Вечером Енот и Блин на двух легковых машинах, приехали в Глухую балку. Они основательно освоили отведенный им участок у берега пруда. Поймав двух первых толстолобиков и сазана, Енот поручил водителям сварить уху.

После того, как все поели ухи и выпили по несколько рюмок спиртного, водителям было приказано, чтобы они не мешали шефам ловить рыбу и шли отдыхать к своим машинам.

К полуночи Енот с Блином так набегались от флажка к флажку, что от усталости едва не падали с ног. Однако отдыхать им не хотелось: рыба шла очень крупная. Когда она стала реже клевать, они нисколько не расстроились из-за этого, наконец-то появилась возможность отдохнуть. Теперь один рыбак успевал обслуживать восемь закидушек.

Енот решил, что первым пойдет отдыхать Блин. Пожелав Еноту удачи, тот ушел к машине, где спали шоферы.

…Блин проснулся от того, что его разбудил Чалый:

— Мне кажется, какой-то шум на берегу пруда.

— Наверное, рыбину здоровенную поймал, вот и радуется, как ребенок, — полусонно предположил Блин.

— Пойду гляну, что там происходит, — решил Чалый.

Находящийся в другой машине Горбыль продолжал спокойно спать. Его беспечность легко объяснялась: Чалый положил ему в водку небольшую дозу сенокала.

На берегу пруда Чалый стал свидетелем ужасной сцены: два огромных волкодава рвали на части Енота. Дождавшись, когда тот упал на землю и прекратил всякое сопротивление, Чалый подбежал к волкодавам и стал стрелять в них. Являясь телохранителем Енота, он неплохо стрелял из пистолета, но, чтобы не рисковать, выпустил в собак всю обойму.

На звук его выстрелов прибежали Блин и Горбыль. Осветив фонариками место разыгравшейся трагедии, они увидели Енота со скальпированным черепом и оторванной рукой и два трупа огромных волкодавов. Увиденное настолько потрясло очевидцев трагедии, что они потеряли дар речи. После затянувшегося замешательства Блин, опустившись на корточки и обхватив голову руками, застонал:

— Боже мой, что же теперь нам делать?

— Будем прятать труп или о случившемся сообщим ментам? — осторожно поинтересовался Чалый у Блина, который автоматически становился главарем их банды.

— В гробу я видел всю эту химию! Мы не будем брать чужой грех на свою душу. Пускай менты сами расхлебывают эту кашу.

— Тебе легко рассуждать, — недовольно произнес Чалый. — А что я скажу ментам? Где я взял пистолет, из которого убил собак?

Подумав, Блин сказал:

— Енот все равно уже мертвый, и поэтому вали на него. Скажи, что это его пистолет ты взял в машине.

— Если так, то пойдет, — согласился Чалый.

Место происшествия представляло жуткую картину. Несмотря на то, что Иваненко проработал в прокуратуре более десяти лет и ежегодно выезжал на осмотры десятков мест происшествий с наличием трупов, сейчас ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы приступить к работе.

Отправив труп Енота в морг, Иваненко вместе со свидетелями трагедии приехал в отделение милиции, где решил немедленно допросить их, тем более что было уже семь часов утра.

Он решил начать допрос с самого важного из свидетелей — Красношеева Олега Викторовича, известного под кличкой Чалый.

Чалый быстро и уверенно отвечал на вопросы следователя:

— Подопригора Василий Николаевич был владельцем малого предприятия общественного питания. Я у него работал шофером. Боясь рэкетиров, он по совместительству платил мне за то, что я его охранял. На это время давал мне свой пистолет. Когда я заканчивал работу и уходил домой, то отдавал ему пистолет. Так как вчера вечером я должен был его охранять на рыбалке, то он, как обычно, дал мне свое оружие.

— Если вы должны были охранять его, то как получилось, что вы отлучились и не уберегли от собак?

— Видите ли, мы вместе с Горбылем, извиняюсь, с Алексеевым Федором Степановичем, должны были охранять Василия Николаевича и Остапа Константиновича на берегу пруда, но им наше присутствие не нравилось. Они считали, что мы мешаем им ловить рыбу, и прогнали нас с Алексеевым к машинам в десятом часу вечера. Там мы стали с ним ждать, когда начальство нарыбачится. Федор Степанович уснул, я тоже задремал. Вы понимаете, как трудно продержаться всю ночь без сна?

— Конечно, — успокоил его Иваненко.

— Мне то ли приснилось, то ли я услышал около пруда шум. О своем подозрении сказал Остапу Константиновичу. Тот мне не поверил, но сказал, чтобы я сходил к пруду и проверил свои сомнения. Тогда я увидел огромных собак, которые терзали Василия Николаевича, но оттаскивать их от него побоялся, так как они могли бы и меня загрызть, как его, а поэтому мне пришлось их застрелить. Все пули всадил в них, пока убил, очень живучими оказались, сволочи.

— Вы не знаете, чьи это собаки?

— Нет.

— Натравливал ли кто их на Подопригору, или он стал жертвой случая?

— Я гадать не буду, так как не исключаю оба варианта. Какой из них в действительности имел место, решать вам.

— Я бы хотел, чтобы вы все же высказали мне свое мнение по данному факту, — более настойчиво потребовал Иваненко.

— Вы знаете, пруд находится в отдалении от населенного пункта и о нашем присутствии на берегу никто не знал. Таких здоровых собак в городе выгуливать опасно, а это глухое место самое подходящее для прогулки.

— Вы их хозяина видели?

— Нет. По-видимому, напуганный случившимся, он втихую от нас смылся в город…

Показания были убедительными и никаких сомнений у Иваненко не вызвали. После подписания своих показаний Чалый не стал спешить поскорее покинуть кабинет следователя, как обычно делают свидетели, а продолжал сидеть.

— Вы что-то еще хотите сказать? — догадался Иваненко.

— Хотел бы, но не для записи, а только для вашего сведения. Тем более что мне придется поделиться с вами не железными фактами, а своими сомнениями и подозрениями. Если такое условие вас устроит, то я согласен продолжить с вами разговор, из которого вы сможете почерпнуть для себя важную информацию.

Александр Васильевич ничего не терял, идя навстречу условиям Красношеева. а что-то важное почерпнуть из его рассказа мог. Поэтому он согласился выслушать Чалого «не для записи». Тот сообщил ему следующее:

— Подопригора Василий Николаевич — известная в нашем городе личность. Он является главарем солидной банды, в которой состою и я. Еще он известен как Енот. Не исключено, что по его заданию в санатории отравили Виноградова Евгения Даниловича — тоже руководителя банды нашего города, но только другой. Его отравили после того, как не удалась попытка убийства. После смерти Эльдара отношения между двумя кланами накалились и, возможно, перешли в войну. Я думаю, что трупами Эльдара и Енота эта борьба не закончится.

Внимательно выслушав Красношеева, Иваненко сказал:

— Ваша информация действительно представляет интерес. Но я бы хотел знать, почему вы решили ею со мной поделиться? Ведь эта драка вас не касается?

— Как знать, — поспешно возразил Чалый. — У меня сегодня ночью оказался пистолет Енота. Вы можете внахалку мне его пришить, как незаконное ношение огнестрельного оружия. Поэтому я, защищая свою задницу, предлагаю, пока еще не поздно, после допроса моих друзей немедленно произвести в кафе «Бирюса» обыск на предмет наличия в сейфе шефа патронов к пистолету. Не исключено, что там же вы можете найти много интересного для себя. Надеюсь, вы мою услугу не забудете и не дадите меня в обиду.

— Что же, спасибо за помощь. Постараюсь ею разумно воспользоваться. Думаю, ваши страхи в отношении себя напрасны.

Допрошенные Алексеев и Блинов подтвердили информацию, ранее полученную от Красношеева.

— Так вы говорите, что Красношеев стрелял по собакам из пистолета Подопригоры? — спросил Иваненко Блинова.

— А разве нет? — вопросом на вопрос ответил Блинов.

— Нет, почему же, он дал мне тоже такие показания. У меня появилось сомнение, не сговорились ли вы между собой, чтобы увести Красношеева от наказания?

— Сомневаться ваше право, а я сказал так, как фактически было дело, — заверил следователя Блинов.

— Чтобы развеять свои сомнения, я должен у Подопригоры произвести дома и на работе обыск с целью обнаружения боеприпасов к пистолету. Если их найду, то поверю вашим словам, если нет, то Красношееву грозит наказание до пяти лет лишения свободы.

Блин такой «подлости» от следователя не ожидал. Он знал, что обыск в доме Енота мог принести кучу неприятностей, к которым семья погибшего не была готова.

Теперь Блин сожалел, что заступился за Чалого, но было уже поздно об этом говорить. Он все же попытался.

— Видите ли, Александр Васильевич, — дипломатично начал Блин. — Я не хочу дальше лгать вам и выгораживать Красношеева. Фактически пистолет принадлежит не Подопригоре, а ему. Он меня уговорил, чтобы я помог ему выкрутиться и уйти от наказания. Теперь я сожалею, что дал ложные показания.

— Свои показания на очной ставке с Красношеевым вы подтвердите?

— Конечно. Да он и сам должен подтвердить мои показания.

Однако на очной ставке надежды Блинова, что Чалый согласится с его показаниями, не сбылись. Каждый стоял на своем. Психологическое давление пахана банды на свою «шестерку» не увенчалось успехом. Откуда Блинову было знать, что он имеет очную ставку с ярым противником, тонко разыгравшим свою карту? В сети его паутины оказался даже старший следователь прокуратуры.

Иваненко решил так:

— У всех вас троих и дома у Подопригори я произведу обыск с целью обнаружения и изъятия оружия и боеприпасов, запрещенных к хранению и ношению.

От своих пистолетов Блин и Горбыль заблаговременно избавились еще у пруда, до приезда туда оперативной группы. Обыски у них и у Чалого никакого результата не дали. В сейфе у Подопригоры Иваненко обнаружил пистолет Макарова, две обоймы и пачку пуль к нему. В кафе «Бирюса» были обнаружены ППШ, ящик с пулями, упаковка с десятью ампулами клофелина. Там же, в подсобном помещении, стоял укупорочный полуавтоматический автомат.

Результатом произведенного обыска Иваненко был вполне доволен, а поэтому, работая ночь и день без отдыха, не замечал ни усталости, ни голода. Силу ему придавали только вдохновение и азарт.

Где-то за неделю до описываемого события Иваненко получил из прокуратуры Сочи отдельное поручение по имевшемуся у них нераскрытому уголовному делу — отравлению клофелином Виноградова Евгения Даниловича. В этом поручении следователь прокуратуры Поспелов просил коллег оперативно проверить жену погибшего, любовницу и телохранителей на причастность их к убийству Виноградова.

Имея такую информацию, Иваненко не задумываясь изъял дома и на работе у Подопригоры не только оружие и боеприпасы, но и клофелин с укупорочным полуавтоматом, на котором можно запечатывать минеральную воду кронен-пробками. Он не исключал, что бутылка боржоми с ядом была запечатана кронен-пробкой на данном полуавтомате.

Возвратившись в прокуратуру после проведенных обысков, Иваненко дополнительно допросил Блинова, Алексеева и Красношеева по факту изъятых у Подопригоры дома и на работе вещественных доказательств. Но они ничего существенного не сказали, да он и не рассчитывал получить от них ответы на свои вопросы, просто выполнял необходимую формальность.

Блин и Чалый уже устали спорить друг с другом, пытаясь доказать свою правоту. Поэтому, когда Иваненко отпустил их, они молча разъехались по своим домам, довольные, что их ни в чем не обвиняют. После бессонной ночи они, голодные, уставшие, уже ничем не способные повлиять на следствие, имели только одно желание — поужинать и погрузиться в сон.

Однако, как ни хотелось Блину отдыхать, такой возможностью он смог воспользоваться лишь до восьми часов вечера. К нему домой заявились Фокс и Шаман. Известие о гибели Енота потрясло его сподвижников, о чем можно было судить хотя бы по тому, как дрожали их нижние челюсти, как не слушались руки.

Ознакомив друзей со всем, что знал сам, Блин сказал:

— Я не думаю, как мне пытался представить следователь, что Енот стал жертвой несчастного случая. Я считаю, что нас ловко подловили парни Бугра…

Взяв из серванта бутылку водки и отлив себе в стакан граммов сто пятьдесят, он поставил ее на стол, сказав:

— Если хотите выпить, то не стесняйтесь, после чего залпом осушил стакан. Вместо закуски закурил сигарету.

Поддержать его в этом мероприятии ни Шаман, ни Фокс не пожелали. В Блине накопилось столько ненависти к Бугру, что ему казалось: своей слюной он мог бы убить противника похлеще любой ядовитой змеи.

— Теперь ты за главного… Что думаешь предпринять в ответ на подлянку Бугра? — осторожно поинтересовался у Блина Шаман.

— Мы слишком долго играли с ним в прятки, пора переходить к открытой схватке. Но перед ее началом мы кодле Бугра сделаем маленькое кровопускание.

— Какое? — не удержавшись, спросил Фокс, понимая, что и без его вопроса Блин посвятит их в свой план.

— Мы ликвидируем этого умника в коляске. Без его головы нам потом легче будет справиться с телом змеи.

— Такое решение ты принял сейчас или уже обдумал? — поинтересовался Фокс, которому не очень хотелось рисковать своей головой.

— Нам хорошо известно, что Бугор иногда остается ночевать у одной профуры. Ее адрес мы знаем. В следующий раз, когда этот ублюдок останется у нее, нам надо его там прихлопнуть. Подберите для этого дела толковых ребят, чтобы у них руки не дрожали и чтобы молчать умели. Надо действовать не количеством, хватит четырех-пяти человек, а быстротой и напористостью. С сегодняшнего дня пусть эти ребята приступят к подготовке налета. Надо как можно быстрее сделать Бугру обрат, который будет подарком Еноту в день его похорон или в крайнем случае на девятый день.

— Бугра завалить не проблема, он не какой-то там президент. Но сможем ли мы потом отмахаться от его кодлы? — засомневался Шаман.

— Можем и должны, а чтобы не фраернуться перед ней, нам надо запастись лишними стволами. Те группировки, которые не пожелают поддержать нас открыто и встать на нашу сторону, пускай дадут на временное пользование всю свою артиллерию, потом вернем.

— Если наша задумка в этом плане получится, то у нас действительно есть шанс справиться с ними, — заметил Шаман.

— Предложение толковое и дельное, но пока мы не раскрутимся, о нем, кроме нас троих, никто не должен знать, — предложил Фокс.

— Я с тобой согласен, — задумчиво произнес Блин. — В нашей кодле не все так благополучно, как я думал.

— Почему ты так считаешь? — полюбопытствовал Шаман.

— Мне поведение Горбыля, а особенно Чалого в ментовке не очень-то понравилось, а поэтому их ни в коем случае ни к чему серьезному не привлекайте и ни в какие тайны не посвящайте. Чалый около пруда еще проявлял какую-то бдительность, а Горбыль дрых, как старая баба на печке. Мне такой телохранитель не нужен. Скажите Шпале, чтобы он заменил этого чертова Горбыля. Мне сейчас нельзя расслабляться, так как не исключено, что Бугор и на меня устроил такую же, как на Енота, охоту. Сейчас ты, Шаман, езжай домой к Еноту и возьми на себя все хлопоты по его похоронам. Ты, Фокс, займись Бугром. Кто кого быстрее пустит в расход, тот и будет жить. Поэтому, если хочешь жить, не тяни и крутись путем.