Солдатские треугольники, смятые открытки и надорванные конверты, пожелтевшие от времени листки с загнутыми углами, вырванные из блокнотов или тетрадей, а то и просто клочки попавшейся под руку бумаги, наскоро исписанные неровным почерком (не до каллиграфии, многие пишутся в короткие промежутки затишья меж боями), – сегодня все это священная реликвия едва ли не в каждой семье. Прикосновение к ним – как прощупывание пульса и соответствующая реакция на показания тонометра. Зашкаливают они или нет? Насквозь пронизывает нервный тик, сердце бьется так, что вот-вот выскочит из груди. Что там в этих корявых строчках, выведенных ручкой (где отыскались чернила, шариковых ведь не было тогда?) или карандашом в короткие промежутки затишья?
Долгожданная весточка с фронта. Их у меня дома, присланных отцом, хранится сорок одна. Сорок одно памятное письмо со штемпелем военной цензуры – «Просмотрено» и личным цифровым клеймом цензора. Первое датировано 10 октября 1941 года, последнее – 1 мая победного 1945-го. Может, были еще, но они не сохранились. Да и спросить не у кого – мама давно умерла…
Великая Отечественная застала нас с ней в городе Владимир-Волынский. Маме было 29 лет, мне – 4 года и 4 месяца. Владимир-Волынский (это по-русски, по-польски – Wladzimier Wolynski) – приграничный город (стык Западной Украины и Польши) на правом берегу реки Луга. Там служил мой отец, Шлаен Григорий Давыдович, туда передислоцировали его часть после войны с белофиннами, на которой отец командовал саперной ротой. Мама решила навестить его, из Москвы, по ее воспоминаниям, мы укатили где-то в начале июня.
С первых часов Владимир-Волынский, находившийся географически практически на одной вертикали с Брестом, подвергся мощной бомбежке с воздуха и артиллерийскому обстрелу. Нас, несколько семей с малыми детьми, погрузили на грузовую машину и отвезли на сборный пункт в Коростень, это тоже недалеко от границы. Дальше подогнали два эшелона для эвакуируемых. Нам повезло, наш товарняк умудрился проскочить, а другой весь разбомбили.
Путь для возвращения в Москву был отрезан. Эшелоном нас доставили в Сталинград, откуда потом отправили в Сальск Ростовской области. Там я заболел дифтерией в тяжелой форме, меня еле спасли. Наступала осень, а у нас с собой никаких теплых вещей, собирались ведь наскоро. Оставаться в Сальске было тоже небезопасно из-за наступления немцев на Кавказ, и нас в ноябре сорок первого перебросили в Грузию, сначала в Тбилиси, а затем в Сагареджо (это в Кахетии), где мы пробыли почти три года, пока наконец кружным путем смогли вернуться в Москву.
Большинство писем с фронта приходили от отца именно туда. Обратным адресом значилась полевая почта. Понять по их меняющимся номерам, где отец конкретно находится, естественно, было невозможно, лишь потом мы узнали про Юго-Западный, Донской, Сталинградский, 1-й Белорусский фронты.
Сорок одно письмо, я и сегодня читаю их с содроганием, но сдерживаю слезы, а вот жена не может, плачет. Я хочу привести выдержки из некоторых, ничего не меняя в этих драгоценных для меня строках. Это своего рода семейная летопись тех страшных лет, тяжелой доли, выпавшей на нашу страну.
«Дорогие мои Сонюся и Мишенька! Может быть, уже немного поздно, но лучше поздно, чем никогда, разрешите вас поздравить с новым 1942 годом, годом полного разгрома гитлеровских разбойников. (Такова была вера в нашу скорую победу. – М.Ш.). Может быть, 1943 год встретим уже все вместе.(14.01.1942 г.)
Розыском вас я мог заняться, только начиная с ноября месяца 1941 года, до этого я ничего делать не мог, ибо находился в таких условиях, что писать в письме не могу. Куда только я не слал телеграммы, написал в переселенческое бюро при Совнаркоме СССР, ни ответа, ни привета. Тогда я написал в отдел радиовещания Юго-Западного фронта и в Москву, и на днях, я, правда, сам не слышал, но мне сказали, что по радио передавали мой привет вам и мой адрес, может быть, вы услышали, если у вас есть радио. В конце концов, получил от тебя письмо. Когда узнал, что вы в Сальске, а враг приближается к Ростову, я сильно волновался, хотя был уверен, что если и удастся гитлеровским бандитам захватить Ростов, то дальше он не пройдет, а Сальск все-таки находится от Ростова в 150 с лишним км… Будь мужественной, вот уничтожим заклятого Гитлера и его банду и снова заживем, как прежде, и даже лучше»
«Здравствуйте мои дорогие Сонюся и Мишенька!!! Ваше письмо от 3.1 я получил, за которое я вам очень благодарен. Дорогая Сонюся, ты пишешь, что настал холод и у тебя нет зимнего пальто, все осталось на месте. Я знаю это, и все время думаю об этом. Очень рад, что тебе хоть удалось достать пальтишко для сына. Постарайся, может быть, тебе удастся достать где-нибудь и себе. Я очень прошу тебя – не волнуйся, будем только живы, все у нас будет, дай только разделаться с ненавистным врагом… Я очень доволен, что, хоть не у себя, но все-таки наш сын был на новогодней елке.(27.1.1942 г.)
Что касается меня, так не беспокойся, я здоров, чувствую себя хорошо, знай, что я сильно и крепко люблю свою Родину, а вместе с ней и тебя, моя дорогая, и нашего дорогого сыночка. Я делаю все, что от меня зависит, для скорейшей победы над гитлеровскими бандитами. Знай, хотя я и не хотел тебе писать, но пишу, что у меня было тяжелое время, но свой партийный билет я не выпустил из рук. Эта маленькая красная книжечка дала мне много сил для победы над врагом, и я победил. Подробно я писать в письме не могу, когда увидимся, тогда ты все узнаешь.
Дорогая Сонюся! Воспитывай нашего сына в духе преданности нашей большевистской партии…
Мишенька! Скоро мы увидимся, а сейчас прошу тебя, слушайся мамочку, напиши мне подробно о себе, как ты живешь, с кем и где играешься, как ты кушаешь, все-все напиши и скажи маме, чтоб она тебя сфотографировала, и пришли мне карточку. Крепко, крепко целую тебя, твой папа».
«Здравствуйте мои дорогие Сонюся и Мишенька! Два раза отправил вам деньги по 1000 рублей, т. е. всего 2000 рублей. Очень прошу не задерживаться с ответом. Еще удалось собрать небольшую посылочку и переслать вам. В посылочке несколько банок консервов (мясные и рыбные), пару кусков мыла, хоз. и туалетное, немного сахара, немного конфет для ребенка к дню рождения, и еще там кое-какая мелочь».(7.2.1942 г.)
«Здравствуйте мои дорогие Сонюся и Мишенька! Очень прошу, Сонюся, писать мне чаще, буквально обо всем, о себе, о нашем сыночке. Слушается ли он тебя, как себя ведет?(10.2.1942 г.)
Знаешь, и на войне бывают моменты, когда хочется знать больше.
Дорогая Сонюся! Через 13 дней будет 24-я годовщина нашей доблестной Красной Армии, ее в этом году придется нам встречать на далеком расстоянии друг от друга, но знай, я всегда с тобой, моя дорогая женушка, и сыночек. Я надеюсь, что 25-ю годовщину мы с тобой встретим вместе в условиях полной победы над немецким фашизмом. Крепись, моя дорогая, воспитывай нашего сына в духе непримиримости к врагу. Что-нибудь известно вам о маме, она в Москве? Люблю вас и жду фотокарточку, целую вас, ваш Гриша».
«Здравствуйте мои дорогие Сонюся и Мишенька! У меня есть новость, мне присвоили звание капитана перед праздником 24-й годовщины Красной Армии. Сегодня, 26.2. 42 г., я получил от тебя письмо. Спасибо. Кстати, может, ты позабыла, что сегодня мой день рождения. Я вспоминаю, как перед войной мы отмечали его в Москве, вечером собрались мои друзья, и ты своими умелыми руками приготовила для стола много хороших вещей. Я думаю, ты помнишь».(26.2.1942 г.)
«Милая моя Сонюся! Через 4 дня будет 8-е марта. Поздравляю тебя с Международным женским праздником и желаю тебе самого лучшего в твоей жизни. В прошлом письме писал тебе, что мне присвоили звание капитана, а еще к годовщине Красной Армии получил благодарность от зам. Командующего фронтом».(4.3.1942 г.)
«Здравствуйте мои дорогие! Сонюся! Я тебе очень благодарен за твое поздравление с днем рождения. Сегодня как раз 8-е марта, и такая скука меня взяла, что я далеко от тебя. Ты, наверное, читала в газетах, что нашу старую дивизию переименовали в гвардейскую, учитывая ее заслуги с первого дня войны. Много есть, о чем рассказать, но это можно рассказать только устно, придется все отложить до хорошей встречи… Я наконец получил письмо от мамы, написанное ею самой, она в эвакуации в Туркмении, но рвется в Москву… И еще новость, Лева, сын ее сестры, уже лейтенант-зенитчик».(8.3.1942 г.)
«Здравствуйте мои дорогие Сонюся и Мишенька! Сегодня в день праздника 1 мая поздравляю вас с ним. Праздник 1 мая в этом году проходит в иной обстановке. Тов. Сталин в своем поздравительном приказе к 1 мая приказал уничтожить в 1942 году всех оккупантов, захвативших нашу родную землю. Ты обязательно прочтешь этот приказ, а также подробно и внимательно прочтешь ноту тов. Молотова от 28 апреля 1942 года. Милые вы мои, борьба предстоит еще жестокая и упорная, но мы победим, ибо мы боремся за правое дело, за свою собственную землю, за свой собственный народ. Кровь стынет, когда читаешь ноту тов. Молотова, да и без ноты я это крепко вижу и знаю».(1 мая 1942 г.)
«Мои дорогие Сонюся и Мишенька!!! Сегодня вот уже год, как проклятый Гитлер напал на нашу страну. Как сейчас помню, как ровно в 4 часа утра начался обстрел, и ты, Сонюся, меня будишь и говоришь, что это стреляют, а я еще ответил спросонья, наверное, учеба, а потом поднялся, в окно посмотрел на границу, и видно было зарево, а через час снаряд оторвал угол у дома около магазина, что впереди нас, до него было метров 20–25. Ты помнишь, как все думали, что это какой-то инцидент, а это оказалась самая настоящая война и ей вот уже год. Обо всем остальном тяжело вспоминать. Не тужи, будем только живы, уничтожим этого злейшего врага человечества и у нас снова все будет».(22.6.1942 г.)
«Милая Сонюся! Не забудь, что через 10 дней будет 25-я годовщина Красной Армии, а еще через три дня будет мой день рождения. Недавно видел моих сослуживцев из Владимира-Волынского Абрамова, Прилепского и Балицкого. Абрамов уже подполковник, награжден орденом Отечественной войны 2-й степени. Прилепский пока капитан, но скоро будет майор.(13.2.1943 г.)
Его представили к ордену Красной звезды. Все передают тебе привет».
«Здравствуйте мои дорогие Сонюся и Мишенька»! Делюсь радостной вестью, мне присвоили звание майора и наградили орденом Красной звезды. Что ж, надо отблагодарить свою любимую Родину еще лучшей работой по скорейшему разгрому врага. (Отец нередко в письмах использует это слово – работа, думаю, понятно, что он имеет в виду, что за работа на фронте. – М.Ш.)»(7.9.1943 г.)
«Дорогой мой сыночек! Я очень рад, что ты хорошо учишься, что ты уже большой и сильный и можешь бить фашистов. Ты просишь в своем письме, чтобы я прислал тебе тетради. Я бы с удовольствием тебе, но посылки не принимают, если смогу послать, обязательно пошлю. Дорогой сыночек, напиши в Москву дедушке Ване и бабушке Розе, попроси их, чтобы они помогли тебе с мамой скорее вернуться в Москву. Крепко поцелуй мамочку, целую тебя, твой папа».(22.1.1944 г.)
«Дорогой мой сыночек! Я рад, что ты с мамой уже в Москве, что ты уже ученик 2-го класса. Сейчас у тебя каникулы, играйся только там, где мама разрешает, на улицу не ходи, там трамваи, машины. Скоро мы разгромим ненавистного врага, и мы увидимся, твой папа вернется с победой. Передай от меня всем большой привет. Целую, твой папа».(12.6.1944 г.)
«Здравствуйте мои дорогие Сонюся и Мишенька! Извини, что задержался с письмом. На том месте, где я сейчас нахожусь, самая горячая пора началась, именно на нашем участке фронта, гоним ненавистных фашистов с нашей земли, скоро освободим город, где тебя с Мишенькой застала эта проклятая война. Буду в том районе, если сумею, заеду, посмотрю, что там делается, думаю, там ничего не найдешь, все разбито. Я обязательно напишу».(2.7.1944 г.)
«Дорогая Сонюся! Я уже за границей. Город освободили, ты, наверное, слышала об этом, но заехать не удалось, двигаемся дальше».(28.8.1944 г.)
«Дорогие мои! Поздравляю с 27-й годовщиной Великой Октябрьской революции! Надеюсь, следующую годовщину мы отметим все вместе, делаем все для этого, для нашей Победы. (Отец оказался провидцем: именно 7 ноября 1945 года я увидел его впервые с того памятного дня 22 июня 1941 года, мне шел уже 9-й год)».(10.11.1944 г.)
«Здравствуйте мои дорогие! Во-первых, сообщаю, что я жив и здоров, а во-вторых, дорогие, разрешите вас поздравить с наступающим Новым годом, годом наших окончательных побед! После Нового года меня ждет новое место службы, сейчас лишь могу сообщить, что нахожусь далеко-далеко за пределами нашей границы».(30.12.1944 г.)
«Здравствуйте мои дорогие! Поздравляю вас с 1 мая! Сейчас нахожусь на такой работе на 1-м Белорусском фронте, что ни до праздников. Победа наша близка».(1 мая 1945 г.)
* * *
Что добавить к этим письмам? А надо ли? Я ничего не менял, только кое-де проставил запятые.