Здание, в котором располагались многочисленные отделы Центрального Управления Магическими Видами Действия, имело огромное количество уровней и подуровней. Кабинеты, приемные и комнаты отдыха, залы заседания, камеры, испытательные порталы и лаборатории, все это напоминало огромный муравейник, в котором день и ночь трудились маджикайи. Правда здесь была одна общая столовая, библиотека и единственный на весь город магический архив, куда вот уже пятнадцатую минуту спускалась агент Верис. Но абонемент Ники был просрочен и воспользоваться скорым спуском девушка не могла. В большом грузоподъемном лифте на этот случай была предусмотрена кособокая покрытая темным лаком дубовая лавочка, на которую девушка, сразу как вошла, со вздохом присела. Ника являлась частым гостем в архиве, поэтому знала, что ее ждет почти двадцатиминутная поездка вниз. Все остальные лифты в управлении двигались намного быстрее этого, почти мгновенно доставляя визитеров на нужные им этажи. Из-за того, что в архив было возможно переместиться по-особому разрешению, про доставляющий сюда грузоподъемник все время забывали и давно не ремонтировали. Поэтому он имел скорость старой черепахи и неприятно поскрипывал.
Иногда, когда Ника никуда не спешила, она садилась в этот лифт и вместе со скукой погружалась в сладкую дремоту и просыпалась либо от панибратского толчка в плечо, которым будил ее кто-нибудь из подземных рабочих, либо от стука дверей вернувшегося наверх лифта. Несмотря на то, что Ника действительно очень устала, она была слишком возбуждена происходящим, чтобы заснуть. Ей казалось, что в этот раз путешествие в архив длилось особенно долго и как только двери грузоподъемника открылись, явив длинный облицованный черным мрамором коридор, она выдохнула и сказала:
— Ну, наконец-то.
За то непродолжительное время, пока лифт спускался вниз, заунывные песнопения совести девушке порядком припелись. Ника думала о пропавших детях и их несчастливой судьбе. Агент Верис знала, что мир маджикайев бывает, враждебен к непрошеным гостям.
Здесь пахло только что выкопанным картофелем и многолетней плесенью. Дышать полной грудью никто не решался, а посетителям, наделенным скрытой аллергической реакцией на любые подземные помещения замкнутого типа, почти всегда приходилось оказывать медицинскую помощь. Но именно, из-за того, что Рик'Ард Масса любил отправлять агента Верис в архив, девушка чувствовала себя здесь более-менее комфортно.
В конце широкого коридора стояло деревянное трехступенчатое основание, где находились: заваленный стопками тетрадей п-образный стол, небольшая картотека с пропусками, многоящиковый комод для всякой дребедени и обитое красным вельветом кресло, в котором как всегда «покоилось» тело главного архивариуса. Старый маджикай-перевертыш спал прямо на рабочем месте, приветливо посапывая в длинные седые усы. Он был похож на крота — свое тотемное животное, в которое при желании превращался раньше. Сейчас же оборотнические способности старика-архивариуса не были столь радикальны, поэтому его тело оставалось в удобном для работы под землей образе полукрота-получеловека.
— Господин Сторхий, это Ника — не желая будить спящего старика, но для приличия почти прошептала девушка. — Мне нужно в секцию переписи троллей.
Сквозь сон архивариус буркнул замученную годами фразу:
— Бери билет, распишись и проходи.
Ника так и сделала: осторожно поднялась по ступеням скрипучего основания, открыла ящик с билетами-пропусками, взятой со стола ручку, вписала в книгу посещений свое имя, расписалась. Фамилии Репентино в списке не было. Девушка подумала, что Дин не удосужился соблюсти все формальности и, пользуясь своим даром, просто проскочил незамеченным. Ника поставила на билете допуск отпечатком большого пальца правой лапы спящего архивариуса и, склонившись почти над самым его ухом, тихо поинтересовалась:
— А где эта секция находится?
— Бери билет, распишись… и прохо… ди, — в ответ сонно пробормотал старик.
— Понятно, — усмехнулась Ника, спускаясь с деревянного основания.
На столе архивариуса стояла ржавая подставка с обновленными брошюрами, в которых доступно, но все же не совсем понятно был нарисован многокоридорный план этажа. Вытащив один из буклетов, девушка направилась дальше.
— Спасибо, господин Сторхий, — разворачивая брошюру, тихо поблагодарила Ника.
— Бери билет, распишись и проходи… — послышалось бормотание за спиной девушки.
На первый взгляд план архивного помещения был достаточно прост: различные секции были пронумерованы, коридоры, ведущие к ним, разноцветно раскрашены, а специальные блестящие пометки указывали на степень доступа в данный информационный раздел. Но самостоятельно, без навигатора разобраться в этом лабиринте поворотов и уровней было не так уж и просто. Остановившись у распределительной развилки, которая пока делилась только на три коридора, Ника решила воспользоваться помощником и подошла к стоявшей здесь огромной плетеной корзине, в которой хранились ботинки-навигаторы.
Говорят, что ни одна старая обувь не пропадает бесследно. Та, что выбрасывалась в этом городе, сначала попадала в архив, где ее заговаривали и клеймили рунами, чтобы впоследствии использовать, как путеводители. Для каждой дороги были свои ботинки. Не редко сюда обращались и заботливые родители, просили заговорить обувь для маленьких деток, чтобы уходя из дома на прогулку, малыши не терялись и всегда возвращались обратно. Для здешних же лабиринтов такие помощники были не заменимы, как для вынужденных визитеров, так и для подземных работников архива. Здесь эту обувь почему-то именовали «деревянные баклуши», о чем и говорила вывеска над корзиной, на которой помимо шуточного названия было написана и краткая инструкция по ботиночной эксплуатации:
«ДОБРЫЕ ДЕРЕВЯННЫЕ БАКЛУШИ».
Способ обувной эксплуатации:
1. Снемите вашу личную обувь и положите в принесенный с собой пакет/сумку.
2. Нагнитесь над корзиной и поприветствуйте «деревянные баклуши».
3. Громко и четко произнесите раздел/секцию/конечный пункт вашего направления
4. Осторожно! Из корзины выскочит обувь. Берегите лицо!
5. Втечение одной минуты наденьте выбравшие вас «баклуши» и приготовьтесь идти.
6. Внимание! Не оставляйте пакет с личной обувью рядом с корзиной
7. Шаги по направлению к цели должны быть размеренными и осторожными
8. Ни в коем случае не оскорбляйте волшебную обувь, не ругайтесь из-за слишком быстрого/медленного темпа. «Баклуши» могут обидеться и завести вас в неправильную секцию
9. По окончанию отведенного времени в нужной вам секции, громко и четко произнесите команду: «Обратно», и приготовьтесь идти
10. Вернувшись, не забудьте уложить помогавшие вам «добрые баклуши» в корзину.
Внимание! Администрация архива не несет ответственности за забытые в секциях вещи или оставленную у корзины личную обувь. Место магически нестабильно. Надеемся на понимание.
Администрация архива.
Впрочем, Ника давно была знакома с правилами пользования заговоренной обувью. Она склонилась над разноцветной кучей ботинок и громко произнесла:
— Добрый вечер. В секцию переписи восточных троллей, пожалуйста.
Корзина с «баклушами» закряхтела и благодушно выплюнула пару больших желтых ботинок, которые знали дорогу. Агент Верис никогда не разувалась, а надевала предложенную обувь прямо на свою. Так она поступила и в этот раз. Пока желтые остроносые ботинки топтались на месте, Ника пропихнула в них своих кроссовки, стоптав при этом у заговоренной обуви пятки. Как было сказано в инструкции, ботинки двинулись в путь примерно через минуту. Неширокие шаги и средняя скорость «баклуш» позволяли девушке следить за дорогой, сравнивая пройденный путь с планом, размещенным в буклете. После четверти часа плутания Ника добралась до раздела чудовищ, а еще через пару минут до секции троллей. Заговоренная обувь сделала десяток шагов влево и остановилась перед горизонтальной вывеской «Все о восточных троллях». Ника сняла желтые ботинки и прежде чем пойти уже своим ходом, окинула взглядом раздел переписи большеносых монстров. Личные дела восточных троллей злорадно выглядывали с деревянных полок на слегка растерянную девушку. Ника заинтересованно прошлась мимо стеллажей пронумерованных, как Цер-12-34. Сына начальника ОЧП здесь явно еще не было.
— Или уже был? — вслух подумала Ника и дабы развеять любые сомнения решила позвонить Дину.
Правая рука нырнула в безразмерную сумку, с которой девушка редко расставалась, и достала из бокового кармана мобильный телефон. Отыскав в памяти номер Репентино, Ника нажала кнопку вызова. Как только прошло соединение, в секции восточных троллей заиграла веселая мелодия.
— Ага, здесь значит, — обрадовалась Ника, осмотрелась и пошла на звук.
Через пару тройку стеллажей девушка остановилась. Ее внимание привлекли несколько анкет парящих в воздухе и стоящие возле стола старые «баклуши» — потрепанные цветастые тапки.
Вызываемый абонент, наконец, снял трубку и на всю секцию зашумел голос Репентино:
— Никуль, тебе чего? Я, между прочим, твое поручение выполняю. А ты мне названиваешь, работать мешаешь.
Девушка покачала головой и прошептала в телефонную трубку:
— Дин, ты не там ищешь.
— Что? Что значит не там? Все прави… А ты… ты где?
Ника выключила мобильник и обратилась к невидимке напрямую:
— У тебя за спиной.
— Зачем приперлась, дурочка? — раздался голос невидимки.?? — Мешать мне работать?
— Работать? Дин, твой отец сказал Цер-12-34. А ты потрошишь Цер-12-43.
— Серьезно? — удивился голос Репентино. — А я уже выбрал парочку подходящих монстров. Эти тролли все равно все на одну морду. Никто кроме тебя и не заметил бы.
— Не думаю, — сердито произнесла девушка.
Витавшие в воздухе анкеты шмякнулись на пол.
— А ты что, меня проконтролировать пришла? — спросил невидимка.
Ника раздраженно сложила руки на груди и проворчала:
— И как вижу не зря…
Голос Репентино послышался уже из коридора:
— А сама все сделать не хочешь?
Ника выглянула из-за стеллажей.
— Нет, не хочу. То, что ты делаешь — это подло.
— Угу…
— Дин, появись, пожалуйста.
— Появиться? Ты уверена?
— Не весь! — не выдержала Ника, посеменив в нужную секцию. — Не могу разговаривать с пустотой. Я чувствую себя глупо.
Падкий на пошлости Репентино любезно явил лишь две бледнокожие окружности своего зада.
— Поговори тогда с этим, — паскудно хихикнул он, когда агент Верис увидела физическое оформление свой просьбы.
Привыкшая к бесстыжим забавам невидимого приятеля Ника кисло улыбнулась и произнесла:
— Вот оно — твое истинное лицо.
— Нет, — возразил Дин, — так выглядит ситуация, в которой оказалась ты, да и половину отдела за собой потащила.
— Интересно, не ты ли та самая половина?
— Предполагаю, что самая лучшая. Слушай, Никуль, а ты что, правда Фроста видела?
— Подслушивал?
— Не только. Затаив дыхание еще и подсматривал.
Филейная часть Репентино подпорхнула к полке с номером 12–43.
— 12–34 — поспешила направить приятеля Ника.
В воздухе над ягодицами появился темноволосый затылок. Дин вздохнул и повернулся к девушке лицом без глаз и носа:
— Слушай, выбирай сама, — проворчал он. — Ты мне надоела.
— Я не имею никакого морального права распоряжаться чьей-либо жизнью. Даже тролля. А тебе я смотрю, вообще не совестно было согласиться.
— А мне плевать! Я не несу никакой ответственности. Меня попросили принести личное дело какого-нибудь монстра. И мне не интересно, что с ним произойдет после. Хотя, я догадываюсь.
— Вот и я догадываюсь, что…
— Никуль, успокойся, — перебил девушку Репентино. — Всего-то тролль. Это все равно, что пришмякнуть назойливую муху, которая сидит у тебя на лбу. Если не обозначить виновного, поднимется столько шума, к ответственности привлекут не только тебя, но и моего отца. А о дальнейшем его, моем или твоем продвижении по службе и речи быть тогда не может. Так, ты мне расскажешь, что там у тебя за глюк с Фростом был?
Несмотря на разность жизненных ценностей, за все те годы, что Дин и Ника были знакомы, они прошли полдороги к дружбе, поэтому в этих отношениях иногда были негласные моменты, когда агенты Репентино и Верис доверяли друг другу.
— Ты тоже думаешь, что мне показалось? — присев за небольшой стол, расстроено спросила Ника.
— Я думаю, что ты теперь и сама так думаешь, — предположил Дин, наконец, взяв анкету с правильной полки.
— Тогда почему он побежал? Почему он побежал, когда я его узнала?
— Ой, если бы со мной заговорил отвратительный тролль, я бы тоже побежал. И плевать мне было бы, узнал он во мне кого-то или не узнал. По-любому, это побочный эффект от твоего лечения.
Появившиеся в воздухе руки агента Репентино развернули одну из анкет с фотографией тролля. Лицо Дина спросило:
— Этот похож?
Ника сравнила монстра с изображением в газете и отрицательно сморщилась.
— Неет, у этого слишком большие уши.
— Скажи тогда мне лучше, почему ты так уверена, что это был именно Фрост? — разглядывая очередную анкету, поинтересовался невидимка. — Почему не подумала, что могла обознаться?
— Потому что это был он! — повысила голос Ника.
— Ох, прости, как я мог позабыть, что именно ты тот единственный в мире человек, который не может ошибиться, — засмеялся в ответ Дин Репентино.
Агент Верис опустила взгляд и пробубнила себе под нос:
— Я не могла обознаться.
Девушка никому не рассказывала, что вот уже четвертый год она тайно выращивала плоды ненависти и презрения к бывшему наставнику, что именно Грегори Фрост являлся основанием всех ее бед и несчастий. Когда жизнь Ники пошла наперекосяк и планы рушились, будучи едва намеченными, девушка инстинктивно искала виноватого. Недолго думая, на эту роль она избрала сигнатурного маджикайя Грегори Фроста.
— А этот? — спросил Репентино, повернув фотографию нового тролля.
— Этот точно нет. Он голубой.
— А ты откуда знаешь?
— Дин, цвет его кожи имеет бирюзовый оттенок. Мой тролль был синим.
Репентино вздохнул, бросил анкету на стол и достал следующую.
— Если бы не ты, я бы давно выбрал какого-нибудь монстра и отправился пить пиво, — проворчал он. — Ты кстати, видела хвост Киррана?
— Не впечатлило. В прошлый раз, когда он проиграл, ты наворожил ему уши.
— Хочешь сказать, я поступил банально?
— Типа того.
— Понятно! — возмутился Репентино и швырнул на стол перед Никой потрепанную анкету. — Этот похож?
Девушка внимательно изучила предложенный вариант и бросила в ответ брюзгливые реплики:
— Нет. Слишком старый. К тому же бородатый.
— Бородатый?
— Да.
— Тогда помоги мне с этими троллями, все равно здесь присутствуешь и только носом воротишь без повода. Вот, этот синий точно похож. Смотри.
Перед Никой воспарила очередная анкета. Схожесть физических оболочек заметна, но совесть девушки была болезненно раскалена, поэтому агент Верис внимательно зачитала данные по предложенному троллю.
— Да ты что! — воскликнула она позже. — У него рост восемь метров, а в моем было от силы два с половиной.
Появившиеся ранее части тела Дина Репентино исчезли. Целый ворох анкет восточных троллей слетел с полки и приземлился на стол перед девушкой.
— Ну-ка, вот, сама ищи, — известил голос Репентино. — Мне уже надоело.
— Что? — взволновалась Ника. — Ты просмотрел всего пару вариантов. К тому же господин Масса просил тебя.
— Он попросил меня найти тролля похожего на фотографию в газете, с номером алгоритма Цер-12-43..
— 34- исправила Ника.
— Да хоть 888. Вот! Я выбираю этого — восьмиметрового.
— Он не подойдет.
— А я думаю, что подойдет.
— Дин, это очевидная подстава. Любому, кто захочет разобраться…
— Никуля, — засмеялся невидимка, — речь идет о вонючих троллях. Никто не захочет в этом разбираться. Пропали дети, министрам нужен виновный. Вот им злобный гигантский тролль. Уверяю, народу понравится.
— Дин…
— Найдешь кого-то более подходящего, валяй. — Это было последнее, что сказал Репентино, перед тем, как уйти из архива.
Агент Верис с опаской посмотрела на кипу анкет, в беспорядке оставленных перед ней на столе — девушке предстоял непростой выбор.
Над утесом тихой реки, где золотые облака ласкали узорчатые шпили куполообразных башен, неспокойно кружили ласточки. Встревоженные злосчастным предвестьем, они вылетали из своих гнезд, пытаясь предугадать с какой стороны придет беда. В этот день, нечаянная тревога постучалась в сердца многих…
Ника смотрела на стоящий перед ней многовековой храм Рубикунда. Холодные ступени у ног вели к главному входу, но девушка не решалась сделать шаг. Возможно, ее оберегало заклинание удачи, которое каждое утро благословением шептала мать, а возможно, сработали древние защитные чары храма, что при входе ощущались, как легкое покалывание в кончиках пальцев. Девушка стояла рядом с каменной лестницей, пока не увидела вспыхнувшие синим пламенем верхние этажи и не услышала душераздирающие крики. Тогда, попирая страх, Ника бросилась в горящий храм. Конечно, еще одна юная душа ничего не могла сделать со множеством демонов, которые лезли из всех щелей, словно голодные тараканы. По чужой воле, они вершили гнусное дело, уничтожая на своем пути каждого, кто обладал даже малыми экстраординарными способностями. Стены храма стрекотали под острыми языками бушующего пламени, отчего в сводах старого замка черными бутонами расцветали причудливые узоры теней. Витражи, картины, мебель, скульптуры и даже цветы — любая сотворенная магией вещь обращалась в прах, оставляя после себя лишь минорные воспоминания. Вызванные ящероподобные демоны не просто ломали храм маджикайев, они выворачивали смысл его существования на изнанку, пороча былое могущество. Слишком красивая была мечта у его основателей, слишком светлая…
Ника бежала вверх по стройному ряду выбеленных ступеней в прибежище Радужной Надежды — северо-западное крыло храма, где учились ауральные маджикайи. Девушка думала о матери, которая до остатной капли крови защищала вверенную ей младшую группу. Сердце забилось, словно пойманный мотылек в ладонях, когда остановившись в холле, Ника увидела тело Люмены Верис. Светлые волосы, что еще утром были, придирчиво уложены в изящную прическу, разметались небрежными локонами по лицу и груди женщины. Мать Ники лежала, словно разбитая фарфоровая кукла, точеная фигура которой была окружена коралловым ореолом разорванных бус, таких же алых, как и кровь на ее белоснежном платье. Горло дочери сдавил немой крик, она подбежала к телу женщины, но вдруг, ее словно обожгло чье-то невидимое прикосновение. В тени полуразрушенного астрального купола стоял сигнатурный маджикай Грегори Фрост. Мужчина равнодушно смотрел на тело Люмены Верис. Уже тогда Ника поняла, что никогда не забудет эти беспроглядно-черные глаза, в которых ей показалось, обитает самая лютая злоба. Еще вчера этот человек и ее мать были коллегами, обедали за единым столом, обучили одних учеников, а сегодня он беспощадно убивал друзей. Если бы Ника сразу заметила Фроста, то не была бы захвачена в невидимые путы древних рун и пентаграмм. Но не одна магия сковала дрожащее тело девушки — врасплох ее застало и горькое разочарование. В этот момент полыхал не только многовековой храм, сгорало беззаботное детство Никарии Верис.
Потолочина над головой девушки затрещала и, расколовшись на несколько частей, упала вниз.
Ника почувствовала, как расщепленная злым пламенем древесина, словно осиновый кол, вонзилась в ее сердце.
Девушка вздрогнула и проснулась. Убаюканная чередой нескладных имен и фотографий отвратительных троллей, Ника не заметила, как задремала. Ей давно не снился тот день, ее давно не терзали кошмары — назойливые и до отвращения похожие друг на друга. От подобных реминисценций долгое время и при помощи кропотливой психокоррекции девушка пыталась избавиться. Последние годы агент Верис находилась под пристальным наблюдением реаниматора Лонгкарда Лионкура, который по совместительству являлся ректором Института Милосердия. К сожалению, именно из-за его благорасположенности к этой юной пациентке, девушка однажды пристрастилась к транквилизаторам. Зато по причине экспериментального мастерства Лонгкарда хрупкий фундамент ее благоразумия не обратился в прах. Более того именно ректору Лионкуру Ника была обязана жизнью.
Потирая виски, девушка склонилась над анкетами троллей, персональные данные которых, более-менее соответствовали требованиям господина Масса. Личные дела трех синекожих субъектов из вымирающего клана Цератопов, были внимательно изучены, но за те часы, что агент Верис провела в архиве, она так и не смогла сделать правильный выбор.
Первый тролль — «Противный» Крокор Цератоп — являлся бывалым наушником ЦУМВД, чья деятельность не вызывала у девушки уважения, зато была полезна ее начальству. Второй — «Хмурый» Варпо Цератоп — хоть и обладал устрашающей внешностью и сомнительной биографией, но за хищничество уже отбывал наказание в заповеднике. А вот третий — «Вялый» Социус Цератоп — являлся главой большого семейства, и на нем числилось аж восемь тролльчат.
— Нда-а-а, — разочарованно протянула Ника. — Монетку что ли подбросить?
Девушка уже было потянулась к карману за медноникелевой единицей постоянно звенящей мелочи, как вдруг лежащая на столе котомка напугано задребезжала. Через мгновения вибрации зазвонил телефон. Ника достала мобильный. На дисплее мигала бледнокожая задница Репентино.
— Да, Дин? — сняв трубку, вяло спросила девушка.
— Что «Да»? — в ответ зашумел невидимка. — Личное дело преступника где?
— Какого преступника? — насторожилась Ника.
— Тролль! Ника, где тролль? У отца заседают замдиректора. Он вызвал меня с документами. Я думал, что ты уже все предоставила. Ты не представляешь, как глупо я выглядел!
— Почему, представляю, — хихикнула девушка, — с голой-то задницей.
— Ника! — взревел Репентино. — Я не шучу. Срочно тащи сюда любого монстра! Я жду тебя в приемной.
— Поняла, Дин, — степенно произнесла Ника и покосилась на анкеты отобранных троллей. — Скоро буду.
— Никуль, быстрее прошу…
Отключив мобильник, агент Верис зашвырнула телефон в тут же переброшенную через плечо сумку и через мгновение халтурных размышлений схватила со стола одну из анкет. Перемещение в пространстве архива с помощью абонемента молекулярных передвижений без особого разрешения запрещалось регламентом, к тому же являлось небезопасным. Извне попасть в столь магически-нестабильное место абы кому было несколько проблематично. Работники архива постоянно меняли секции, обновляя пути и заговаривая очередные деревянные «баклуши» на новые дороги. Большинство попыток трансгрессировать заканчивались исчезновением объекта на неопределенные сроки и расстояния. Агенту Верис ничего не оставалось, как рискнуть и переместиться по студенческому абонементу Киррана, не имеющему разрешения передвигаться по архиву.
В приемной Рик'Арда Масса Ника появилась в экстремально непотребном виде: босиком, с разодранными в кровь коленями; взлохмаченная стрижка светлых волос, словно курящая старуха, выпускала серпантин голубоватого дыма; из распоротого нутра безразмерной котомки вываливались бесполезные, но бережно хранимые в ней предметы. К тому же девушку штормило и подташнивало.
— Дин? — в попытках пресечь головокружение, зашептала Ника. — Дин? Репентино?..
Ответа не последовало ни в виде толчка, ни даже посредству полузвука. Любопытные и осуждающие взгляды присутствующих в приемной работников, заставили девушку замолчать. Ника прихватила дыру в любимой сумке и, собрав выпавшие из нее предметы, проковыляла до секретаря.
— Госпожа Мирза… — улыбнувшись пересохшими губами, обратилась она к чопорной даме.
— Как вы могли явиться в приемную начальника в подобном тряпье? — возмущенно перебила секретарь.
— Вы Дина Репентино не видели? — вопросом на вопрос ответила Ника.
Старуха поправила очки и прогнусила:
— Мне он на глаза не попадался. Что при его возможностях неудивительно. Хотя, этому я несказанно рада.
Почти каждая беседа Ники с постылой секретаршей начальника ОЧП, дополнялась рефлекторной тренировкой по самообладанию. Вот и сейчас, девушка закатила глаза и глубоко вздохнув, мысленно позлословила.
— Знакомое выражения лица. Смею заверить, я о вашей персоне того же прискорбного мнения, — изогнув бровь, барственно произнесла Мирза.
— Мне это… известно, — сказала Ника, почувствовав, как к горлу подкатил кислый ком спешно проглоченной на завтрак яичницы. Девушка зажала рот рукой и надулась, как праздничный шарик.
— Надеюсь, вы не осмелитесь здесь напоганить? — проворчала старуха.
Ника проглотила рвотный позыв и попыталась улыбнуться.
Одна из ламп многоканального телефона на столе секретаря засигналила красным. Лицо госпожи Мирзы стало любезным. Старуха нажала на кнопку и приветливо спросила:
— Да, господин Масса?
— Пригласите агента Верис, — произнес прохладный голос. — С документами…
— Сию минуту, — сказала секретарша, а завершив разговор с начальником, обратилась к стоящей рядом девушке:
— Слишком громко думаете Никария. Господина Масса уже знает о вашем появлении. Не заставляйте его ждать.
Вдруг разволновавшись, Ника попробовала привести себя в порядок: пригладила волосы, стряхнула с измятой одежды межпространственную пыль, облизала зубы.
— Репентино? — в предпоследний раз взвизгнула она, испугавшись показаться в кабинете начальника в таком виде. — Дин, где ты?
Но невидимка так и не появился.
Дверь в кабинет начальника ОЧП отворилась. Из диады замдиректоров на робкий скрип обернулся лишь Чач Далистый — младший заместитель директора ЦУМВД. Молодой светловолосый, с лицом умирающей антилопы, он снисходительно улыбнулся, когда в кабинет, шлепая босыми ногами по холодному полу, вошла Ника.
— Я принесла документы, — исполнительно сказала девушка, нервно поправляя дымящиеся волосы.
— Документы того самого тролля? — уточнил младший заместитель.
Рик'Ард Масса кивнул:
— Передай личное дело нарушителя господину Далистому.
Под тяжелым взглядом сангиновых глаз начальника Ника подошла к столу и стеснительно протянула анкету выбранного ранее тролля.
Младший заместитель заинтересованно посмотрел на девушку, и небрежно взяв документы, сказал:
— Ваши агенты до чрезвычайности неряшливы… господин начальник…
Девушка униженно покосилась на молодого замдиректора — он ей давно не нравился, на это были свои причины. Ника мысленно обратилась к Рик'Арду Масса, с просьбой покинуть его кабинет.
Начальник бывшему агенту ответил мягким импульсом:
«Можешь идти», — а к молодому замдиректору обратился вслух:
— Мои агенты чрезвычайно храбры и всего лишь немного фанатичны, господин… младший заместитель.
Ника поклонилась и, проклиная своего невидимого соседа по общежитию Дина, вышла из кабинета.
Чач Далистый любопытно дернул тонкими медового цвета усами и раскрыл личное дело предполагаемого преступника.
— Ммм, занятно. Представитель вымирающего клана Цератопов? Варпо по кличке «Хмурый». Но здесь написано, что он числится в заповеднике.
Глаза Рик'Арда Масса безмятежно сверкнули. Больше всего он не любил врать, но ложь в его устах всегда имела больший потенциал, чем правда его мыслей.
— Да, — невозмутимо подтвердил начальник ОЧП. — Так было до вчерашнего вечера. Тролль сбежал.
— Сбежал и тут же устроил дебош? — риторически спросил Далистый.
Сидевший рядом тучный замдиректор Вишнич возмущенно пробурчал:
— Ничего удивительного. Эти звери никогда сообразительностью не отличались. Сбежал, затаись как мышь, так нет…
— Орки, — исправил Далистый. — Сметливостью не отличаются орки. Тролли же наоборот очень догадливы, к тому же магически одарены. В былые времена они активно содействовали маджикайям.
— Да что нам былые! — зашумел Вишнич. — Казнить этого зверя, не разбирая обстоятельств. Вы надеюсь, поймали его?
— Поймали, — ответил Рик'Ард Масса.
— Держите его в бескормице! Воды только подавайте, чтоб до казни дожил. — Старший заместитель продолжал негодовать, в то время как его холеное лицо покрывалось черными пятнами яда гаргонского змея, блуждавшего по его телу с самого детства.
— А детей? — перебив роптания Вывера Вишнича, спросил младший заместитель.
— И дети найдутся, — уверенно ответил начальник ОЧП.
— Важно то, в каком состоянии вы их разыщите, — корректно намекнул Далистый. — Я слышал, на ваш пост было много претендентов.
— Я знаю каждого в лицо, — сказал Масса.
— Думаю, вы понимаете, какое значение за три дня до выборов это имеет.
— Да Рик, — вмешался Вишнич, — а то дурно как-то. Судья давно нас спонсирует. Если он станет одним из членов Международной Лиги, мы все от этого выиграем. Он наш друг! Нам это выгодно.
Начальник ОЧП повел бровью и сказал:
— Все основные отделы ЦУМВД существуют за счет налогообложений и членских взносов, а к вышеупомянутому меценату никакого отношения не имеют. Не понимаю, о какой выгоде вы говорите.
— Да все ты понимаешь, Рик! — хмуро возмутился Вишнич. — За эту оплошность тебя могут попросить с должности.
— Меня постоянно об этом просят…
Упитанный замдиректор закачал головой. — Я всего лишь хочу, чтобы ты сделал все возможное по устранению этой оплошности.
— Именно этим я и занимаюсь.
Вишнич недоверчиво покосился на молодого замдиректора, перевел взгляд на красноволосого начальника и спросил:
— Кстати, Рик, что насчет моей просьбы?
Дернув бровью, Масса ответил:
— Из-за происшествия с троллем, книги достать не получилось…
* * *
— Фрост? — подавляя смех, переспросил Кирран. — Хочешь сказать, это был тот самый Грегори Фрост?
Ника нервно кивнула:
— Да Кир, это был тот самый Грегори Фрост.
— Да не смеши, — парень отмахнулся и пододвинул девушке бутылку пива. — На-ка, выпей.
— Тебе кажется, я пытаюсь тебя рассмешить? — с лицом минотавра буркнула Ника.
Парень пожал плечами, открыл бутылку темного пива, сделал глоток, облизался и спросил:
— Ну, а ты что?
— А я… а что я? Я была троллем.
Кирран запрокинул голову и заливисто засмеялся.
Он был обычным парнем, с большими небесно-голубыми глазами, выразительными черными бровями. С этим брюнетом Ника дружила с детства. Им было удобно жить в одной квартире, делить быт, расходы, беды и радости. Несмотря на множество живых родственников у Киррана не было никого ближе, чем эта грустная светловолосая девушка. А для Ники этот парень являлся живым воспоминанием из беззаботного детства.
— Слушай, неужели ты не можешь допустить даже мысли о том, что этот ублюдок жив? — обиделась Ника.
Последовал короткий ответ:
— Не-а.
— Что, даже ради меня?
Кирран поджал губу, закатил глаза и сделал выражение лица максимально приближенное к статусу лучшего друга.
— Хорошо, — сдался он. — Я могу допустить мысль о том, что Грегори Фрост жив. Что заклинание трех маджикайев не убило его, а он просто в этот момент удачно отфорезировал в какое-то иное место.
— Что сделал?
— Переместился. Да. Такое возможно, — кивнул Кирран и сделал еще один глоток холодного пива. — Но я не назвал бы это чушью, если бы в этой троице не было нашего с тобой знакомого Рик'Арда Масса. Он редко кого в живых оставляет. Ты же знаешь его фирменный стиль психоделического уничтожения.
— Знаю…
— А еще твой дядюшка-морриган. Единственное что он умеет — убивать. Поэтому если бы Фрост и выжил, то выглядел так же неадекватно, как сейчас ты.
Ника угрожающе потрясла бутылкой пива.
— Если не прекратишь, считать меня чокнутой, я огрею тебя этим бутылем. Может это как раз тот самый редкий случай и ему удалось спастись. К тому же Фрост никогда не выглядел адекватно.
Кирран снова засмеялся.
— Но ты смотрела из головы тролля. Вполне могло произойти искажение и ты признала его в ком-то другом.
— Киррр-ррран…
— Хорошо, ладно. Ладно… Кстати, ты об этом видении рассказала своему начальнику?
— Это было не ви-де-ни-е…
— Не суть! Сказала или нет?
— Сказала.
— И что?
— Он больше мне не начальник. Он перевел меня в другой отдел.
Кирран удивленно хлопнул по столу. Навороженный хвост за его спиной сделал возмущенный круг.
— Вот это новость! Значит, наш Масса уверен, что они убили Грегори Фроста. И своими видениями ты унизила его способности.
Ника сжала зубы, отвернулась и произнесла:
— Четыре из десяти за абсолютную неправдоподобность.
Кирран заботливо прикоснулся к плечу девушки.
— Ника, может, стоит записаться на прием к Лонгкарду? С тобой и раньше такое было…
— Не надо! Меня мучили кошмары. Никаких, как ты это называешь «ведений» у меня не было!
— Не кричи, — сурово сказал Кирран. — Я беспокоюсь за тебя… позвони Лионкуру.
Девушка вяло согласилась:
— Позвоню, — потом добавила, — как-нибудь…
— Вот ты, поперечная!
Ника брезгливым движением скинула руку друга со своего плеча и ворчливо поднялась со стула. Небольшая кухонька, в которой ребята проводили вечера за малополезными беседами, являлась унылым приютом для «осиротевших» друзей. Когда здесь появлялся Репентино, становилось немного веселее: ребята играли в глупые игры на желания, напиваясь, раскрывали друг другу придуманные секреты. По-настоящему счастливых лиц эта тоскливая кухонька еще не познала.
— Короче, пойду я… приму душ, — буркнула Ника.
Кирран закинул руки за голову и расплылся в довольной улыбке.
— Я уже побоялся, что сегодня ты этого не сделаешь. Воняет от тебя, подруга, как от заправского тролля.
Ника отмахнулась и устало поплелась в комнату. Уже за порогом кухни она остановилась и, развернувшись вполоборота, обратилась к Киррану:
— Я сегодня совершила подлость.
— Оооо, нас ждет твоя очередная паранойя? — дернув бровями, спросил юноша.
— Похоже на то.
— Какая приятная новость, а то в последнее время, я слишком мирно сплю.
Ника улыбнулась:
— Ну, до сегодняшнего дня и я безмятежно дремала.
— И что за подлость?
— Я подставила его.
Кирран заинтересованно вытянулся.
— Это ты сейчас про кого?
— Про заправского тролля, — ответила Ника.
— Ничего подлого я в данной ситуации не нахожу, — отставив бутылку в сторону, сказал Кирран.
— Но его будут судить за преступление, которого он не совершал.
— Да брось, это всего лишь уродливая тварь. А ты великородный маджикай! Твои жизнь и честь ценятся намного выше.
— Все равно. Мне как-то не по себе после этого.
— Ты все правильно сделала. Не бери в голову.
— Постараюсь, — кивнула девушка. — Всего лишь уродливая тварь?
— Ну, не самая уродливая, конечно, — усмехнулся Кирран, после чего глотнул немного пива и предложил:
— Хочешь, я потру тебе спинку?
— В другой раз…
Беспокойные струи упали на измученную спину девушки, свергая с пьедестала разума упреки за скверные поступки своей хозяйки. Ника повернула вентиль горячей воды, настолько, насколько могла стерпеть ее кожа. Девушка подставила лицо горячим каплям и задержала дыхание. Сегодняшний день прошел бурно, сохраняя после себя шлейф дурных воспоминаний.
Грегори Фрост склонился над безжизненным телом Люмены Верис. Нежно, словно любовницу он взял женщину за руку и произнес:
— Твоя мать очень красива…
Ника хотела закричать, попыталась произнести, но не смогла даже открыть рта. Ее юная жизнь устремлялась вверх за черными клубами дыма. Воспеваемый в старых песнях аромат смерти на деле оказался вонью своего собственного поджаренного тела. Ника чувствовала, как горела ее одежда, как лопалась нежная юная кожа.
— Жаль, что ей пришлось умереть, — сказал Фрост и дернул за серебряный перстень на указательном пальце Люмены. Кольцо издало похожий на писк гекконов чудной скрип и осталось на месте. Мужчина попытался снова, с силой сворачивая перстень вместе с пальцем. Хрустнула фаланга, но кольцо даже не сдвинулось.
— Ну, конечно, оно под заклятьем, — поднимая с полу осколок витража, прошептал Фрост.
Ника собрала последние силы и оставшейся волей выбила стеклянный обломок из рук маджикайя прежде, чем тот попытался отрезать мертвой женщине палец.
— Живая! — с удивленной усмешкой произнес Грегори Фрост.
Мужчина поднялся, медленно подошел к девушке и, смеясь, наступил на сохранявшую мануальный импульс руку. Ника не почувствовала боли. В тот момент она уже ничего не чувствовала…
В запотевшем зеркале появился размытый силуэт обнаженной девушки. Ника не любила смотреть на свое тело. Ее раздражали многочисленные рубцы, изуродованная ожогами кожа, но больше всего она ненавидела грубый шрам почти от самого горла до пупка разлучающий грудную клетку на две, будто чужие, половины. Девушка ладонью провела по холодному зеркалу, освободив отражение лица от сырой пелены. В жаркой душевой чужое сердце забилось громче, стремительно набирая обороты. Ника умыла лицо прохладной водой и вышла из ванной.
Комната девушки выглядела убого: давно облупившееся окно и танцующие под шумным ветром выцветшие шторы; пожелтевшие стены и старый дощатый пол; железная кровать с панцирной сеткой, одинокая тумба и покосившийся шкаф. Все это являлось незаслуженным фоном для повседневного существования одной из немногочисленных представителей великородных маджикайев. До разрушения храма Рубикунда, Ника имела некоторые привилегии и небольшое состояние, но после Мерзкого Дня и смерти великородных маджикайев многое изменилось. Со всех почивших основателей и хранителей ведовского храма сняли титулы и упразднили основные преимущества, наследники были лишены собственности, а реквизиты семей отданы на хранение членам Международной Лиги Сверхъестественного. Ника не считала, что мир маджикайев изменился в худшую сторону, он просто стал другим — чужим для нее. Девушка никогда не задумывалась, что смена власти, может провести столь выразительную границу между прошлым и настоящим. А новое поколение маджикайев, словно лишенное корней соцветие, начнет вянуть так и не успев распуститься.
Мобильник оставленный на прикроватной тумбочке завибрировал, медленно, но верно передвигаясь к краю. Ника завернулась в полотенце, присела на кровать и взяла телефон. На дисплее мигал знакомый номер. Некоторое время девушка не решалась снять трубку в надежде, что абонент быстро проявит нетерпение и перестанет звонить. Но вызов длился неприлично долго, чтобы иметь смелость его проигнорировать. Ника сняла трубку и виновато спросила:
— Да, Лонгкард?
Из трубки послышался лиричный баритон.
— Здравствуй, Ника.
— Привет.
— Ты меня игнорируешь?
— Ну, почему? Я была в душе и просто не слышала звонка. К тому же мобильник стоит на вибро…
— Я не об этом, — перебил девушку приветливый голос. — Я не видел тебя три месяца и двадцать два дня.
Ника смущенно пожала плечами и опрокинулась на подушку.
— А часы ты не считаешь?
Лонгкард усмехнулся:
— А вот на это у меня уже не хватает времени. Ну, в чем дело?
— Дело в том, — кокетливо заговорила Ника, — что у меня все хорошо. А обязательные свидания в клинике мне никогда не нравились.
— Знаю. Но я должен тебя обследовать.
— Не должен. Я же говорю, что у меня все нормально. Ничего не болит, сплю хорошо…
Лионкур снова перебил девушку:
— Уверена?
В общении с этим маджикайем Ника частенько опускалась до фривольного тона и двусмысленных намеков.
— В том, что сплю? Или в том, что мне хорошо, когда я сплю? Или почему мне хорошо, если я сплю одна?
Мужчина вздохнул и спросил:
— А галлюцинации?
— Лонгкард! Да не было у меня никаких галлюцинаций. Это Кирран тебе настучал, да?
— Какая разница кто?
— Я убью его! — возмутилась Ника. — За дверь кухни не успела выйти, а он уже наябедничал!
— Не кричи ты так. Я могу посчитать это за синдром неврастении.
Девушка медленно выдохнула, сдержанно заговорила:
— Извини. Я просто устала объяснять всем, что у меня все нормально. Ровно настолько, чтобы не обращаться за помощью к реаниматору.
— А за помощью к другу? — игриво спросил Лонгкард.
— Тем более!
— Дорогая, я настаиваю. Или ты хочешь, чтобы я вызвал за тобой бригаду не очень нежных адептов?
— Ох-да, пожалуйста, будь так любезен. Это именно то, что мне сейчас необходимо.
— Если завтра не появишься у меня на приеме, будь уверена я так и поступлю. А если у тебя действительно все хорошо, дам тебе сладкую витаминку.
— Спасибо, но у меня уже где-то валяется баночка твоих витаминок.
Лионкур ласково понизил голос:
— Почему ты меня избегаешь? Что не так?
В этот момент Нике показалось, что уютная постель стала менее мягкой, а подушка, на которой она лежала весь разговор превратилась в агрессивного ежа.
— Я вовсе тебя не избегаю, — девушка поднялась с кровати, пружины облегченно скрипнули. — Ненавижу эти осмотры. Карты, провода, иголки, пробирки. Я каждый раз чувствую себя рождественским гусем, которого бессовестно потрошат перед праздником. Ненавижу…
— Приходи, сначала просто поговорим.
Ника понимала, к каким бы уловкам она не прибегала, рано или поздно придется встретиться со старым приятелем. В конце концов, существовали осмотры на профпригодность, заключения которые ставил именно Лионкур. Девушка пожала плечами и согласилась:
— Хорошо. Я как буду готова, позвоню тебе.
— Как скажешь.
— Тогда… до связи.
— Ника?
— Что?
— Был рад тебя услышать.
Девушка искренне улыбнулась. Мгновение погодя она бы и сама призналась, что получила невообразимое наслаждение от общения со своим лечащим врачом, если бы эту откровенность не спугнула прилетевшая в голову подушка. Ника раздосадовано обернулась. По кровати скакало маленькое волосатое существо: большеголовое с чумазым человеческим лицом оно зубоскалило и гоготало.
— Кииииииииии-ррррр-аааааан! — возмущенно завопила Ника.
Существо зарычало в ответ, сигануло с кровати и многообещающе выставляя когти, двинулось на перепуганную девушку.
— Пошел отсюда! Пшел вон! — прикрикнула Ника и для большего устрашения топнула.
Барабашка зашипел, прыгнул кричащей девушке на бедро и проказливо стянул с нее полотенце. Ника уж было дернулась в голозадую погоню за волосатым хохотуном, но дверь ее спальни своевременно отворилась, заворожив стоящего на пороге подвыпившего «героя». Кирран удивленно махнул тигриным хвостом и растерянно отвернулся.
— Ээээээээээээээй! — смущенно заголосила Ника, второпях приседая и прикрывая нагое тело стянутым с кровати одеялом. — Стучать надо!
— Ты так орешь, я думал что-то случилось…
— Случилось? — переспросила Ника, многим сейчас смахивая на разъяренную фурию. — Да случилось! Убери эту тварь из моей комнаты! Я же просила, что бы ты держал их у себя.
Кирран посмотрел в указанную мегерой сторону и виновато захихикал:
— Бу-у-улька, да ты мой хороший иди сюда. Как ты тут оказался?
Ника скривила презрительную гримасу:
— Булька?
Существо с головой завернулось в бессовестно похищенное полотенце.
— Ой, ты посмотри какая ляля, — умиленно восхитился Кирран, протягивая барабашке ладони.
— Ляля? Ты очумел, Кирран? — девушка раздраженно замахала руками, — немедленно убери эту противную мохнатую «лялю» из моей комнаты.
Барабашка угрожающе рявкнул, но как только был взят на руки и приголублен, доброжелательно замурлыкал.
— Не кричи, ты его пугаешь, — шепнул Кирран.
— Я пугаю? Кир, ты ведь знаешь, я ненавижу домовых!
— Знаю, знаю… не кричи, — тихо оправдывался Кирран. — Завтра я его обязательно пристрою. Ты не представляешь, в каком месте он жил.
Ника встала, завернулась в одеяло и только сейчас сообразила выключить телефон.
— Мне это абсолютно не интересно.
Барабашка клацнул зубами, оскорблено наблюдая за сердитой девицей.
Кирран пожал плечами и произнес:
— Я понятия не имею, как он у тебя оказался. Честно. Я вроде запирал его. Наверное, это Дин над тобой подшутил.
Зная богомерзкие забавы невидимого приятеля Ника мгновенно остыла.
— Унеси его отсюда, пожалуйста, — устало попросила она.
Кирран подмигнул подруге и вышел из комнаты, осторожно закрывая за собой дверь.
— И солью у порога не забудь посыпать! — вдогонку крикнула Ника. — И верни полотенце!
Как известно домовые — это единственные представители нечистой силы, которые официально «не делают зла», а выбирают исключительно шутливые способы общения. Нике же не нравились подобные методы, да и любые контакты с домовыми всегда заканчивались взаимной неприязнью. На самом же деле истинная причина такой враждебности таилась в раннем девстве девушки. Нике было пять лет, когда вернулся отец, прихватив с собой фамильного домового. Мохнатый злыдень частенько пугал девочку, глумился, будил посреди ночи, оставляя на теле синяки и царапины. Теперь же, когда агенту Верис приходилось жить под одной крышей с охотником на барабашек, она была вынуждена пользоваться простыми способами защиты — посыпать у порога комнаты солью и ставить у двери веник. Обычные девушки боятся мышей, а барышня маджикай домовых. За все это время Ника даже не пыталась серьезно подумать над подоплекой детской жути и оставалась верной потустороннему дискомфорту. Большой пагубой в жизни агента Верис все же являлись воспоминания, или как говорил ее лечащей врач — бесплодные воспроизведения прошлого, с которыми девушке было не так просто расстаться.