Леонид Шиян
Брат Голубого дельфина
Иллюстрации В. Гринько
Белоснежная «Мари» — парусно-моторная шхуна французского морского института — совершала очередной рейс в южных водах Атлантики. Солнце скрылось за горизонтом, когда «Мари» бросила якорь вблизи небольшого скалистого островка. Издалека берег казался необитаемым. На судне кончались запасы пресной воды, их надо было пополнить, да и сам вид невозмутимо спокойного берега и зеленых пальм, привлекал людей которые успели соскучиться по суше.
На воду спустили шлюпку. В нее сел начальник экспедиции профессор Ив Куртад, молодой инженер-гидролог, несколько моряков из команды, и месье Фуше — кок, который поклялся раздобыть свежей дичи, если, конечно, его самого не съест какой-нибудь хищник.
— Нас ждет очаровательная прогулка! — С чувством воскликнул месье Фуше. — Таинственный остров, райские птицы… Возможно гм… прекрасная дикарка…
— Возможно… гм… ядовитые змеи, — ехидно заметил инженер.
Кок промолчал, но выражение его лица ясно показывало, какого он мнения о неуместных замечаниях некоторых юнцов.
Решили ночевать на берегу, а поиски пресной воды отложить до утра. Пока другие возились с палаткой и готовили ужин, профессор Куртад и кок решили побродить по острову. Месье Фуше на всякий случай прихватил с собой ружье.
Быстро темнело. «Мари» превратилась в невнятный зыбкий силуэт. Звездная ночь неслышно упала на море.
Под ногами у профессора хрустнула ветка. Он споткнулся, остановился и вдруг…
— Месье Фуше… — услышал кок сдавленный от волнения голос. — Что это?
Фуше обернулся. Высокий, длиннорукий Куртад походил сейчас на неожиданно замершую ночную птицу.
— Ну что же вы? — повторил он нетерпеливо. — Не видите? Вон…
В следующее мгновение кок рванул с плеча ружье. Слева, там, где чернели деревья, над землей висела… человеческая рука. Одна только рука и больше ничего. Но самое удивительное — вся она струилась таинственным голубоватым сиянием.
— Мистика какая-то… — прошептал профессор. — Вы что-нибудь понимаете?
— Сейчас пойму, — взволнованно прохрипел Фуше и взвел курок.
— Подождите… Не стреляйте…
Рука неожиданно изменила свое положение, согнулась и поплыла в воздухе, покачиваясь, как маятник. Потом исчезла. И, казалось, тьма стала еще гуще.
— Господи!.. — пробормотал кок.
Он сделал несколько шагов влево и сразу же пожалел об этом. Под ним что-то затрещало, просело — и месье Фуше провалился в яму.
— А, черт! — воскликнул он. — Это ловушка!.. На зверя… Месье, где вы? Помогите мне отсюда выбраться. Кажется, я растянул сухожилие…
Ив Куртад склонился над ямой и попытался освободить кока. Но, к сожалению, профессия месье Фуше заметно отразилась на его комплекции.
— У-ух — тяжело выдохнул профессор. — Один я, пожалуй, не справлюсь.
Он вдруг замолчал. А Фуше почувствовал, что тело его покрывается холодным потом. Прямо над собой он увидел знакомую, в голубом сиянии руку. Она крепко схватила кока за куртку и потянула вверх.
— Спа… спасибо вам… — пробормотал Фуше.
Профессор включил электрический фонарь и сразу погасил его — вспышка света выхватила из темноты полуголую черную фигуру.
— Кто вы такой? — спросил Куртад.
Человек молчала.
Профессор повторил вопрос на английском языке.
— Я Том Джексон, — послышался глухой, усталый голос — Том Джексон… Не бойтесь меня…
* * *
Уже перевалило за полночь, расположившись у хижины старого негра, двое французов слушали удивительную историю.
Яркий костер бросали тени на лица. Тишину нарушал только отдаленный рокот прибоя.
Том Джексон рассказывал. Рассказывал торопливо, волнуясь, словно спешил освободиться от чего-то тяжелого, гнетущего, словно проклятие. Иногда он замолкал и тогда сидел полузакрыв глаза, весь в плену воспоминаний.
— Уже семь лет прошло, как я живу на этом острове. Но и сейчас бывают минуты, когда я спрашиваю себя: где я? что со мной? Может все, что произошло тогда, — лишь приснилось мне? Но достаточно взглянуть на руку, на это ужасное клеймо — и я понимаю, что это не сон. И тихое побережье с коттеджами станции, и огромный соединенный с морем аквариум, и доктор Дюран — все это было…
Как сейчас, помню тот вечер, когда я впервые увидел аквариум. Собственно, это была лагуна, которую отгородили от моря специальными щитами. Но так уж все говорили — аквариум. Я подошел к нему и… остолбенел. В глазах замелькали красочные огни. «Да, Том, — сказал я себе, — не слишком ли много ты выпил вечера?" Вы бы тоже удивились. Сверху вода в лагуне была черная, спокойная. Но в глубине… Там творилось нечто невообразимое. То и дело вспыхивали желтые и розовые молнии, занимались ослепительные факелы, а дальше, совсем рядом, вынырнул какой-то сияющий мешок, и я увидел зеленые глаза. Аж мороз по коже побежал!..
«Здесь вы будете работать, — сказал доктор Дюран, — Правда, красиво? Такого фейерверка больше нигде не увидишь. В этой лагуне наш садок, сотни подопытных животных: рыбы, моллюски, ну, о бактериях ничего и говорить. Только сразу предупреждаю: глубина здесь огромная — естественный сброс. Так что будьте осторожны… Что касается обязанностей, то вы должны следить, чтобы в аквариуме всегда был корм — живой и концентрированный, помогать при выгрузке новых «пленников» — мы их ловим в океане на специальном судне, «прочесывать» аквариум, когда нам понадобится кто-нибудь для экспериментов. Ну, а там посмотрим — возможно, вы понадобитесь и в лаборатории…»
Том Джексон замолчал и начал копаться в своих лохмотьях. Вытащив оттуда глиняную трубку, он набил ее какой-то трухой.
— Сигарету! — Протянул Фуше целлофановую пачку.
— О-О! Настоящий табак…
Он с наслаждением вдохнул душистый дым, жадно затянулся еще раз и продолжал.
* * *
Сначала Том целые дни проводил у лагуны. Работы хватало. Он не раз с любопытством посматривал на высокий стеклянный дом. Чем занимаются в лаборатории?
Как-то оттуда вышел маленький юркий человечек с желтым, как у больного малярией, лицом и крикнул:
— Эй, Том! Окажите-ка услугу. У вас сильные руки…
Так он впервые познакомился с ассистентом доктора мистером Рамесом.
Том вошел в лабораторию и, растерянно оглядываясь вокруг, остановился. Чего здесь только не было!
В просторном зале стояли странные сосуды, опутанные паутиной проводов, шлангов. К небольшому бассейну были подведены толстые трубы, по которым циркулировала морская вода. Посреди зала виднелись два стола — точь-в-точь как операционные, а вокруг них — шкафы с инструментами, никелированные приборы, мигающие то красными, то зелеными глазками.
Дело, ради которого его позвали, было несложным. Том помог Рамесу починить один из насосов, поддерживавших в сосудах высокое давление.
— Что там внутри? — Поинтересовался Том. И добавил с усмешкой: — Может, виски?
Ассистент протянул к сосуду руку, отодвинул щиток, и Том отпрянул. Сквозь толстое стекло он увидел неподвижные глаза, щупальца и легкое, как дымка, сияние.
— Это кальмар, — рассмеялся Рамеса. — Один из любимцев доктора Дюрана.
Потом он задумался о чем-то и отошел к окну.
Том потоптался у двери и, увидев, что на него не обращают никакого внимания, украдкой вышел. Но он ошибся, думая, что мистер Рамес забыл о нем. Напротив, в эту минуту в мозгу маленького ассистента шевельнулась любопытнейшая идея…
Через несколько дней Том снова зашел в лабораторию — уже без приглашения. А потом стал приходить сюда, как только выпадало свободное время. Вскоре он узнал, что доктор Дюран, — еще молодой ученый, из состоятельной семьи с Севера, — основал станцию как частное лицо, руководствуясь лишь собственными желаниями и интересами. Он исследовал свечение морских организмов — биолюминесценцию — как услышал однажды Том.
В последнее время доктор занялся необычными экспериментами…
* * *
Поздно вечером, увидев в окнах яркий свет, Том неслышно вошел в лабораторию.
Посреди зала, возле стола, стояло несколько человек. Том видел только их согнутые спины. Тишину нарушали короткие, как окрик, приказы доктора:
— Зажим… Раствор…
Том задумчиво коснулся шкафа у двери. Раньше он как-то его не замечал и теперь удивленно уставился на полки. В стеклянных банках навеки застыли причудливые рыбы, крабы. Они имели странный вид — у многих не было плавников или панцирей, у некоторых на туловищах виднелись рубцы, лоскуты сморщенной, будто чужой, кожи.
Внимание Тома привлекла колба с какой-то светящейся слизью. «Бактерии?..» Он взял колбу с полки, встряхнул. Какая небрежность! На руку брызнуло несколько капель, и… она сразу заискрилась голубыми крапинками. Том испуганно стряхнул капли, обернулся и встретил пристальный взгляд Рамеса.
— Что вы делаете? — Спросил маленький ассистент. — Идите-ка сюда. Сейчас поможете вынести ванну.
Том подошел ближе. Вот это да! Что здесь происходит?
В бассейне шевелилось что-то темное, тяжелое. Раз за разом слышались оттуда загадочные звуки и летели брызги. А на столе, в специальной ванне, Том увидел небольшого дельфина.
Отогнув плавник животного, доктор Дюран что-то прижимал к его спине. Остро блеснул скальпель.
— Швы!.. — Над дельфином склонился Рамес.
Затем в зале выключили свет, и Том увидел на спине дельфина светящееся голубое пятно. Это было красиво и немного страшно.
Свет снова включили.
— В аквариум! — Приказал Дюран, и Том вместе с другими начал снимать ванну со стола.
Доктор Дюран обвел присутствующих взволнованным взглядом. На его сухом подвижном лице проступил румянец.
— Я верю… трансплантация прошла успешно. И пусть наш первенец носит имя — Голубой дельфин. Он первый поплывет в океан с нашей меткой… А в следующий раз… В следующий раз мы попробуем подсадить бактерии, чистую культуру.
Он мечтательно улыбнулся.
— Но главное — рыбы, большие, стайные. Меченые живым светом, они раскроют свои таинственные пути в океане, облегчат изучение миграций. А промысел, разведка?.. Впрочем, не будем загадывать наперед. Сегодня наша задача — эксперимент.
* * *
Костер угасал, Джексон принес несколько ветвей и подбросил в огонь.
— Может, хотите чего-нибудь поесть! — предложил он.
— Нет, мы слушаем, — ответил профессор Куртад.
И Том продолжал говорить:
— Как-то на станции появился человек в военной форме. Он приехал к Дюрану. Я случайно услышал кое-что из их разговора, совсем немного. Военный говорил что-то о трассирующих торпедах, подводниках, живую сигнализацию. Но доктор только отвечал устало:
— Не знаю… Не думаю… Зачем?..
Вскоре военный уехал. По лицу его было видно, что разговором он не доволен, он даже бросил сердито:
— Смотрите, пожалеете…
И снова потянулись дни за днями. В лаборатории ставили все новые и новые эксперименты. Были, конечно, и неудачи, но в целом дело шло.
Тогда-то ко мне и подкралась беда.
Когда Рамеса пригласил меня в свой кабинет, я, конечно, не подозревал его в каких-то злых намерениях. Наоборот, он был очень вежлив со мной, все время улыбался. Только глаза его мне не понравились — они так и бегали.
— Я уверен, Том, мы станем друзьями, — сказал он, доставая бутылку ямайского рома, — Хотите сигару?
Он, видимо, знал мою слабость. Про спиртное…
Помню, после третьей или четвертой рюмки мне показалось странным то, что говорил Рамес.
— Том… — говорил он, — вы будете богатым, очень богатым человеком. Деньги, собственный автомобиль, женщины… Ваши портреты не будут сходить с афиш и газетных полос. Уж об этом я позабочусь. Поверьте мне…
Казалось, я проваливаюсь в какую-то глубокую мягкую яму.
— Крепкий… Какой крепкий ром… — пробормотал я смущенно. У меня слипались веки.
Затем, уже забывшись, я почувствовал вдруг боль в руке. Острую и короткую, как укус гадюки. Я хотел встать, прекратить то, что делали со мной, и не мог даже языком пошевелить. В роме было снотворное…
Я пришел в себя от голоса доктора Дюрана.
— Это подло!.. — гневно говорил он. — Как вы могли додуматься?.. После того, что произошло, вам, пожалуй, лучше уйти со станции…
Рука у меня была забинтована почти до плеча и тупо ныла. Голова кружилась. Меня отвели в мою комнату, и я снова заснул. А когда проснулся уже окончательно, первой мыслью было — рука! Я торопливо размотал ее, поднес к лампе. Несколько разрезов на коже, искусные тонкие швы… Рука отекла и была вся в каких-то серых крапинках будто мне подменили кожу.
Озабоченный, я вышел из дома. Уже стемнело. Я посмотрел на свою руку — она зловеще светилась, словно всю ее вымазали фосфором.
И здесь я понял, что стал жертвой жестокого эксперимента.
Не знаю, как и почему, передо мной неожиданно возник Рамес.
— Что вы со мной сделали? — спросил я тихо.
Он поднял слабую ручку:
— Прочь с дороги, черная уродина!..
И тогда я ударил его. Изо всей силы. В висок. Рамес упал, даже не вскрикнув. Я склонился над ним. Он не дышал…
Прошло уже семь лет, и я до сих пор не знаю, остался он жив, или умер. Помню только, когда я увидел его неподвижное тело, мне стало страшно. Я убил человека!
Бежать… Немедленно бежать! Страх погнал меня к берегу. Там, у причала, покачивалась шлюпка. Оглядываясь, как затравленный волк, я отвязал ее, притащил весла.
Но было еще одно чувство, которое не давало мне покоя. Ненависть! Слепая ненависть к этим людям и их опытам. Ненависть маленького, незаслуженно обиженного человека.
В кровь сбивая руки, надсаживаясь, я отодвинул несколько верхних щитов аквариума. Пленникам лагуны открылся путь в океан…
И когда я был уже далеко от берега, мимо шлюпки промчался Голубой дельфин. Несколько раз вспыхнул над волнами таинственный огонек и исчез в пучине.
Что было дальше, я помню плохо. Я был как в бреду и лихорадочно греб, сам не зная, куда и зачем плыву.
Затем поднялся ветер, он поминутно крепчал. Волны так и неистовствовали вокруг. Совершенно обессиленный, я бросил весла и лег на дно шлюпки, Мне было безразлично, что со мной будет дальше. А ветер свистел и свистел над головой, бросая шлюпку, как щепку. Я забылся в каком-то кошмарном сне…
И, небо сжалилось надо мной. Утром лодку прибило к острову. Шторм утих, словно его и не было. Какие-то незнакомые люди перенесли меня в дом, напоили чем-то горячим, они ни о чем не спрашивали, только смотрели на меня молча, сочувственно…
Так я и остался на этом острове. Навсегда… Впоследствии я узнал, что здесь живет всего несколько человек. Земля на острове скудна. К тому же, в последние годы расплодились змеи — жарараки!.. И люди покидают остров.
А я… я живу. Иногда я выхожу на берег и смотрю в океан. Долго. Просто так… Мне хочется увидеть там Голубого дельфина. Ведь мы с ним почти братья. И где он, голубой огонек?..
Проходят годы, и я, наверное, никогда уже не увижу.
* * *
На следующий день, вечером, «Мари» поднимала паруса. Прощаясь с Томом Джексоном, профессор Куртад предложил ему место на шхуне.
И старый негр покачал головой:
— Нет… Я отсюда никуда не поеду. Зачем? Мне здесь спокойно. И потом… — На лице его засияло застенчивая улыбка. — За этим холмом живет мой большой друг — маленький Пэро. Я обещал ему вырезать из коры лодку. Теперь я сделаю игрушечную шхуну… такую, как ваша.
«Мари» снялась с якоря. И, пока остров не исчез в сумерках, со шхуны видели одинокую, неподвижную фигура. Затем, у самого горизонта будто вспыхнула и погасла звездочка. А может, только показалось?
---
Леонід Шиян. «Брат Голубого дельфіна» (1962).
Журнал «Знання та праця», 1962, № 6
Сетевой перевод Семена Гоголина.
Иллюстрации В. Гринько.