Центральное кладбище в Йери очень старое. Тут можно найти могилы, которым несколько веков, а их всё ещё посещают родственники, потомки, в чьих жилах фамильная кровь уже разбавлена так, что родством это можно считать лишь формально.

Мою маму лорд Дарен Вайори похоронил в своём родном городке в провинции. На этом кладбище моей родни раньше не было. Но несмотря на это огромный букет белых лилий, который я принесла с собой, разошёлся. Досталось всем, кого я обрела и успела потерять после того, как впервые попала на поверхность.

Больше всего цветов, конечно, досталось Йану. А он к цветам всегда был абсолютно равнодушен, если это только не сакура. Но для сакуры пока не сезон. Я пообещала, что уже совсем скоро привезу ему сакуру с фьордов.

На семейном участке Клайар я ещё положила несколько цветков у камня Айлины Клайар, жены Шокера, в благодарность за то, что он был с ней счастлив.

Отнесла я цветы и близнецам, с трудом нашла могилы, затерянные в самом дальнем непрестижным углу. Неожиданно для самой себя поплакала именно над ними.

Последние два цветка я отнесла на свежую могилу Файра Альдона. Его похоронили, когда я ещё лечилась в слое. Марек решил меня не дожидаться и просто сделал всё, что нужно. Рядом с могилой Файра я увидела надгробный камень Свейна Альдона. Плевать на могилу лорда Свейна я, конечно, не стала, сделала вид, будто я не имею к нему никакого отношения. Я просто положила цветы к одинокому камню Файра и тихонько, чтобы никто случайно не принял меня за чокнутую, рассказала ему, что отправила официальный запрос в диспетчерскую службу. Его жену и детей отыщут в Норвегии, а я оплачу их возвращение домой. Говорят, дело займёт пару недель.

Шокер подобрал меня, когда я уже шла вдоль ограды семейного парка в сторону департаментов. Я залезла к нему в машину.

— Всех нашла? — спросил он, окидывая меня тревожным взглядом. — Как самочувствие? Не устала?

Уже неделя прошла, как мы вернулись из слоя. Я сама воспользовалась каналом. Ло благополучно провёл отца домой вслед за мной. На этот раз я даже приземлилась удачно, но в госпиталь меня всё-таки забрали на несколько дней, чтобы провести после болезни полное обследование. Мне бы и не надо, но Шокер был так настойчив, что легче было уступить. И сейчас всё поминутно спрашивал, волновался.

— Всех нашла. Не устала. Всё в порядке. Как у тебя?

— Ну, как я и предполагал, — вздохнул он. — Смертная казнь с отсрочкой на месяц. Если передумает и начнёт говорить, могут пересмотреть. Но я думаю, не начнёт.

Известие меня не обрадовало. Хотя приговор трибунала Елисею Звягину не мог быть другим. Охота за Илаем Клайаром и жестокое обращение с пленниками хоть и преступления, но на смертный приговор не тянули. Но Лис был виновен в преднамеренной порче каналов, которая привела к гибели очень многих людей за последнюю пару месяцев. Спасти его от смерти могло только предоставление полной информации о заговорщиках на изнанке, их иерархии, планах и агентской сети на поверхности. Елисей отказался что-либо говорить об этом, защищать себя не стал, и сегодня трибунал вынес приговор.

— Я попросил свидания с ним. Дали время… — Шокер глянул на часы. — … через десять минут как раз. Пойдёшь со мной?

— Если ты хочешь.

— Ну, тогда поехали.

Шокер повёл машину по центральным улицам.

Йери ещё раз изменился. Если к гвардейским патрулям все уже привыкли, теперь стало бросаться в глаза то, что на улицах совсем мало народу с изнанки. Не видно было людей в джинсах и типичных куртках, а обычно их всегда можно было легко различить в толпе.

— Странно как… Сколько всего наёмников работало на империю? Несколько тысяч? Что такое несколько тысяч на всю поверхность? Капля в море. А посмотри, как всё опустело…

— Йери — великая столица, но очень маленький город, — отозвался Шокер. — Поэтому он в самом деле опустел. Я тебя уверяю, в провинции никто не заметил манёвров департамента безопасности.

Зато в квартале департаментов всё не просто опустело, а вымерло. Мы с Шокером вошли не с главного входа, а в какую-то незаметную дверь в торце длинного здания, принадлежащего терракотовым.

Комната для свиданий с заключёнными была мне уже знакома. Та же самая, куда я приходила для свидания с Шокером. Когда мы заняли свои места, конвойный привёл Лиса.

— Какого чёрта, командир? — процедил Лис, страдальчески морщась. — Ну, зачем припёрся?.. Привет, подруга. Рад, что ты жива.

Я промолчала, а Шокер невозмутимо спросил:

— Тебе объяснили смысл отсрочки с исполнением приговора? Ты всё понял?

— Объяснили, аж с переводчиком. Я понял, не тупой, — буркнул Лис. — Что вам надо, шли бы вы отсюда…

— Ты готов умереть?

— А хрен его знает, готов или нет. Но придётся, похоже, — фыркнул Лис. — Ребята, ничего я не скажу. Не имею права. Вот ты, командир, ты на моём месте рассказал бы?

Шокер вздохнул:

— Ладно. Я так и думал.

— И что тогда притащился? — злобно сощурился Елисей. — Виделись же третьего дня.

— Проститься пришёл.

— Так мне ещё месяц в одиночке сидеть. Рановато ты с прощанием.

— Я новое назначение получил. Уезжаю, и через месяц меня в Йери не будет, — спокойно сказал Шокер. — Поэтому хотелось тебе в глаза сейчас посмотреть.

— Ну, смотри, — согласился Лис и даже выпрямился. — Смотри.

Шокер и правда пристально уставился Лису в глаза. Тот беспокойно повёл плечами и рявкнул:

— Что?!

— Я хочу, чтобы этот месяц ты Лали вспоминал. Каждый день.

— Это не твоего ума дело, командир, — злобно раздувая ноздри, отрезал Лис и дёрнулся вперёд. — Проваливай отсюда!

Я и моргнуть не успела, как Шокер рванулся через столик, сграбастал Лиса за грудки левой рукой, а правой со всей силой заехал ему в лицо. Потом вцепился в куртку Лиса обеими руками, встряхнул и проговорил сбивчиво:

— Хочу, чтобы снилась она тебе… Чтобы ты дышать не мог, как я не могу…

Шокер швырнул Лиса обратно на стул с такой силой, что стул не устоял, и Лис с грохотом опрокинулся навзничь.

Он встал довольно бойко, хоть и покачиваясь, поднял стул, вернул его на место, одной рукой зажимая разбитый нос.

— Я тебя просил пацана принести… — буркнул Лис. — И что ж ты?..

Я поняла, что Шокер сейчас опять бросится на Лиса. Я рванулась, обхватила Шокера:

— Андрюша, нет! Не надо!

Шокер сжал меня, а потом решительно убрал от себя мои руки.

— Нервы, командир?.. — промямлил Елисей, вытирая рукавом куртки кровавые сопли. — Ты меня Лялькой не попрекай… Я в своих грехах сам разберусь, не маленький… Я её в своих интересах пользовал, ты в своих. Так что иди ты лесом со своими нравоучениями…

Шокер не сводил с него глаз, а скулы ходили ходуном.

— Андрюша, пойдём, — я коснулась его пальцев. Он с силой сжал мои. А потом посмотрел на меня:

— Да, Кира. Пойдём.

Он взял меня за руку и сделал пару шагов к двери.

— Стой, командир! — Лис за нашей спиной вскочил, отбросив стул.

Шокер остановился, но не обернулся. Его ладонь, державшая мою руку, напряглась.

— Ты прости, если что не так… Я долг исполнял. Не бери на свой счёт… — торопливо заговорил Лис.

— Идём отсюда, — тихо сказал мне Шокер и повёл меня к двери.

— Командир, ты же гатрийский лорд, а не хрен собачий… — неожиданно растерянно и заискивающе проговорил Лис. — Ты ведь его не бросишь, правда?

Шокер стиснул мою ладонь и практически вытащил меня за дверь комнаты свиданий.

В тамбуре он выпустил мою руку, отвернулся, опёрся обеими руками о стену.

— Андрюша…

— Сто раз повторил «Держать себя в руках!» — хмыкнул он. — Чёрт, стыдно-то как…

— Ну, хоть оно и не очень благородно бить заключённого, но другого случая дать ему в морду у тебя не было.

Шокер покачал головой:

— У него тоже, но он же им не воспользовался.

— Я тебя умоляю, гатрийский лорд!.. Только не надо себя ни в чём винить!

— Пойдём, нам пора. Я тебя сейчас в госпиталь подброшу, а сам за Тимом съезжу, — твёрдо заявил Шокер, показывая, что разговор окончен.

Весь путь до машины мы проделали молча, а когда сели, Шокер неожиданно повернулся ко мне:

— Почему ты умолчала о том, что Елисей рассказал тебе о Тиме?

Я только глазами захлопала.

— Да… Я… Мало ли, знаешь, кто что говорит… Тем более, он так со мной обошёлся тогда, что все его слова я сочла злобной травлей. Ничего всерьёз не приняла.

— А, понятно, — кивнул Шокер, завёл двигатель и медленно поехал со стоянки.

— Андрюша…

— Да? — спокойно отозвался он, внимательно наблюдая за дорогой.

— Я не поняла… Ты что, давно знал?

— О чём?

— О том, что Тим…

— … не мой сын? — закончил за меня Шокер. — Ну, да. Знал. Давно.

— Как давно?

Шокер покосился на меня и пожал плечами:

— А когда ты в январе в слое пропала, а мы с изнанки сюда перебрались, тогда мне впервые попалась в руки Тимошкина медкарта из родильного отделения. Лали её в своей сумочке таскала, мне как-то и ни к чему было её читать… А тут попалась. У меня вторая группа крови, у Лали тоже. У Тимошки — первая.

— Почему ты мне не сказал?

— Когда?

— Да хоть когда!

— Потому что это совершенно ничего не меняет.

— Разве?

Шокер метнул на меня подозрительный взгляд:

— А разве нет? Я помогал ему появиться на свет. Я его люблю. Я его выращу. Этого достаточно, чтобы быть отцом. Если ты считаешь иначе… — он запнулся и закончил холодновато. — Если ты привязалась к нему только потому, что он мой… Тогда мне очень жаль.

— Мы с ним столько вместе пережили, что теперь уже совершенно всё равно, чей он! Я же к человечку привязалась, а не к его медкарте!

— Тихо, кроха, тихо… — Шокер мягко улыбнулся мне. — Всё в порядке… Вот, приехали.

Он остановил машину у ворот главного госпиталя. Мне нужно было забрать результаты обследования.

— Шокер, а что ты Лису такое сказал про новое назначение? — вспомнила я.

— Так, давай об этом дома! — заторопился Шокер. — Тут долго стоять нельзя. Иди забери свои бумаги, а я за Тимом сгоняю. Дома встретимся.

* * *

Я стояла у парапета напротив своего дома.

Как ни загоняла слёзы обратно, как ни старалась, чтобы никто ничего не заметил, наверняка ничего не вышло.

Я ещё раз перечитала бумагу из госпиталя, скомкала в отчаянии и сунула в карман куртки. Пропади всё пропадом!

Постояв ещё немного на свежем ветру, я отправилась домой.

Звонить не стала, открыла дверь сама, вошла тихонько, повесила куртку, надела домашние туфли.

— Что ты так долго? — раздался сверху встревоженный голос Шокера.

— Долго? Разве? Я не заметила.

— Да ты издеваешься? — он спустился в холл. — Тебя три часа не было.

— Народу было много.

— Угу, — Шокер скептически поджал губы. — Не надо придумывать на ходу. Что сказали? Как результаты?

— Прекрасно! Жить буду, может быть, даже долго.

— Тогда почему ты плакала?

— Я не плакала. Там ветер сильный.

Шокер осторожно взял меня за плечи:

— Кира, что случилось?

— Да ничего!

— Ты… из-за Тима, да? — спросил Шокер так печально, что я разъярилась на себя, на то, что совсем не получается держать себя в руках.

— Да нет же! — заорала я во всё горло. — Нет! Оставь меня в покое!

— Я оставлю тебя в покое, когда пойму, в чём дело.

Сверху послышался плач.

— Я сейчас, — виновато улыбнулся Шокер и помчался наверх, перескакивая через три ступени сразу.

Я потопталась на месте и отправилась на кухню. Там сидел Ятис с планшетом и оплачивал счета, перекладывая их из одной внушительной стопки в другую. Вот, очень кстати. Ничто так не отвлекает от грустных мыслей, как заботы по хозяйству.

— Привет, Ятис! Что с деньгами? Мы ещё не всё проели?

— Госпожа Кира, — укоризненно отозвался Ятис. — Я же говорил тогда давно: если не устраивать званых обедов на двадцать персон, хватит года на два. Два года ещё не прошли.

— А ты? Ты сколько уже здесь работаешь?

— Четырнадцать месяцев, госпожа.

— Так ведь Йан тебе только за год вперёд оплатил! Ну, что же ты молчишь?! Хочешь, чтобы я со стыда сгорела?! Неужели не напомнить?!

— Не о чем напоминать, госпожа, — возразил Ятис. — Мне уплачено ещё за год. Всё в порядке.

— Какого чёрта?! Зачем ты взял деньги от кого-то, кроме меня?!.. Кто оплатил? Шокер?

Ятис нахмурился:

— Шокер?! Вы имеете в виду лорда Андрея?.. Нет, госпожа, мне заплатил ваш отец.

— Лорд Дарен Вайори?!

Ятис кивнул:

— Да.

Я закрыла лицо ладонью.

— Это, возможно, дерзость с моей стороны, говорить вам это, — проговорил Ятис. — Но я не понимаю, почему вы так расстраиваетесь. Это так естественно и объяснимо, когда отец платит за свою дочь.

Я только отмахнулась от него. Ну как объяснить молодому, но очень традиционному гатрийцу, почему я расстроилась?

— Неважно, Ятис, что да почему. Поверь, лучше тебе меня не понимать…

— Ужин на двоих, госпожа?

— Ты приготовь что-нибудь попроще, Ятис, а мы сами возьмём, когда проголодаемся.

Он пожал плечами и углубился в счета.

Когда я снова вышла в холл, Шокер стоял у вешалки и читал мятый листок с результатами обследования.

— Ты совсем обнаглел?! Ты по моим карманам шаришь?! А ну, отдай! — я налетела на него, как коршун.

Шокер торопливо отдал мне листок. Я разорвала его в мелкие клочки и швырнула их в воздух.

— Я не успел прочитать, — сказал он, посмотрев на всё это.

— Ты — сволочь! Ясно тебе?! Как ты смел лезть в мой карман?!

— Ты не ответила на мой вопрос. Я должен был понять, что с тобой происходит.

Я прижала пальцы к вискам:

— Не оправдывайся!.. Или я за себя не ручаюсь!

Он тихонько стоял, боясь пошевелиться.

— Всё, Шокер, ладно, забыли. Хорошо?

Он кивнул.

— Что за назначение? — вытащила я из памяти нечто, за что можно было сейчас уцепиться. — Ты говорил, новое назначение, дома расскажешь… Куда ещё тебя Марек засылает?

— На этот раз не Марек, а сам канцлер.

— И куда?

— На изнанку, — вздохнул Шокер.

— Надолго?

— На постоянное проживание, — неловко усмехнулся Шокер. — Имперским надзорным инспектором.

— Это над чем же надзирать?

— Над всем, что там происходит именем Гатрийской империи. Следить, как идёт взаимодействие с официальными структурами изнанки. Анализировать слабые места. Предвидеть подводные камни… — Шокер развёл руками. — Начальство решило, что в обстановке неопределённости и возможной конфронтации я очень хорошо подхожу для такой работы. Короче, я должен вовремя предупредить империю, если наши противники на изнанке соберутся действовать.

— Шокер, это ж засада, — ужаснулась я. — Это жизнь на колёсах!

— Не всегда, но периодически планируются долгие разъезды, — подтвердил он. — Утром будут готовы документы мне и Тиму. И съёмная квартира в Стокгольме. Отъезд завтра. Потом, когда осмотрюсь, буду думать, где устроить постоянное гнездо… Кира…

— Что?

Он взглянул на меня с надеждой:

— Ты поедешь со мной?

Именно сейчас, когда всё стало так отвратительно, я поняла, как же сильно я этого хочу — быть всегда с ним. Везде. Ждать днями или даже неделями его возвращения домой. Возиться с Тимошкой. Делать уютным жилище, каким бы и где бы оно ни было. И очень-очень любить Шокера.

— Кира?!

Он ждал ответа. И мой ответ был для него важен. Но прежде чем отвечать, мне надо был всё прояснить, или это было бы нечестно.

— У меня никогда не будет детей, Андрюша. Вот что было в этом листочке. Понял? — я посмотрела ему в глаза.

— Да, — кивнул он через несколько секунд.

— Очень хорошо.

— Кира…

— Очень хорошо, что понял! Я не хочу это обсуждать!

— И не будем. Только, пожалуйста, не ори и не дерись, ладно? — Шокер осторожно протянул ко мне руку.

— И что?

— Ничего. Иди ко мне, — он притянул меня к себе. — Иди сюда, иди, кроха…

Я ткнулась ему в грудь, и вся моя злоба испарилась, осталось тупое бессильное отчаяние.

— Это побочка такая… — пробормотала я. — Недавно совсем прицепилась… не было этого раньше!

— Я понимаю. Это не зависит от нас, это случай.

— Почему со мной?! Я так хотела ребёнка…

Шокер вздохнул, только обнял покрепче.

Я ненавидела, когда кто-то меня жалел. Такое случалось редко, но я всё равно это ненавидела. И уж совсем мне было не надо, чтобы меня жалел Шокер. А он именно жалел меня.

Я отпихнула его от себя:

— Хватит. Всё, хватит об этом.

Наверху раздался короткий глухой удар, а затем отчаянный рёв.

— Где ты его оставил?!

— В спальне на кровати, — Шокер даже побелел.

— Папаша, ты дурак?! Кто ж оставляет грудничков на возвышении без присмотра?!

Мы бросились вверх по лестнице.

— Ну ведь, раз орёт, значит, жив? — с надеждой спросил Шокер на бегу.

— В логике тебе не откажешь!

Мы ворвались в комнату.

Тимоха лежал рядом с кроватью. К сожалению, падая, он немного промазал мимо пушистого овального коврика и, видимо, сильно ушибся.

Орал бедняга самозабвенно и в полную силу, перепуганный Шокер носил его по комнате, пытаясь успокоить, а я не знала, кому из них моя помощь нужна больше: то ли приложить малышу что-то холодное к шишке на затылке, то ли налить Шокеру успокоительного. Наконец, я сделала и то, и другое, и через десять минут в доме воцарилась тишина.

— Я плохой отец, — печально сказал Шокер, присаживаясь с Тимом на кровать. — Видимо, мои старшие уцелели, только потому что я не очень-то часто бывал с ними рядом.

— Ты замечательный отец, — я погладила его по бледной щеке. — Но опыта со старшими ты не набрал, это да.

— Что же делать-то? Может быть, мне тогда оставить Тима здесь, с Ритой? Не брать его с собой на изнанку? — запинаясь, проговорил Шокер.

— Как же мы его тут бросим, ты что выдумываешь?! — испугалась я. — Мы обязательно возьмём его с собой!

* * *

Наше утро затянулось. Началось оно ещё в пять, когда Тимоха заявил, что выспался. Потом Шокер долго названивал куда-то по поводу документов и аренды квартиры на изнанке, долго спорил, что-то доказывал, наконец, вернулся к нам с Тимом уставший и взвинченный:

— Ну, кажется, всё в порядке. Курьер принесёт сюда пакет со всем необходимым. Служба прикрытия сделала нам документы на наши настоящие имена: Ерёмин и Аксёнова. Плюс виды на жительство в Швеции. Не понял я, кем мы там якобы будем, но надеюсь, что это окажется нам по силам. Я просил, чтобы переиграли и отправили нас в Питер, но специалисты считают, что на расстоянии происходящее на российском северо-западе будет понятнее, и деятельность наших заговорщиков быстрее бросится в глаза. Возможно, они правы. В любом случае увидеть Валюшку уже не будет проблемой. Хоть звони, хоть в гости приезжай. Да и переселить её поближе к нам можно будет…

— Если не начнётся война за базы.

Шокер посмотрел на меня и улыбнулся:

— Вот затем меня и посылают, чтобы этого не случилось.

Он подошёл к кроватке Тима и облокотился на перильца. Ранний возмутитель спокойствия уже снова спокойно спал.

— Андрюша, ты не хочешь ещё раз до отъезда навестить Елисея?

— Совершенно не хочу, — отрезал Шокер. — Не вижу смысла.

— А ты подумай всё-таки. Съездил бы, вместе с Тимохой.

Шокер выпрямился и резко обернулся:

— Ты с ума сошла?! Зачем ещё?

— Пусть он попрощается.

— Нет уж. Нет, нет и нет!..

— Андрюша, хороший мой…

Шокер зажмурился и долго стоял так, почти не дыша. Наконец, встряхнулся:

— Нет! Я не умею прощать, Кира. Если бы дело было во мне, то ладно ещё. Но за то, что досталось Лали, тебе, Тимошке — за это не прощу.

Я прижала пальцы к его щекам, погладила.

— Андрей, тебе надо это отпустить.

Он вздрогнул:

— Не надо. Я сказал: нет!

Раздался звонок снаружи. Я оставила Шокера с Тимом и спустилась в холл, где Ятис вежливо кланялся Мареку.

— Привет, бро!

Он чмокнул меня в щёку:

— Доброе утро, систер! Разговор есть… да и от кофейку бы не отказался!

— Подожди пока в гостиной, сейчас всё будет! — попросила я и пошла на кухню вслед за Ятисом. — Ятис, послушай, может быть, лучше просто закрыть дом, законсервировать, пока меня не будет? Какой смысл поддерживать его в обычном состоянии?

— Лорд Йан Клайар велел, чтобы дом всегда был готов к вашему приезду. И он будет готов, — вежливо, но твёрдо возразил Ятис, заряжая кофемашину.

Спорить с этим было, похоже, бессмысленно. Но я решила попробовать последний аргумент.

— Но ты бы мог отвлечься от этой рутины, заняться своей жизнью. А то тебе и семью завести некогда.

— У меня есть семья. Жена и дети.

Я осознала, что столько времени этот человек безупречно служил в моём доме, а я даже не спросила ни разу о его личных обстоятельствах. Почему-то я была уверена, что человек, который берёт выходной всего два раза в месяц, одинок, как перст.

— Ятис, прости меня, пожалуйста.

— Всё в порядке. Вы не обязаны знать.

— И как же ты справляешься? Ты видишься с ними дважды в месяц?! Второй год подряд?!

— Я сам согласился на такие условия, — коротко сказал Ятис.

— О, нет! — теперь я чувствовала себя рабовладелицей. — Почему ты не сказал, что у тебя семья?! И Йан тоже хорош! Зачем он нанял женатого человека на эту работу?!

— Лорд Йан полагал, что, когда вы переедете сюда, моя жена займёт место горничной. Но вы сказали, что вам горничная не нужна.

Несколько минут я соображала, на каком я свете.

— Ятис, мне нужна горничная!

Он покачал головой:

— Не надо лукавить, госпожа Кира. Мы приспособились к моему графику, привыкли, у нас всё хорошо.

— Слушай меня, Ятис, и только попробуй ослушаться, уволю к чёртовой матери! — завопила я. — Пока нас не будет, я хочу, чтобы ты ещё раз занялся перепланировкой дома! Здесь должны разместиться семья хозяев с ребёнком и семья прислуги с детьми. И желательна пара гостевых комнат. И чтобы главную спальню пальцем не трогать! И когда в следующий раз я вернусь сюда, у меня должен быть не только управдом и повар, но и горничная, она же няня для Тима. И этот следующий раз может случиться… через пару недель! Ты должен быть готов. Ты меня понял?

— Перестроить дом за пару недель не получится, — возразил Ятис.

— Перестраивай, сколько нужно! Но за пару недель у тебя должно получиться переселить сюда свою семью!

Ятис закивал.

— А сейчас поторопись, пожалуйста! Мой брат дожидается кофе в гостиной!

Я вернулась к Мареку, который не спеша прохаживался вдоль окна, выходящего в сад.

— Я даже отсюда слышал, как ты орёшь на прислугу, — сказал он удивлённо. — Бедняга Ятис! Не замечал за тобой таких замашек.

— Да, бро, ты многого не замечал. А я страшный человек.

Марек улыбнулся.

В гостиную вошёл Шокер с Тимом на руках.

— Давненько я не видел этого джентльмена, — засмеялся Марек и потрогал Тима за пальчик. — Привет, хомяк! Рита восхищается его аппетитом.

— Да, в этом он весь в своего дядю Ская, — согласился Шокер.

— А так всё больше на тебя похож, — заявил Марат, показывая Тимохе козу. — Вылитый папа.

— Неужели? — вежливо отозвался Шокер. — А вообще, Вайори, чем обязаны в такую рань? Что-нибудь случилось?

— Пока всё спокойно, к счастью, — сообщил Марат. — Если и случаются события, то совсем иного рода, скорее, курьёзные знамения времени. Представляете, меня три дня не было в столице, вчера вечером приезжаю в департамент, а у меня в приёмной настоящая пьянка, две дюжины офицеров в крайне расхристанном состоянии. Я, конечно, разозлился. Ничего себе, думаю, начальник пашет, как проклятый, а подчинённые… Ну, построил всех… кто стоять мог… дай, думаю, Боже, терпения не убить кого-нибудь… А организатор всего этого безобразия — офицер Дейнар, мой секретарь — плачет в голос, рыдает натурально. Я даже испугался, думаю, может, горе у него какое, мужики поддержать пришли. Спрашиваю, что за дела, в чём причина. Оказывается, нет у него горя. От счастья человек рыдает: развод вчера оформил. Одним из первых в Йери…

Шокер сдержанно усмехнулся.

Появился Ятис с подносом, быстро приготовил всё для кофе на маленьком столике у окна. Мы расселись, Марат взял чашку с блюдцем.

— Ну, я, конечно, не стал бушевать, так, разогнал дым немного, — продолжил Марек. — Потом в кабинете информацию, что привёз, скинул себе в систему, пошёл домой. Смотрю, женщина впереди меня по коридору идёт, в форме департамента, как полагается, фигура, что надо… Догнал я её…

Я взглянула на брата, он сдвинул брови:

— Систер, не надо глазами стрелять! Я верный муж, но живой человек! Да и дело, опять же не в фигуре, а в том, что это оказалась не девочка из архива, а дама средних лет, хорошо за сорок… И знакомая, к тому же. Младшая сестра мачехи моей. Замужняя леди, четверо детей, младшему ребёнку ещё двенадцать лет только. На службу поступила!.. Она в совершенстве знает несколько языков изнанки и всю жизнь, оказывается, мечтала быть терракотовой. Мужа уломала, кадровую службу месяц безуспешно брала измором, наконец, нажаловалась канцлеру. Отец позвонил моему начальнику кадров, спросил, где в законах написано, что на службу нельзя брать замужних женщин? Тот, бедняга, мычал что-то про традиции, но отец заявил, что любая традиция с чего-то когда-то началась. Так что теперь вот жду наплыва домохозяек, насмотревшихся зимой новых фильмов про Джеймса Бонда, показали тут сдуру по всей поверхности…

— Бро, не за это ли боролись? Разве не за перемены?

— Но не настолько же радикальные! — развёл руками Марек.

— Значит, ты, Вайори, пришёл рассказать нам пару баек? — уточнил Шокер. Он кофе не пил, потому что на его коленях валялся Тим и сосредоточенно пытался оторвать пуговицы на рубашке отца.

— И за этим тоже, — кивнул Марек. — А ещё — предложить Кире работу.

Шокер напрягся, но промолчал, только скользнул по мне тревожным взглядом.

— Систер, нужна твоя помощь, — Марек отставил чашку, повернулся ко мне и посмотрел своим фирменным взглядом, которому невозможно отказать. — Я знаю, тебе не нравится то, что мы делаем…

— Да, мне не нравится. Я считаю большой ошибкой то, как вы поступили с наёмниками.

— Жизнь рассудит, — заявил Марек, вскинув руку и давая понять, что спор на эту тему ничего не даст. — Но кадровый голод появился, что мы, конечно же, предвидели. А пока в курьерскую службу не посыпались заявления от почтенных матерей семейств, которые мечтают возобновить карьеру проводника, у меня нет другого выхода, только искать помощи у надёжных, проверенных людей… Кирюша, у меня и в мыслях нет подвергать тебя риску. Но появилось очень много стандартной работы, никакого экстрима, никакого аврала. В связи с чрезвычайной ситуацией предстоят очень большие перемещения персонала со стандартными индексами. Очень нужен хороший проводник. Обычные регулярные ежедневные рейсы…

— Нет, Марек. Я не возьмусь.

— Нет? Почему? — искренне удивился брат.

— У меня другие планы, бро.

— Это какие же?

— Я сегодня улетаю с Шокером.

— Куда?

— Ты забыл, куда вы с отцом его отправили?

Я посмотрела брату в глаза, он отчего-то смутился.

— Ну, я не знаю, — вздохнул Марек. — Ты раньше обижалась, если тебя пытались уберечь и отстранить от работы. Ты же всегда была готова помочь.

Марат нетерпеливо морщился и всё смотрел на меня, ожидая ответ.

— Бро, я не возьмусь, это окончательно… Если вдруг где-то попадут в беду люди, и нужны будут волонтёры, я приду и помогу. А таскать вагончики туда-сюда найди кого-нибудь другого. Я не планирую работать. У нас маленький ребёнок, это исключено.

Марат тяжело вздохнул и понурился.

— Согласен, ребята, — сказал он. — Ладно. Буду думать над проблемой… Рад был повидаться, тем более, что теперь неизвестно, когда встретимся и где… Мне пора.

Я пошла проводить брата до дверей.

— Марек, я сильно тебя подвела?

— Не бывает нерешаемых задач. Я хотел решения полегче, это мне наука, — усмехнулся Марат. — Ты абсолютно права, тебе нельзя сейчас заниматься ничем, кроме семьи. Я до сих пор не уверен, что Клайар — это то, что тебе нужно, но я думаю, что вы между собой разберётесь. И я очень за тебя рад… Кирюша, будь счастлива, — он нежно поцеловал меня. — Люблю свою сестрёнку и поздравляю!.. На свадьбу-то позовёшь?

— А как же? Обязательно! — пообещала я без всякой уверенности, что до этой самой свадьбы я когда-нибудь доживу.

Я закрыла дверь за братом и услышала из гостиной голос Шокера.

— … Да, рановато. Это проблема? Вряд ли в этот час к заключённому очередь из посетителей… Тогда я подъеду к восьми. Спасибо!

Когда я вошла в гостиную, Шокер убирал телефон.

— Кира, мы тут отлучимся с Тимохой, — сказал он, немного нервничая. — Ненадолго. До департамента и обратно.

— Тебе помочь одеть Тима?

— Не-не, не надо. Я справлюсь, — он предпочитал в глаза мне не смотреть. — Ты курьера встреть, если придёт. И собирайся, а то и оглянуться не успеем, как время выезжать на базу.

— Андрюша, я тебе точно там не нужна?

— Думаешь, меня опять нервы подведут? — усмехнулся Шокер. — Нет, я буду хорошо себя вести. Кто за мной присмотрит лучше Тима?

Шокер быстро собрался и увёз сына с собой.

Их не было долго. Я уже и курьера с документами встретила, и собрала большую сумку с самым необходимым для ребёнка, и даже проголодаться успела, а Шокера всё не было.

Наконец, они появились на пороге.

— Всё в порядке? — бросилась я к ним.

— Всё хорошо, — улыбнулся Шокер. — Тимошка только уснул, намаялся. Забери-ка его.

Я понесла малыша наверх. Шокер скинул куртку и побрёл следом.

— Ты что так долго?

— Заехал ещё в пару мест.

Наверху я раздела и уложила Тима, а Шокер внимательно просмотрел пакет документов.

— Жаль… Жаль, что надо так поспешно уезжать, сломя голову, — вздохнул он. — Ну, что делать, поедем с тем, что дали. Потом посмотрим, как с этим разобраться.

— А что не так? По-моему, всё там правильно, ошибок нет, я проверила.

— Просто я хотел, чтобы мы с тобой отправились на изнанку в другом статусе, — неуверенно сказал Шокер. — Если ты, конечно, снова не найдёшь причин для отказа.

Он полез в карман, вынул маленький матовый футляр и раскрыл его передо мной.

Это был традиционный гатрийский свадебный гарнитур: изящное колечко для невесты и маленькая золотая серёжка для жениха.

Я попыталась быть серьёзной, но улыбка наползала сама. И Шокер вдруг тоже озорно улыбнулся.

— Шокер, на изнанке, если ты не забыл, положено, чтобы было два кольца! С таким авангардом нас не поймут даже в беспечном Стокгольме!

— На изнанке мы повторим по тамошним правилам, так, как ты захочешь, всё, что угодно. А здесь… — Шокер глянул на часы. — Одевайся, поедем в гражданскую канцелярию. Ятис присмотрит за Тимом.

— В канцелярию? Ты с ума сошёл? Там же заранее записываться надо… — растерялась я. — Вдруг там очередь?

— Какая очередь? На развод там — да, очередь! — рассмеялся Шокер. — Я там был только что, договорился. Через полчаса у нас регистрация… Давай-давай, а то скоро на базу ехать!

— Шокер, ну, какая же ты всё-таки зараза! У меня даже платья нет! Вообще никакого!

— Согласно правила номер два мы оба в штанах, этого достаточно!

— Марек… Марек просил его на свадьбу позвать, — пролепетала я.

Шокер задумался на пару секунд, потом махнул рукой:

— Звони ему, быстро! Всё равно свидетель нужен, хоть какой-нибудь.

Я схватила телефон, и, когда Марек ответил, проговорила, глядя в счастливые глаза Шокера:

— Бро, кидай к чёртовой матери свою службу и лети в гражданскую канцелярию! У тебя полчаса! Ты должен срочно выдать меня замуж!