Утром в кабинете начальника районного отдела милиции Простакова Василия Тимофеевича собрались работники уголовного розыска. Среди них был Бурлаков, приглашенный на это совещание.

Совещание открыл Простаков:

— Товарищи! Вы знаете, какое тяжкое преступление было совершено вчера в нашем районе. Сегодня мы собрались все вместе, чтобы коллективно выработать план оперативно-следственных мероприятий по скорейшему установлению и задержанию опасных преступников. Как я уже говорил, преступление тяжкое, и оно находится на контроле в Москве. По тому, как мы сработаем, вышестоящие товарищи будут судить, способны ли мы самостоятельно решать и выполнять поставленные перед нами задачи или распишемся в своем бессилии и попросим помощи от них. Помощи мы просить не будем, так как еще рано, а постараемся показать свои боевые качества на деле. Нами вчера был проведен ряд оперативно-следственных действий, но без плановости в работе рассчитывать на раскрытие такого неочевидного преступления не приходится. Мы не имеем права расслабляться и делать передышку, так как каждый потерянный нами день будет использован преступниками против нас и добавит нам новой работы. От нашей расторопности зависит, как долго матерые преступники, а они таковые, будут гулять на свободе… Свои соображения и предложения по данному факту сейчас доложит Евгений Юрьевич Бурлаков. Ему я первому предоставляю слово, так как расследование по делу будет проводить он, а мы ему должны в силу своих сил и возможностей помогать.

Простаков с озабоченным лицом устало опустился в кресло, выжидательно посмотрев на Бурлакова.

Бурлаков встал, достал из папки свои записи, положил на стол и только после этого неторопливо стал говорить.

Он последовательно высказал несколько возможных версий, из-за чего были убиты Лебедев и Пучинов, обосновав каждую своими соображениями, поставил перед оперативными работниками ряд задач, которые они должны были решить в ближайшие дни.

В заключение Бурлаков сказал:

— Как видите, у нас с вами есть над чем работать по делу. Но имеющейся сейчас информации пока недостаточно для благоприятного прогноза. Мы о преступниках пока ничего не знаем, даже не знаем, какой из версий отдать предпочтение, какая из них выведет нас на преступников. Поэтому я вас всех убедительно прошу реагировать на любые, даже незначительные сигналы по делу и немедленно проверять. Тогда действительно к помощи вышестоящих товарищей нам обращаться не придется.

Собрав свои записи со стола, он не спеша положил их в папку и сел.

Не поднимаясь из своего кресла, Простаков добавил:

— Только тогда, когда мы будем работать наступательно по раскрытию преступления, можно надеяться, что мы его раскроем. Как вы заметили, я повторяюсь, но делаю это умышленно, чтобы заострить ваше внимание на необходимости активности в работе. Ближайшая наша задача — установить круг друзей убитых и путем, допроса сузить его до минимума. В таком минимуме обязательно должен появиться один, а возможно и несколько человек, которые прольют свет на преступление.

Простаков, обращаясь к начальнику ОУР Дормидонтову, попросил:

— Александр Игнатьевич, доложите нам, какая информация у нас имеется на убитых, что они представляли из себя при жизни?

Поднявшись со стула, Дормидонтов сообщил:

— Оба погибших — примечательные личности и значатся в нашей картотеке. Лебедев Анатолий Юрьевич трижды судим, дважды за грабеж и один раз за разбой. Имел кличку Лом, физически очень развит. По отзыву знавших его людей, обладал лошадиной силой. Второй убитый, Пучинов Олег Семенович, в 1942 году дезертировал с фронта. Тайно пробрался домой, где топором отрубил себе два пальца на правой руке. За такое «геройство» был осужден на десять лет лишения свободы, после чего еще дважды привлекался к уголовной ответственности за кражу личной собственности, имел кличку Стас…

На этом сообщение Дормидонтова заканчивалось.

— Прошлое убитых, мягко говоря, паршивое. Но какими бы они ни были, они находились под защитой закона, а поэтому убийцы должны понести справедливое наказание. Однако прежде всего нам надо их найти, — потребовал Простаков в конце совещания.

Бурлаков возвратился в прокуратуру. Секретарь Раиса Борисовна протянула ему толстый конверт.

— Вам эксперт передал.

В своем кабинете Бурлаков ознакомился с заключением и выводами судебно-медицинского эксперта.

«Судебно-медицинский диагноз: слепое огнестрельное дробовое ранение левой половины грудной клетки с размозжением нижней доли левого легкого, разрывом левой диафрагмы, размозжением левой почки, печени, надпочечника, множественные мелкие раны сердечной сорочки, сердца, печени и петель кишечника; в левой плевральной полости имеются дробь и пыжи, которые изъяты и приобщены к настоящему акту.

Гермоперитонеум (50 мл), переломы 9, 10, 11 ребер. Направление раневого канала слева направо и несколько вверх. Алкогольное опьянение.

Выводы:

На основании судебно-медицинского исследования трупа Лебедева Анатолия Юрьевича, данных дополнительных методов исследования в соответствии с поставленными вопросами старшего следователя прокуратуры района т. Бурлакова Е. Ю. прихожу к следующему выводу:

1. Смерть Лебедева А. Ю. наступила в результате огнестрельного дробового ранения грудной клетки с массивным повреждением внутренних органов, несовместимых с жизнью.

2. На трупе Лебедева А. Ю. имеется рана в левой грудной клетке с ссадинами и обугленными краями, с дефектами ткани в 2,5 см.

Данное телесное повреждение причинено при выстреле из огнестрельного дробового оружия с близкого расстояния, на что указывает отсутствие рассеивания дроби, действие пламени на края раны, наличие в левой плевральной полости пыжей и дроби.

3. В момент выстрела потерпевший находился левой боковой поверхностью к стрелявшему в него.

4. Смерть Лебедева А. Ю. наступила в пределах суток на момент исследования трупа.

5. При судебно-химическом исследовании крови трупа Лебедева А. Ю. в ней был обнаружен этиловый спирт в количестве 1,9 промилле, что у живых лиц соответствует средней степени алкогольного опьянения.

Судебно-медицинский эксперт Крикунов.

Выводы:

1. Смерть Пучинова Олега Семеновича наступила в результате механической асфиксии, удавления петлей, на что указывает одиночная, прижизненная, горизонтально расположенная странгуляционная борозда на коже и шее трупа. Соответственно странгуляционной борозде имеется перелом рожек хряща, общие асфиктические признаки.

2. Смерть Пучинова О. С. наступила в пределах одних суток на момент исследования трупа.

3. При судебно-химическом исследовании крови трупа Пучинова О. С. в ней был обнаружен этиловый спирт в количестве 2,00 промилле, что у живых лиц соответствует средней степени алкогольного опьянения.

4. Образцы крови Пучинова О. С. на марлевом тампоне направлены в бюро судебно-медицинской экспертизы для определения групповой принадлежности в биологическом отделении.

5. Сделаны срезы ногтей, взяты образцы крови и волос Пучинова О. С.

Судебно-медицинский эксперт Крикунов.

Ознакомившись с заключениями, Бурлаков заметил, что Крикунов упустил и не взял у Лебедева образцов крови для производства биологической экспертизы, не произвел срезов ногтей с рук и не взял образцов волос. Тогда как вероятнее всего именно кровь Лебедева могла попасть на одежду преступника.

Он на Крикунова был не в претензии, в спешке возможно все, но на всякий случай по телефону напомнил ему о его упущении и в конце пошутил:

— Я не буду капать на тебя твоему начальству, но ты помни мою доброту и считай себя моим должником.

Положив телефонную трубку, Бурлаков улыбнулся: «Постараюсь ему сегодня на глаза не попадаться, а то убьет».

Забыв однажды, в годы начала своей следственной работы, взять образцы волос, не сделав срезы ногтей, а потом вынужденный проводить эксгумацию трупа, Бурлаков впредь подобных упущений не допускал и постоянно помнил о своей ошибке пятнадцатилетней давности.

В течение двух недель Бурлаков вместе с оперативными работниками ОУР устанавливал и допрашивал свидетелей, ранее знавших убитых и общавшихся с ними, но полученные сведения не продвинули следствие ни на шаг.

Вот и сейчас к Бурлакову для допроса явился очередной свидетель — Николай Митрофанович Гребешков.

— Вы слышали об убийстве в нашем районе двух рыбаков на Димитровском пруду? — начал допрос Бурлаков.

— Слышал, — спокойно ответил Гребешков.

— Вы лично с потерпевшими были знакомы?

— Нет, — не раздумывая ответил Гребешков.

— А ваш отец? — продолжал допытываться Бурлаков, не рассчитывая на положительный ответ.

Гребешков, не имея личного интереса к беседе, с безразличием в голосе ответил:

— Отец с матерью у меня не жили, они только приезжали к нам в гости, из их знакомых к нам домой никто не приходил.

— Но нам известно, что ваш отец был хорошо знаком с потерпевшими, неоднократно бывал у них дома, гулял с ними, ездил на рыбалку, — пытался напомнить ему Бурлаков.

— Тогда вам надо беседовать не со мной, а с отцом, — заметил Гребешков с ноткой нравоучения в голосе.

— Вы это правильно заметили, — не обидевшись, согласился с ним Бурлаков. — Но как вам известно, ваш отец выехал за пределы района. По адресу, указанному им в адресном листке убытия, он не проживает, а поэтому я вынужден обратиться к вашей помощи, чтобы узнать его настоящее место жительства.

— Он просил не говорить своего настоящего адреса никому.

— Вы понимаете, что мой интерес к нему не личный, а служебный?

— Я понимаю, что должен вам сообщить его адрес, но, к сожалению, он просил писать ему до востребования, на главпочтамт города, — удивил Гребешков своим ответом.

— А чего он вдруг так засекретился?

— Кто его знает, может быть, кого-нибудь боится.

— Вы не скажете, были у него враги или нет? Если да, то не известны ли вам они?

— Если бы вы знали моего отца, то не задали бы такого вопроса. Он очень скрытный и самонадеянный человек, который ничьих советов не принимает. Я, например, не дорос до его «умных» бесед, в моей голове» не хватает шариков», как он считал, а поэтому ни о друзьях, ни о его планах на будущее я ничего не могу сказать, — горько усмехнувшись, признался Гребешков.

— Ну, а вы как считаете? У вас для бесед с отцом хватило бы шариков или нет? — поинтересовался Бурлаков.

Однако Гребешков его шутки не принял и серьезно ответил:

— Мне отец как-то сказал: «Кто не лишался свободы, тот не знает ее цены». Я ему тогда ответил: «Если бы ты дорожил свободой, то не разменялся бы в молодые годы и не стал предателем». Тот разговор закончился дракой, после которой у нас с ним больше «задушевных» бесед не было.

Бурлакову было видно, как трудно дается настоящее признание Гребешкову, а поэтому решил не расспрашивать его о судимости отца, почерпнув сведения о них из других источников.

А Гребешков-младший продолжал:

— Возвращаясь к вопросу об отце, могу сказать следующее. У него в голове шариков не меньше, чем у Остапа Бендера. Он умеет делать деньги из ничего. Перед отъездом из района он положил на сберкнижку моему малолетнему сыну Роману 5000 рублей…

Бурлаков решил не задавать свидетелю наводящих вопросов и дать ему возможность высказаться до конца.

То, что тот говорил, все больше и больше захватывало его.

— …Вы меня можете спросить: почему мой отец положил деньги на сберкнижку внуку Роману, которому всего три года, а не на мое имя? Я отвечу: он в жизни, кроме себя, никого не любил — ни мать, ни меня. Только с Романом отец расслаблялся, становился добрым и ласковым, чего я от него просто не ожидал. Как я считал, у отца не было и не должно быть никаких денежных накоплений. Мать о деньгах отца тоже ничего не знала. Однако опять же надо знать характер отца. Он мог прятать имеющиеся у него деньги и от матери, храня их на черный день где-нибудь в чулке. Если, отец на имя Романа положил такую крупную сумму денег, то, безусловно, еще большая сумма денег осталась у него в наличии. Не исключено, что он провернул какую-то крупную денежную операцию, а теперь скрылся от тех, чьими деньгами завладел, — закончил рассуждать Гребешков, облегченно вздохнув.

По-видимому, он давно хотел высказаться о своем отце, из-за которого его в детстве товарищи дразнили полицаем, но у него не было достойного слушателя, которому он решился бы доверить свои боль и сомнение.

— У вас никто не спрашивал адреса отца?

— Пока нет, но я не исключаю такой возможности.

— Возможно, ваш отец ни от кого не скрывается и наши опасения за его жизнь напрасны, — попытался успокоить Гребешкова Бурлаков.

— Если отец принял решение о срочном отъезде, то он его обдумал со всех сторон, поэтому мы не смогли его уговорить не уезжать.

— Раньше он не высказывал намерения куда-нибудь уехать из района?

— Никогда! Его решение было неожиданным не только для нас, но и для матери, которая привыкла ему во всем подчиняться…

Оставшись один, Бурлаков задумался. Открыв окно, он закурил сигарету и не спеша стал ходить по кабинету.

Гребешков сообщил ему очень интересные сведения о своем отце. Но какое отношение Гребешков-старший имеет к убийству своих знакомых? Пока никакого, но Бурлаков видел тонкие штрихи, которые интриговали его и пробуждали в нем определенный интерес.

Гребешков-старший боится чьей-то мести. Неизвестно откуда у него появляется крупная сумма денег. Его быстрый, отъезд из района не связан ли с появлением этих денег? Неужели Гребешков, совершив хищение крупной суммы денег, заметая следы, решил сменить место жительства?

Такая версия при тщательном анализе не выдерживала критики. Прежде всего в районе в текущем году не было совершено хищений в особо крупных размерах.

Если Гребешков-старший вздумал бы скрыться от работников правоохранительных органов после совершения, преступления, то он не стал бы переписываться с сыном после переезда на новое место жительства.

Значит, у Гребешкова с нами конфликтной ситуации нет. Но если его жизни угрожала опасность от частного лица, то почему он не обратился к нам за помощью, а предпочел уехать?

«Ах Гребешков, Гребешков! Придется по месту твоего жительства написать отдельное поручение. Пускай тебя там допросят по всем вопросам, на которые я сейчас не могу дать ответ.

Жены убитых мне не говорили, что у их мужей перед трагедией были в наличии крупные суммы денег. Лебедева только сообщила, что хорошо помнит, как полтора месяца тому назад ее муж вместе с Гребешковым ездил на рыбалку. Она запомнила этот день потому, что не разрешала пьяному мужу отвозить на мотоцикле Гребешкова домой, но тот ее не послушался и уехал. Она очень переживала за мужа, пока дождалась его возвращения.

Сделаю заодно запросы в ближайшие районы: не было ли у них каких хищений в последние два месяца», — решил он окончательно, присаживаясь за письменный стол, на котором стояла портативная пишущая машинка марки «Москва».