Семён Степанович убрал ствол от виска девочки. Крышку люка больше никто не дёргает. Вот и славно, не пришлось брать грех на душу. Он кое-как спустился по лесенке на дно овощной ямы. Усадив ребёнка на один из ящиков с картошкой, пошарил на полочке, где отыскался свечной огарок.

— Не бойся, — сказал старик, перезаряжая Винторез и ТТ, — с дедушкой не пропадёшь.

— Я хочу к маме и папе! — заплакала малышка.

— Ну-ка, тихо! Не реви, заберут они тебя скоро!

Удивительно, но девочка утихла. Дед переставил ящики с картофелем, капустой, свеклой и морковью. В самом низу другой, зелёный ящик из плотно подогнанных досок, на крышке — массивный замок. Конечно, никто не догадывался о его заначке, но осторожность никогда не повредит. Открыв крышку, с любовью поглядел на добро.

Пару гранат сунул в карманы, остальные убрал в рюкзак. Потом сноровисто собрал «калаши» и снарядил магазины. Все патроны не утащить за раз, вот досада! Семён Степанович отсыпал себе сколько влезло. Теперь старый брезентовый рюкзачок действительно оправдывал свое название, став круглым как колобок. Прихватив самый старый, потёртый временем АК, старик тихонько поднялся по лесенке. Девчонка вновь заплакала, думая, видать, что её оставляют. Дед сделал грозный взгляд и приложил палец к губам.

Приподнял крышку головой. Немного, на пару сантиметров. Осмотрелся, готовый в любую секунду палить во всё, что движется. Холодок боевого азарта приятно подымался по позвонкам, напоминая о боевой молодости. «Чисто. Куда же они подевались?» Только подняв люк полностью, увидел фуру, которая вынесла ворота детсада. Раздался звон битого стекла и глухие выстрелы. «Эге, да это, похоже, в саду бой идет» Спустился вниз. Рюкзак — на плечи. Оружие — на шею.

— Идём, малышка, ток от деда ни на шаг!

— Папочка приехал?

— Не знаю, кто приехал, пошли!

Кряхтя под тяжестью груза, выбрался наверх. Контроль окрестностей. Тишина, только непонятный шум из садика. Тяжело заныло сердце. Сколько же там ребятишек? Он не мог просто так взять и уйти. Он солдат, а солдат должен защищать. Да, стар и не так проворен, как раньше. Но что поделать, если больше некому? Девочка быстро забралась по лесенке, дед помог выбраться из ямы. Не переставая озираться, тщательно на все секретки запер люк.

Маленькая горячая ладошка легла в его морщинистую с буграми вен руку. Быстрым шагом, держа «калаш» на сгибе локтя, он повёл ребёнка вдоль забора к фуре. Созрел отчаянный, как всегда бывает в боевой обстановке, план. Они прошли через ворота. Встав на ступеньку, Семён Степанович дёрнул ручку двери. Слава богу, не заперто!

— Пойди сюда! — Он буквально закинул ребенка в кабину. — Назад полезай и сиди тихонько. Как мышка! Поняла?

— Поняла…

— А дедушка пока наведёт порядок…

Рюкзак и лишние стволы остались в машине. Только верный АК, три магазина и пара гранат. Как тогда, в Камбодже… Перешагнул тело мёртвой воспитательницы и, пригнувшись, скользнул к зданию лёгким шагом, которому позавидовал бы даже двадцатипятилетний спецназовец. Дверь детсада заперта. Похоже изнутри. Он обогнул здание и увидел выбитое окно в галерее перехода между корпусами. Осторожно заглянул внутрь и сжал зубы, ожидая увидеть страшную картину. Крови не видно. Несколько убитых монстров на полу, запах пороха и следы выстрелов на стенах говорили о недавнем бое. Жив ли тот стрелок? Вдвоем-то обороняться будет сподручнее.

Подтянувшись, старик несуразно перемахнул подоконник и оказался внутри. Ага, а вот и гильзы в том конце коридора. Он бесшумно направился туда, держа ствол наготове. Палец до поры дремлет на спуске, приклад надёжно упирается в плечо. Старость предательски крутит ноги. До поворота дойти не успел. Из-за угла выскочили рычащие на все голоса чудовища. «Вот, черти, неужто, почуяли?» Очередь застучала оглушительными раскатами, подсекая многосуставчатые лапы, пробивая хитиновые панцири и выбивая синеватые ошмётки. Семён Степанович скорее нутром ощутил движение за спиной, чем услышал. Уйдя перекатом с линии возможной атаки, развернулся и встретил очередью очередную бестию. Из глубин садика донёсся тревожный вой и цокот когтей. «Сколько же их здесь?» Дед вытер пот, застилающий глаза. Навеки заученным движением сменил магазин. Граната вынырнула из кармана, укладываясь ребристым корпусом в ладонь.

Прижавшись к стене, он ждал. Хорошо, если у тварей не хватит мозгов зажать его в тиски. Иначе будет совсем худо. Расчёт оправдался. Когда хищный гомон приблизился, и новые полчища вот-вот должны были показаться из-за угла, старик дёрнул кольцо и метнул за угол лимонку. Сжался, ожидая шальных осколков. Ба-бах! Ударная волна стиснула перепонки, всё заволокло дымом. Он дал туда очередью, но больше никто не появился. Лязг железной двери. Новые гады? Дед сплюнул известь, скрипевшую на зубах, и хищно уставился в прицел, припав на одно колено.

Он уже приготовился открыть огонь, но дым рассеялся, и перед Семёном Степановичем предстал толстый азиат с помповым ружьем. Увидав деда, он замер и облегченно вздохнул, расплываясь в улыбке.

— Эй, аксакал, падажды, нэ стриляй! Ваха свой, Ваха харощий!

— Тут есть ещё… — дед сглотнул слюну, — живые?

— Канещин! Ваха щайтанама стрелять, дети живой все, бабы тожи живой!

— Хорошо…

Откуда-то прибежал ещё один тип. Рыхлый, растрёпанный, но в форме, с ПМ-ом. И с совершенно дикими глазами.

— Старик! Не видел девочку? Маленькую!

— Курносенькая? Волос тёмный?

— Да! Да!

— А как же видал… да не трясись… сержант… в машине она, в фуре.

Дед устало закурил, провожая взглядом несущегося во весь опор гаишника. Надо бы подстраховать, а то, не ровён час, другие заявятся. Когда они с Вахой свернули за угол и вышли к открытой нараспашку кабине фуры, услышали тоненький писк:

— Папочка! Ты приехал за мной!