«Строго секретно.

В.Вебер

Табель срочных донесений.

В штаб ВВС.

(Копии отосланы генерал-лейтенанту Диденко В.Г., генерал-лейтенанту Балашову В.С. и Плаксину А.А. в 22-й Центральный НИИ Минобороны.)

Осмотр предоставленных тел двух неизвестных я провел в секционном зале спецобъекта «Метеостанция» в присутствии полковника Шершня, капитана спецназа Пантюхина и представителя спецлаборатории НИИ «Тяжмаш» старшего научного сотрудника Г. Завьялова, командированного по запросу из Екатеринбурга и проводившего видеосъемку. (См. Видеоархив. Кассеты: 114–119 и файл № 204 из Особого фотофонда.) К вскрытию приступили в 12.30 по Москве.

Трупы сильно обгоревшие, внутренние органы отсутствуют, имеются собственно скелеты и местами фрагменты кожных покровов. Эпидерма по внешнему виду очень сухая. Длина тел соответственно 27 см и 30 см. Черепа в обоих случаях вытянутые, состоят из четырех костей – затылочной, лобной и двух теменно-височных. Четкого разделения между височными и теменными костями не просматривается. Мозговой отдел преобладает над лицевым. Зубы в обоих случаях отсутствуют.

Антропологические данные позволяют отнести эти существа к разумным. Кости таза сформированы по типу прямоходящих. На спиралеобразном позвоночнике имеются остатки пушкового волоса, типа ворса. Руки и ноги скрючены. На каждой конечности по шесть пальцев (полидактилия). В обоих случаях верхние конечности доходят до уровня колен. Кости не хрящевидные, но нормальные, трубчатые. Половые признаки, как первичные, так и вторичные, отсутствуют. Меньший труп сжимал в правой руке яйцеобразный металлический бокс, который прилагается к материалам. Отпечатки верхних и нижних конечностей зафиксированы в гипсе.

Я склонен согласиться с высказанным Вами ранее предположением, что это те же самые карлики-рептоиды (тип «Грейс-серый»), которых в прошлом году Вы уже привозили на экспертизу из Нижнего Тагила.

Чтобы снять все вопросы, предлагаю провести дополнительную генетическую экспертизу в военной лаборатории новосибирского Академгородка.

Подполковник медицинской службы

С рапортом военврача сверено.

Г.Шершень».

Начальник в/ч 25840 полковник

 

1

Когда в маленький, стоящий отдельно от горбольницы морг привезли труп Лазаревой, там уже был судмедэксперт Губанов с новеньким санитаром Петькой Воробьевым. Он работал тут едва ли месяц.

Приняв покойницу, Петька отвез ее на железной тачке куда следует, а после они решили поужинать в комнатенке рядом с небольшим церемониальным залом: помещения соединял проход, в котором висела покрашенная в черный цвет марля, исполнявшая роль ритуальной занавески между миром живых и миром мертвых. Ужин предполагал неспешные разговоры на сугубо философские темы.

Санитар любил слушать бывалого и говорливого Губанова, не скупившегося на истории из жизни.

Судмедэксперт разложил на газетке бутерброды и попросил Петьку разогреть чаю. Потом они по привычке расселись за столом, и разговор как-то сам собой зашел о недавнем неприятном случае с трупом младенца гражданки Фурман. У той после родов случилось временное помешательство – она вообразила, будто родила чудовище. Дитя, правда, от нее сразу забрали, но мать все-таки как-то прокралась к нему в палату и нанесла восемнадцать ударов ножницами.

– Так оно иногда в жизни бывает – родился и уже рискуешь погибнуть, товарищ Петя. А чья вина? Вроде бы женщины, но она, возможно, находилась в состоянии аффекта…

– А вот если наоборот, Сергей Кузьмич, бывало ли у вас когда-нибудь, чтобы трупы вставали? – стал допытываться любознательный Петька.

Губанов улыбнулся и произнес, словно институтский профессор:

– Этот феномен описан во многих учебниках судебной медицины и называется по-латыни весьма красочно: vita minima или vita reducta. Конечно, такого не должно быть в принципе. Но отдельные исключения случаются. А почему это тебя интересует?

– Еще с детства об этом думал. Тогда пацаны всякие страшилки рассказывали. Значит, все-таки случаются, – покачал головой санитар и взглянул в сторону помещения, где лежали трупы.

– Очень, очень редко. При отравлениях или охлаждениях бывает. Но вообще-то бóльшая часть судмедэкспертов с этим не сталкивается. Так что это экзотика, в общем, не бери в голову.

– Но иногда-то, как вы говорите, бывает… – продолжал допытываться Воробьев.

– При правильном осмотре трупа не опознать такое состояние нельзя. Если труп осматривает хотя бы мало-мальски подготовленный врач, ошибки быть не может. Мы на что глядим-то? На достоверные признаки смерти. Если есть трупные пятна или трупное окоченение, то это – стопроцентный труп.

Исключений тут не бывает. Мы это все видим и говорим – да, это смерть. Надо же, помер человек! Или вот – голова рядом с телом лежит – это же видит каждый. Какие же тут сомнения, коллега? В чем? Другое дело – захоронить живого человека. Это возможно при невероятном стечении множества случайностей или по грубой халатности тех, кто соприкасается с телом. Я могу подобное оживление так представить – труп вообще не осматривался врачом. А это является уже само по себе проступком и влечет уголовную ответственность. Или другое – если с трупом не все чисто. Вероятность, например, умереть от удара молнии или попасть под машину значительно выше, чем быть погребенным заживо.

– Логично конечно, но вот что читаю тут в газетке, – Воробьев достал ее из матерчатого портфеля и процитировал: «В буквальном смысле слова из могилы вернули тракториста Цезаря Марсино из Никарагуа. 24-летнего молодого человека, которого врачи признали умершим, похоронили. На следующий день посетители кладбища услышали звуки, исходящие из одной могилы. Подойдя ближе, они отчетливо услышали, что оттуда раздаются крики о помощи. Местные власти вскрыли гробницу, затем гроб, и оттуда, ругаясь, вылез тракторист, которого посчитали умершим…»

– Ну что ж, коллега, – завелся судмедэксперт, – давай рассуждать здраво. Поступает труп без очевидных признаков жизни. Так? Так. Со стула, скажем, упал во время приступа. Может такое быть? Может. И было не раз! Мы физически воздействуем на тело и смотрим – есть ли неврологическая реакция? Это первое! Ну, скажем, надавливаем на большой палец предполагаемого трупа, чтобы вызвать боль. Наш труп – ноль эмоций, молчит. Хорошо, идем другим путем – берем фонарик, сморим зрачки. Реагируют или нет? Скажем, нет. Идем далее – стетоскоп, слушаем – есть ли сердцебиение? И одновременно проверяем пульс на сонной артерии. Верная вещь. Прослушиваем грудную клетку с обеих сторон – как там с дыханием у него? Ах, и его нет! Все – сеанс, как говорится, окончен. Кина не будет. Жизнь – всего лишь совокупность сил, сопротивляющихся смерти. Если сил нет – нет и жизни. А этот твой никарагуанец… еще, смотри, провести в могиле целые сутки и не умереть? Я в это тоже не верю. Но в твоем Никарагуа, думаю, могилы внешние, типа склепа. А в России закапывают в землю. Конечно, мог халтурщик отправить в землю ошибочный труп. А вот дальше… Дальше, коллега, у нас труп в нашей родимой земле не имеет шансов.

– А вот я еще про Мессинга слышал… Он в состоянии каталепсии попал в морг и там как-то несколько дней провел.

– Теоретически, конечно, может быть все что угодно, например, Лазарь Четверодневный, тот, что был воскрешен Иисусом Христом через четверо суток после погребения. Помнится, Соня Мармеладова читала одиннадцатую главу из «Евангелия от Иоанна» Родиону Раскольникову. Тот самый кусочек, где говорится о чуде. Так что все может быть… в романах, в фильмах ужасов. Но не в жизни. В жизни законы непреложны и трагичны. А все эти разговоры о воскрешениях от того лишь, что большинство людей боится умереть. Инстинкты не позволяют нам быть реалистами. Нет, дружок, трупы не встают.

И не бегают. Так что спи спокойно и не тревожь свое мятежное воображение.

Едва врач замолчал, за марлей раздалось странное копошение.

– Санэпидемстанцию давно пора вызвать, – сказал судмедэксперт. – Крысы?

 

2

Птицы!

Птицы были в крови!

Целая куча под панелью управления. Много птиц… Они возникали снова и снова. Наваливались в кучу и вновь, словно куски бумаги, разлетались под грохот и свист. И с каждым разом куча становилась все больше и больше…

И вдруг все разом прекратилось.

Стало очень холодно, темно, и неприятно запахло.

Оля почувствовала, что лежит в какой-то комнате или зале, где помимо нее находится кто-то еще. Она не решалась открыть глаза, так как с ужасом поняла – этих «кого-то» много, и все они почему-то лежат.

«Что это? Больница? Палата? Ночной пляж?» – промелькнули в голове вопросы. Она не могла понять, как попала в это помещение без света и с множеством беззвучно лежащих в темноте людей.

Последнее, что она помнила, это как вышла с шофером из кабины. Но зачем? – этого уже она объяснить не могла.

Оля почувствовала, что рядом с ее рукой лежит еще чья-то. Кажется, даже мужская. Слева от себя она обнаружила впотьмах еще одну мужскую руку!

«Изнасилование!» – с ужасом подумала она. Но тут новая мысль показалась ей и страшней, и точней.

Ее ударило словно током. Она дико взвыла, поднялась и с распростертыми руками пошла, переступая через мертвецов, на тусклый свет в проеме. Не пройдя и нескольких шагов, она споткнулась и упала на чье-то тело, а откуда-то сверху на нее свалилось еще чье-то. Казалось, мертвецы не хотят ее выпускать.

От этих объятий Оля закричала что-то совсем нечленораздельное. Дико, бессмысленно орала она, отстраняя от себя клешни мертвецких объятий. Это было как страшный бред, от которого невозможно проснуться, – оставалось только пережить!

Так, спотыкаясь и визжа, она наконец достигла черноватенькой марли, сквозь которую и пробивался тусклый и спасительный песочный свет. Ольга отстранила ткань и увидела двоих в медицинских халатах, которые с ужасом смотрели на нее. Их лица застыли, словно маски из папье-маше.

То, чего быть не могло, все-таки случилось.

Пожилой судмедэксперт рухнул со стула. Молодой санитар свалился рядом.

 

3

Ольга в ужасе выбежала во двор больницы. Судорожно подставив какие-то ящики, перелезла через ограду.

Очутившись на улице, она неуверенно побрела куда-то, как она думала тогда, наобум…