с самой принцессой Гигар… Устройте нам встречу, лорд Барк?

– Это невозможно,- усмехнулся лорд.

– Есть еще один способ уладить вопрос с выкупом, лорд Барк,- холодно произнес Кадет. – Сейчас я возьму Короля Стерры в заложники. Чтобы не тратить приданое принцессы. Я не убью, нет, но лишу Стерру Короля. И – другого выхода у меня просто нет – в таком случае, перед этим я обязательно убью вас. Повешу под портретом Короля. Вот такой расклад, лорд.

– Да, – согласился лорд Барк. – Вроде бы – беспроигрышный вариант. Чего вы ждете?

Кадет усмехнулся:

– Значит, все-таки вы как-то подстраховались на этот случай, лорд Барк! Я так и думал…

– Не понимаю этого слова… «подстраховаться».

– Не важно! А ведь у меня есть еще один способ добиться желаемого, лорд Барк: выкрасть принцессу Гигар, – как бы рассуждая вслух, произнес Кадет. – Прямо сейчас же пыткой вырвать у вас тайну местонахождения Принцессы, оторвать вам голову и с ней подмышкой, как с вашим приказом или пропуском, освободить принцессу Гигар. Это вполне мне по силам, я думаю. Шея у вас не очень толстая.

– Этот план не годится, мастер Каддет,- спокойно возразил ему лорд. – Принцессу Гигар убьют при любой попытке ее освобождения. Рядом с ней постоянно находится специальный человек. Это очень рискованный способ, мастер Каддет. Вы – великий воин, вне сомнений. Но, мы с вами знаем, всегда существуют сотни и сотни случайностей, которые могут помешать вам. А я позаботился, чтобы на пути освободителя принцессы было множество неожиданных препятствий. Я бы не советовал вам прибегнуть к этому способу, если принцесса Гигар нужна вам живой. И что: вам жалко золота? – искренне удивился лорд.

– Вы всегда хотите выигрывать, да, лорд Барк? Вы такой предусмотрительный, лорд Барк… Ну, раз так…ваша голова мне не нужна. – Зловещая трубка уставилась лорду Барку в лицо. – Выбираем вариант с Королем Стерры!

– Подождите! – резко и зло произнес лорд Барк. – Глупо! Я согласен! Выкуп! И я помилую их. Я не боюсь смерти, коммодор Каддет, поймите! Просто, мне надо остаться жить.

– Ну, конечно – ваша драгоценная жизнь!… Другого я и не ждал. Но за нее я золотом принцессы Гигар платить не буду, лорд Барк,- презрительно усмехнулся мастер Каддет.

– Я не боюсь смерти, – высоко поднял голову лорд Барк. – Я не желаю потрясений в Стерре.

– Ну-ну… допустим. Мы договорились? – Лорд кивнул.- Я помилую вашего Короля и вас и Судьбу вашей Стерры,- подтвердил мастер Каддет голосом Великого и Могучего Вождя с Холодных Земель, убирая зловещую трубку в рукав своей одежды. – Однако, я беспокоюсь о здоровье осужденных, лорд Барк. Давайте поторопимся. Предлагаю, провести обмен помилованных на выкуп по дороге на то место, где я нашел гору минерала «гипс», ваши люди знают это место. Если что-нибудь не получится, я нанесу визит вашему Королю. Разумеется, сначала я позволю вам убедиться в том, что я убил Короля, чтобы вы умерли, уже не имея сомнений на этот счет. Это честно, верно?

– Через неделю, – взвесив все, решил лорд.

– Надеюсь, никакого яда… никаких засад…

– Это похоже на оскорбление, Каддет,- ледяным тоном произнес лорд Барк.

– Похоже,- согласился Великий и Могучий Вождь. Он подошел к окну. – Это все, Барк.

– Что это? – указав на черную тень, висящую в воздухе за окном, спросил лорд.

– Это моя повозка с Холодных Земель.

– А что было у тебя в руке?

Вместо ответа мастер Каддет выплеснул из рукава зеленый луч в сторону пустого кресла, и оно с грохотом развалилось на куски. В кабинете запахло как после грозы.

– Кто ты, Каддет?

– Бродяга, – с усмешкой ответил Кадет. – Ты был прав, лорд, с самого начала нашего знакомства.

– Я не хотел бы снова увидеть тебя, Каддет.

– Жизнь – непредсказуема, Барк, – ныряя в темноту своей повозки, ответил этот странный и опасный чужак.