Сирийская война: на пути к генеральной битве

Битва при Магнесии была решающим сражением Сирийской войны (192–188 гг. до н. э.) между Римом и царем Антиохом III Великим (223–187 гг. до н. э.) из династии Селевкидов. Основными нашими источниками по этому сражению являются римский историк Тит Ливий (59 г. до н. э.-17 г.н. э.) и греческий историк Аппиан (2 в.н. э). Оба они опирались главным образом на утраченную часть "Всеобщей истории" грека Полибия (сер. 2 в. до н. э.). Полибий использовал в основном сведения пергамцев, родосцев и воинов ахейского отряда, прикомандированного к пергамцам. Краткие сообщения встречаются также у Флора (2 в.н. э.), Диона Кассия (3 в.н. э.) в пересказе Зонары (12 в.н. э.), в "Histopiae Philippicae" Помпея Трога (ок.7 г.н. э.), дошедшей в пересказе Юстина (2 или 3 в.н. э.) и у других авторов.

Огромное, но непрочное государство Селевкидов, именуемое также Сирийским царством, было основано македонянином Селевком, полководцем Александра Великого. Господствующее положение в нем занимали македонские и греческие колонисты. Они же составляли ядро армии, особенно тяжелой пехоты — фаланги. Цари считали себя македонянами. Государство Селевкидов являлось одним из основных барьеров на пути установления римской гегемонии в Западном Средиземноморье. Назревавшая в течении 5 лет война между Римом и Антиохом вспыхнула осенью 192 г. до н. э., когда сирийский царь высадился на о. Эвбея. На сторону Антиоха перешли Этолийский и Беотийский союзы, Элея, Мессения, магнеты из южной Фессалии и афаманты (восточный Эпир). Остальные эпироты колебались. Римлян поддержали Македония, Ахейский союз, Афины, фессалийцы. Войска Антиоха заняли зимой часть Фессалии. К весне 191 г. до н. э. римляне перебросили в Грецию крупные силы и при поддержке македонян очистили Фессалию. Консул Маний Ацилий Глабрион разгромил при Фермопилах армию Антиоха и этолийцев. Антиох бежал в Азию. Большинство его европейских союзников сдалось римлянам, македонянам или ахейцам. Продолжали сопротивляться только этолийцы.

Осенью 191 г. до н. э. римляне начинают борьбу за господство на море и за приморские города Малой Азии. Эта борьба продолжалась около года и была необходимо для обеспечения переправы в Азию. Антиоха поддерживал каппадокийский царь Ариарат IV. На стороне Рима активно действовали Родос, Пергам. Проримскую позицию занимала Вифиния на азиатской стороне проливов и Византий на европейском берегу Боспора. Осенью 191 г. до н. э. в сражении у Киссунта, гавани эритрейцев, римляне разбили царский флот (Liv.XXXVI.43.10–45.4; App.Syr.22). К ним перешли Самос, Хиос, а также ряд приморских городов на западе М.Азии (Смирна, Эритры, Фокея, Кимы и другие). Весной 190 г. до н. э. римский адмирал Ливий начал операции по захвату побережья Геллеспонта. В это время неожиданная атака царского адмирала Поликсенида погубила большую часть родосской эскадры Павсистрата в Панорме на северо-востоке Самоса. После этого на сторону Антиоха перешли Фокея, Кима и некоторые другие прибрежные города (Liv.XXXVII.9.1-11.15; App.Syr.24; Polyb.XXI.7.1–4). Родосцы немедленно снарядили новую эскадру, которая соединилась у Самоса с Ливием и пергамцами. Поликсенида заперли в Эфесской гавани. Новый адмирал Л.Эмилий Регилл сменил Ливия. Римляне и их союзники предпринимали рейды в Ликию и Карию, а царские корабли и их союзники охотились за транспортными судами в Эгейском море и у западного побережья Греции (Liv.XXXVII.12.1-18.10). На суше Селевк, сын Антиоха, помогал союзникам Селевкидов отражать набеги римлян и пергамцев, а также опустошал земли сторонников Рима и даже осадил Пергам, который защищал Аттал, сын пергамского царя Евмена.

Антиох зиму 191/190 г. до н. э. провел в Великой Фригии. Там он энергично занимался сбором войск, стягиваемых со всего царства. Набирал он и наемников, среди которых оказалось 4 тысячи галатов из центральной части М.Азии (Liv.XXXVII.8.4, 18.6–7). В разгар летней кампании Антиох с огромной армией выступил из Апамеи Фригийской и прибыл в Сарды. Затем он спустился к морю и поддержал сына в операциях против приморских городов и Пергама. Антиох предложил адмиралу Эмилию начать мирные переговоры. Римляне отказались, так как полномочия для этого были только у консула. Позднее Антиох вернулся в Сарды (Liv.XXXVII.18.1-19.8, 21.4–5; Polyb.XXI.10). Дерзкие и успешные вылазки ахейского отряда Диофана заставили Селевка уйти от Пергама. В дальнейшем он вел операции на побережье (Liv.XXXVII.20.1-21.4, 21.6; App.26; Polyb.XXI.9). Родосская эскадра, направленная к берегам Памфилии, сумела перехватить между Аспендом и Сидой царский флот, шедший из Сирии на соединение с эскадрой Поликсенида в Эфесе. Родосцы победили (Liv.XXXVII.22.2-24.11). Антиох сделал попытку переломить ситуацию на море, но решительное сражение у м. Мионнес осенью 190 г. до н. э. закончилась полным поражением царского флота (Liv.XXXVII.26.1-30.10; App.Syr.27). После починки кораблей часть римской эскадры направилась к Геллеспонту для обеспечения переправы консульской армии. Другая часть флота принудила к капитуляции Фокею (Liv.XXXVII.31.5-32.14).

На Балканском полуострове активных военных действий в 190 г. до н. э. почти не велось. Весной 190 г. до н. э. проконсул Ацилий возобновил наступление против этолийцев, взял Ламию и осадил Амфиссу. Город был на грани падения, когда прибыл новый консул, Луций Корнелий Сципион. Он не отличался особыми военными талантами, но легатом при нем был брат Публий, победитель Ганнибала. Сципионы не захотели тратить силы на Этолийскую войну. Они заключили перемирие с этолийцами на 6 месяцев и стали готовиться к азиатскому походу (Liv.XXXVII.4.6–7.7). Союз с Филиппом V Македонским позволил римлянам пройти через Македонию. Македоняне также снабдили войско Сципионов припасами (Liv.XXXVII.7.8-15). Это произошло в те дни, когда войска Селевка стояли под Пергамом, а Антиох продвинулся из Фригии на запад Малой Азии (Liv.XXXVII.18.10; Polyb.XXI.8). Филипп также обеспечил проход римлян через Фракию (App.Syr.28). Несмотря на македонскую помощь, в римской армии оказалось много больных, которых оставили во фракийских крепостях. Продолжалась дипломатическая борьба. Антиох пытался переманить на свою сторону царя Вифинии Прусия, но потерпел неудачу (Liv.XXXVII.25.4-14; Polyb.XXI.11). Это серьезно ослабило его возможности противодействия римской переправе из Европы.

Армия Сципиона миновала города Маронею и Энос, в которых стояли царские гарнизоны. В это время пришло известие о победе при Мионессе, сделавшей неотвратимым римское вторжение в Азию. После морского разгрома Антиох отказался от мысли защищать Лисимахию на полуострове Херсонес Фракийский, хотя там имелись запасы продовольствия на несколько месяцев. Гарнизон покинул город, оставив все припасы римлянам. Кроме того, сирийцы сняли осаду с Колофона и отступили в Сарды. Гонцы были посланы за подкреплениями к царю Каппадокии Ариарату, а также в другие области. Римляне несколько дней отдыхали в Лисимахии, куда постепенно подтягивались обозы и больные. Затем они пересекли Херсонес Фракийский. Для обеспечения переправы в Азию на Геллеспонте находился Евмен Пергамский. Переправа прошла беспрепятственно под прикрытием боевых кораблей (Liv.XXXVII.31.1–4, 33.1–7; App.Syr.28–29). Задним числом Антиоха сильно критиковали за оставление Лисимахии без боя. Вероятно, он сомневался в том, что римляне будут осаждать город. В условиях господства на море они могли переправиться в Азию, оставив Лисимахию в тылу. Именно так они сделали с Маронеей и Эносом. Царские гарнизоны покинули эти города только в 189 г. до н. э., после битвы при Магнесии (Liv.XXXVII.60.7).

На азиатском берегу Геллеспонта римляне отдохнули, а также справили праздник, посвященный Марсу. В лагерь прибыл царский посол Гераклид. Царь выражал готовность уплатить половину военных расходов, отказывался от Лисимахии в Европе, а также от Смирны, Лампсака, Александрии Троадской и других союзных Риму городов Эолиды и Ионии. Переговоры ни к чему не привели, так как римляне потребовали отказа от всех малоазиатских владений к западу от хребта Тавр и уплаты всех военных расходов. Безрезультатно посол пытался склонить на сторону царя П.Сципиона Африканского, чей сын находился в плену (Liv.XXXVII.34.1-36.9; Polyb.XXI.13–15; App.Syr.29). По окончании переговоров и празднеств римское войско двинулось вдоль берега Геллеспонта на юго-запад. Оно миновало Дардан и Ретей, где горожане высыпали на встречу воинам. Затем они вступили в Илион. После принесения жертв богине Минерве поход возобновился. Шестидневный переход привел римлян к устью р. Каик. Тем временем пергамский флот, не сумевший из-за ветров добраться из Геллеспонта до Элеи, пристал к побережью Троады. Царь Евмен с небольшим отрядом сушей достиг консульского лагеря. Оттуда он направился в Пергам и направил продовольствие римлянам, а затем и сам присоединился к армии Сципиона с отрядом воинов. Кроме проблем логистики римлян задерживала также болезнь П.Сципиона. Из-за этой болезни фактическое руководство военными операциями перешло к Гнею Домицию (Liv.XXXVII.37.1–6).

Армия Антиоха расположилась у Тиатиры, к северо-западу от Сард, у р. Фригий (совр. Кум), правого притока Герма (совр. Гедиз). Он отпустил сына П.Сципиона, перешел на левый берег Фригия и стал близ его слияния с Гермом. Немного ниже, южнее Герма, у северного подножия горы Сипил, находился город Магнесия-у-Сипила. Лагерь сирийцы окружили рвом в 6 локтей глубиной и 12 шириной. С внешней стороны его прикрывал двойной вал, с внутренней — стена с башнями (Liv.XXXVII.37.6-11). Армия консула тем временем выступила из лагеря у устья Каика и на пятый день марша появилась на Гирканской равнине близ Тиатиры. Узнав о расположении противника, римляне двинулись по его следам и расположились на правом берегу Фригия, в 4 римских милях (почти 6 километров) от лагеря царя. Здесь римские посты подверглись атаке тысячи царских всадников, состоящих из галатской конницы, а также конных лучников из дахов и других племен. Сначала римлянам приходилось тяжело, но они получали подкрепления, а воины Антиоха уставали. В итоге царские всадники отступили и понесли большие потери при отходе. На третий день после этой стычки консульская армия форсировала Фригий и устроила лагерь в 20 стадиях или 2,5 римских милях (3,7 км) от царской стоянки. Во время строительства лагеря 3 тысячи царских всадников и лучников атаковала римские посты, но после долгого боя были отброшены. Сирийцы потеряли 100 человек убитыми и 100 раненными. Четыре дня противники выстраивались перед своими лагерями, но не сближались. Римляне не хотели выходить на широкую равнину, опасаясь многочисленной конницы Антиоха. Царь не хотел атаковать врага на узком мысу, образованного Фригием и Гермом, так как здесь не могли развернуться его всадники. На пятый день римляне пошли на некоторые позиционные уступки и передвинули лагерь ближе к широкому месту. Войска Антиоха в этот день по-прежнему стояли неподвижно в 1000 футах (300 метров) от своих укреплений. На следующий день консул созвал совещание, на котором было решено выдвинуть армию еще дальше, чтобы спровоцировать сражение. Римляне обсуждали возможность ночной атаки на вражеский лагерь в случае, если царь не захочет сражаться. Домиций осмотрел подступы к сирийскому лагерю. На следующий день после совета римляне стали войска у того места, где Фригий и Герм начинают расходиться. Здесь реки еще прикрывали их от фланговых охватов в случае оборонительного боя. В тоже время Антиох мог развернуть все войска. В случае римской атаки он имел шансы ударить во фланг римлянам, продвигающимся в глубь равнины. Ночная атака не понадобилось. Компромиссная позиция удовлетворила царя. На следующий день он отвел свою армию от лагеря на расстояние, которое демонстрировало готовность принять бой (Liv.XXXVII.38.1-39.6; App.Syr.30).

 

Хронология

Переправа в Азию пришлась на праздник, посвященный богу Марсу. Во время него происходил вынос священных щитов, анцилиев. Это событие касался П. Сципиона. Он был жрецом-салием, которым течение празднества запрещалось покидать место, где их застиг праздник. Начинался праздник 1 марта и продолжался весь месяц. П.Сципиона начало праздника застигла еще в Европе. Только после его окончания он переправился в лагерь в Азии, где уже находился царский посол Гераклид (Liv.XXXVII.33.6–7; Polyb.XXI.13.10–14; Ovid.Fast.3.250–398). Сведения о переговорах Сципионов с Антиохом и известия о битве при Магнесии поступили в Рим в консульство Марка Фульвия Нобилиона и Гнея Манлия Вольсона (Liv.XXXVII.48.1–3, 51.8). В нач. 2 в. до н. э. консулы вступали в должность 15 марта.

В эпоху Республики римляне использовали лунно-солнечный календарь, по преданию введенный царем Нумой Помпилием. Год начинался 1 марта и состоял из 12 месяцев общей продолжительностью 355 суток. Для согласования лунного и солнечного года время от времени после Терминалий (23 февраля) вставлялся дополнительный месяц марцедоний. Чаще всего это происходила раз в 2 года. В годы 2 Пунической войны марцедоний перестали добавлять из религиозных соображений. Это привело к большому разрыву между официальными датами и солнечным годом. Вставки возобновились в 191 г. до н. э. после принятия специального закона, предложенного консулом Мн. Ацилием Глабрионом. Следующий раз марцедоний вставили через 2 года (Liv.XXXVII.59.2), а в год битвы при Магнесии вставки не было. В этом году произошло солнечное затмение, которое по республиканскому календарю приходилось на 5-й день до ид месяца июля, который тогда назывался квинктилием, то есть 11 июля (Liv.XXXVII.4.4). По современным расчетам, оно произошло 14 марта 190 г. до н. э. современного (григорианского) календаря. Следовательно, 1, 15 и 31 марта римского календаря пришлись соответственно на 25 октября, 8 ноября и 24 ноября григорианского календаря.

Переговоры с Гераклидом состоялись сразу после прибытия П.Сципиона из Европы, то есть около 1 апреля по римскому календарю и 25 ноября по григорианскому. После этого римская армия выступила в поход. Место высадки находилось немного севернее Дардана, так как это был первый город, который Сципион достиг по пути на юг (Liv.XXXVII.37.1). Если судить по расстоянию, дорога до Илиона не могла занять более одного дня чистого пути. От Илиона до устья Каика римляне шли 6 дней (Liv.XXXVII.37.3), после выступления от устья Каика они достигли Тиатиры на 5-й день (Liv.XXXVII.38.1). От этого места устья Фригия можно достичь за 1 день. Битва произошла на 12-й день после прибытия римлян к устью Фригия (Liv.XXXVII.38.5-39.6). В общей сложности получается 25-й день после выступления с места переправы в Азию, не считая стоянки в устье Каика. Сражение при Магнесии не могло произойти раньше 19 декабря современного календаря.

С этими выкладками совпадают и другие сведения Ливия. Битва произошла в условиях наступления зимы (Liv.XXXVII.37.4–5, 39.2). Зимой могли считать одно из 4-х времен года или холодное время года (осень и зима). Осень (и зимняя половина года) в гражданском году начиналась после осеннего равноденствия, а зима — после зимнего солнцеворота. По сельскохозяйственному календарю, зима (время года) начиналась с утреннего захода Плеяд в конце октября юлианского календаря, введенного Цезарем (Varr.RR.I.28; Columb.II.8, XI.2.78). Очевидно, под зимой Ливий понимал одно из четырех времен года, а за ее начало считал день зимнего солнцестояния. Следовательно, сама битва произошла около дня зимнего солнцестояния, 22 декабря современного календаря.

 

Численность армий

Для понимания хода битвы принципиальным является вопрос о соотношении сил противоборствующих сторон. Флор (II.8.6) дает типичный пример пропагандистского преувеличения численности армии Антиоха: 300 тысяч пехоты, не меньшее количество конницы и колесниц. По Ливию, Антиох имел 60000 пехоты, более 12000 конницы, 54 слона (Liv. (Liv.XXXVII.37.9, 39.13). Аппиан округляет до 70000 (App. Syr.32). Ливий не дает суммарной величины римской армии, но приводит численность отдельных корпусов и отрядов союзников (Liv.XXXVII.39.7-13). При суммировании получается 21600 римских граждан и италийков, имевших статус латинских союзников, 3 тыс. ахейских пельтастов и пергамских пехотинцев, 1000 траллов и критян, 3 тыс. всадников на правом фланге (включая 800 пергамцев) и 4 эскадрона (турмы Ливия, илы Аппиана) левого крыла, 16 африканских слонов, а также 2 тысячи фракийцев и македонян, охранявших лагерь. Всего получается 30720 (27600 пехоты и 3120 конницы) или 30800 (27600 пехоты и 3200 конницы) в зависимости от численности эскадронов левого фланга. Аппиан привел округленную суммарную цифру в 30 тысяч воинов (App. Syr. 31). Получается, что армия Антиоха превосходила противника почти в 2,5 раза по общей численности и почти в 4 раза по коннице.

Такие сведения вызывают сомнения. Римляне вполне способны были выставить в 70 тысяч воинов. Они 2 года перебрасывали войска на Восток. Непонятно, почему они пошли на риск сражения против превосходящего противника, который их к этому не принуждал. Многие современные авторы предпочитают обходить этот скользкий вопрос. Обсуждался вопрос о возможности преувеличения проримскими и римскими историками численности сирийцев. Убедительно доказать такое мнение не удалось. Во-первых, государство Селевкидов действительно могло выставить большую армию. Полибий оставил подробное описание сражения при Рафии в 217 г. до н. э. между тем же Антиохом Великим и египтянами. Этот рассказ никак не связан с римской пропагандой. Селевкиды имели тогда 62 тысячи пехоты, 6 тысяч конницы и 102 слона, армии Птолемея состояла из 70 тысяч пехоты, 5 тысяч конницы и 73 слонов (Polyb.V.79). Во-вторых, Ливий не только дает общую численность царской армии, но также приводит величину большинства корпусов при описании построения у Магнесии (Liv.XXXVII.18.6; 40.1-14). Всего получается 56900 воинов, включая 11700 всадников. У Ливия не названа численность отряда легкой тарентинской конницы, арабских лучников на верблюдах, "серебрянных щитов" (аргираспидов), легковооруженных отрядов прикрытия слонов, экипажей колесниц и охраны лагеря. Аппиан упоминает без указания численности промахов (легковооруженных воинов, сражавшихся перед главными силами). Тарентинцев, видимо, было около 300, что доводит конницу до суммарных 12 тысяч человек. Число колесничих вряд ли превышало несколько сотен человек. Кромайер на охрану лагеря оставил около 3 тысяч воинов. На каждом слоне сидел погонщик и 4 воина. Величина отрядов прикрытия при Магнесии неизвестно. Кромайер оценил их в 800-1000 воинов. Бар-Кохба предположил, что она была такой же, как в битве при Газе в 312 г., где каждого слона защищало 50 человек (Diod.XIX.82.3). В таком случае, при слонах и на слонах находилось около 3 тысяч человек. В любом случае остается разница порядка 10 тысяч человек между общей численностью царской пехоты, приводимой Ливием, и той, которая получается при суммировании данных по отдельным корпусам. Возможны два объяснения. Кромайер предположил, что численность легковооруженных промахов составляла 10 тысяч человек. Ливий упоминает отряд аргираспидов, называя его когортой, т. е небольшим пехотным подразделением. Бар-Кохба предполагает, что корпус аргираспидов насчитывал столько же, сколько в битве при Рафии (217 г. до н. э.), то есть 10 тысяч человек (Polyb.V.79.4). Эта гипотеза выглядит разумно, хотя предположение о 10 тысячах аргираспидах при Магнесии кажется некоторым преувеличением. Антиох имел меньше фалангистов, чем при Рафии (16 тысяч вместо 20) из-за потерь в греческом походе. Число аргираспидов могло быть также меньше.

В целом, данные о размерах селевкидского войска при Магнесии выглядят правдоподобно. На этом основании часто делается вывод о большом численном превосходстве царской армии. Молчаливо предполагается, что данные о численности римлян точны. Между тем, именно здесь встречаются подводные камни. Ливий (XXXVII.39.7–8) так начинает описание римского построения: "Римский строй был единообразен по составу воинов и видам вооружения. В него входили два римские легиона и два — союзников, именуемых латинами, каждый из пяти тысяч четырехсот человек". Короткая фраза наполнена противоречиями и неясностями. Италийские контингенты никогда не назывались легионами, но только алами (крыльями). Некоторые издатели предположили, что переписчики Ливия пропустили слово "ала". При таком исправлении возникает второе противоречие. Алы и легионы оказываются равными по численности. Такое соотношение численности ал и легионов маловероятно для рассматриваемой эпохи. В начале 2 Пунической войны союзников было больше, чем римлян. После битвы при Каннах соотношение, видимо, снижается до 1:1, но к 200 г. до н. э. доля италиков снова растет. Между 200 и 180 гг. до н. э. союзников в действующих армиях обычно было в 1,5–2,5 раза больше, чем римлян. После 180 г. до н. э. доля италиков начало снижаться и во времена Полибия в сер. 2 в. до н. э. достигает 1:1. Ливий пересказывает ряд постановлений сената 192–189 гг. до н. э. о направлении войск на Восток (Liv. XXXV.20.11, 41.4–7; XXXVII.2.2–3, 50.3–4). Соотношение римлян и латинян равнялось 2:3, 1:2 или 3:5 в пользу союзников. По Аппиану (App.Syr.15), в войсках, готовящихся для переброски на Балканы, италийских союзников было в 2 раза больше, чем римлян. Таким образом, утверждение о равной численности римлян и италиков при Магнесии основано на теоретическом представлениях, неприемлемых для времени Сирийской войны. Сведения о численности римской конницы, видимо, также выведено из умозрительных калькуляций. Теоретически в легионах сер. 2 в. до н. э. должно было быть 300 всадников, а в алах — тройное число конницы. Два легиона и 2 алы должны были в этом случае иметь 2400 конницы, что близко к приводимым Ливиям и Аппианом цифрам.

Вероятно, смешением терминов "легион" и "ала" мы обязаны пергамско-ахейским информаторам Полибия. О римской армии пергамцы имели относительно смутное представление, так как присоединились к ней только за несколько дней до битвы при Магнесии. Большинство пергамцев тогда впервые увидели сухопутную римскую армию, а до этого они взаимодействовали только с римским флотом. Предположение о соотношение римлян и италиков могло принадлежать самому Полибию. Более надежными выглядят сведения о переброске римских сил на Балканы с осени 192 г. по весну 190 г. до н. э., обильно приводимых Ливием и Аппианом. Часть из них восходит к постановлениям римского сената. Сенат занимался этими вопросами, так как через него шло финансирование кампаний, в том числе выплата жалованья римским воинам.

В 192 г. до н. э. из-за угрозы войны с Антиохом в Грецию должен был отправиться претор М. Бебий (Liv.XXXV.20.11, 23.5, 24.7; XXXVI.1.7). Он ранее стоял в Бруттие с 2 легионами и италийскими войсками численностью в 15000 пехоты и 500 конницы (Liv. XXXVI.20.11, в рукописном оригинале в этом параграфе вместо Бебия ошибочно стоит Ацилий). Если легионы состояли из 5000 пехотинцев и 300 всадников, то общая численность армии равнялась 26000 человек: 25000 пехоты, 1000 конницы. После начала войны сенат постановил, что консул 192 г. до н. э. Л. Квинкций должен был набрать 4000 римской и 6000 италийской пехоты, 300 римской и 400 италийской конницы, предназначенной для того консула следующего года, который отправится против Антиоха (Liv.XXXV.41.4–5). Консулу 191 г. до н. э. разрешалось также набрать до 5000 неиталийских союзников (Liv. XXXVI.1.8). Нумидийцы обязались прислать 500 всадников и 20 слонов (Liv. XXXVI.4.8). Если бы Бебий полностью выполнил предыдущее постановление сената, то Глабрий должен был иметь к лету 191 г. до н. э. 37500 воинов: 35000 пехоты (14000 римлян, 21000 италиков), 2200 конницы (800 римлян, 900 италиков, 500 нумидийцев).

Бебий действительно переправился в Грецию, весной 191 года вел вместе с Филиппом Македонским операции против гарнизонов Антиоха в Фессалии, а затем присоединился к консульской армии (Liv.XXXVI.8.6; 10.10; 22.8). Однако, из описания военных действий видно, что Бебий не имел больших сил. По просьбе Филиппа Македонского, он смог послать в Ларису только Аппия Клавдия с 2000 воинов (Arr.Syr.16). Численность отряда, оставшегося в Аполлонии, остается неизвестной, но из описания посольства эпиротов к Антиоху в Халкиду и из рассказа о советах Ганнибала Антиоху можно заключить, что она была невелика, так как эпироты и Ганнибал были уверены в способности сирийцев легко занять Эпир и прилегающие области Южной Иллирии (Polyb. XX.3.2; Liv.XXXVI.5.5; 7.19). Если предположить, что Бебий оставил себе немного больше воинов, чем дал Клавдию, то он мог иметь около 5000 человек.

Консул Маний Ацилий Глабрий велел к 15 марта (по римскому республиканскому календарю) собраться в Брундизии тем войскам, которые набрал Л. Квинкций, а также трибунам 1-го и 3-го легионов (Liv.XXXVI.3.13). По версии, восходящей к Полибию, он переправился из Брундизия в Аполлонию с 20 тысячами пехоты, 2 тысячами конницы и 15 слонами (Liv. XXXVI.14.1; App.Syr.17). Можно заключить, что с учетом войск Бебия Ацилий имел около 27000 воинов, не считая союзных македонян и возможных последующих подкреплений. Скорее всего, Бебий из-за спешки, вызванной неожиданным наступлением Антиоха, сумел переправить только часть предназначенных для него войск. По той же причине Глабрия не дождался завершения набора и переправился с оставшейся частью войск Бебия и своим неполным набором. Действительно, ситуация в Греции требовала немедленной переправы крупной римской армии до того, как сирийцы перебросят подкрепления из Азии и сомнут македонян и отряд Бебия. По той же причине, нумидийцы прислали 15 слонов вместо обещанных 20. Возможно, число слонов округленное, так как при Магнесии их было 16.

Перед началом кампании 190 г. до н. э. сенат приказал направить в Македонию в качестве подкреплений 3000 римской пехоты и 100 конницы, а также 5000 пехоты и 200 конницы из союзников (Liv.XXXVII.2.2–3). Дополнительно в Брундизий собрались также около 5000 добровольцев из римлян и италиков, ранее служивших в войсках Сципиона в Испании и Африке (Liv.XXXVII.4.3), поэтому консул прибыл в Аполлонию с 13000 пехоты и 500 конницы (Liv.XXXVII.6.1). Ацилий передал ему свои войска (Liv. XXXVII.7.7). Из описания боевых действий в Греции создается впечатление, что потери римлян были невелики, хотя сведения о 200 убитых при Фермопилах могут быть занижены (Liv.XXXVI.19.12). Внушительные подкрепления были предназначены не столько для восполнения потерь, сколько для увеличения армии. После прибытия Сципионов римское войско могло достичь примерно 40 тысяч человек.

Одновременно с подготовкой и переправой армий в Грецию римляне создавали резервный эшелон войск в Южной Италии и Сицилии. В 192 г. до н. э. Л. Квинкций должен был дополнительно набрать 2 легиона и контингенты италиков численностью 20 тысяч пехоты и 800 конницы (Liv.XXXV.41.7). Все эти силы предназначались для претора 191 г. до н. э. Авла Корнелия Мамула, назначенному в Бруттий. Всего он должен был иметь 30 тысяч пехоты и 1400 всадников. Для отражения возможных сирийских десантов сенат приказал набрать и направить для усиления ординарных гарнизонов Сицилии 12 тысяч пехоты и 400 конницы (Liv.XXXV.23.8). Обычная численность гарнизонов на этом острове с 200 г. насчитывала, примерно, до 5000 латинских союзников (Liv.XXXI.8.7). В 190 г. до н. э. пропретору А. Корнелию Мамулу приказали перебросить свои войска из Бруттия в Этолию и передать их Ацилию или командовать ими самому, если Ацилий не захочет остаться в Греции (Liv. XXXVII.2.7–8). К сожалению, связный рассказ о событиях на Балканах обрывается после заключения римско-этолийского перемирия весны 190 года до н. э… Ливий и Аппиан, следуя Полибию, все внимание концентрируют на морских операциях и борьбе в Малой Азии. Ливий использовал римские источники в основном для событий в Западном Средиземноморье. Он пишет со ссылкой на Валерия Антиата (1 в. до н. э.) о прибытии в Рим Авла Теренция Варрона и Марка Клавдия Лепида, присланных пропретором А. Корнелием из Этолии (Liv.XXXVII.48.5). Из этого видно, что А. Корнелий переправился в Грецию в соответствии с приказом сената, но остается неясным, сколько войск прибыло с ним.

Афцелиус и следующие ему исследователи признавали факт присутствия на Востоке в 190–188 гг. до н. э. 4 легионов. Brunt справедливо заметил, что в условиях перемирия с этолийцами не было нужды содержать в Греции большую армию. Он предположил, что Корнелий переправился с небольшим отрядом, а два дополнительных легиона реально появились в Греции с консулом Фульвием только в 189 г. до н. э. для войны с этолийцами. Правда, Ливий пишет, что в 189 г. до н. э. в Грецию было направлено только 4000 пехоты и 200 конницы из римлян, а также 8000 пехоты и 400 конницы из италийцев (Liv.XXXVII.50.2–4; XXXVIII.3.9). Второй консул должен был направиться в Азию с такими же подкреплениями. По мнению Бранта, анналисты предположили, что постановление сената 190 г. до н. э. было выполнено полностью, и фальсифицировали распределение 189 г. до н. э. Подобное радикальное утверждение можно принять только при наличии прямых указаний источников. Между тем, такие сведения отсутствуют. Проще предположить, что войска были переброшены в Грецию. Ниже сведены в таблицу данные о переброске римских войск на Восток на основе предположения, что А.Корнелий полностью выполнил постановление сената.

Аппиан дает несколько меньшую величину. Он сообщает, что для войны с Антиохом римляне набрали 20000 римских граждан и вдвое больше союзников (App.Syr.15). Аппиан, вероятно, пренебрег отрядом Бебия и добровольцами 190 г. до н. э. Бросается в глаза, что итоговая величина римских войск, направленных по Ливию на Восток, близка к численности армии Антиоха (72000 воинов). Это нельзя признать случайным. Римская разведка сумела оценить возможную величину вражеской армии. Постановления сената о распределении войск на 190 г. основывались именно на этой оценке. Не стоит придавать особого значения тому, что войска А. Корнелия Мамула формально направлялись в Этолию (Liv.XXXVII.2.7–8). Дело в том, что вопрос о целесообразности использования этой группировки сенат оставлял на усмотрения консула Сципиона (Liv. XXXVII.2.7). В условиях перемирия с этолийцами ничто не мешало консулу использовать их для Азиатского похода. Реальная численность была меньше из-за потерь в Греческой кампании. Некоторое количество воинов Сципионы должны были оставить в гарнизонах, особенно в стратегически важном Диррахии. 5400 пехотинцев на легион, отмеченных Ливием при Магнесии, видимо, отражают реальную численность легионов, достигнутую в результате несколько хаотичного формирования их состава. Греко-македонские контингенты должны были компенсировать убыль, возможно, с избытком. При Магнезии в армии Сципиона находилось 6800 восточных союзников (Liv.XXXVII.20.1, 39.7-13): 3000 пергамских и ахейских пельтастов, 2000 македонян и фракийцев, 500 критян, 500 траллов и 800 пергамской конницы. Таким образом, численность войска Сципиона следует принять примерно равной царской армии.

У Антиоха имелось 33700 линейной (тяжелой и средней) пехоты или несколько меньше, включая фалангистов, аргираспидов, галатов, каппадокийцев и некоторых других; 23500 легкой пехоты, включая охрану слонов и пельтастов; 8000 тяжеловооруженной конницы (катафракты, агема, гетеры); 4000 легкой конницы (галаты, дахи, тарентинцы). Остальные 4800 приходились на арабов, охрану лагеря и колесничих. В римских легионах всегда было 600 триариев, остальная пехота делилась поровну между триариями, принципами и легковооруженными велитами (Polyb.VI.21.8-10). Если доля легковооруженных у италиков была такой же, то римская пехота включала примерно 19950 легковооруженных и 48050 тяжеловооруженных пехотинцев (по 19950 принципов и гастатов, 8150 триариев). Антиох сильно превосходил противника в коннице и слонах, имел небольшой перевес в легкой пехоте и уступал примерно в 1,5 раза в тяжелой пехоте. Только у Антиоха имелись серпоносные колесницы. Отметим также, что реальная численность армий римлян и Антиоха должна была быть несколько ниже вышеприведенных цифр из-за санитарных потерь, которые до 20 века н. э. наносили серьезных урон войскам (ср. Liv.XXXVII.23.2, 33.3).

 

Построение

Построение римлян в общих чертах одинаково у разных авторов (Liv.XXXVII.39.7-13; App.Syr.31; ср. Just.XXXI.8.6–7), хотя Аппиан и Юстин временами описывают строй римлян так, как он выглядел со стороны сирийцев. Они называют правым тот фланг, который Ливий именует левым. Центр и почти весь левый фланг заняла пехота. Левый ее фланг почти примыкал к реке Фригий. Его прикрывали только 4 эскадрона всадников (турмы Ливия, илы Аппиана). Тяжеловооруженные пехотинцы выстроились в традиционные три линии, образованные возрастными или псевдовозрастными группами гастатов, принципов и триариев. Вероятно, вооружение их также было традиционным: испанские мечи и копья для ближнего боя у триариев, стоявших в задней линии, меч и метательные копья (пилумы) у остальных. Не совсем ясна последовательность размещения римлян и союзников. По Ливию, римляне стояли в центре, италики — по флангам. Такое расположение было наиболее популярным, поэтому союзнические контингенты и назывались алами (крыльями). В то же время Аппиан пишет, что левую половину строя занимали римляне, правую — италики. Юстин также помещает крайним слева римский легион. Разногласия можно объяснить тем, что у римлян реально было 4 легиона. При наличии более чем 2 легионов римляне чередовали их с союзническими алами. Так они делали, например, в сражении при Аускуле против Пирра (Dionys.XX.1.4–5). За триариями расположились 16 слонов. Римские полководцы не решились выставить африканских слонов против более крупных и свирепых индийских слонов Антиоха. Правый фланг армии Сципиона прикрывали 3000 пергамских и ахейских пельтастов, за ними стояла основная масса всадников. Рядом с конницей расположились легковооруженные траллы и критские лучники. Левым флангом командовал Домиций, центром — консул Л.Сципион, правым флангом — пергамский царь Евмен.

При описании построения селевкидской армии Ливий и Аппиан в основном перечисляют одни и те же отряды (Liv.XXXVII.40; App.Syr.32–33). При этом Аппиан обычно опускает их численность и не очень удачно пытается сократить и обобщить длинный перечень различных национальных отрядов. В то же время оба автора нередко дают различную последовательность корпусов, особенно легковооруженных. Создается впечатление, что в их общем источнике, Полибии, расположение ряда подразделений описывалось туманно и допускало различные интерпретации. Центр армии Антиоха образовывала линейная пехота. Их ядро составляли 16 тысячи фалангистов македонского типа, комплектующейся в основном из македонских поселенцев, и 3 тысячи галатов. Их построение было нетрадиционным. Фалангу разделили на 10 отрядов по 1600 человек, а галатов — на два отряда по 1500 воинов. Каждый отряд фаланги построился по 32 шеренги в глубину и 50 человек по фронту. Галаты, вероятно, имели ту же глубину. Отряды разделялись промежутками, в которых стояли 22 слона с легковооруженными отрядами прикрытия, по 2 слона на каждый интервал. Промежутки, вероятно, предназначались для обеспечения свободного отвода слонов в случае необходимости. Известно, что в случае ранения эти животные нередко бросались на своих. К левому галатскому отряду примыкали 2000 каппадокийской пехоты и 2700 воинов смешанного происхождения (вероятно, наемников).

Фланги занимала конница. Справа находилось 4000 тяжелой конницы: 3000 закованных в броню всадников-катафрактов и 1000 отборных воинов из так называемой агемы, набиравшейся из мидийцев и других воинов иранского происхождения. К коннице примыкало 16 слонов, вероятно, стоявших позади конницы. Конница левого крыла также включала 4000 тяжеловооруженных всадников: 3000 катафрактов и отряд из 1000 конных гвардейцев, который Ливий называл царской алой, а Аппиан гетерами ("друзья", "дружинники"). Гвардейский отряд состоял из сирийцев, фригийцев и лидийцев. Они относились к тяжелой коннице, хотя их защитное вооружение было легче, чем у катафрактов. Наступательное вооружение катафрактов и гвардейцев было одинаково: пики и мечи. Перед тяжелой конницей левого фланга Антиох поместил серпоносные колесницы, предназначенные для прорыва строя тяжелой пехоты, а также арабских лучниках на быстрых верблюдах. 16 резервных слонов левого фланга, вероятно, помещались за тяжелой конницей, как и на противоположном крыле.

Положение аргираспидов ("серебряные щиты") и легковооруженных представляют две проблемы. Аргираспидами у Селевкидов называли пешие гвардейские части, восходящие к аналогичному корпусу Александра Македонского. Их копья, видимо, были короче фалангистских сарисс, а сами "серебряные щиты" были мобильнее фаланги. Аппиан определенно ошибается, считая этот отряд конницей. Ошибка возникла из-за того, что в имеющемся у Ливия и Аппиана списке войск аргираспиды стояли после катафрактов и конной агемы правого крыла. За аргираспистами список начинается с конных дахских лучников. Подобная позиция бессмысленна для линейной пехоты. При Рафии они с самого начала примыкали к фаланге Антиоха (Polyb.V.82.2, 82.10). Бар-Кохба полагает, что в ходе битвы конница продвинулась вперед, а аргираспиды промаршировали налево около полукилометра и присоединились к фаланге. Непонятно, почему они не встали сюда сразу, а занимались маневрами, трудно осуществимыми в боевой обстановке. Остается предположить, что Аппиан и Ливий не поняли текст Полибия. Последний мог менять направление перечисления отрядов для различных корпусов. Например, при описании построения египтян и войск Антиоха при Рафии Полибий начинает рассказ с центра, переходит к краю правого фланга и перечисляет войска по направлению к центру, затем переходит к краю левого фланга и доходит до центра (Polyb.V.82). Если он применил схожую манеру в рассказе о Магнесии, то последовательность подразделений получается следующей: справа катафракты, левее агема, за ней аргираспиды, примыкающие к галатской пехоте. В пользу этого говорит то, что у самой реки во время битвы действовали катафракты (Liv.XXXVII.42.7), а не агема, как следовало ожидать при буквальном понимании текста Ливия. Описание левого фланга должно было быть симметричным. Гвардейцы-гетеры в этом случае примыкали к пехоте центра, а катафракты стоять левее.

Ливий перечисляет две группы легких войск. Первую он размещает на крайнем правом фланги и включает в нее 1200 конных лучников из среднеазиатского кочевого народа дахов (даев), 3 тыс. легковооруженных критян и траллов, 2500 лучников из Мисии (северо-запад М.Азии), 4 тыс. киртийских пращников из северной Мидии и лучников из Элимаиды (современный Хузистан на юго-западе Ирана). На крайнем левом фланге оказывается вторая группа следующего состава: тарентинцы (вид легкой конницы), 2500 галатской конницы, 1000 неокритян-лучников, 3 тыс. карийцев, киликийцев и траллов с критским вооружением, 4 тыс. пельтастов из писидийцев, памфилов и ликийцев, 4 тыс. киртийцев и элимейцев. Аппиан первый раз упоминает легкие войска правого крыла до аргираспидов и дахов. Окончив рассказ о тяжелых войсках, он описывает те же две ливиевы группы легковооруженных, но не уточняет, где они находились. Из его текста остается непонятным, из кого состояли промахи (застрельщики) перед сирийским строем. В завершении он пишет, что войско Антиоха состояло как бы из двух армий, одна из которых готовилась непосредственно вступить в бой, а другая ждала в резерве. Одной из них соответствует первая линия Зонары (Zonar.IX.20), в которой стояли колесницы, далее слоны, за ними — лучники и пращники. Слоны, очевидно, были из тех, которых расположили в промежутках фаланг, а затем выдвинули вперед. Кажется вероятным, что Ливий ошибся, расположив легкую пехоту на флангах. Из легких войск там могли стоять только небольшие отряды пехотинцев и легковооруженные всадники. Дахские конные лучники и тарентинцы должны были разместиться рядом с катафрактами, так как из описания римско-парфянских войн I в. до н. э. видно, что катафракты обычно взаимодействовали с конными стрелками. Некоторая часть легковооруженной пехоты могла прикрывать левый фланг, но большую ее часть следует отнести к передовым частям. Они должна были сражаться с многочисленными римским легковооруженными. Конницу правого фланга возглавил сам царь Антиох. Левым флангом командовал его сын Селевк, центром — начальник слонов Филипп, промахами — Миндис и Зевксис, причем последний находился на правом фланге рядом с всадниками Антиоха (App.Syr.33; Zonar.IX.20).

Можно приблизительно оценить ширину строя противостоящих армий. У римлян легионер занимал в нормальной ситуации 3 фута (0,9 м) по фронту. Перед сражением манипулы и когорты стояли с интервалами, но потом смыкались. Глубина строя могла меняться от 6 до 10 шеренг в линии, но нормальным считалось построение в 6 шеренг. Фалангисты в наступательных порядках занимали по фронту 3 фута. Нормальная глубина фаланги составляла 16 шеренг. При Магнезии первоначально отряды имели 32 шеренги. После отступления застрельщиков фалангисты сомкнули строй (Arr.Syr.35), из чего следует, что протяженность их строя была рассчитана на 16 шеренг. Галаты образовывали единое целое с фалангой и должны были иметь ту же глубину строя. Аргираспиды, каппадокийцы и наемники, вероятно, построились также. Пергамско-ахейские пельтасты могли построились в 8 шеренг, обычных для пехоты такого типа. Конница должна была строиться в 8 шеренг при 3 футах на всадника по фронту. Промежутки между эскадронами равнялись ширине фронта эскадрона, чтобы дать место для разворота. В этом случае 19950 римских гастатов занимали около 2990 м, 3000 пельтастов в 8 шеренгах — 340 м, а 4700 римско-италийских, нумидийских и пергамских всадников — 1060 м, что дает общую протяженность 4390 м. Царская линейная пехота занимала около 1785 м или несколько меньше, если аргираспидов было меньше 10 тысяч. На 12000 всадников приходилось 2700 м, что дает 4485 м на армию. Учитывая приблизительный характер вычислений, следует считать, что фронт основных сил римлян и Антиоха был равен. Расстояние между реками Герм и Фригий в месте битва составляло 4,7 км. Тяжелые и средние войска занимали почти весь этот промежуток. Оставшиеся несколько сотен метров на южном фланге прикрывала легкая пехота.

Рис. 1. Схема

Битва при Магнесии. Протяженность строя — по материалам автора. Толщина строя условна. Топография местности и положение лагерей воспроизведены по карте 13 на C.164 в кн. Bar-Kochva B. The Seleucid Army. Bar-Kochva ссылается на кн. Kromayer J. Schlachtfelder Atlas zur Antiken Kriegsgeschichte. — Leipzig, 1922. Röm. Abt. Sh.9, M.8.

 

Ход битвы

Стояла влажная пасмурная погода. Перед битвой прошел дождь, принесенный южным ветром. Утром землю покрывал густой туман. С наступлением дня туман поднялся вверх, но облака висели над полем битвы. Когда войска выстраивались, было сумрачно. Ливий и Зонара утверждают, что влага размягчила луки, пращи и ремни дротиков царских воинов, но не повредила римлянам, использовавших тяжелые пилумы (Liv.XXXVII.41.2–4; Zonar.IX.20; App.Syr.33). Возможно, они преувеличивают трудности сирийцев, так как пергамская легкая пехота действовала эффективно.

Сражение на правом фланге римлян началось атакой серпоносных колесниц. Евмен приказал выдвинуться вперед критским лучникам, пращникам, римским метателям дротиков и нескольким эскадронам (турмам) конницы. Римляне и их союзники действовали в рассыпном строю. Они обстреливали колесницы со всех сторон, целясь в лошадей, а также громкими и нестройными криками пугали коней. При приближении противника подвижные пехотинцы уклонялись от столкновения. Одни колесницы остановились из-за гибели лошадей. Лошади других заметались. Нервы возниц не выдержали. Часть из них повернули назад, другие отступали по направлению к центру, к слонам. Всадники Евмена их преследовали и громкими криками усиливали панику. В стремлении избежать столкновения с серпами и обезумевшими лошадьми арабские воины на верблюдах расстроили свои ряды. Смятение перекинулось на катафрактов. В конце концов, колесницы и верблюды покинули пространство между армиями. После этого с обеих сторон был подан знак тяжелым войскам к сражению. Римско-пергамская конница пошла в атаку. Легкие селевкидские войска не пришли в себя после смятения, вызванного колесницами, и сразу бежали. Это оставило без поддержки тяжелую конницу Антиоха. Атаку же римских всадников, видимо, поддержала легкая и тяжелая пехота правого фланга. В результате тяжелая царская конница левого фланга была смята и бежала. Часть катафрактов, лишенных поддержки строя, настигли и поодиночке истребили (Liv.XXXVII.41.5-42.3; App.Syr.33–34; Zonar.IX.20).

На другом фланге дела римлян шли неважно. Антиох с тяжелой конницей и легковооруженными Зевксиса оттеснил немногочисленных римских всадников и ударил во фланг легионерам одновременно с лобовой атакой остальной конницы. В результате целый легион был опрокинут и бежал по направлении к лагерю. Его Антиох и Зевксис преследовали. Военный трибун Марк Эмилий Лепид, начальник римского лагеря, вывел за укрепления всю лагерную охрану, 2 тысячи македонян и фракийцев. Сначала он пытался остановить бегство бранью и угрозами, потом приказал фракийцам и македонянам убивать тех, кто бежал впереди. В конце концов он добился своего. Отступление прекратилось и легионеры восстановили строй. Здесь, прикрытые с тыла лагерными стенами римляне отразили атаку вражеских всадников. В это время легкая пехота Зевксиса обошла лагерь с другой стороны, ворвалась через неохраняемые укрепления и занялись грабежом. Толпа обозной прислуги и прочих некомбатантов, находившихся в лагере, бежали на запад. Панические слухи, распускаемые этими беглецами, оказались первыми известиями о битве, которые достигли Греции и Рима. После того, как Антиох прекратил атаки на легионеров и воинов Лепида, римляне выбили мародеров из лагеря (Liv.XXXVII.42.6-43.4, 48.1–7; App.Syr.34, 36; Zonar.IX.20; Just.XXXI.8.6–7).

Ход сражения в центре в общих чертах ясен, но некоторые детали вырисовываются смутно, так как Аппиан и Ливий сосредотачивают внимание на разных эпизодах (Liv.XXXVII.42.3–6; App.Syr.35). Римлянина Ливия в основном интересуют действия тяжелой римской пехоты, а сирийского грека Аппиана — конницы и легковооруженных, среди которых было много греков, а также поведение сирийской фаланги. Дело началось со столкновения легковооруженной пехоты, выигранного римлянами. Легковооруженные сирийцы отступили, после чего фаланга сомкнула строй. После этого в дело вступила римская тяжелая пехота. Атаковать противника македонская фаланга оказалась не в состоянии, так как к этому времени весь левый фланг армии Антиоха бежал, а конница, легкая и тяжелая пехота римлян зашла во фланг и в тыл сирийскому центру. По Аппиану, Домиций непосредственно руководил окружением фаланги. Это указывает на то, что римляне обошли также правый фланг царской армии, пользуясь уходом селевкидской конницы к римскому лагерю. Фаланга ощетинилась во все стороны сариссами. Ливий пишет об обстреле фаланге пилумами легионеров, а Аппиан — луками и копьями (kontos). Аппиан утверждал, что римляне не вступали в рукопашную с фалангистами, но к этому утверждению нужно относиться с известной осторожностью. Возможность сокрушить тяжеловооруженную пехоту за короткий период времени одним обстрелом представляется маловероятным из-за относительно низкой эффективности оружия дальнего боя в античности. Иногда преимущественно с помощью оружия дальнего действия одерживались победы над греческими гоплитами и римскими легионерами, но в этих случаях тяжелую пехоту изматывали многочасовым или многодневным обстрелом. В других известных нам случаях боев римлян с македонской фалангой легионеры не ограничивались обстрелом фаланги.

До тех пор, пока фаланга находилась в оборонительных порядках, прорвать ее строй было затруднительно. Однако, при Магнесии она была обречена. Как показывал опыт многих сражений, удары во фланг и тыл имели катастрофические последствия для любых античных армий, если они заранее не подготовили резервы для отражения таких атак. Фалангисты и находившиеся за ними слоны попытались отступить к лагерю. Некоторое время им удавалось продвигаться назад, но римляне продолжали наседать с разных сторон. Наконец, по Ливию, атака тяжелой римской пехоты сумела нарушить строй фаланги, что привело к ее бегству. Способ атаки легионеров можно реконструировать путем сравнения с битвами римско-македонских войн. При штурме Атрака в Фессалии (198 г. до н. э.) македонская фаланга защищала пролом в стене и вынуждена была стоять на месте. Сменяющие друг друга римские когорты забрасывали противника пилумами, атаковали с мечами, откатывались и возобновляли попытки опрокинуть врага (Liv.XXXII.17.12–15). В начале сражения при Пидне (168 г. до.н. э.) римляне атаковали, а македоняне втыкали сариссы в их щиты и не давали приблизиться. Отряд пелигнов с мечами безуспешно пытались протиснуться между сариссами (Plut.Aemil.19–20).

Не совсем ясна роль слонов в сражении. Ливий описывает столкновение с ними после упоминания обстрела фаланги легионерами, но при этом пишет так, как если бы слоны стояли в промежутках фаланги. Между тем, по Аппиану, фаланга сомкнулась после отхода легковооруженных. По Ливию, римляне использовали опыт, накопленный в африканской экспедиции 204–201 гг. до н. э. Пехотинцы уклонялись от столкновения с животными, метали в бока пилумы. Они старались подобраться к слонам сзади, чтобы подрубить мечами сухожилия. Проникновение легионеров в промежутки фаланги до отхода слонов кажется сомнительным. Они не могли бы держать строй и могли подвергнуться удару в тыл со стороны фалангистов. Описание Ливия больше подходит к бою перед строем фаланги. То, что слонов в начале битвы выдвинули вперед, следует из Зонары (Zonar.IX.20). В то же время Аппиан упоминает о бегстве слонов уже после начала отхода фаланги, причем его рассказ допускает предположение, слонов победили легковооруженные и всадники римлян. Вероятно, речь идет о разных этапах сражения. Остается также неясным, что делали слоны, стоявшие за сирийской конницей на обоих флангах.

Пока все это происходило в центре, Аттал, брат Евмена, поспешил к римскому лагерю на выручку левому флангу с отрядом из 200 (Ливий) или 400 (Аппиан) всадников. В этот момент Антиох наконец прекратил бой у лагеря и повернул назад. Воины Антиоха без труда отбросили и рассеяли отряд Аттала, но к моменту их возвращения на поле битвы уже ничего нельзя было изменить. Царь бежал в направлении Сард. Бой еще шел у селевкидского лагеря. Охрана лагеря и часть отступающих воинов оказала упорное сопротивление в воротах и перед валом. На некоторое время они остановили противника, но римляне, жаждущие добычи, все же смогли сломить их оборону и ворвались внутрь. По Аппиану, это произошло еще до бегства Антиоха, по Ливию, — после него. В лагере и за его пределами пошла резня. Воины Антиоха, смешавшиеся с верблюдами, колесницами и слонами, в беспорядке бежали. Обезумевшие слоны не слушались вожаков и топтали своих. Пергамская и римская конница преследовали врага, убивая всех, кого настигали (Liv.XXXVII.43.5-11; App.Syr.36).

Ливий сообщает, что Антиох потерял убитыми 50 тыс. пехотинцев и 3 тыс. всадников. Ему следует Евтропий. В плен, по Ливию, попало 1400 человек и 15 слонов с погонщиками. По Аппиану, было убито и взято в плен до 50 тыс. человек. Юстин пишет о 50 тыс. убитых и 11 тыс. пленных. У римлян, по Ливию, погибло 24 всадника, не более 300 пехотинцев и 25 воинов Евмена. Аппиан пишет то же самое, только потери Евмена он снижает до 15 всадников. Ливий также упоминает о большом количестве раненных римлян (Liv.XXXVII.44.1–2; App.Syr.36; Just.XXXI.8.7). Сообщая эти цифры, Ливий употребляет слово "говорят". Античные историки обычно использовали этот оборот в тех случаях, когда не были уверены в правильности информации. Аппиан добавляет, что всех римлян убил Антиох, подразумевая конницу его правого фланга. Несомненно, потери селевкидской армии были велики и основная их часть приходится на время бегства. Сведения о потерях римлян сомнительны, но принципиально непроверяемы. Дело в том, что у римлян не было налаженной отчетности о потерях войск в ходе военных операций. В Риме более или менее представляли только суммарную убыль войск за год, включавшую все боевые и небоевые потери. Эти сведения были нужны, так как в начале каждого года сенат принимал решение о количестве подкреплений, посылаемых в различные армейские группировки. Иногда сенат посылал комиссия в армию. Наиболее полные сведения об этом относятся ко времени 3 Македонской войны (171–168 гг. до н. э.). Армию в Греции тогда проверяли три раза. Одна комиссия расследовала причины и последствия поражения на юге Иллирии в 170 г. до н. э. (Liv.XLIII.11.2, 9-11), вторая разбирала причины безрезультатности кампании 170 г. до н. э. в Македонии (Liv. XLIII.11.2). Третья выясняла нужды армии и флота перед началом решающей кампании 168 г. до.н. э., а также численность противника и настроения греческих союзников (Liv. XLIV.18.2–5). Нет ни одного случая проверки донесений победоносных полководцев. С отдаленных фронтов они могли сообщать, что им было угодно. В случае кампании 190 г. до н. э. мы не можем даже оценить убыль личного состава за год. В начале кампании 189 г. до н. э. на восток были направлены две группы подкреплений. Численность каждой составляла 12 тысячи пехоты и 600 конницы (Liv.XXXVII.50.2–4). Одна из них формально предназначалась для пополнения азиатской армии, вторая для армии в Этолии. На практике часть войск, предназначенных для Азии, могли использовать в Этолии, так как армию там предстояло фактически сформировать заново. Остается неясным, сколько из 25200 воинов реально прибыло в Азию.

В битве при Магнесии обе армии пытались использовать один и тот же прием: прорыв конницы и легковооруженных на правом фланге с последующим ударом во фланг и тыл центра противника. Этот прием ввели в практику македоняне Филиппа II и Александра Великого. Александру он неизменно приносил победу в битвах с персами. У его последователей он получался хуже. Главная проблема заключалось в трудностях управления конницей после начала боя, особенно до полного разгрома противостоящего ей противника. Эти трудности стояли даже перед хорошо обученной кавалерией Нового времени. Античные всадники далеко не всегда имели ту же выучку. Тот же Антиох Великий при Рафии долго занимался закреплением победы на правом фланги. За это время египтяне разгромили его фалангу. Похожая ситуация сложилась при Магнесии. Римская конница, прошедшая школу II Пунической войны, оказалась лучше управляемой, чем селевкидская. Ее действия были лучше скоординированы с пехотой. Играл роль и другой момент. Царская конница левого фланга не проявила особого боевого духа и бежали при первом натиске противника. Интересно отметить, что значительную часть конницы Антиоха составляли катафракты и среднеазиатские конные лучники. Эти всадники заслужили только презрительные отзывы со стороны римлян (ср. Liv.XXXV.48.3–5, 49.5–8; XXXVII.42.1–2). Через полтора века комбинированные действия катафрактов и конных лучников парфян сокрушили римскую армию Красса и поставили на грань гибели войска Антония. В рассказах античных историков об этих битвах звучат отголоски страха перед бронированными всадниками и перед неуловимыми конными лучниками. Под руководством полководцев иранского и среднеазиатского происхождения эти воины дрались значительно более упорно и умело, чем за дело македонской династии Селевкидов.

Со времен Аппиана и до наших дней Антиоха упрекают в неумелом использовании фаланги. Вообще говоря, в практике эллинистических армий довольно обычным являлось оттягивание ввода в бой тяжелой пехоты в центре. В случае успеха флангового удара победа достигалась с меньшими жертвами, чем при лобовом столкновении фаланг. Тем не менее, в случае фронтального столкновения на равнине шансы фаланги македонского типа выглядели предпочтительнее по сравнению с легионерами, но фалангисты при Магнесии вели себя пассивно. Поведение царских войск выглядит гораздо логичнее, если принять предположение о численном перевесе римской тяжелой пехоты. Пехоте правого римского фланга противостояла только конница, а справа пехотинцев надежно прикрывала римская конница. Дисциплинированная и обученная тяжелая пехота обычно выдерживала фронтальную атаку конницы, хотя и не способна была преследовать отходящих всадников. Сирийская фаланга в случае атаки потеснила бы римский центр, но подставила бы свой фланг под удар второй и третей линий римской пехоты правого фланга. Так произошло в битве между македонянами и римлянами при Кинноскефалах семью годами раньше (Polyb.XVIII.25.1-26.5; Liv.XXXIII.3-11). Именно поэтому Антиох пытался привести в замешательство римскую пехоту атакой серпоносных колесниц и подготовить тем самым действия конницы. Хорошо организованные действия римско-пергамской конницы и легкой пехоты в сочетании с низким боевым духом сирийской конницы левого фланга перечеркнули планы царя.

 

Военно-политические последствия битвы при Магнесии

Сразу после победы римляне разграбили вражеский лагерь, а на ночь вернулись на свою стоянку. На следующий день они снимали доспехи с убитых и собирали пленных. Антиох ночью после битвы достиг Сард и еще до рассвета бежал вместе с женой и дочерью в направлении Апамеи Фригийской. Прямо с поля сражения туда направился его сын Селевк. Города на западе М.Азии один за другим присылали римлянам послов с изъявлениями покорности. Горожане и гарнизон Сард без боя сдали город. Армия Сципиона расположилась в Сардах на отдых. Сюда от Антиоха прибыли послы с мирными предложениями. Римляне потребовали отказа от владений в Европе и М.Азии к западу от хребта Тавр, а также возмещения военных издержек, которые они оценили в 15 тысяч евбейских талантов серебра. Дополнительная контрибуция полагалось Евмену. Послы в принципе согласились на эти условия, хотя переговоры продолжались еще больше года. В 189 г. до н. э. консул Гней Манлий Вольсон, преемник Л.Сципиона на посту командующего в Азии, в двух сражениях разгромил галатов. Второй консул, Марк Фульвий Нобилион сокрушил Этолию. Положение же Антиоха продолжало ухудшаться. После поражения при Магнесии от него отпали вассальные цари Бактрии и Парфии, провозгласила независимость Армения. Начались восстания в Элимаиде и южном Иране. Дальнейшее затягивание переговоров могло привести только к ухудшению ситуации для сирийского царя. Весной 188 г. до н. э. был подписан мирный договор. Кроме земельных уступок и контрибуции Селевкидам запрещалось набирать наемников в сфере римского влияния и нападать на римских союзников. Они должны были сократить военный флот, выдать слонов, предоставить заложников и выдать ряд врагов Рима, включая Ганнибала. От римлян клятву принес в Апамее Фригийской проконсул Манлий в присутствии сирийских послов. Антиох принес клятву в Сирии в присутствии римских послов. Сирийская война завершилась полной победой Рима.

 

Реконструкции к статье Д.Шкрабо "Битва при Магнесии"

I.

Предполагаемый внешний облик воинов селевкидской армии II в. до н. э. Реконструкции выполнены на основании иконографических и археологических источников с привлечением данных письменной традиции.

Планшет 1

Рисунок Д. Алексинского.

1. Тяжеловооруженный воин-сариссофор. Вток копья — по рельефу из пергамского гимнасия. Шлем, панцирь и кнемиды — по изображениям на рельефном фризе храма Афины Никефоры в Пергаме.

2. Воин-фиреофор. Щит-фирея с вертикальным умбоном — по изобразительным памятникам, декорация по рельефам из Пергама и Милета. Бронзовый шлем II в. до н. э. из Пергама, хранится в берлинском собрании (Antikenmuseum, Inv. Misk. 10481).

3. Тяжеловооруженный воин-сариссофор. Шлем бронзовый, кельтский (IV–III в. до н. э.), по находкам в Северной Италии (San Ginesio, Monte Bibele, Gargnano, Montepulciano) и на севере Балканского п-ова (Истрия); нащечники по артефакту, происходящему с территории бывшей Югославии (Берлин, Inv. L 73). Кольчуга по изображению на рельефном фризе храма Афины Никефоры в Пергаме (добавлены птериги). Щит — там же; эмблема (селевкидский якорь) по изображениям на монетах.

4. Шлем, панцирь и наручи — по изображениям на рельефном фризе храма Афины в Пергаме. Поскольку данные элементы защитного вооружения представлены вместе с изображениями предметов, трактуемых как детали колесницы и защитное снаряжение колесничных коней, было высказано правдоподобное мнение, что данная паноплия принадлежала возничему колесницы (серпоносные колесницы Селевкидов упоминаются при Магнезии). В таком снаряжении представлен возничий серпоносной колесницы на реконструкциях Сильнова (Нефёдкин) и Васина. Однако, подобным образом реконструировали и селевкидского катафрактария (Warry). Последнее вызывает два возражения. Во-первых, наручи, показанные на рельефе, достаточно подвижны для возницы, но создают известные трудности для всадника ввиду необходимости одновременного управления конем и применения оружия (z.B. — длинного копья); впрочем, в более позднюю эпоху (II–III вв.) применение подобного доспеха в этом же регионе засвидетельствовано иконографией (граффити из Дура-Европос). Известен также ламинарный набедренник римского времени. Второй сомнительный момент — шлем с маской. Подобные шлемы для рассматриваемого периода не представлены артефактами. Позднейшие римские шлемы с маской-личиной, очевидно, не боевые: они обоснованно трактуются как военно-спортивное снаряжение. Необходимость подобной защиты лица для античного всадника представляется, по меньшей мере, сомнительной. Отметим, что небольшие смотровые щели весьма затрудняют обзор. Тем не менее, репрезентация данного шлема на фризе храма Афины в Пергаме среди детально и довольно реалистично переданных предметов вооружения, находящих подтверждение в археологическом материале и самостоятельных иконографических источниках, делает малообоснованными сомнения в адекватности данного изображения. Таким образом, следует, похоже, признать реальностью практику применения боевых личин на эллинистическом Востоке, причем предположение о принадлежности данного шлема колесничему представляется более уместным. Наручи, по сложившейся традиции, показаны на нашем рисунке как бронзовые, ламинарные. Однако анализ изображения на фризе позволяет, похоже, поставить под сомнение подобную реконструкцию. На наш взгляд, на рельефе изображены наручи из простеганного полотна. Впрочем, данный вывод не может быть фактически подтвержден. Обувь воина изображена на основании иконографических памятников эллинистического периода. Рукоять меча и способ крепления на портупее — по рельефу из пергамского гимнасия, устье ножен и бутероль — по изображению на фризе Телефа Пергамского алтаря.

II.

Предполагаемый внешний вид воинов Греко-бактрийского царства (с 206 г. до н. э. на правах вассального в составе Селевкидской державы) и галатского воина.

Планшет 2

Рисунок Д. Алексинского.

1. Военачальник (царь Евтидем I, 235–200 гг. до н. э.; в центре). Панцирь — бронзовый торакс, покрытый позолотой, по рельефу фриза храма Афины Никефоры. Каусия — по изображению на монете Антимаха (вторая четверть II в. до н. э.) и фреске из Помпей, изображающей Антиоха. Рукоять махайры в виде протомы грифона из Тахти-Сангин (слоновая кость, ранее — в коллекции Академии наук Таджикской ССР), устье ножен по находкам в Тахти-Сангин. Царский шлем (показан в руках оруженосца) гипотетически воспроизведен по изображениям на монетах греко-бактрийских царей Евкратида (171–155 г. до н. э.), Архебия (130–120 гг. до н. э.), Антиалкида (115–100 г. до н. э.), Аминты (85–75 гг. до н. э.). Серебряный фалар с горгонейоном из собрания ГЭ. Изображение Евтидема — по синхронным памятникам: мраморной портретной голове рубежа III–II вв. до н. э. (Рим, частное собрание) и изображениям на монетах.

2. Оруженосец (греко-бактрийский тяжеловооруженный всадник; слева). Шлем — бронзовый, III–II вв. до н. э. (из бывшей коллекции А. Гутманна; нащечники — гипотетические). Рукоять ксифоса из цельного слонового бивня, украшенная рельефным изображением сцены борьбы Геракла с Ахелоем (Тахти-Сангин, греческая работа IV в. до н. э. по И.Р. Пичикяну; ранее — в коллекции Академии наук Таджикской ССР). Костюм (рукавный хитон (χειριδωτος χιτών?), подвязанные шаровары, обувь) и панцирь (ламеллярный?) представлены сугубо гипотетически, на основании иконографии (золотая бляшка (Тилля-Тепе, II в. до н. э.; по прорисовке в «Para bellum» № 15, с. 75), костяные ритоны из Нисы, другие изобразительные памятники того же круга).

3. Наемники-галаты составляли значительную часть селевкидской пехоты (при Магнесии — 5000), они неоднократно упомянуты в источниках (Pol. V, 53, 3 и 8; XXXI, 3, 5; App. Syr., 32 = Liv. XXXVII, 18, 7; Iustin. XXVII, 2, 10; Polyaen. VIII, 50). Однако, их экипировка представляет известную проблему; несомненно, похоже, только то, что галаты на селевкидской службе были фиреофорами и имели на вооружении длинные (галльские?) мечи (vasta scuta, praelongi gladii; Liv. XXXVIII, 17, 5). На изображениях галатов (статуи из «даров Аттала», терракоты) акцентированы характерные этнические атрибуты: шейные гривны-торквес, плащи, пояса (поясные портупеи?), овальные щиты-фиреи, наконец — прически и форма усов. Вероятно, галаты, не утратившие в Малой Азии национальную идентичность, сохранили в значительной мере и традиции вооружения. Заметим в этой связи, что галльское влияние на военное дело эллинистического Востока несомненно (щит-фирея, кольчуга). Однако, единственная эллинистическая статуя, представляющая галата в шлеме (Неаполь, Национальный археологический музей), показывает не традиционную галльскую, а типичную для эллинистического Востока и Греции форму. Вполне возможно, это отражает современные реалии: смешанный характер вооружения малоазийских галлов, распространение в их среде предметов защитного вооружения местных образцов, т. е., в конечном итоге, взаимовлияния галльской и восточно-эллинистической традиций. В свете сказанного, представленная реконструкция весьма условна. Она показывает галльскую паноплию III— начала II вв. до н. э.; с известными допущениями можно предположить, что галаты на селевкидской службе использовали идентичное или похожее вооружение. Типичный галльский шлем со сфероконической тульей (артефакт III в. до н. э. происходит с территории бывшей Югославии (Batina), хранится в венском Музее естественной истории) дополнен нащечниками a la greque вместо характерных галльских, подтреугольной формы. Ножны меча — из того же погребения. Железные детали портупеи — кон. III — начало II в. до н. э., Dobova (территория бывшей Югославии; хранятся в Brešice, Posavski Musej). Золотая гривна — по артефактам III в. до н. э. с территории Южной Франции (Saint-Germain-en-Laye, Musée des Antiquités nationales); серебряная фибула II в. до н. э. из коллекции Археологического музея в Кордове (аналогичные, но более простые по декорации, происходят с территории современной Турции (Kayzeri, Mersin), хранятся в берлинском Museum für Vor-und Frühegeschichte). Щит — по изображению на пергамском фризе храма Афины Никефоры (II в. до н. э.) и археологическим памятникам. Отделка плаща бахромой — по кельтским изображениям (статуя галла со щитом из авиньонского Musée Calvet).