В нижнем храме Троицкого собора старицкого Успенского монастыря когда-то обращала на себя внимание приходящих редкая группа могильных памятников, скрывавших под собою некоторых потомков славной в истории Русского государства фамилии Тутолминых.

К сожалению, современные потомки уникальные памятники не сохранили. Нам же остается только представлять, какими они были на самом деле, прочитав уникальные записи первого дореволюционного старицкого краеведа Ивана Петровича Крылова в книге «Старица и ее достопримечательности», вышедшей в свет в 1915 году:

«…Расположенные почти по середине церкви в ряд по направлению от севера к югу, памятники эти как по своему внешнему виду, так и по оригинальности и разнообразию украшавших их знаков и фигур представляют из себя редкое сочетание разного рода символов, указывающих как на величие Тутолмин-ского рода, так и на характерные особенности некоторых погребенных под ними лиц. Всего надгробных памятников в церкви пять, а именно: памятник над могилою Тимофея Ивановича Тутолмина (1740–1809), его жены, сына его Алексея Тимофеевича (1770–1823), его первой жены и дочери Тимофея Ивановича. Наружный вид всех этих памятников представляется в следующем виде. Почти в самом центре церкви возвышается мраморный памятник, в виде обелиска, до самого потолка, вышиною приблизительно в 3 аршина, с усеченной вершиной. Постаментом служат для него две плиты, из коих: а) нижняя сделана из гранита, длиною 33/4 аршина, шириною 2 аршина 8'/2 вершков и высотою 6/2 вершков; б) верхняя сделана из мрамора, длиною 2 аршина 10 вершков, шириною 2 аршина и высотою 11 вершков. Первоначально этот памятник своею верхнею частью, через отверстие в полах, выходил в верхний храм так, что из верхнего помещения храма через отверстие, окруженною решеткою, можно было видеть всю величественную картину памятников. При архимандрите Агафангеле (1884–1888 гг.) пол был заделан, и верхний конец этого памятника, размером 3/4 аршина и 2 вершка, отрезан и в настоящее время хранится в монастыре. На западной стороне обелиска, на медной доске имеется следующая надпись: «Благодарный сынъ и безпример-ным отцу и матери». По сторонам этого памятника на верхней мраморной плите находятся две мраморные гробницы на мраморных подставках: с правой стороны — гробница Тимофея Ивановича, а с левой — его жены Елизаветы Арсеньевой. Обе гробницы украшены двумя гербами, при чем на гробнице Тимофея Ивановича вырезан дворянский герб рода Тутолминых, а на гробнице его жены — соединенный герб рода Тутолминых и Арсеньевых. На нижней гранитной плите около гробницы Тимофея Ивановича находится мраморная женская статуя с весами в левой руке (символ Правосудия), а около гробницы его жены — женская фигура с крестом в руке (символ Веры). По направлению к югу от означенного памятника, почти рядом с ним, на двух каменных плитах находится малый мраморный памятник сына Тимофея Ивановича Алексея Тимофеевича Тутолмина. На означенном памятнике с западной стороны на медной доске имеется следующая надпись: «Он былъ отецъ и покровитель всех страждущимъ, несчастнымъ и сиротамъ», а с восточной стороны на медной доске — надпись следующего содержания: «Поъ симъ камнемъ покоится тело покойного Гене-ралъ Майора и разныхъ орденовъ Кавалера Алексея Тимофеевича Тутолмина, родившагося в 1770 г. ноября 25 дня. Преставился 1823 года ноября 18 дня. Жития его было 52 года 11 месяцевъ и 21 день». На северной стороне большого памятника (обелиска) на каменной плите находится малый мраморный памятник первой жены Алексея Тимофеевича Варвары Михайловны Тутолминой. С восточной стороны на каменной плите опираясь урною на памятник, стоит в полный рост статуя плачу-щей женщины. Лицо ее находится на правой руке, лежащей на урне, левая же рука поддерживает урну. Как статуя, так и урна из белого мрамора. К востоку от этой статуи на той же каменной плите находится небольших размеров мраморная статуя ангела, который сидит на плите, опираясь на нее правой рукой. На южной стороне означенного памятника на медной доске имеется следующая надпись: «Варвара Михайловна Тутолмина, урожденная Арсеньева, супруга Генералъ-Майора и кавалера Алексея Тимофеевича Тутолмина, родилась в 1774 году ноября 19 числа, в супружество вступила 1794-го года майя 3 дня, скончалась в Рашкове на Днестре 1805-го года ноября 12 дня, тело покойной стараниями неутешнаго супруга, съ дозволения Благочестивейшаго Государя перевезено въ сей Успенский монастырь, въ майе месяце 1806 года, где с миромъ опочиетъ посреди ближних ея. Сооружен 1808 года сентября (число не вычеканено) дня». С северной стороны того же памятника на медной доске имеется другая надпись:

«Супругамъ, матерямъ и дщерям для примера, Для вечныхъ слезь моихъ, единый миг цвела, Ей были правиломъ любовь, надежда, вера, Въ сень Авраамлеву ввели ее дела».

Северней этого последнего памятника находится памятник дочери Тимофея Ивановича Марьи Тимофеевой Арсеньевой, урожденной Тутолминой. Памятник этот представляет из себя неравно понижающуюся к востоку плиту, в виде гроба, и сделан из камня зелено-серого цвета. На западной стороне этого памятника-плиты стоит древесный пень с обрубленным суком, сделанный из того же материала, что и плита, и такого же цвета.

С северной стороны памятника на деревянной доске имеется якая надпись: «Редкая дочь, супруга и другъ». С южной стороны также на деревянной доске имеется другая надпись: Подъ симъ памятникомъ погребено тело Марьи Тимофеевны Апсеньевой, урожденной Тутолминой: она родилась 1775 года августа 19 дня, въ супружество вступила 1791 года ноября 10-го, скончалась (далее часть деревянной доски отломлена, при чем ясна видна последняя цифра года смерти, а именно) 5 года июля 11 дня въ 8 часов по полудни». Эта группа памятников, по которым, кажется, собралась вся семья Тимофея Ивановича Тутолмина, даже при беглом обзоре их, представляет очень красивый вид и оставляет сильное и долго неисчезающее впечатление, несмотря даже на повреждение центрального обелиска. Почти все эти памятники поставлены Алексеем Тимофеевичем Тутолминым, получившим после смерти отца 18 имений в Подольской и 9 в Тверской губерниях…».

Интересные сведения о Троицком соборе можно почерпнуть из различных описей Старицкого Успенского монастыря. Так в описи за 1827 год находим: «.. По существу дела это церковь вовсе и не нужна была да и теперь не нужна для Старицкого Успенского монастыря, в котором и без нея слишком достаточно церквей, особенно если взять во внимание крайне малое число братии, Троицкая церковь построена по личному желанию Тутолмина, человека в свое время богатого с сильного. Недалеко от Старицы находилось на берегу Волги богатое его имение — роскошный дом, в котором собрано было много драгоценных картин, мраморных ваз, серебреных и бронзовых вещей… Вся церковь эта, сама по себе не большая так загромождена этими памятниками и фигурами, что в ней негде народу и поместиться… Надобно удивляться, как духовное начальство дозволило, — если только оно дозволило, — наполнить весь храм такими фигурами. Мы бывали в Петропавловском соборе в Санкт-Петербурге, в Архангельском соборе в Москве, где покоятся почившие Императоры и князья Всероссийские, — бывали в старинных соборных храмах (в Никулине городище), где покоятся удельные князья, — и нигде подобных фигур и памятников нет. Очевидно, в Старицком монастыре действовал прихотливый фантазер-барин, руководимый не чувством смиренной христианской молитвы за усопших, а духом тщеславия и суетной земной славы..».

В монастырской описи за 1853 год уже нет никаких сведений о памятниках и фигурах, которые находились в нижнем этаже Троицкого собора. «Как будто власть монастырская, под руководством и ответственностью которых составлялась опись, сами боялись за эти памятники и фигуры», — писал по этому поводу старицкий дореволюционный краевед И. П. Крылов .

В описи за 1880 год дается информация, что «нижний этаж церкви, где находятся эти памятники, до того сыр, что из отворенных в летнюю пору окон храма несло сыростью, как из погреба. Понятно после этого, что иконостас и вся утварь церковная скоро истлели; и в 1875 году престол в этом этаже по представлению нынешнего настоятеля монастыря, нарушен с разрешения епархиального начальства.

На содержание устроенной церкви Тутолмин ничего не положил; поэтому церковь его, сама по себе не нужна, служить для монастыря только тяжестию» .

В середине 20-х годов XX века в Старице побывал один из учредителей Общества изучения русской усадьбы Алексей Николаевич Греч, который, в частности, оставил такую запись о монастырском Троицком соборе: «…Собственно усыпальницей является и одной из церквей монастыря — розовый с белыми пилястрами храм под куполом в виде греческого креста, пристроенный вплотную к северной стороне соборного храма. Очень продумана была внутренняя архитектура церкви. Здесь, как в парижском Hotel des lnvalides (Дом инвалидов), в полу было устроено круглое отверстие, обведенное парапетом, позволившее видеть надгробные памятники семьи Тутолминых. Собственно, первоначально находился здесь только один монумент — гранитный обелиск на цоколе с двумя саркофагами по сторонам его, отмеченный высокими бронзовыми аллегорическими фигурами. Этот памятник, не вошедший еще в историю русской скульптуры, должен занять в ней не последнее место, отличаясь и строгой продуманностью композиции, включающей в себя даже архитектуру храма, и высоким качеством исполнения строгих ампирно-классических статуй. Его, скорее всего, следует поставить в круг работ позднего Мартоса или Пименова Старшего.

Однако печальны судьбы и этого памятника старого искусства. Еще давно не в меру рачительный архимандрит застелил досками отверстие в полу, не постеснявшись срезать для этого выступавшую вершину гранитного обелиска, а позднее, верно движимый добрыми намерениями, местный заведующий пытался перенести бронзовые статуи в музей. Одна из них, поверженная на землю, осталась лежать на полу склепа, оказавшись чрезмерно тяжелой для переноски; другая еще украшает памятник, ободранный и никчемно разрушенный. Да и стоит ли он еще сейчас? — не взяты ли на слом в пресловутый «утиль» обе аллегорические фигуры — ведь весовая ценность бронзы в наши дни гибельна для многих памятников старого искусства…

В темной (глубине) усыпальницы Тутолминых среди других более ремесленных надгробий начала прошлого столетия доживает свои последние дни произведение искусства, погибающее на наших равнодушных или, может быть, слишком усталых глазах…».

Еще совсем недавно Троицкий собор Успенского монастыря постепенно погибал. Смотреть на следы вандализма здесь было особенно обидно и горько. Железных дверей нет, вход замурован кирпичом, лестничная площадка, выложенная из белого известняка разрушена.

Западная сторона

Мужъ добродетельный, честный, человеколюбивый,

Пожертвовавший собою для сиротъ и соотечественниковъ своихъ.

Отечеству, царю, согражданамъ любезенъ,

Во время смутное онъ сирымъ былъ полезенъ.

Младенцевъ сохранилъ, бескровнымъ даъ покровъ

И твердостью своей очаровалъ враговъ.

При жизни онъ искалъ нещастных быть отцемъ,

По смерти праведникъ беседуетъ съ творцемъ .

Дмитрий Федорович Тутолмин (1776–1813), генерал-майор. На службу поступил пажем в 1790 г., ас 18 мая этого года — при Высочайшем дворе; в 1794 — камер-паж; в 1796 — поручик лейб-гвардии Гусарского полка; 1798 — штабс-ротмистр; 1799 — ротмистр .

В это время Д. Ф. Тутолмин служил начальником караула у императора Павла I. Сохранился любопытный документ, в котором описывается как Д. Ф. Тутолмину пришлось спасаться бегством от самого императора Павла I и тем самым сохранить свою жизнь. «В Гатчине, как везде, государь (Павел — А. Ш.) обыкновенно присутствовал при смене караула (…). Государь стоял посреди двора и командовал смену (…). Вступил караул от лейб-гусарского полка; при нем офицером был Тутолмин Дмитрий Федорович. У Тутолмина лошадь была ретивая; он не мог ее сдержать и, подъезжая к императору, обрызгал его грязью с ног до головы. Мгновенно государь пришел в крайнее раздражение и начал кричать. Тутолмин тотчас повернул назад; подъехав к караулу, соскочил с лошади и стал на свое место. Император бросился к нему с поднятою тростью; увидав это, Тутолмин побежал между шеренгами; император за ним; погоняясь некоторое время; наконец Тутолмин скрылся совсем. Император не кончил развода и возвратился во дворец. Страшно было взглянуть на него. На следующий день, отпуская караул, государь, как только увидел Тутолмина, подошел к нему, положил руку на его плечо и ласково сказал ему при всех: Благодарю тебя; ты вчера спас от беды и себя и меня».

В' 1800 году Дмитрию Фёдоровичу присвоено очередное воинское звание полковника со службой в лейб-гвардии Гусарского полка; в 1809 году по Высочайшему повелению Тутолмин назначен шефом в Литовский уланский полк (в котором с начала 1811 года служила «кавалерист-девица» Надежда Дурова). У Н. Дуровой упоминается (весна 1812 — А. Ш.) шеф и командир Литовского уланского полка «красавец Тутолмин», который в Вельске «отрапортовался больным» и оставил полк. В 1813 году по прошению из-за болезни Тутолмин уволен от службы в чине генерал-майора с мундиром и полным пенсионом жалования.

Д. Ф. Тутолмин неоднократно был в боевых походах: с 9 августа по 17 октября 1805 года (командир эскадрона) до Австрийских границ и за границей, проходя Галицию, Силезию и Моравию; 20 ноября 1805 года в сражении при Аустерлице; с 13 февраля по 24 марта 1807 года (исполнял обязанности командира полка в составе 3-х эскадронов) дошёл до Прусских границ и затем за границей, 24 и 25 мая — в резерв 1-й дивизии при преследовании неприятеля от местечка Гутштадта до реки Пас-саржи, потом в сражениях с французами 29 и 30 мая под городом Геильзбергом, а 2 июня — под Фридландом «в превосходных силах неприятеля несколько раз оного опрокидывал и удерживал линию»13. 20 мая 1808 года Дмитрий Федорович Тутолмин оыл награжден орденом Святого Георгия 4-го класса, «в воздаяние отличного мужества и храбрости, оказанных в сражении июня при Фридланде против французских войск, где с тремя эскадронами лейб-гвардии Гусарского полка атаковал два раза неприятеля в превосходных силах бывшего и, находясь впереди явил пример особой неустрашимости; когда же потом линия наша несравненным превосходством сил неприятеля потеснена бросился вперед и остановил стремление оного, который был опрокинут и жестоко преследован до самой деревни . Кавалер орденов: Св. Владимира 4 степени и Прусского Пурлемерит «За достоинство».

Дмитрий Фёдорович Тутолмин в 1801 году был женат на дочери умершего ротмистра Рижского карабинерного полка Александра Стефановича Мягкова Анне Александровне.

Иван Фёдорович Тутолмин (1837–1908), представитель старого дворянского рода Курской губернии.

Иван Фёдорович родился 25-го октября 1837 года; по окончании курса наук в 1-ом кадетском корпусе был выпущен в Пер-новские гренадеры в 1857 году, но, стремясь всегда к службе в коннице, уже через год надел мундир лейб-гвардии Уланского полка.

В 1863 году он был командирован для участия в военных действиях при подавлении восстания в Царстве Польском, и за рассеяние шайки у фольварка Слованты в Августовской губернии получил первую боевую награду — Анну 3-ей степени с мечами. В 1864 году Иван Фёдорович Тутолмин поступил в академию генерального штаба, окончив которую по 2-му разряду, вернулся обратно в свой полк, пройдя службу в рядах улан до полковника.

Вот какую характеристику дал ему боевой друг Ю. Елец, опубликовав статью «Памяти генерала И. Ф. Тутолмина» в журнале «Вестник русской конницы»: «Отличительной чертою Ивана Фёдоровича было его красноречие. Редко кто мог так красиво и пламенно сказать застольную речь. За это качество его в нашей коннице прозвали «Златоустом».

Лошадей Иван Фёдорович любил и хорошо знал, особенно ковку, причем для неправильных копыт сам всегда рисовал подковы, когда кто-либо из офицеров обращался к нему за советом.

Пооядок он любил до болезненности. Квартира его была всегда похожа на приготовленный к смотру военный корабль: в ней блестело, горело, и всякая вещь имела строго определенное место Иван Фёдорович всегда рано ложился, рано вставал очень много ходил пешком и настолько сохранял силы в старости, что в кругу близких на семейных торжествах до последних дней пускался в пляс, увлекая за собою молодёжь. Все вышеприведённые качества его души, его знания и характер послужили поводом для того, что покойный Великий Князь Николай Николаевич Старший назначил его воспитателем своего сына .

Тутолмин согласился в 1872 году взять на себя это почетное бремя с одним лишь условием, что в случае войны его на неё отпустить. И такой случай вскоре представился. Апрельское восстание 1876 года в Болгарии и начавшаяся за ним сербско-черниговско-турецкая война породили жесточайшие османские репрессии против славянского населения на Балканах. Он сразу получил назначение командиром в Кавказскую казачью бригаду действующей армии.

С ней он участвовал в переходе через Дунай, в бою под Ловчею, под Никополем, у деревни Дели-Сула, отразил нападение турок на Булгаринском мосту, у города Бресляницы взял с боем деревню Гредешти. 8 июля в первом бою под Плевною мы видим И. Ф. Тутолмина в отряде генерала Шильдер-Шульднера.16 июля он рекогносцинирует Ловчу, а 18 июля во 2-ом кровопролитном бою под Плевною руководит левым крылом отряда генерала Скобелева.

27 июля Иван Фёдорович принимает участие в конном бою под Ловчею.

20 августа, отмеченный Скобелевым за храбрость, спокойствие в бою и распорядительность, получает командование правым крылом отряда «белого генерала» и с боем овладевает высотами впереди города Ловчи.

22 августа Тутолмин участвует во взятии Ловчи, преследует со своими лихими кавказцами опрокинутого неприятеля и уничтожает его.

23 августа Иван Фёдорович дерётся опять на Плевненском шоссе, 27 — принимает участие во главе бригады при атаке Зелёных гор.

28 августа он отражает нападение турок на деревню Кришин.

30 августа в достопамятном штурме Плевны, обошедшимся русским войскам в 30 тысяч убитых, он действует против опять занятого турками Кришина и охраняет тыл и левое крыло Скобелевского отряда.

31 августа И. Ф. Тутолмин участвует в сражении того же отряда с частью армии Османа-паши.

I и 2 сентября Иван Фёдорович, в присутствии императора Александра II, руководил кавалерийским делом при Горном и в Дольном Дубняках.

11 сентября мы видим Тутолмина на усиленной рекогносцировке с боем у горы Рахова и горячем деле у деревни Селя-ны. Это живое участие в названных боях дает ему: Георгия 4 степени, золотое оружие, генеральский чин, мечи к Владимиру 3 степени и Сербский, Болгарский, Румынский и Черногорский ордена .

Кавказские казаки выбирают его в почётные казаки Луковской станицы Терского полка, а вскоре получает он и его мундир. В конце 1877 года Иван Фёдорович возвращается к своим обязанностям воспитателя Великого Князя Петра Николаевича, вместе с этим принимает живое участие в комиссии по переустройству российской конницы. Оставаясь в роли воспитателя, Тутолмин в 1882 году становится во главе офицерской кавалерийской школы, а через три года получает в командование 1 — ю кавказскую казачью дивизию с производством в генерал-лейтенанты. В 80-х годах XIX века в военный лексикон кубанских казаков вводится понятие «тутолминка» — комбинация бешмета с гимнастеркой. И. Ф. Тутолмин рубашке придал стоячий воротник и застежку на груди как у бешмета. «Тутолминка» вменяла бешмет; без черкески, подпоясанная кавказским поясом заменяла гимнастерку .

Десять лет Тутолмин командовал 1-ой кавказской кавалерийской дивизией, а в 1895 году назначается командиром 5-го армейского корпуса, расположенного в окрестностях Варшавы.

Корпусом Ивану Фёдоровичу пришлось командовать всего год, так как в 1896 году он назначается помощником генерал-инспектора кавалерии. Его поучительные смотры во всех округах были очень памятны среди кавалеристов. Через некоторое время Тутолмина назначают в военный совет.

7 августа 1908 года в Баден-Бадене скончался генерал кавалерии И. Ф. Тутолмин. Известие о смерти поразило всех его близких и друзей, так как всего за день до смерти он писал своему племяннику: «Чувствую себя гораздо лучше. Набираюсь сил: крепну».

Ю. Елец в конце некролога в журнале «Вестник русской конницы» писал: «Что же свело в могилу этого железного по энергии и здоровью, на редкость уравновешенного талантливого человека?

Скажу прямо людская злоба, несправедливость и зависть, и то печальное явление, которое можно характеризовать следующими словами:

«В России талантливость вменяется в преступление» .

Петр Акинфиевич Тутолмин (?-1798), сын ротмистра Акинфия Андреевича Тутолмина. Свобода, объявленная Манифестом о вольности дворянской (1762) и Жалованной грамотой Дворянству (1785), дали не совсем те результаты, на которые рассчитывала императрица Екатерина II. Полученные привилегии русское дворянство восприняло как возможность просто ничего не делать, предаваться праздности и пороку. Карточные игры, балы, кутежи, мечтательные прогулки в парках и поместьях для многих стали символом обретенной «вольности».

Частичная отмена Жалованной грамоты дворянству и новое наложение на него обязанностей службы, введенные императором Павлом I, самым пагубным образом отразились на психологии «благородного сословия». Протест помещиков против мероприятий императора Павла I, прикрытый высокими лозунгами «борьбы с тиранией», нередко приобретал карикатурные формы. Отстаивая свою «свободу», дворянство защищало право на отсутствие обязанностей перед родной страной. Некоторые видели спасение для себя в бегстве за границу. В конце XVIII века подобным «дворянским диссидентом» попытался стать П. А. Тутолмин.

В 1798 год было заведено дело на Петра Акинфиевича Тутолмина, который, после упразднения Брацлавской казенной палаты Военной экспедиции, занимал должность советника, служил в Бердичеве. Вместе с А. Н. Овцыным был послан властями Херсона в Волынскую губернию для сбора средств для армии. Украв из кассы остатки денег, они решили бежать за границу. Похищенные казенные средства предполагалось употребить на покупку паспортов.

Выправить документы взялся дворянский маршал Дубенского повета Волынской губернии генерал-поручик граф Миончинский (в других документах — Мянчинский). Однако при этом он донес на беглецов гражданскому губернатору Каменец-Подольского Янову. Не желавший упустить свою выгоду, граф сообщил властям, что получил в качестве взятки сумму гораздо меньшую, чем на самом деле, и следствие потом долго выясняло, сколько же он присвоил себе украденных денег.

Арестованных отвезли в Петербург. Следствие вел сам обер-прокурор А. Б. Куракин. Ничего хорошего Бердичевским вольнодумцам оно не сулило, поэтому П. А. Тутолмин решил не дожидаться развязки. 10 марта 1798 года он выбросился из окна и через пять дней умер в тюрьме. 3 июня Овцыну объявили его «яко дезертира, изменника и нарушителя присяги лишить чести, орденов и живота», бить кнутом, вырвать ноздри.

В тюрьме Овцин потребовал бумагу и чернила и стал подробно описывать свои воззрения на состояние умов в России, Особенно в ее западных губерниях. Сперва он излагал их в виде диалога с покойным Тутолминым, а затем сочинил целую «народную диссертацию о перемене правительства в империи нашей»Вышедший из-под его пера документ весьма колоритен и характеризует наивные диссидентские взгляды и психологию русских вольнодумцев конца XVIII века.

Овцын писал, что целью побега была Франция как образцовая высокоцивилизованная западная страна. Однако они с Тутолминым очень переживали, что имеют «гнусную фигуру», физически неразвиты, а потому боялись, как бы их не выгнали из столь совершенного общества, как людей недостойных. Они убеждены, что стать подлинными французами смогут, лишь выкинув «из головы страх подданного России».

Жизнь в «тиранической стране» наложила тяжелый отпечаток на их психологию: по словам Тутолмина (в воображаемом диалоге Овцына с ним), «для меня же право все равно, на троне ли сидеть или в тюрьме», ибо в России ты «сегодня генерал, а завтра безмундирная бродяга, которая поступком своим совсем не заслуживает наказания, а (подвергается ему) по капризу деспотизма, и так во избежание всего надобно или родиться, или сделаться республиканцем».