На следующий день, наскоро позавтракав в ресторане глазуньей из пары яиц с лепёшкой, стандартной здесь пищей по утрам, Марина Михайловна с Надей спустились вниз. У отеля их ожидал Мухаммед, водитель такси, взявший над ними добровольное шефство. Из раскалённой сауны — только так можно было назвать то, что творилось на улице — женщины с наслаждением нырнули в прохладный салон машины, в которой на полную мощь работал кондиционер.

Согласно одному ему известному плану, Мухаммед доставил своих спутниц к первому торговцу-оптовику, довольно симпатичному мужчине средних лет в густой с проседью бороде, какие носят почти все здешние представители сильного пола. Демонстрируя отличный для иностранца русский язык, он представил покупательницам содержимое своих апартаментов. В каждом из небольших помещений был свой товар. В одном — детские трикотажные вещи из хлопка, в другом — мужские футболки, а по периметру третьей комнаты были расставлены вешала с норковыми шубами. К ним-то и устремилась в первую очередь Надежда. Марина Михайловна, у которой не было денег на покупку меховых изделий, вернулась к трикотажу, долго разглядывала товар, не решаясь остановиться на чем-либо. Вспомнила наставление своей спутницы: «Понравилось что-нибудь, хочешь это купить — рядись, сбивай цену! Здесь так принято. Как правило, владельцы товара уступят. Им надо его продать! А для нас это имеет большое значение, ведь при покупке оптом получим большую экономию».

Когда переговоры с владельцем лавки были завершены, Надя пояснила Марине Михайловне, что товар доставят в отель — таковы здешние правила. Расплатившись, женщины сели в машину — и Мухаммед повёз их к следующим продавцам. Изделия всюду были разными, не повторялись. В одной из лавок Марина приобрела прекрасные, из тончайшего батиста, мужские рубашки известной в Советском Союзе марки «Меркурий».

Незаметно подошло время обеда — и такси доставило их в небольшой ресторан, которых здесь, кстати, была тьма-тьмущая. Не спрашивая, что женщины предпочитают на обед, Мухаммед заказал две порции жареной курицы с картофелем фри, а себе — какую-то национальную еду и неизменные лепёшки. Пока ели, Надежда общалась с Мухаммедом таким тоном, как это обычно делает жена с мужем-«подкаблучником», и Марина невольно подумала, что «челночницы» вынуждены жить на два дома, проводя много времени в чужой стране, где преследуют не только коммерческие цели. Как сказал кто-то из философов: «утехи плоти им не чужды!..». Не жизнь, а калейдоскоп какой-то!

Еду оплатил их спутник. Марина Михайловна стала было настаивать, что и сама в состоянии рассчитаться, но Надя остановила её, пояснив, что «прикреплённые» водители, как правило, сами угощают здесь обедом своих подопечных. Это входит в условия бизнеса. «Не бери в голову! Так заведено», — просто сказала она.

Посетив еще одну лавку и заказав там партию одежды, женщины вернулись в гостиницу.

Марина Михайловна, будучи весь день в напряжении, откровенно говоря, устала и с удовольствием добралась до постели. Спать днём она не умела, поэтому просто лежала в прохладе, навеянной кондиционером, и вспоминала свой первый опыт шопинга в чужой стране. Её мучили сомнения — то ли она приобрела, пойдёт ли этот товар в Алма-Ате? Около шести часов вечера она поужинала в ресторане и теперь ожидала Саида. Рядом лежали пакеты с подарками для дочери и внучки.

…Саид появился вовремя, с приветливой улыбкой усадил её в свою «сузуки». Всю дорогу молчали, поскольку единственным языком общения был английский, но без словаря Марина могла произнести всего лишь несколько расхожих фраз. «По его виду не похоже, что в семье разлад, — думала она, искоса поглядывая на зятя. — Что-то я ничего не понимаю!..» При въезде в знакомый двор Саид коротко посигналил. Из дверей выбежала сияющая Яна с ребёнком на руках и кинулась к матери.

— Смотри, Зарочка, кто приехал! Бабуся твоя!..

Марина Михайловна с улыбкой протянула его заметно подросшей Зарочке пакет с игрушками. Та смотрела на «тётю» во все глаза, будто припоминая что-то, и вдруг засмеявшись, потянулась к ней свои ручонками. В бабушкиных глазах мгновенно вскипели слёзы:

— Ах, ты моя красавица!.. Забыла… забыла меня, внученька!

— Мамочка, что ты такое говоришь? Смотри, как она к тебе легко пошла!

В это время из дома величаво выплыла сватья, и, соблюдая принятый здесь этикет, подошла к гостье, слегка коснулась своей щекой щеки Марины. «Лицо у неё, словно из гипса, ничего не выражает! — с досадой подумала Марина Михайловна. — Впрочем, как всегда!»

— Мамочка, проходи, садись, где тебе будет удобнее. Сейчас поужинаем!

— Нет, родная, спасибо тебе, но я уже поужинала в отеле. Там ведь всё оплачено. Вы ешьте, пожалуйста, а я просто посижу рядом, полюбуюсь на вас!

Яна перевела её слова Саиду и его матери. Сватья сделала приглашающий жест — и все расселись по своим местам. Яна стала переводчицей.

— Я слышал, что вы приехали в Карачи по делам бизнеса, да?.. Это интересно и неожиданно для меня! — в интонации Саида звучали нотки уважения.

— Да, мы решили с мужем немного заняться шопингом. Для меня — это новое. Не знаю, получится ли. И, конечно, захотелось повидать вас всех — соскучилась очень!

— Да-да! У нас здесь есть очень хорошие товары: прекрасное постельное бельё из высококачественного хлопка, ткани, трикотаж… И всё по низким, в сравнении с вашими, ценам.

— Мамочка, ты останешься у нас ночевать, а завтра утром, по дороге на работу, Саид забросит тебя в твой отель, а вечером снова заберёт. Хорошо? Так и будем делать до твоего отъезда. Комната для тебя готова, не хочешь ли принять душ? А я пока перемою посуду. Потом приду к тебе с Зарочкой — и мы наговоримся вволю!..

— Может, тебе помочь, Яна?

— Нет, мама, даже не заикайся об этом! — понизив голос, сказала Яна. — Эта обязанность — только моя, иначе могут быть неприятности!

— Ну, тогда я приму душ, — улыбнулась Марина и направилась в отведенную ей комнату.

В доме и в комнате ничего не изменилось, как будто она только вчера их покинула. Шуршал под потолком вентилятор, и даже на столе всё лежало так, как будто Марина и не уезжала отсюда год назад. Когда, наконец, мать и дочь остались наедине, Марина спросила:

— Боже мой, дочка! Как ты нас напугала! Рассказывай, что стряслось? Внешне, вроде бы, всё, как всегда, общаетесь вы в спокойных тонах… Что вынудило тебя кричать SOS?

— Да. Я держусь из последних сил, мама. Спокойствие со стороны свекрови — это показуха! В присутствии Саида она всегда разыгрывает несчастную страдалицу. А на самом деле, она интриганка, каких ещё поискать! Спит и видит, как я разведусь с её сыном. Как только мой муж — за порог, так и начинается ад для меня. Я терплю из всех сил, стараюсь быть максимально вежливой, подчиняюсь всем её требованиям, не встреваю в устраиваемые ею скандалы, но этим я ещё больше её раздражаю, и она выискивает новые поводы для нападок.

Сколько раз она кричала, требуя, чтобы я отправлялась на все четыре стороны, заявляя при этом, что Зарка останется с отцом! Однажды она пригласила в гости ту дальнюю родственницу, которую она прочила когда-то Саиду в жёны. Та явилась, вся «занавешенная», не в парандже, правда, но так была прикрыта дупертой, что остались одни глаза! Свекровь не знала, куда её усадить, чем угостить, чуть ли не целовалась с ней. Я даже не предполагала, что она способна на такие нежности! Обычно лицо её бесстрастно. Временами она мне кажется мумией, а тут, смотрю, вся преобразилась, не узнать! Прямо-таки демонстрировала при мне свою любовь к этой девушке. Дескать, знай, кто ты и кто она! Ворковала весь день с ней о Саиде так, будто он до сих пор не женат! А однажды заявила вдруг, что хотела бы, чтобы её сын взял вторую жену. А коль мне это не по нраву — скатертью дорога! Мама, она меня постоянно шантажирует тем, что Зарочка это только их ребёнок!  

— Доченька, а ты не пробовала всё это рассказать мужу?

— Как же не пробовала? Но он всё воспринимает с недоверием, ведь при нём она тише воды, ниже травы! Спрашивает, откуда во мне столько неприязни к его матери, я, дескать, должна любить её и уважать… Я уже столько времени твержу ему, что хочу домой, что соскучилась по вам, а он отвечает — поездки дороги, что я теперь мужняя жена и нужно сжечь мосты, привыкнуть к здешним условиям и обычаям. Вот, такая беспросветная жизнь у меня, мамочка!

— Доченька, а ты представляешь себе, как мне увезти вас? Кто мне позволит это сделать?

— Я поговорю с Саидом, всё объясню ему, очень надеюсь, что он поймёт. Он, все же, более цивилизован, чем его мамаша.

— Яна, а как же сам Саид? Ты что, согласна расстаться с ним? А ваша любовь?..

— Ну… не знаю, надо как-то справиться с этим. Жизнь здесь, тем более без его поддержки, для меня совершенно невыносима и унизительна, понимаешь? Всему есть предел.

Марина лишь молча качала головой. Они ещё долго разговаривали. Яна жаловалась, что ребёнок здесь без конца болеет, одно утешение, что муж сестры Саида детский врач, и это как-то спасает положение. Но тут пришло время укладывать Зарочку спать, и Яна, пожелав матери спокойной ночи, ушла к себе. А Марина Михайловна ещё долго не могла заснуть, не видя выхода из создавшегося положения, не зная, что посоветовать дочери. Ей казалось, что не избежать серьёзного конфликта, который поставит под угрозу дальнейшие контакты матери и бабушки с полуторагодовалой Зарочкой. Ах, если бы раньше знать, в какие муки выльется этот брак!

Вырывает нас ветер странствий из земли, где годами рос, и бросает в порыве страсти там, где выжить — большой вопрос! Испытание за испытанием, всё чужое, куда ни кинь — без корней словно без питания. Дела нет до тебя, хоть сгинь. Ты пытаешься зацепиться и корнями вновь прорасти… А душа болит, как у птицы, что однажды сбилась с пути.

А душа летит к дальним далям, где земля любима до слёз, где росли и взрослыми стали.

Так и тает жизнь среди грёз.

Но ведь каково Яне жить здесь почти на правах рабыни?.. Может ли дальше так продолжаться? Вот влипли, так влипли! Что называется, по самые уши! Её голова разрывалась от этих мыслей.

Утром, приняв душ и наскоро позавтракав, Марина, доставленная Саидом к отелю, окунулась в новый день, полный хлопот, коммерческих сделок и… сомнений в своих способностях как новоявленной бизнес-вумен. Путь назад уже был отрезан! За два дня активного шопинга её гостиничный номер заполнился множеством товаров. Всё это время Марина Михайловна училась у Нади, где найти мешки для упаковки, как правильно уложить всё закупленное, как убедиться, что нет брака… Словом, её день был до предела заполнен хлопотами, новыми впечатлениями. Деньги, взятые Мариной на покупки, уже закончились. Товар был упакован в огромный мешок и теперь ждал отправки с такими же «баулами» других «челноков». Руководил отправкой глава «тургруппы», оплата этой услуги входила в стоимость путёвки.

До отъезда оставалось ещё два дня, и Марина могла провести оставшееся время в доме Саида. Однажды, когда в послеобеденный час она отдыхала в своей комнате, в дверь громко постучали.

— Come in, please! — сказала Марина. На пороге стояла Янина свекровь. Она была явно чем-то возбуждена, глаза её метали молнии. Женщина кивнула, приглашая следовать за ней. Марина в недоумении пошла за сватьей. Когда они вошли в спальню Яны, Марина увидела, как сёстры Саида что-то недовольно выговаривали её дочери, а она, стоя на кровати на коленях, истерично билась головой об изголовье и, рыдая, что-то повторяла за ними, мешая английские слова с урду. На свою мать она даже не обратила внимания, словно была не в себе. Свекровь, торжествуя, воззрилась на Марину Михайловну, словно говоря ей, полюбуйся, что вытворяет твоя дочь.

Марина стояла в оцепенении, пытаясь вникнуть в ситуацию, но так и не смогла разобраться. Нет, она не бросилась к Яне со словами успокоения, боясь тем самым навредить ей, ведь не была известна причина скандала. Никогда прежде с её дочерью не случалось такого. Она была всегда доброжелательным, спокойным и очень ласковым человеком, не по годам рассудительным. Постояв несколько мгновений, Марина молча развернулась и покинула комнату. Закрыв за собой дверь своей спальни, она упала на кровать и разрыдалась, глуша рыдания подушкой… Саид в это время был на работе и, естественно, не подозревал о том, что происходит в его доме.

Спустя некоторое время Марина умылась прохладной водой, чтобы скрыть следы слёз, и усилием воли взяв себя в руки, стала ждать, когда Яна сама расскажет ей о причине конфликта.

Это случилось ближе к вечеру Яна зашла к ней, бледная, с кругами под глазами.

— Детка моя! Наконец-то! Места себе не нахожу! Что случилось? Что они тебе сделали? Довести тебя до такого — это ведь как нужно было постараться!

— Да, вот так я и живу. Встряски те ещё! Фильм ужасов бледнеет. А когда начну жаловаться Саиду, он психанёт и не захочет слушать. Ну как же! Его мама — святая! Ты сама увидишь, как она будет вести себя вечером в присутствии сына. Спокойная и величественная, глядящая с презрением… Ох, мамочка, давай подумаем, как нам свалить отсюда. Давай вещи соберём, в сумки упакуем, прямо сейчас, ну или завтра, пока она с утра на базар или к соседям уйдёт, а то ведь она и Саида настроит на свой лад, и тогда нам не совладать с ними! Я сегодня откровенно поговорю с Саидом, скажу, что хочу домой съездить, по отцу соскучилась, да и папа скучает по мне и Зарочке. Он, кстати, мне когда-то обещал, что раз в полгода я смогу ездить к родителям, а теперь твердит, что нет денег… Скажу, что поскольку ты приехала, мне легче будет с ребёнком добраться до Алма-Аты, и что деньги на мою поездку у тебя есть. Ему и возразить, думаю, будет нечего!

— Яна, так ты хочешь совсем уехать или… у тебя ещё есть сомнения?

— Какие сомнения, мам? Ты же всё видела своими глазами. Мне бы только Зару вывезти отсюда.

— Да, считай, свекровь твоя добилась-таки своего… Но ведь ты любишь его. Что-то сомневаюсь я, не будешь ли ты, уехав, локти потом кусать, а?

— Мама, я не знаю. Люблю — не люблю, какая разница? Вариантов нет. Иначе она меня просто изведёт!

— Ну, хорошо. Поговоришь с мужем и сообщишь мне о вашем решении. А паспорт у тебя в порядке?..

— Да, я же не так давно хотела к вам лететь, так что всё проверила. Паспорт в норме.

Вечером, когда Марина уже стелила постель, готовясь ко сну, вновь зашла Яна. Она сказала, что переговоры прошли до странности спокойно, и Саид почти не возражал. Так что завтра они едут! Саид даже взялся отвезти их в аэропорт.

С утра начались сборы. Марина Михайловна договорилась с руководителем группы о добавлении ещё одной пассажирки с ребёнком, уточнила время вылета. Когда вещи были собраны, появился Саид, с утра куда-то отлучавшийся, погрузил багаж в машину, усадил на заднее сиденье тёщу и пошёл за Яной, замешкавшейся в доме. Но, не дойдя до двери, увидел жену, шедшую к нему навстречу. Он обнял Яну, прильнул головой к её плечу и что-то стал говорить. «Он… что? — подумала Марина, наблюдая эту сцену, — … кажется, плачет? Ой, да они оба плачут! Господи, да что же это?! Просто индийское кино! Да вернётся она к нему, как пить дать вернётся!». Наконец, все отправились в аэропорт. Регистрация билетов заканчивалась. Когда подошла очередь Яны, мужчина за стойкой долго разглядывал её паспорт, затем отложил его в сторону, протянул руку к паспорту Марины Михайловны. Её документы не вызвали вопросов, и ей было предложено пройти в другой зал. Марина стояла в растерянности, ожидая Яну, но служащий аэропорта заявил, что в её документах не хватает какого-то штампа, и она не сможет с таким паспортом вылететь за рубеж. Их вещи, сданные в багаж, уже отправились на погрузку, а Яна, держа ребенка на руках, стала что-то втолковывать Саиду, на что он только разводил руками…

Марина поняла, что сделать уже ничего нельзя, Яна с внучкой остаются, а она улетает без них. Яна стала кричать матери, что скоро всё уладит и приедет… Они не успели даже обняться, как Марину поторопили пройти к выходу из терминала на летное поле. Через пару минут началась посадка в самолёт…

Во время полёта Марину Михайловну не покидало ощущение какой-то искусственности всего происшедшего в здании аэровокзала, она вспомнила странное спокойствие Саида, когда он даже не пытался выяснить причину, по которой Яне было отказано лететь. Такое впечатление, что знал… — мелькнула вдруг мысль.- А не предупредил ли он этого мужика заранее, чтоб тот не пропустил его жену? Он ведь уезжал куда-то утром! Но даже, если это так, попробуй докажи!».

Марине оставалось лишь тихо утирать нескончаемые слёзы.