Со дня отъезда мужа прошло несколько дней. Марина ждала звонка. Но телефон всё молчал и молчал. Она убеждала себя, что нужно успокоиться: если не звонит, значит, занят или сообщить пока нечего. Оставшись вдвоём с Мулей, Марина большую часть времени проводила с ней, умывала, причёсывала, кормила и болтала на разные, интересные обеим темы. Вот и сегодня они неторопливо обсуждали последние письма от Яны. Сетовали на её житьё-бытьё, жалели «бедную девочку». И тут Муля произнесла:

— Мариша, деточка моя, хочу попросить тебя об одном одолжении. Не могла бы ты выкроить время, чтобы съездить со мной к нотариусу. Я хочу переоформить завещание на мою квартиру, которую хотела отдать племяннику, ну, ты знаешь, Васе… Так вот, я думаю, что справедливо будет оформить квартиру на тебя.

Марина обескураженно посмотрела на свою собеседницу.

— Это ещё зачем? Вася — твой племянник, единственная близкая родня. Не надо ничего менять! Придумала же, ей-богу? И речи не может быть о переоформлении!

— Нет, детка, я долго думала и решила, что всё должно быть по справедливости. Ты столько лет заботишься обо мне, всю душу в меня вкладываешь. Ты мне как дочь, и я считаю своё решение правильным.

— Да что ты, милая моя? Неужели считаешь, что я всё это делаю в расчете на какие-то выгоды? А, Муль!.. Я забочусь о тебе только из любви. Зачем мне твоя квартира, скажи на милость? У Костика есть своя квартира, а Яна сейчас в другой стране, ей эта квартира не нужна. Так что…

— Ну, если не нужна в качестве жилья, то в таком случае ты её в любое время можешь продать. Я ведь слышу, как в последнее время вы стеснены в средствах. Да и вообще, деньги ещё никто не отменял. Так что пусть квартира будет твоим запасом, как говорится, на чёрный день. И слушать не хочу возражений!..

— А как же Вася-то? Как мне после переделки завещания ему в глаза смотреть, если доведётся встретиться? Да если и не встречусь, всё равно совесть меня сожрёт! Муленька, успокойся со своей идеей «фикс», пусть всё останется как есть!

— Мариночка, а что Вася?.. За все эти годы он приносил мне несколько раз репчатого лука или картошки. Разве это сравнить с тем, что для меня делаешь ты?.. Нет! Это — моё желание, и никакому обсуждению оно не подлежит. И, знаешь, правильнее будет оформить дарственную, а то исполнения завещания надо после смерти ещё полгода ждать. А чего ждать-то? Я в тебе, как в себе уверена, и знаю, что ничем не рискую. Считай, в наследство вступаешь!..

На глазах Марины появились слёзы, она привлекла к себе старую женщину и расцеловала её.

— Мулечка, солнышко моё, как я тебе благодарна! Но ведь… мне все равно будет стыдно перед Васей.

— Ничего, со временем переживёшь. Я знаю, что делаю! Мне ведь уже недолго осталось.

— Ой, зачем так себя настраивать, Муль? Не лучше ли просто жить, не думая о конце, а значит, без всяких завещаний?

На следующий день Марина съездила со своей подопечной к нотариусу, где после исполнения всяких формальностей была оформлена дарственная на Марину. Ближе к вечеру позвонил Евгений Иванович, сообщил, что всё идёт, как запланировано, что он, правда, пока только устно договорился с родственником об отгрузке товара. Они уже обсудили список лекарств, их цены, сроки поставки. Осталось только оформить договор.

— Марина, а ты как там?..

— Да ничего, не беспокойся обо мне. Хорошо, что позвонил, а то я уже начала волноваться.

— Нет, волноваться не нужно, всё замечательно. Как только улажу дела — сразу домой! Ладно, пока!

Вечером, гуляя с собакой, Марина медленно брела вдоль речки, смотрела на журчащую, падающую каскадами воду и думала о том, что давненько не было писем от Яны. Обещала приехать летом, но вот уже лето перевалило за середину, а от неё даже весточки нет. Марина с грустью перебирала в мыслях события прошлых лет, когда Яна ещё была с нею. Разве думала она тогда, что ей будет так тяжело, расставшись с нею?

Как болью светла ностальгичная тихая грусть… А память рисует всё то, чем пропитаны гены… но мы продолжаем, быть может, бессмысленный путь. А он умножает потери и множит проблемы. Весь мир так устроен, что радость безмерно редка, и, как утешение, рисуется прошлое сладким. И нам невдомёк, что по юности прошлой тоска реальность ушедшую сделала сказочно гладкой. Мы учимся вновь, в настоящем, себя находить, сложна современность, мы ищем повсюду разгадку! Но прожитый миг — только был! — и уже позади! И стал этот миг с той поры притягательно-сладким.

Марина остановилась и подняла голову к небу. Она почему-то всегда любила мысленно улетать в эти, голубые днём, а, по вечером в затянутые чёрным бархатом звёздные дали… Уже смеркалось. На небо выкатилась бледная, бесстрастная, в каких-то серых пятнах луна. Ярко, но пока в гордом одиночестве блестела Полярная звезда. Других звёзд ещё не было видно. Марине вдруг пришла в голову сумасшедшая мысль — будто её дочь похитили инопланетяне. И вроде знаешь, что она жива, но лететь к ней… как к этой Полярной звезде, не увидишь её, не прижмёшь к сердцу! «А ведь я сама, сама добровольно отдала её этому «инопланетянину» Саиду!» — упрекала себя Марина, и в груди её разливалась боль…

Собаке захотелось искупаться в реке, и Марина, отцепив поводок, позволила это Ральфу. Она бросала ему специально припасённый для таких случаев мяч — пёс плыл к нему и, схватив резиновую игрушку, устремлялся к хозяйке. На этот раз она бросала мяч подальше, и водолаз вновь бросился вдогонку. Вволю наигравшись, пёс выскочил из воды и встряхнулся, обдав всё вокруг миллионами брызг. Марина позволила ему ещё побегать, а сама присела на скамейку. Было безлюдно и тихо, только шум воды и дальние гудки автомобилей нарушали тишину. На небе беззвучно мигали мириады далёких солнц.

«Кто же это всё придумал? — думала она. — Всё движется по своим, будто кем-то заранее выверенным орбитам, обособленным друг от друга. В то же время, там, в дальнем космосе, так же, как и на Земле, всё взаимосвязано. Каждая звезда или планета исполняет роль неотъемлемого звена в огромном, непостижимо огромном организме, а люди… бьются над изобретением вечного двигателя и никак не могут приблизиться к решению этой задачи. Но вот же он, природный вечный двигатель — Вселенная! Какой великий разум всё это изобрёл? И почему мы ничего не знаем о нём? Какова роль человека, его предназначение, если весь мир чья-то задумка? Что такое человек?.. Почему, имея тот же генетический код, как и всё живое на земле, он так сильно отличается от большинства животных — своим интеллектом, наличием чувств, потребностью в высоком искусстве, способностью изнурять себя самокопанием?..

Так размышляла Марина и вдруг обратила внимание на то, что Ральф, набегавшись, уже лежит рядом с ней и так же задумчиво, как она на небосвод, смотрит на свою хозяйку.

— Да ты ж мой пёсик! Прости, я отвлеклась немного — мне вдруг захотелось полетать в небесах. И вот только сейчас опустилась на землю! — Ральф, поняв, что хозяйка разговаривает именно с ним, поднял голову, сосредоточил внимание на её лице и повёл головой, слегка наклонив её набок. Марине стало весело. С насмешливой улыбкой она спросила:

— Что смотришь? Скажи уж что-нибудь тогда! Ну?

Ральф встрепенулся, приподнялся на передние ноги и, радостно виляя хвостом, исторг из себя: «Р-р-р… Гав!!»

— Каков молодец!.. Я, понимаете ли, без собеседника скучаю? А он, оказывается, рядом. — Марина пристегнула поводок, и быстро направилась к дому, до которого было, наверное, километра два.

Укладываясь спать, она решила почитать перед сном какой-то глянцевый журнал, его оставила Яна. Листая его, Марина ужаснулась убогости большинства публикаций. В одной, например, обсуждали, что нужно делать, если ваш бой-френд пригласил вас на романтическое свидание. Сначала — ресторан, затем — шикарный номер отеля… И тут, о, ужас, вы вспоминаете, что давно не пользовались эпилятором. А на ногах — лёгкие заросли! Мо-ве-тон! У вас затряслись руки, задрожали коленки, и вдруг (какое счастье!) на помощь готовы придти заботливые сотрудники косметического салона. Они могут прибыть, куда прикажете, и сделать ваши ножки незабываемыми, настоящими произведениями искусства. Ваш любимый никогда не забудет вас! Он будет — да, да, да! — двадцать четыре часа в сутки без устали ласкать вас.

Марина раздражённо отложила журнал. Боже, что происходит с людьми? Неужели они не понимают, что их держат за болванов, обещая золотые горы? Их привлекают золотистыми фантиками как малых детей. Пока они всю эту чушь читали, поддавшись убеждениям рекламщиков, их уже зомбировали, незаметно введя в их сознание некий чип, который всякий раз будет подвигать их на дорогостоящую эпиляцию, подавив трезвые мысли о том, что человек сам по себе прекрасен, совершенен и не требует никакой эпиляции.

Дальше читать ей расхотелось. Она некоторое время размышляла о несовершенстве мира, о всяких несуразностях. Столь распространённое сейчас выражение «Давай займёмся любовью!» Кто придумал такое? Два взаимно исключающих друг друга слова! Сочетание не сочетаемого. Типа «прагматичный романтизм» или «романтичный прагматизм».

«Я сам обманываться рад!» — вспомнилась ей известная фраза из школьной программы. Теперь все, похоже, рады обманываться. Раньше это называлось проще и более прямолинейно — сожительством. А теперь элементарную распущенность нравов одели в нарядный костюм и назвали гражданским браком! И ведь сами верят в это! Вот она, сила самовнушения! Это определение, скорее всего, придумали женщины, чтобы для солидности напустить тумана в головы окружающих. «Гражданский брак — это звучит гордо»! А на самом деле, мужики, пребывая в таком, с позволения сказать, союзе, никогда не признАют себя женатыми!» С такими мыслями Марина вскоре погрузилась в сон. Ей снилась Яна. Она протягивала руки вперёд, будто звала мать. В её глазах металось отчаяние…

Вспоминая этот сон, Марина в беспокойстве думала, не случилось ли что-нибудь с Яной на чужбине. Она вновь ощутила боль в сердце.