Жили-были два брата: один бедный, а другой богатый. Вот богатый как-то сжалился над бедным, что у того ни ложки, ни плошки, да и отдал ему дойную корову. Говорит:

– Помаленьку отработаешь мне за нее.

Ну, бедный брат отрабатывает помаленьку. А потом богачу сделалось жалко коровы, он и говорит бедному:

– Отдавай мне корову назад.

Тот взмолился:

– Братец, я ж тебе за нее отработал!

– Что ты там отработал – как кот наплакал! А корова-то гляди какая! Отдавай, отдавай!

Бедному жалко стало своей работы, не захотел отдать. Пошли они судиться к барину. Пришли. А барину, должно быть, не захотелось голову ломать – думать, кто из них прав, кто виноват. Вот он и говорит им:

– Кто отгадает мою загадку, того корова и будет.

– Говори, барин!

– Слушайте: что на свете сытее всего, быстрее всего, милее всего? Завтра придете – скажете.

Пошли братья. Богач идет домой и думает: «Ерунда, а не загадка! Что ж может быть сытее барской свиньи, быстрее барской борзой, милее денег! Моя корова будет!»

Бедный пришел домой, думал, думал, да и затужил. А у него была дочка Маша. Она и спрашивает:

– Чего ты, батюшка, растужился? Что барин сказал?

– Да барин такую загадку загадал – голову сломать можно!

– А какая загадка, батюшка?

– Вот какая: что на свете сытее всего, быстрее всего, милее всего?

– Э, батюшка, сытее всего мать-земля – она всех кормит, поит, да и всех поедает; быстрее всего думка – с думкой куда хочешь полетишь: а милей всего сон – как бы хорошо ни было человеку, он все бросает, чтоб заснуть.

– Неужто, – говорит отец. – А ведь правда твоя! Так и скажу барину.

На другой день приходят оба брата к барину. Вот барин их и спрашивает:

– Ну что, отгадали?

– Отгадали, барин, – говорят.

Вот богатый выступил вперед, чтобы поскорее ответить, да и говорит:

– Сытее, барин, всего ваши свиньи, а быстрее всего ваши борзые, а милее всего – денежки.

– Э-э-э, врешь, врешь! – говорит барин. – Ну, а ты?

– Да что ж, барин, нет ничего сытее матушки-земли; она всех кормит, поит да и всех же поедает.

– Правда, правда! – говорит барин. – Ну, а быстрее всего?

– Быстрее всего мысль-думка – с нею куда хочешь перелетишь.

– Так! Ну, а милее всего что? – спрашивает барин.

– А милее всего сон. Как бы хорошо ни было человеку, он все покидает, чтобы заснуть.

– Все так! – говорит барин. – Твоя корова. Только скажи мне, сам ли ты отгадал загадки или тебе кто помог?

– Да что ж, барин, – говорит бедняк, – есть у меня дочка Маша. Это она меня научила.

Барин рассердился:

– Как так, я такой умный, а она простая девка – и мои загадки отгадала! Погоди же! Вот тебе десяток вареных яиц, отдай их своей дочери. Пусть она посадит на них наседку, чтоб наседка за одну ночь вывела цыплят, выкормила их, и чтоб твоя дочка зарезала трех, зажарила на завтрак, а ты, пока я встану, чтоб принес. Я ждать буду. А не сделает – будет худо.

Идет бедняк домой, плачет. Приходит, а дочка спрашивает его:

– О чем, батюшка, плачешь?

– Как же мне, дочка, не плакать! Дал тебе барин десяток вареных яиц да наказал, чтобы ты посадила на них наседку, чтоб наседка за одну ночь вывела и выкормила цыплят, а ты чтоб зажарила трех ему на завтрак.

А дочка взяла горшочек каши и говорит:

– Отнеси, батюшка, эту кашу барину да скажи ему: пускай он вспашет землю, посеет эту кашу, и чтоб она выросла просом, поспела, и чтоб он просо скосил, смолотил и натолок пшена – кормить тех цыплят, которым надобно вылупиться из этих яиц.

Приносит бедняк к барину эту кашу, отдает ее и говорит: так как дочка сказала.

Барин смотрел, смотрел на эту кашу, да и отдал ее собакам. Потом нашел где-то стебелечек льна, отдал его бедняку и говорит:

– Отнеси дочери этот лен. Пускай она его вымочит, высушит, побьет, попрядет и соткет сто локтей полотна. А не сделает – будет худо.

Идет бедняк домой, опять плачет.

– О чем, батюшка, плачешь?

– Гляди-ка, чего: пан дал тебе стебелечек льна, да чтоб ты его намочила, высушила и помяла, напряла и выткала сто локтей полотна.

Маша взяла нож, пошла и срезала тоненькую веточку с дерева, дала отцу и говорит:

– Неси, батюшка, к барину. Пускай он из этого дерева сделает мне гребень, гребенку и днище, чтоб было на чем прясть этот лен.

Приносит бедняк барину эту веточку и говорит, что дочка велела из нее сделать. Барин глядел, глядел, взял да бросил веточку, а сам думает: «Эту не обдуришь! Видать она не из таких!» Потом думал, думал и говорит бедняку:

– Пойди скажи своей дочери: пускай она придет ко мне в гости, да так, чтоб была ни голая, ни одетая, ни шла, ни ехала, ни с гостинцем, ни без гостинца. А если она этого не сделает – будет худо.

Идет отец плачет. Пришел да и говорит дочери:

– Ну, что, дочка, будем делать? Приказал барин так и так, – и рассказал ей все. Маша говорит:

– Не тужи, батюшка, все ладно будет. Пойди купи мне живого зайца.

Пошел отец, купил живого зайца. А Машенька взяла рыбачью сеть и закуталась в нее. Потом поймала воробья, взяла сани, запрягла в них козла. Зайца спрятала под мышку, воробья взяла в руку, одну ногу поставила в сани, а другой ступает по дороге – одну ногу козел везет, а другою идет. Приходит этак к барину во двор, а он как увидел, что она так идет, кричит слугам:

– Травите ее собаками.

А она и выпустила зайца. Собаки погнались за зайцем, а ее бросили. Она тогда пришла к барину в хоромы, поклонилась и говорит:

– Вот вам, барин, гостинец, – да и подает ему воробья.

Барин только хотел его взять, а она выпустила воробушка, он – порх! и улетел в открытое окно.

На ту пору пришли мужики к барину судиться. Барин и спрашивает:

– Чего вам, люди добрые?

Один говорит:

– Да вот что, барин, ночевали мы вдвоем в поле, а утром встали, глядь – моя кобыла жеребенка привела.

А другой говорит:

– Враки это: моя привела! Рассуди нас, барин.

Вот барин думал, думал и говорит:

– Пригоните сюда жеребенка и лошадей, – к которой жеребенок побежит, та и привела.

Пригнали запряженных кобыл и пустили жеребенка. А те два хозяина так затаскали этого жеребенка каждый в свою сторону, что он уж и не знал, куда ему бежать, взял да и побежал незнамо куда. Ну, все растерялись – что тут делать, как рассудить? А Машенька говорит:

– Вы жеребенка-то привяжите, а матерей распрягите, да и пустите, которая побежит к жеребенку, та и привела.

Так и сделали. Распрягли лошадей, жеребенка привязали, одна и побежала к нему, а другая стоит.

Ну тут барин видит, что она такая разумная – никак ее не перехитришь. И отпустил ее с миром.