— Всё ли готово к ритуалу, брат Михаил?

— Да, сиятельный магистр, можно начинать хоть сейчас.

— И кровь жертвы?

— Она в наличии, даже не пришлось организовывать вызов на медкомиссию со сдачей анализов — наш клиент вчера рассёк себе кровь на улице, и изрядно наследил.

— Я это знаю, брат Михаил, потому и намереваюсь провести ритуал сегодня. Имеется в виду должная подготовка крови.

— Не извольте беспокоиться, сиятельный магистр, её состояние таково, что ни один из ослепительных владык не устоит перед искушением.

— Подарки ослепительному владыке?

— Невинная дева, праведный старец и неподкупный страж. Достаточно?

— Где они?

— Этажом выше, сиятельный магистр. Привести?

— Не стоит. Владыки кушают так неаккуратно, что… Не самое лучшее зрелище, брат Михаил. Начинаем через пятнадцать минут.

— Разрешите идти?

— Да, брат, идите. Пока я облачаюсь, можете начертить фигуру и зажечь свечи. Схему помните?

— Наизусть, сиятельный магистр.

— Хорошо, приступайте.

Мягко, без скрипа закрылась дверь, и улыбчивый человек в дорогом костюме от известного кутюрье сладко и со вкусом потянулся. Потом зевнул, едва не вывихнув челюсть. Чёртов инвалид! Это из‑за него вот уже две недели невозможно нормально выспаться! Но всякому терпению есть предел, и сегодня он достигнут. Да свершится воля ослепительных владык!

Магистр, в миру отзывающийся на имя Морис Францевич Кирпша, произнёс приличествующую ситуации фразу вслух, и поморщился. Нет, он никогда не был фанатиком, и вызов демона рассматривал не с мистической, а исключительно с экономической точки зрения. Да, демон… да, из преисподней… что тут такого? Вселится в тело этого инвалида — писателя, подмахнёт нужные бумаги на продажу трёхкомнатной квартиры в центре города… Последняя из девяти квартир в доме. Можно, кстати, аукцион устраивать.

Разумеется, придётся отстегнуть малую толику головному предприятию — без официального прикрытия российские власти тут же объявят выгодный бизнес тоталитарной сектой, если не чем‑нибудь похуже, и впаяют полновесный четвертак с отбыванием на пятьсот километров севернее Воркуты. А с крышей — вполне благопристойная организация с безупречной финансовой репутацией и налоговой отчётностью. Да, двух процентов заокеанским покровителям более чем достаточно. Или полтора?

Кстати, а демон в теле калеки очень даже поможет в дальнейшей работе по привлечению новых братьев. Образцово — показательный экзорцизм — неплохая реклама. На три показа его хватит, прежде чем донор будет окончательно растворён потусторонней сущностью? Должно хватить, ведь число подарков соответствует.

А даже если и не получится с представлением — наплевать. Главное, что упрямый безногий червяк (тут Морис Францевич улыбнулся, представив червяка с ногами)… да, он покорится силе! Ведь предлагали решить проблему полюбовно? Предлагали. Деньги давали? Давали. Много денег — за двенадцать тысяч евро вполне можно купить приличный дом в деревне. Пусть в двух сотнях километров от города по грунтовым дорогам, с печным отоплением, зато с электричеством и в экологически чистом районе. На западе, между прочим, экологию ценят и уважают.

Магистр хмыкнул, ещё раз потянулся, и, бодро поднявшись с кресла, распахнул дверцы старинного, доставшегося от прежних владельцев, шкафа. На плечиках новая, ни разу не надёванная мантия из лилового с золотой искрой шёлка. На полочке разноцветные мелки с добавлением толчёных костей самоубийцы — лучшее из того, что используется для написания заклинаний по призыву демонов. Рядом обруч чёрного металла с безоаром из желудка чёрного трёхрогого козла — величайшая ценность и редкость. Символ власти.

Владимиру Дмитриевичу Бородулину, боксёру — тяжеловесу, мастеру спорта международного класса и по совместительству кандидату наук, очень нравилось играть роль донельзя тупого громилы с коэффициентом интеллекта, застывшим где‑то в районе ноля. Изобразить отрицательный IQ никак не получалось. Даже сегодня, когда вошёл в образ нисколько не напрягаясь, так как в точности соответствовал ему. Да что скрывать — наш здоровяк пребывал в состоянии, суконным языком милицейских протоколов называемом «состоянием сильного алкогольного опьянения», и на ногах держался лишь в силу привычки.

А во всём виноват аппетит, нисколько не пострадавший от возлияния накануне, и заставивший заглянуть в холодильник в поисках съестного. Продукты отсутствовали, за исключением двух банок майонеза, зато присутствовала бутылка ирландского виски, купленная в Кракове после поединка с этим… как его там… У поляков вообще странные фамилии, особенно если они негры. Но вылетают за канаты в первом же раунде не хуже всех прочих.

Вот эта бутылка и сгубила, потому что семьсот граммов на сто тридцать кило практически не действуют, но вызывают сильнейшее желание накатить ещё пару рюмок. Потом ещё пару… и пива сверху. А закуски не надо, она градус крадёт.

Результатом неосторожности стало то, что Вова сейчас стоял в подъезде дома, и мучительно соображал, куда же идти дальше. Первый этаж это точно, но направо или налево? Или вообще прямо? Так… писателя вчера нёс в правой руке… Дверь открывал левой? Ага, значит сюда. Ой, заперто!

Боксёр нажал на пуговку звонка. Нет, не открывают. А если ещё раз. И не отпускать? Бесполезно. Заснул там Джонни что ли?

Попробовать ногой? Ага, вроде открывают.

— Вам кого? — неизвестный тип в подозрительной чёрной хламиде с решительным видом загораживал проход.

— Куда Ваньку дел, терпила? — Вова убрал помеху, но немного не соразмерил силу, и тип, ударившись лбом в стену, сполз по ней на пол.

— Кто там, брат Михаил? — недовольный голос прозвучал из комнаты с застеклёнными дверями. — Гоните всех прочь!

— Чо? Не, ты чо гонишь? — взревел здоровяк. — Рамсы попутал?

Хрястнули открываемые в обратную сторону створки… вот уроды, не могли петли навесить как полагается… зазвенело осыпающееся стекло. Крупный осколок, похожий на турецкий ятаган, воткнулся в ногу чуть выше колена. Ерунда!

— Кто ты? — Модест Францевич, увидев надвигающегося не с самыми мирными намереньями великана, непроизвольно перешёл на визг. — Осторожно, свечи!

— Чо? — Вова посмотрел на пол, украшенный нарисованными мелом геометрическими фигурами и вязью странных закорючек. — Теорему Пифагора доказываешь?

— Нет!

— Тогда теорему Ферма?

— Нет, не трогай! — магистр испуганным взглядом проследил за улетающим пузырьком. — Кровь!

— Чья, моя? — Вова растёр подошвой несколько капель, попавших на пол из пореза. — Не быкуй, чувак.

— Пентаграмма!

— Это октаэдр, дубина. Ты неграмотный?

Дальнейшие события, боксёр воспринимал через какую‑то багровую пелену, да и потом воспоминания об этом моменте остались смутные и невнятные. Обрывочные воспоминания. Вот он с удивлением смотрит на собственные пальцы с внушительными когтями на них. В следующий момент слушает торопливую скороговорку подозрительного типа в хламиде. Потом ломает шею и вырывает кадык… чувство глубокого морального удовлетворения… И непреодолимая сила, заставляющая пойти в соседнюю квартиру и убить там всех. Пойти прямо сквозь стену.

Двадцать минут спустя тяжёлый разговор на повышенных тонах перешёл в более — менее мирное русло.

— Нет, ты пойми, Борисыч…

— Не понимаю, и понимать не собираюсь! — жестко отрезал Кац. — Демонов не существует!

— А я тогда кто? — Вова прикладывал ко лбу, где вздулась огромная шишка после встречи с чугунной сковородкой, позаимствованный в морозильнике аккумулятор холода. — Я он и есть.

Боксёр сидел на полу, и в его облике не было ничего сверхъестественного и потустороннего. Огонь больше не выдыхал, исчезли когти на пальцах и костяной гребень на голове… даже протрезвел, что самое удивительное.

— Ты не демон, ты идиот, — поставила диагноз рыжая. — Зачем сквозь стену прошёл?

— Ирочка, успокойтесь, это случилась коллективная галлюцинация и никто ни через что не проходил.

— Может быть ему скорую вызвать? — предложил участковый. — И на Кащенко, фигли.

Вовчику идея не понравилась, и сбитая когтистой лапой серёгина форменная фуражка полетела на пол и тут же вспыхнула от огненного плевка.

— Новый линолеум! — заорал писатель. — Ты что творишь, демон?

— Вот! Только один Джонни меня и понимает, — боксёр втянул когти, усилием воли убрал выпирающие изо рта клыки, и смахнул непрошенную слезу. — Да, я демон.

— Таки да? — Кац почесал кончик носа. — А можно подробности?

Рассказ кандидата наук длился недолго, но после него наступило тягостное молчание, прерываемое междометиями и неопределёнными артиклями.

Участковый был первым, кто его нарушил:

— Я подозревал, что в этом доме что‑то нечисто — были кое — какие сигналы. В принципе, и пришёл сюда, чтобы с Иваном поговорить по поводу соседей.

— На сигналы, Серёжа, нам уже наплевать, — Лаврентий Борисович прокурорским жестом указал на боксёра. — Главная проблема в том, что этот поц испытывает огромную потребность убить нас.

— А за что?

— Он и сам этого не понял, но очень нужно. Я бы даже сказал — позарез нужно.

— Но почему не Ивана?

Вова, не поднимаясь с пола, буркнул:

— Джонни в заказе отсутствует. Тот урод чётко сказал — неподкупный страж, праведный старец, и невинная дева.

— Это кто такие? — не поняла Ирка.

— И ты в том числе.

— С какой стати? — рыжая покраснела. — Я не подхожу, вот и Джонни может подтвердить.

— Да?

— Да, и уже давно!

— Уважаю, — демон — боксёр изобразил лёгкий поклон в сторону Ивана. — А остальные?

— Вы же меня знаете, Владимир! — Кац прикрыл глаза рукой и покачал головой. — Я вас умоляю!

— Точно, вы тоже не подходите. Но, может быть, наш господин полицейский соответствует заданным параметрам?

Старший лейтенант внезапно испытал чувство, очень напоминающее панику. Можно даже сказать, что это и была именно она.

— Я не… — и замолчал, не сумев найти убедительных причин, по которым демон должен оставить его в живых.

Так уж получилось, что коррупция прошла мимо Тетюшева стороной. Нет, конечно же, Сергей знал о существовании таковой, но лично в ней участвовать как‑то не доводилось. За всю карьеру взяток никто не предлагал, помогать с распилом скудного бюджета районного управления внутренних дел не звали, и даже бабушек, торгующих семечками у подземного перехода, и тех не крышевал.

— Ну же. Серёга, вспоминай! — Иван решил придти на помощь однокласснику. — Мы с тобой стаканы из школьной столовой воровали!

— И портвейн из них в сквере за Дворцом Пионеров пили, — совсем не к месту прокомментировала Ирка.

— Стаканы не считаются, — возразил Вова. — Только профессиональная деятельность.

Участковый побледнел, и в который раз пожалел об оставленном в сейфе пистолете. Не факт, что против потустороннего существа поможет, но всё равно как‑то спокойнее.

— Есть! — появившаяся в голове мысль наполнила радостью и позволила с оптимизмом смотреть в будущее. — Я помог двум гастарбайтерам прописку получить. За взятку. Разумеется.

О том, что взятка состояла из двух дынь и пяти килограммов винограда. Серёга предпочёл умолчать.

— Врёшь, — не поверила Ирка. — Я же тебя с третьего класса знаю.

— И не вру! Они ещё мне каждую неделю машину моют. Бесплатно, между прочим.

А что грязная машина оскорбляет эстетические чувства бывших искусствоведов из Ташкента, устроившихся дворниками, тоже говорить не стоит. Это самая что ни на есть коррупция! Использование служебного положения в личных целях! Нет никакого неподкупного стража! Фигу вам!

— Да, старлей тоже отпадает, — согласился боксёр — демон. — Это что же получается… меня обманули?

— Как лоха развели, — блеснул знанием соответствующей терминологии Лаврентий Борисович. — Вы лох кудрявый, Володенька.

Повисла неловкая пауза, напоминающая тиканье будильника в самодельном взрывном устройстве — вот — вот рванёт. А прятаться уже поздно. И не прилетит Сергей Кужугетович в голубом вертолёте, не разрулит чрезвычайную ситуацию по понятиям.

— Развели, — согласился Вова. — Но так как договор всё равно заключён, я обязан выполнить его условия.

Рыжая крепко сжала ручку сковородки:

— Только попробуй.

— Я не в том смысле, — демон встал с пола и прошёлся по кухне, оставляя глубокие царапины на новом линолеуме. — Формально — должен. Иначе меня просто разорвёт к чертям собачьим.

— Вот и хорошо, — чугунная сковородка пришла в боевую готовность. — Всегда говорила, что утреннее пьянство до добра не доводит.

— Ничего хорошего, — покачал головой Вова. — Тебе нужен взрыв в пару мегатонн в центре города?

— Да? — оживился Кац. — Могу купить билет до Вашингтона или Лондона. В один конец, разумеется.

— За двадцать минут не успею, а с телепортацией я ещё не разобрался. Даже из города за это время не выехать.

— И что делать?

Вова нервно облизнул губы раздвоенным языком:

— Могу переместить всех в другой мир.

— Грохнуть, что ли? Вот этого делать не нужно.

— В другой, а не иной мир, — уточнил демон. — В параллельный. Там мой договор признаётся недействительным в связи с форс — мажорными обстоятельствами. Аллес капут!

— Что с собой брать? — Иван, в своих книгах многократно описывавший перемещения в другие миры, остался спокоен и деловит. Попаданство? Значит будет попаданство. — Ограничения по весу и количеству существуют?

— Вроде бы нет. Если только атомную бомбу нельзя.

— А гранаты?

— Какие гранаты?

— Осколочные. Ф-1. Знаешь такие?

— Формально…

— К чёрту формализм — что не запрещено, то разрешено! Ирочка, солнышко моё, помоги собрать сумки.

Рыжая, услышав такое обращение, не поверила своим ушам, но это не помешало ей с энтузиазмом взяться за работу. Клетчатые сумки, известные под названием «мечта оккупанта», стали наполняться всем, до чего дотянулись очаровательные девичьи ручки. И даже сверх того…

— Милый, ноутбук брать?

Иван на многозначительную оговорку внимание не обратил, и лишь кивнул:

— Конечно брать. Правильный попаданец без ноутбука как без рук.

— Соль, спички, зажигалки? — Ирка требовательно посмотрела на демона. — Там вообще что за мир?

— А какой нужен?

— Есть выбор?

— Небольшой, но есть. Я же ещё неопытный демон.

— Ну и..?

— Три мира после ядерной войны, четыре после нашествия инопланетян и орбитальных бомбардировок, шесть миров эпохи космической экспансии, два населены негуманоидными расами космического происхождения, и один немного похож на наше средневековье. Правда, немного модифицированное.

— И это ты называешь выбором?

— Не, а чо? — Вова взял со стола приготовленный к упаковке напильник, и пару раз провёл им по когтям на левой руке. — Я бы инопланетян пошёл мочить.

— Ксенофоб!

— Ага!

Рыжая оглянулась на Ивана:

— Нам куда?

— Осталось пять минут, — предупредил демон.

— В средневековье, — решился писатель.

Ирка радостно захлопала в ладоши. В будущем, где космические корабли бороздят просторы вселенной, студентке — заочнице политехнического института делать явно нечего, а среди отсталых аборигенов с копьями и мечами она будет самой умной! Или одной из самых умных!

— Лаврентий Борисович, Серёжа… помогите слабой девушке с багажом.

— Сам захвачу! — рявкнул демон и увеличился в размерах чуть ли не вчетверо, благо высота потолков позволяла. Одежда, кстати, тоже увеличилась. Резиновая? — Приготовились? Поехали!

Как именно нужно приготовиться, он не уточнил, и Иван просто закрыл глаза, ожидая грохота и световых эффектов. Ни того ни другого не было.

— Вова, так мы перемещаемся, или как?

— Уже прибыли, — довольно мерзко захихикал демон. — Зенки разуй!

Писатель последовал совету, и обомлел…

— Гном, твою мать!

Самый настоящий гном с заплетённой в косички бородой, в шикарном пластинчатом доспехе, крутил перед собой огромный боевой топор и многообещающе поблёскивал глубоко посаженными глазами из‑под шлема.

— Оскорблять противника словом во время поединка неблагородно, сэр Джонни! Исключительно действием! Возьмите, сэр!

Повернул голову на голос — человек в расшитом золотом камзоле, шляпе с пером и прочей, явно старинного покроя одежде, протягивал рукоятью вперёд длинный узкий меч. Это против гномьего топора?