Хорошим полководцем был Карл XII. А вот политиком никудышным. Разбить поляков с саксонцами куда не шло, но привести Польшу в порядок оказалось ему не под силу. Польские магнаты разделились на два противных лагерей. Одни остались на стороне Августа, другие держали сторону Карла XII.

14 мая 1702 года, без боя шведы вошли в Варшаву. На город была наложена контрибуция в 100 000 талеров. Август бежал в Краков, где собрал 24 твсячи поляков и саксонцев. В поисках мира примас Польши Михаил Радзеевский отправился к Карлу XII.

Аудиенция была краткой. Всего пятнадцать минут. Король был категоричен:

— Я не заключу мира до тех пор, пока поляки не выберут себе другого короля! — подумав, добавил, — И мне должны выдать изменника Паткуля.

В июле две армии сошлись под Краковым, у городка Клишев. В самом начале сражения ядром был убит лучший друг Карла — герцог Голштинский, Фридрих. Тот самый участник юношеских забав в Стокгольме, за которого Карл отдал замуж свою любимую сестру. После его гибели, и потом и смерти самой Хедвиги-Софии, вся любовь Карла XII обратиться на племянника Карла Фридриха.

Взбешенный Карл сам повел конницу в атаку. Саксонцы упорно защищались, но поляки, стоявшие на правом фланге, дрогнули и побежали. Шведы одержали полную победу.

Август бежал сначала в Краков, а затем и в Саксонию. Краков занял Карл XII и потребовал от поляков проведения сейма. Его личным выдвиженцом на трон Польши должен был стать Яков Собесский, сыном знаменитого польского короля Яна Собесского, некогда освободившего Вену от турок. После смерти короля Польши в 1696 году было три претендента на престол — собственно его сын, Август Саксонский сын, и принц Конти, двоюродный брат французского Людовика XIV. Тогда все решили деньги Вены и саксонские солдаты.

Сейчас сейму были предъявлены письма Августа, где он насмехался над пьянством, тупостью и скандальностью польской шляхты. Недовольство усилилось, когда паны прознали, что по приказу Августа двух братьев Собесских — Якова и Константина захватили во время охоты и заключили в подземелья неприступного замка Кенигштайн, в Саксонии. Обозленный сейм заявил:

— Курфюрст саксонский Авгус не способен носить польскую корону!

Советник Пипер предложил Карлу:

— А вы не хотите, ваше величество, примерить польскую корону?

— По законам Польши, их королем должен быть католик. — ответил Карл XII.

— Но когда-то протестант Генрих Наваррский сказал, что Париж стоит мессы. — осторожно напомнил советник.

— Варшава, не Париж. — отрезал король. — А впрочем, из-за Парижа истинный лютеранин также не должен отступать от принципов и своего благочестия.

— А что если ввести в Польше лютеранство, как это сделал Густав Ваза в Швеции. И навсегда оторвать поляков от Святого Престола в Ватикане?

Карл надолго задумался. После все-таки у него хватило ума отказаться:

— Учитывая религиозный фанатизм поляков это будет непростой задачей. Выиграть сражение с солдатами мне по силам. Но воевать против веры, особенно если она такая искренняя, как мы видим в Польше… мне кажется бессмысленным. И так Англия и Голландия недовольны, что мы скинули этого ломаку Августа. Тогда мы будем иметь еще против себя все католические государства Европы. Нет!

Ничего мы состряпаем еще одного короля полякам!

Карл предложил корону еще одному брату, самому младшему Собесскому — Александру. Но тот проявил благоразумие и отказался. Тогда взгляд Карла обратился на познаньского воеводу Станислава Лещинского. Тем более, что и французский двор был за него.

— Почему бы не сделать приятное моему брату Людовику?

Паны обиделись, что выбрали кого-то из худосочных шляхтичей. Примас Радзеевский умолял изменить решение короля и предлагал кого-нибудь из родственников коронного гетмана Любомирского.

— А что вы можете возразить против Лещинского, ваше высокопреосвященство? — спросил король.

— Он слишком молод! — горячо воскликнул архиепископ. Это было опрометчиво. Напомнить юному королю об этом…

Ответ прозвучал весьма сухо:

— Он приблизительно одного возраста со мной! — Карл XII отдал приказ в течении пяти дней избрать нового короля.

Шведы сожгли вокруг Варшавы все поместья сторонников Августа, на заседании сейма присутствовали три шведских генерала, а триста всадников и пятьсот пехотинцев стояли на площади. Их хорошо было видно в окна.

Паны до хрипоты ругались шесть часов подряд, пока не избрали нового короля. Им стал Станислав Лещинский. Карл XII своего добился. Теперь на очереди была Саксония.

* * *

Красив замок Альбрехтсбург в Мейсене, близ Дрездена, столицы курфюрства Саксонского. Высится громадой каменной над полноводной и тягучей Эльбой. Сколько мастеров здесь руки свои приложили. От архитектора знаменитого Арнольда Вестфальского, что построил замок, до многих других, известных и безымянных. Гобелены фламандские, стекла венецианские, мебель французская, скульптуры итальянские, фарфор свой — мейсенский. Замок просто утопал в роскоши. Но центром вселенной для Августа была его спальня. Сколько дам здесь перебывало даря свою любовь обожаемому монарху. Нет, Август в долгу не оставался. Он тоже любил и одаривал. В основном драгоценностями, или должностями при своем дворе всем родственникам тех, кто посетил его спальню. Наслаждение — вот девиз жизни короля, вот ее смысл. И он наслаждался. Король выходил из себя, если ему не удавалось затащить в постель очередную графиню (до этого, правда, она могла и не быть ее). Но такое случалось редко. Или вообще не случалось.

Но сегодня король проснулся в дурном настроении. Причина ее была серьезной. Он вдруг ощутил, что корона на его голове сидит отнюдь не прочно. Вернее та, последняя, что осталась. С польской он уже простился, а теперь на очереди была и саксонская.

— Проклятый, Карл! — Амурчики, развратные пастушки и похотливые сатиры на потолке вызывали раздражение короля. Стало жарко вдруг под пуховым одеялом.

— Проклятый, Карл! — Август повторил про себя имя того, кто угрожает сейчас ему. — Нужно заключать с ним мир. — король пришел к умозаключению. — А как? — Скосил глаза на право. Рядом на шелковой подушке покоилась очаровательная головка Авроры. Графиня еще сладко спала.

— Разлеглась тут! — подумал неприязненно. — Надоела уже. Да, нет уже той страсти, что раньше! — остыл, остыл Август к красавице. Насытился. Вспомнил, как вчера на балу заприметил свеженькое женское личико. Незнакомка! Нет, не в смысле имени. Это король узнал тут же, лишь наклонившись к камердинеру и не показывая предмет интереса, спросил тихо:

— Кто такая?

Лакей опытный ответил сразу:

— Графиня Коссель!

Король похотливо разглядывал возможную претендентку на ночь в его спальне. Лицо, как у греческой статуи, профиль, очаровательный прямой носик, грациозная шея, тонкоочерченная линия чувственных губ, а кожа… о, мрамор. Чистейший мрамор. Густые локоны волос, черных, как грива его любимого жеребца. Грудь… о как она соблазнительно высока, как стесняет ее этот корсаж, но как он и подчеркивает ее. То, что расположено ниже, король даже не сомневался, должно было быть превосходным. Но…Аврора. Хороша, конечно. Иначе и быть не могло. Король ценит только красоту. Но все в прошлом. Все проходит. Пора! Пора избавляться от Авроры. Хочется ту! Король даже потянулся в истоме сладкой, представляя незнакомое обнаженное тело, как ее, этой графини Коссель.

Аврора заворочалась, просыпаясь. Потянулась сладко, еще в дреме пребывая.

— А не послать ее к Карлу? — мелькнула мысль. — Говорят, мой проклятый кузен не особо много и видел подобного. Как истинный солдат он предпочитает маркитанток. А ведь ни один мужчина не устоит перед прелестями Авроры. Как на нее всегда пялились эти вислоусые паны-поляки. Просто поедали глазами. Правильно, пусть едет к Карлу. Послужит не только королю, но и отечеству. Тем же, чем и королю. — Августа рассмешила собственная шутка. — Все. Решено.

— Аврора! — повернулся к красавице решительно, — ты поедешь к Карлу.

— М-м-м — графиня еще не проснулась и нежно мурлыкала, — к какому Карлу, мой дорогой.

— К моему кузену шведскому. Чтоб его черт забрал! — разъяснил король. Аврора проснулась моментально:

— Куда? Почему я? — встрепенулась и даже села. Король внимательно осмотрел обнажившуюся грудь любовницы и кивнул утвердительно — потому что ты поедешь спасать своего короля, — а сам подумал: Нет, не устоит мальчишка!

— Я? Спасать? Но, Август, как?

— Я решил сделать тебя своим посланником к Карлу! — объявил ей король.

— И что я должна там буду делать? Позволь поинтересоваться!

— Все что потребуется, Аврора! — цинизма королю было не занимать, — Главное, соблазнить этого мальчишку! И заставить делать то, что нужно тебе. А точнее мне. Поскольку я твой король. А ты мой посланник. Так поступают все. — пожал плечами в свое оправдание.

— Мне все понятно, Август! — красавица отшвырнула одеяло и встала во всей своей пылающей наготе. — Скажи прямо: Ты мне надоела! Я что не видела, как вчера весь вечер, ваше величество изволило пялиться на эту выскочку, эту провинциальную польскую шлюху Коссель!

— Аврора, — примирительным тоном произнес король, — я просто хочу чтобы ты сослужила может самую главную службу своему монарху. Ты, и только ты, можешь спасти меня и … и всю Саксонию. Остановить этого безумца.

Графиня возмущенно молчала. Ее тонкие ноздри слегка раздувались от гнева.

Август терпеливо ждал. Аврора постояла еще немного в раздумьях и решительно повернулась к королю:

— Раз, ваше величество, определяет меня на службу. — сказала язвительно, — то какой размер жалования мне будет установлен?

— Только не продешевить, — быстро сообразил Август:

— Двадцать тысяч золотом сейчас, и пожизненная рента в десять тысяч годовых. — это были огромные деньги. — Если все получиться — добавил поспешно.

— Это еще не все! А наш сын? Что ты подаришь ему, нашему очаровательному Морицу?

— Графский титул — не задумываясь, пообещал король.

— Деньги и бумаги сегодня!

— Исполню, моя любовь.

Аврора еще немного подумала и кивнула очаровательной головкой:

— Я согласна, мой царственный прохвост. Когда мне ехать и где искать твоего недруга?

— В Краков. Незамедлительно. Ах, иди ко мне, моя красавица. Я тебя расцелую. — Август был счастлив, что все так легко получилось.

— Мой король! — Пипер тихо проскользнул в кабинет к Карлу XII.

— Что такое, советник? — отозвался юный монарх, занятый письмом королеве-бабушке. Хедвига-София настойчиво интересовалась, когда ж ее внук остепениться, жениться и подарит, наконец, наследника шведскому престолу.

— К вам дама!

— Кто такая? — не отрываясь от стола, бросил через плечо король.

— Графиня Аврора Кенингсмарк. — король выпрямился, бросил перо, и медленно повернулся к Пиперу:

— Любовница Августа? — Карл был явно удивлен. — Что ей здесь надо, Пипер?

— Мне кажется, — советник усмехнулся, — она прибыла, чтоб соблазнить вас.

— Соблазнить? Интересно! Впрочем. Пипер, говорят она не дурна собой? — король забавлялся.

— Вы абсолютно правы, ваше величество. — Пипер спрятал улыбку.

— Последнее довод короля Августа… — мечтательно произнес Карл. И резко — Зовите ее Пипер! Да и… — Советник застыл в дверях, — распорядитесь. Чтоб меня никто не тревожил. Минут десять. Мне хватит.

Аврора немного волновалась. Ей много говорили о взбалмошном и непредсказуемом характере молодого шведского короля.

— Ну, в конце концов, он мужчина! — успокоила себя графиня и решительно шагнула в услужливо распахнутую Пипером перед ней дверь кабинета короля.

Карл стоял у окна спиной к графине, когда она переступила порог комнаты. Аврора слегка кашлянула привлекая к себе внимание. Король не повернулся, но графиня заметила, как он приподнял подбородок.

— Ваше величество. — сказала с легким с придыханием Аврора.

— Раздевайтесь! — вдруг четко произнес Карл, оставаясь стоять спиной к ней.

— Что? — не поняла она.

— Раздевайтесь, графиня! — повторил Карл.

— Как. — Аврора была ошеломлена. Она испуганно обвела взором кабинет. Никакой мебели, за исключением грубого письменного стола, нескольких стульев и узкой железной кровати в углу рядом с металлическим умывальником.

— До гола! — Карл повернулся к ней и посмотрел в глаза. — вы для этого сюда приехали? Вот и выполняйте повеление своего короля. Раздевайтесь! Живо!

Видя, что Кенингсмарк стоит по-прежнему неподвижно, Карл стремительно подошел, грубо толкнул ее к кровати.

Впоследствии Аврора с возмущением рассказывала всем придворным дамам:

— Это настоящий солдафон. Он даже не удосужился снять перчатки и отстегнуть свою шпагу.

— Ах! Ох!

— Боже мой!

— Он был в сапогах со шпорами! А полы его сюртука были подвернуты назад, как будто он собирался сейчас вскочить на коня!

— Ах! Какой ужас! — и с любопытством. — А дальше?

— А дальше… он и вскочил на меня, как на лошадь! — глаза округлились изумленно — Да, нет! Он просто повернул меня к своей солдатской кровати, задрал все юбки и…

— И…? — все замерли.

— Сделал то, что делают все мужчины!

— Кошмар!

— Фи!

— Грубиян!

— Грязный ландскнехт!

— Плебей, а не дворянин!

— И как вы пережили все это насилие, дорогая графиня?

— Я почти лишилась чувств!

— Бедняжка! Я бы умерла там!

— Я тоже думала, что умру!

— Ну и что же было потом? — любопытство только разгоралось.

— А потом… потом он застегнул штаны и отвернулся опять ко к окну, потеряв ко мне всякий интерес.

— Варвар! И он еще так отзывается о русских. Да их царь Петер просто ангел. Ну если только не выпьет слишком много. И что же вы моя дорогая?

— А что мне оставалось делать? — вздох притворный. — еле держась на ногах, я выскользнула из его кабинета и цеплясь за стены, чтоб не упасть, добралась до кареты. Там я рухнула без чувств. — Аврора слукавила. Карл действительно был груб, но это понравилось нашей саксонской Венере. Она испытала неописуемый восторг. Август никогда с ней так не обращался. Он был искусный любовник, но… подобного у нее никогда еще не было. Она даже закричала от наслаждения. И ей показалось, что юному шведу понравилось тоже. Хотя он и отвернулся действительно к окну, пока Аврора поправляла слегка помятые юбки. Она бы не возражала повторить все сначала. О чем и постаралась намекнуть королю.

Но он лишь усмехнулся:

— Это удел папистов предаваться сплошным утехам. Таким, как был «святейший» папа Сикст IV. Это он открыл в Риме официальные притоны. И наполнил казну золотом разврата. Мы же хранители заветов Великого Лютера говорим: «Дважды в неделю. И этого достаточно!» Оставьте меня, графиня! Я хочу поработать.

Понятно, что на этом поручение Августа и закончилось. Авроре ничего не оставалось, как вернуться в Саксонию. Но ее место в королевской спальне уже было занято. Там поселилась очаровательная польская графиня.

* * *

А подполковник (уже не ротмистр!) Смоландских драгун Ион Стольхаммар отписывал жене Софии:

— Хоть я и далеко, тем больше думаю о вас. О том что со временем мы могли бы иметь хлеб насущный без того, чтобы мне и дальше тянуть эту военную лямку. Посылаю тебе тысячу талеров. Все наши соседи, находящиеся в полку, и дворяне и крестьяне, живы-здоровы и шлют поклон всем своим домашним. Дражайшее сердце мое, смотри не перегружай свой воз сверх меры! Я же буду стараться изо всех сил делать, к общей нашей пользе и благополучию, насколько мне это удастся, и да продлит мне Господь жизнь. Боже, помоги нам поскорее быть снова вместе в добром здравии.