Некоторое время спустя Вадим вышел из машины, осторожно прикрыв за собой дверцу. Варя осталась сидеть, но и этого краткого мига хватило, чтобы почувствовать: на улице опять похолодало. Бедный Борис! Лежит сейчас в холодной земле… Пожалела!
Она содрогнулась. И поняла, что мысли о покойном муже еще долго будут приходить к ней в самые неожиданные моменты. Как если бы сразу Варвара не осознала, что он не просто ушел куда-то далеко, а умер!
Ее инстинкт самосохранения сдержал самый мощный удар — Варвара ходила в прострации, почти ничего не понимая, но теперь страшное событие проникало в ее душу как бы тонкой холодной струйкой, медленно и мучительно, так что захотелось забыться и приникнуть к кому-то живому и теплому. Может, потому многие супруги долго не выдерживают в одиночестве, потеряв свою вторую половину. Им страшно оттого, что они увидели отвратительный лик смерти… Живым — живое.
Она встряхнула головой, отгоняя от себя словно некое ледяное касание, и теперь смотрела, как Вадим прошел вдоль забора. И замер, когда за ним глухо гавкнула собака.
Варя спохватилась, что до сих пор не начинила кусок мяса снотворным. Вытащила шприц, флакон и стала шарить на заднем сиденье в поисках проклятого куска. Куда ушел-то Вадим так некстати!
И какая Варвара все-таки росомаха! Заплатила такие бабки ветеринару, а ничего у него толком не узнала. Вводить лекарство непосредственно перед скармливанием или можно проделать это заранее? Как быстро подействует оно на собаку?
Теперь уже поздно сокрушаться. Ага, вот он, этот пакет. Правильно, Вадим поставил его на пол. А вдруг мясо потечет? Она приоткрыла пакет и, набрав в иглу шприца снотворное, вколола в середину куска. Порядок!
Хрустнул ледок в небольшой луже, на которую наступил Вадим. Он прошел к багажнику, открыл его и стал вытаскивать что-то металлическое. Теперь и Варя решилась выйти из машины.
— Тебе помочь?
— Подержи, пожалуйста, крышку, лестница за что-то зацепилась.
— Лестница? — поразилась Варя.
— Ну да, или ты умеешь взлетать на двухметровые заборы безо всяких приспособлений?
— Я вовсе не этому удивляюсь, а тому, что ты все предусмотрел.
— Увы, — буркнул он, — чем ближе к делу, тем я больше сомневаюсь в том, правильно ли сделал, оставив дома пистолет…
— Неужели ты бы стал стрелять?
— Я бы по крайней мере чувствовал себя куда более защищенным. Если моя версия правильна и внизу в подвале расфасовывают, к примеру, наркотики, то, может, мы с тобой суемся в осиное гнездо.
— Наркотики? На даче? Ерунда, — без особой уверенности сказала Варя, чувствуя, как громко вдруг застучало ее сердце. Прямо-таки затарахтело: «Караул!»
Она поневоле вспомнила боевики. Жестокие морды наркоторговцев, их безжалостные действия в отношении тех, кто волей-неволей становился у них на дороге…
— Может, еще не поздно?
В том смысле, что бросить все и повернуть назад. Наверное, она сказала это вслух, потому что Вадим ответил. И тоже как говорят в боевиках:
— Поздно. — Он еще некоторое время постоял возле машины, к чему-то прислушиваясь, потом скомандовал Варе: — Пора! И потащил стремянку к забору, но тут же остановился и проговорил громким шепотом: — Варя, возьми из багажника удочку.
Удочку она нашла легко — та лежала поверх какого-то большого свертка.
— Что это у тебя такое большое и мягкое в багажнике? — спросила она у Вадима; наверное, некстати, потому что он как раз прилаживал лестницу к стене.
— Спальный мешок, — ответил он. — На всякий случай.
Вот ведь как удачно Варя выбрала себе напарника! Разве сама она смогла бы подготовиться так основательно?
Теперь и вправду машина запущена, и отступать было бы глупо.
Каменный забор по верху оказался довольно широким. Так что, упираясь в столб, служащий забору перемычкой, можно было даже лежать на животе.
Вадим поднялся сам и за руку втащил наверх Варвару. Он нарочно выбрал ту часть забора, куда свет дворового фонаря почти не доставал.
Пес внизу вначале свирепо рычал, пока они залезали наверх, а потом стал прямо-таки надрываться от лая.
— Замри! — шепнул Варе Вадим.
На крыльце дома появился одетый в темное трико мужчина и прикрикнул на собаку:
— Дюрер, фу!
Но собака продолжала лаять, сигнализируя хозяину об опасности. Тот то ли не хотел бродить по двору, то ли ленился сходить за курткой, еще немного постоял на крыльце, пошевелил плечами и снова прикрикнул:
— Заткнись!
— Быстро подай мне мясо, — зашептал Вадим. — Надо ловить момент, пока собака обижена. Хозяин накричал на нее совершенно напрасно.
Что он придумывает — собака обижена! Можно подумать, она чуть ли не соображает подобно человеку. Но Варя безропотно подала ему «снотворную» наживку.
Вадим быстро прицепил мясо к удочке и опустил его вниз.
— Станет есть… не станет? — пробормотала Варя.
Пес схватил мясо с такой силой, что вырвал его из рук Вадима вместе с удочкой.
— Как его зовут, Тюрер? — шепотом спросил Вадим.
— Дюрер, — ответила Варя, — художник был такой. Кажется, немецкий.
Некоторое время ничего не было слышно, а потом животное, названное каким-то шутником Дюрером, громко зачавкало.
— Вот тебе и ученая собака! — хмыкнула Варя.
— Я этого вовсе не утверждал, — отозвался Вадим. И задал ей вопрос, которого она побаивалась: — И через какое время снотворное подействует?
— Минут через пятнадцать, — сказала Варя, слегка презирая себя за вранье; в самом деле, чего уж она так тщится выглядеть лучше, чем есть?
— Тогда пойдем в машине посидим, — сказал Вадим и полез вниз, чтобы потом помочь слезть и ей.
Варя упала ему в руки, и ей показалось, что на мгновение Вадим прижал ее к себе, но потом решила, что он всего лишь потерял равновесие от неожиданности.
Машина выстыла, и в ней стало почти так же холодно, как и снаружи, — сколько они времени-то провели на этом заборе! Вадиму пришлось включить мотор. На всякий случай он отъехал подальше, и теперь они сидели в машине и молчали, только изредка поглядывая на светящийся циферблат часов.
— Значит, пятнадцать минут, чтобы снотворное подействовало, — задумчиво сказал Вадим. — А сколько времени псина будет валяться в отключке?
— Тоже минут пятнадцать.
Варя подумала, не маловато ли, но сегодня, похоже, ее на этой цифре заклинило.
— А если мы не сразу подберем ключи или вовсе не подберем и придется долго пилить дужку замка?
— Дело в том, что причина, которую я выдумала, чтобы обмануть ветеринара, вполне укладывалась в этот промежуток времени, — обиженно буркнула Варя.
— Тогда рассиживаться нам не резон, — заторопился Вадим и опять подъехал на прежнее место.
Однако какое же это снотворное так недолго действует? Совсем завралась!
На этот раз, когда они по стремянке взобрались на забор, по ту сторону от него не раздалось ни лая, ни даже шороха.
Вадим вынул маленький фонарик, который давал не слишком заметный со стороны точечный луч, и направил его вниз. Собака лежала недалеко от вольера и не шевелилась.
— Порядок, — удовлетворенно хмыкнул он и каким-то крючком подтащил снизу стремянку, чтобы опустить ее уже по другую сторону забора. Привычно помог слезть Варваре и крадучись побежал к тыльной стороне дома, увлекая ее за собой. — Пока что все идет гладко, — шепнул он ей, доставая связку ключей.
— А как мы будем возвращаться обратно? — вдруг спросила Варя.
Ключи звякнули в руке Вадима, но он уже совал первый ключ в замочную скважину. Ключ не подошел.
— Ага, — бормотал он себе под нос, — тогда попробуем этот.
Он старался говорить спокойно, наверное, больше для нее, но у Вари все равно сердце билось как телячий хвост. Она уже поняла, что их вполне с виду выверенный план не предусмотрел такой «мелочи», как возвращение обратно.
Если и вправду собака проснется через пятнадцать минут, а они за это время успеют открыть дверь в подвал, то еще ничего, дальше можно что-то придумать. Но вот если ключи они все еще будут подбирать, а этот дурацкий Дюрер очнется… Об этом страшно было даже думать.
Все пошло прахом в самом начале. Оттого, что они торопились. Что не видели особой проблемы в том, чтобы попасть на эту дачу. И оттого, что Вадим — в конце концов, мужчина, сильный пол, ведь не женщины же сидят в генеральных штабах, разрабатывая всевозможные операции, — не смог всего предусмотреть. Варвара понадеялась на него как на стратега, а он?
И совершенно глупо было верить, будто какой-то ключ может подойти к двери. Да наверное, разновидностей сотни тысяч, и о чем он только думал, этот Вадим, и почему Варя ему доверилась? Может, лучше, пока не поздно, рвануть в сторону забора и мчаться отсюда, задрав штаны…
И в это время замок с негромким щелчком открылся.
Варя, сама себе пеняя на торопливость, почти втолкнула Вадима в темное нутро — его мини-фонарик с узким, но, впрочем, достаточно мощным лучом высветил крутую бетонную лестницу. Краем глаза Варя успела заметить выключатель справа на стене и, как только наружная дверь за ними закрылась, нажала на кнопку, включив на лестнице свет.
— Что ты делаешь?! — успел только прошипеть Вадим. Варя даже отшатнулась, такая злость прозвучала в его голосе.
Но она все равно не обернулась к выключателю, чтобы вернуть прежнюю темноту. Если в подвале кто-то есть, он уже заметил эту вспышку, а поскольку хозяин наверняка лучше, чем они, ориентируется в собственном помещении, то в темноте они с Вадимом будут куда уязвимее, чем он. В конце концов, не убьют же их.
Потому она и сказала Вадиму:
— Пусть уж теперь горит.
И поскольку шла за ним следом, то он попросту не мог этот самый свет выключить, разве что вернуться и обойти ее.
Мгновение подумав, мол, была не была, он махнул рукой и быстро спустился вниз.
Варя следом за ним ступила с лестницы на выложенный крупной шероховатой плиткой пол.
Перед ними был длинный коридор, который за пределами света, казалось, уходил куда-то далеко, параллельно Ростовскому шоссе, вдоль которого и располагалась дача.
Некоторое время они стояли, прислушиваясь. Потом Вадим взглянул на дверь и, что-то подумав про себя, опять поднялся по лестнице и закрыл дверь изнутри на засов.
— Кто знает, — вполголоса пояснил он взгляду Вари, — вдруг охранник станет обход делать, обнаружит спящую собаку, откуда-то взявшуюся удочку — крючок пес откусил, что ли? — и начнет ломиться в эту дверь. Мы же по-всякому изнутри ее откроем, если придется уходить этим путем.
Они двинулись в глубь коридора, и возле очередного выключателя Вадим крякнул:
— Эх, пропадай моя телега, все четыре колеса!
И тоже включил свет.
Здесь коридор расширялся. И в этом широком неогороженном пространстве возле стен стояли повсюду штабеля небольших картонных ящиков.
Варя заглянула в один из них.
— Что там? — Вадим из любопытства вытянул шею.
— Медикаменты, — растерянно проговорила она.
— С чего ты взяла?
— Вот здесь написано: ацетилсалициловая кислота. Аспирин, значит.
— Аспирин? — изумился Вадим. — Может, они так наркотики шифруют?
— Да что ты прицепился к наркотикам! — рассердилась Варя. — По-моему, здесь ими и не пахнет.
— Тогда для чего аспирин?
— Мало ли, может, они аптеку открывают, а это купили по дешевке.
По обе стороны этой части коридора Варя увидела две двери и подергала одну из них. Дверь оказалась заперта. Зато другая открылась, и Варя вошла, предварительно щелкнув выключателем. Сегодня у нее было одно и то же занятие — включать повсюду свет.
Под потолком вспыхнули лампы дневного света, и взгляду Вари, вернее, взглядам ее и Вадима, который тотчас оказался рядом, предстало настоящее производственное помещение. Этакий мини-цех чего-то там.
Кафельный пол, кафельные стены, какая-то хирургическая чистота. Посредине — большой оцинкованный чан, возле которого емкость поменьше, заполненная на одну треть белыми таблетками. А рядом ящик, на дне которого обрывки аптечных упаковок… той самой ацетилсалициловой кислоты.
— Какое-то производство, — растерянно сказала она, оборачиваясь к Вадиму.
— Скорее, перепроизводство, — хмыкнул тот, точно ищейка поводя носом.
Он зачем-то покрутил небольшой приборчик, стоящий у лотка — в него, кажется, выдавливалась масса аспирина, вначале измельченная, а потом чем-то разведенная до пастообразного состояния.
— Ага, вот в чем дело! — воскликнул Вадим так торжественно, будто он открыл по меньшей мере новый физический закон.
Он потряс перед глазами Варвары пачкой этикеток, а потом и фирменным пластмассовым флаконом.
— Бери выше, дорогая, здесь производят не что иное, как американский аспирин.
— Из нашего, отечественного? — изумилась она. — Но зачем?
— Затем, что импортный аспирин в десятки раз дороже нашего. Надо же такое придумать! Кто-то изготавливает фальшивые доллары, а кто-то — фальшивое лекарство!
Оба склонились над псевдоимпортным пузырьком.
— Между прочим, в этом производстве риска гораздо меньше, а отдачи… Кто знает, может, и больше. Главное, никаким налогом не облагается и особых затрат не требует. Представляешь, какая-то женщина жмет на педаль, и вот отсюда выскакивают такие маленькие кругленькие, неотличимые от фирменных, таблеточки. Все-таки головастые в нашей стране ребята живут!
Они так увлеклись изучением своей находки, так поверили в свою удачу — разве не легко проникли они в этот подвал? — что вообще перестали думать о какой бы то ни было предосторожности.
— А я уже было подумал, в доме привидения завелись. Решил вначале — со сна чудится, а потом понял: и правда в подвале кто-то разговаривает. Хорошо, что настоящие большевики в привидения не верят. Тем более что от привидений вреда значительно меньше, чем от тех, кто сует нос не в свои дела… Рисковые ребята, эти любопытные! Вот только хотелось бы знать, что им здесь надо? Или вы так, за смертью пришли?
Варя и Вадим от неожиданности вздрогнули и повернулись на голос: в дверях стоял высокий плечистый мужчина, и в руке его был пистолет.
«Настоящий большевик» против ожидания имел довольно приятную внешность без явных следов порока и дебилизма. Обычный мужчина, не лишенный обаяния. Так мысленно охарактеризовала его Варя.
Наверное, потому так не вязался пистолет в его руке со всем этим добропорядочным видом. И уж тем более со словами, в которых звучала явная угроза.
«Тебя только за смертью посылать», — частенько приговаривает друг другу народ. Интересно, почему за смертью надо непременно ходить долго? Вот сейчас этот мужик нажмет такую металлическую штучку, за которую ухватился его указательный палец, и нет больше на свете ни Варвары, ни Вадима.
— А трупы куда денете? — спросила Варя вслух упавшим голосом.
— В бетон закатаем, — любезно пояснил мужчина и добавил нарочито трагически: — Смерть приходит на рассвете!
Варя от волнения со свистом втянула в себя воздух.
— Так что несколько часов еще можете пожить.
Он отступил назад, не сводя с них пистолета, и закрыл за собой дверь. Засов с наружной стороны, который Варя впопыхах не заметила, со скрежетом задвинулся.
Она беспомощно оглянулась на Вадима.
— А ты что молчишь? — с некоторым возмущением спросила его Варя.
— Думаю, — пожал плечами Вадим.