12 марта 2005 года Боб Айгер, тогдашний президент корпорации Walt Disney Company, решил сделать несколько звонков из своего дома в Бель-Эйр. Он позвонил своим родителям, двум взрослым дочерям от первого брака, Дэниелу Бурке и Томасу Мёрфи, своим наставникам в бизнесе. Затем он позвонил человеку, которого видел до этого всего пару раз, — Стиву Джобсу.

У Айгера были большие новости: на следующий день, 13 марта, компания Disney объявит о том, что он станет следующим CEO Disney, меняя на этом посту Майкла Эйснера. Последний занимал свое кресло с 1984 года. Первое десятилетие его руководства оценивалось как выдающееся, а второе — как провальное. К его концу Эйснер умудрился разочаровать большинство акционеров и разругаться почти со всеми крупными держателями пакетов акций компании. Одним из врагов Эйснера стал и CEO студии Ріхаг, который возненавидел его настолько, что публично заявил о решении компании найти другого дистрибьютора своей продукции после истечения срока действия контракта в 2006 году.

«Стив, — сказал Айгер в трубку, — я хочу, чтобы ты узнал об этом до чтения завтрашних газет: меня собираются назначить CEO Disney.

Я еще не знаю полностью, что это будет означать для Disney и Pixar. Но я звоню тебе, чтобы сказать: я хочу изыскать пути для сохранения отношений между нашими компаниями».

На другом конце провода возникла долгая пауза. Айгер раздумывал над этим звонком в течение нескольких дней. Он понимал, что разгребание завалов, оставленных Эйснером, отныне становится для него важнейшей задачей. Он уже решил для себя, что ключом к решению всех проблем явится только сохранение Pixar. Насколько Айгеру было известно, Джобс считал его всего лишь продолжением Эйснера. Откровенно говоря, Айгер не давал Стиву оснований в этом усомниться, потому что всегда честно служил компании Disney. В прессе цитировали его заявления в защиту позиции Disney в мучительных переговорах с Pixar. Айгер практически не общался с Джобсом. И вот теперь эта длинная пауза… Айгер понял, что его собеседник борется с противоречивыми чувствами. «Хорошо, — наконец услышал он в трубке, — я, кажется, воспользуюсь своим правом получить от тебя доказательства того, что ты — другой человек. Если хочешь подъехать и поговорить, то давай».

Одним из самых приятных моих визитов к Стиву за все те годы, что я писал о нем, была поездка по его приглашению в новую штаб-квартиру студии Pixar в Эмервилле, на той стороне моста через залив, которая упирается в Окленд. Студия анимационных фильмов быстро росла на волне успеха своих первых двух хитов «История игрушек» и «Приключения Флика». Поэтому компания купила большой участок земли — бывшую промзону. В том месте, где решили строить здание студии, располагался консервный завод Dole.

Стив встретил меня на парковке. Рабочие уже уехали, и на стройке оставались только два охранника. Стив провел меня внутрь через боковой вход. «Посмотри вверх, — сказал Стив, прежде чем я прошел в двери, — на эту кирпичную кладку. Ты когда-нибудь видел столько цветовых оттенков в кирпичах?» Двадцать четыре оттенка, от слегка желтоватого до шоколадно-коричневого. Издалека кладка кажется переливающейся муаровой тканью с едва намеченными клетками, разбросанными по ней как бы в случайном порядке и словно выцветшими пятнами. На самом деле рисунок не был случайным.

Его составили из кирпичей, обожженных в одной и той же печи в штате Вашингтон, которую один из строительных партнеров Стива расконсервировал только затем, чтобы изготовить специальную их партию с особыми цветовыми оттенками, как того требовал Стив. Пару раз во время своих посещений строительной площадки он нашел «случайность» цветовой гаммы некрасивой и попросил рабочих разобрать стену. В конце концов компания-подрядчик нащупала алгоритм, который обеспечил эту похожую на естественную «случайность» сочетания цветов.

По мере нашего перемещения по стройплощадке Стив раз за разом восхищал меня, указывая на детали стройки и рассказывая об общем замысле возведения штаб-квартиры Pixar. Внутри здания под потолком зеленовато поблескивали огромные стальные балки. Они были заказаны на уникальном заводе в Арканзасе. Перед монтажом их тщательно обработали песком и покрыли лаком таким образом, чтобы металл выглядел абсолютно естественно. Рабочих на заводе попросили обращаться с балками с особой осторожностью: хотя большинство из них предполагалось спрятать в стенах здания, часть специально оставили на виду на первом этаже. Балки были не сварены, а скреплены болтами, при этом цвет болтов специально несколько отличался от цвета самих балок. Стив заставил меня забраться по большой лестнице вверх, чтобы получше все рассмотреть. В центральном лобби, построенном по типу атриума, был сконструирован круглый купол, покрытый тем же кирпичом, что и наружные стены.

На аллее, ведущей к центральному входу, высадили молодые платаны, как на Елисейских Полях в Париже, которые так любили Стив с Лорин.

Показывая мне все это, Стив был похож на ребенка. Ребенка, который пытается убедить журналиста в том, что Fortune должен уделить несколько своих страниц для фотографий этого шедевра. Мои боссы решили этого не делать — по их мнению, здание студии не представляло собой такого уж удивительного явления в архитектуре. Его главная красота состояла в его функциональности. «При строительстве студии Стивом двигало не желание создать здание исключительной красоты, — говорит Эд Кэтмелл, — а нечто другое. Он с любовью создавал рабочее место себе и нам. Это разные вещи».

Первоначальный замысел Стива не предполагал богатства архитектурных форм. Он хотел показать, как произведение архитектуры, созданное в соответствии с его особыми вкусами и идеями, может вместить в себя выдающуюся офисную культуру. «Его концепция была очень простой, — вспоминает Джон Лассетер, — он верил в значимость незапланированных встреч, когда люди просто сталкиваются друг с другом. Он знал, что в Pixar люди работают наедине с компьютерами. У него возникла идея создать такой большой атриум, в котором на общем собрании мог бы разместиться весь персонал компании и который включал бы в себя все, что побуждало бы сотрудника время от времени покидать свой кабинет». Стив был так одержим этой идеей, что поначалу предложил делать туалеты не в двух крыльях здания, а опять же в атриуме. Кэтмеллу, умевшему удерживать Стива от некоторых экстравагантных решений, удалось убедить его и на этот раз (Стив разрешил сделать туалеты и в атриуме, и на верхнем этаже).

Лассетера и Кэтмелла не особо увлекала концепция минималистского здания из стекла и металла. Оно не совсем вписывалось в окружающий ландшафт и не соответствовало богатому, яркому, красочному и фантастическому содержанию той работы, которая велась на студии Pixar ее сотрудниками. «Pixar теплее, чем Apple или NeXT, — сокрушался Лассетер. — Мы не занимаемся техникой. Мы занимаемся искусством: сюжетами, героями и теплом человеческих взаимоотношений». Лассетер и Кэтмелл поделились своей озабоченностью с Томом Карлайслом и Крейгом Пейном — двумя архитекторами, которым Стив поручил работу над проектом. Последние наняли фотографа для съемки кирпичных производственных корпусов, окружавших Pixar, а также видов Сан-Франциско. В конце одного из приездов Джобса они разложили десятки фотографий на столе в конференц-зале. «Он принялся рассматривать все эти красивые фото, вглядываясь в детали. Он ходил и ходил вокруг стола, — вспоминает Лассетер. — Потом он посмотрел на меня и сказал: “Хорошо, ребята, я понял. Джон, ты прав”. Он все тогда понял и стал ярым приверженцем более тонкого архитектурного решения».

В результате получилось изящное и весьма креативное сооружение. Центральный атриум — огромное общее пространство с первоклассным кафетерием, почтовым отделением, где у каждого сотрудника компании есть собственная ячейка для бумаг, и обилием уголков для неформального общения. На втором этаже вокруг атриума расположено восемь конференц-залов, имеющих обозначение от «Запад 1» до «Запад 4» и от «Восток 1» до «Восток 4». «Здесь просто, как на Манхэттене, — объясняет Лассетер. — Я ненавижу эти искусственные названия на залах, в которых вечно путаюсь». На студии Pixar в работе находятся одновременно четыре-пять полнометражных и несколько короткометражных анимационных фильмов. По мере их производства продюсерские группы, сопровождающие каждый фильм, передвигаются из одного функционального помещения в другое, приближаясь к центральному входу. Аниматоры же никуда не двигаются из своих студий. Поэтому они придумывают для своих рабочих мест самые разнообразные дизайны: одно выглядит, словно витрина десертов, другое — как салон для покера. Одна сотрудница купила себе игрушечную детскую площадку в Costco и развесила вокруг горшки с пластиковыми цветами, другая устроила себе миниатюрный двухэтажный домик для чайной церемонии, где чай подается на втором этаже. Встав на четвереньки, вы можете проползти по узкому проходу до «Салона любви», который был когда-то вентиляционной шахтой. Стены в нем оклеены обоями с леопардовым рисунком, звучит музыка Барри Уайта, и стоит красная лампа, свет которой стилизован под вулканическую лаву. Стив сделал надпись на стене: «Именно поэтому мы и построили это здание. Стив Джобс».

«Мы называли здание студии любимым фильмом Стива, — говорит Кэтмелл. — Оно стоило примерно столько же и отняло столько же времени, сколько создание хорошей полнометражной картины. А он был режиссером. Мы любим наш дом».

Джобс старался выбираться на студию хотя бы раз в неделю. Там он встречался с Кэтмеллом и Лассетером, просматривал ролики и готовый материал, общался со служащими вроде Лоуренса Леви, вице-президента по финансам, или Джима Морриса, главного продюсера. Стив, конечно, не был и никогда не пытался стать режиссером. Кэтмелл уберег Pixar от такой возможности несколько лет назад, когда взял со Стива обещание, что тот никогда не будет претендовать на место в «Мозговом тресте» студии, о котором говорилось выше. Но и Кэтмелл, и Лассетер высоко ценили Стива как критика.

«Одной из утрат, которую мы понесли с его смертью, была утрата этакого внешнего консультанта, — говорит Кэтмелл. — В каждом фильме в какой-то момент режиссеру случается заблудиться. Поэтому один-два раза за картину я мог позвонить Стиву и сказать ему: “Знаешь, Стив, у нас, кажется проблема”. И все. Ему никогда не нужно было подсказывать, что делать. Его нечему было учить».

Стив обычно сразу же приезжал в Эмеривилль, забирался в одну из маленьких просмотровых комнат и изучал весь сделанный материал к проблемной картине. Затем он выкладывал свои критические соображения обычно режиссеру, но иногда и «Мозговому тресту».

«Стив никогда не высказывал в своих замечаниях чего-то такого, что уже не было высказано другими членами “Треста”, поскольку все они были высокими профессионалами, — продолжает Кэтмелл, — но само его присутствие, особая манера излагать свои мысли позволяли ему высветить чужое мнение под совершенно неожиданным углом. Он пользовался этим очень осторожно. Обычно он предварял свои выступления словами типа: “Я не киношник, поэтому можете просто забыть то, что я тут наговорю”. Он повторял эту фразу из раза в раз. Потом он очень просто говорил о том, в чем видит проблему. Понимаешь? Сам факт того, что он формулировал ее, служил для нас своеобразным импульсом. Он не указывал нам, что надо делать. Он просто излагал все как есть.

Иногда, — добавляет Кэтмелл, — если эта его “консультация” оказывалась достаточно болезненной, Стив приглашал режиссера на прогулку. Он ведь был очень умным человеком. Он обладал сильной волей, заставлявшей дела крутиться, но в то же время он стремился воодушевлять людей и помогать им. Он здорово использовал “формат” прогулки. Ведь на прогулке разговор идет неспешный, каждый из собеседников обдумывает свои слова… Это такой дружеский обмен мыслями. Он преследовал очень простую цель — помочь нам делать хорошие картины. Он учил режиссеров двигаться вперед. Не должно быть разочарований типа “Все пропало!”. Должен быть вопрос: “Как двинуться вперед?” Из прошлого можно извлекать уроки. Но прошлое проходит. Вот во что он верил».

До такого типа персонального общения Стив «дорос» не сразу. «Раньше, если что-то его не устраивало в словах собеседника, он бурно это демонстрировал, — говорит Кэтмелл. — Но за его последние десять лет я не замечал таких проявлений. Наоборот, он стал чаще общаться с людьми наедине и превращать то, что могло их расстроить или отпугнуть, во что-то продуктивное и лично притягательное. Он учился. Он работал над своими собственными ошибками, внутренне их переживал, анализировал и менялся».

В студии Pixar Стив чувствовал себя более спокойно, чем в Apple.

«Он никогда не стремился превратить нас в Apple или управлять нами таким же образом, как той компанией», — добавляет Кэтмелл. Энди Дрейфус, дизайнер из Pixar, который до этого работал в Apple и CKS Group, рассказывал, что если он и его босс Том Суитер хотели что-то показать Стиву, то они стремились сделать это именно в Pixar. «Нам очень нравились наши пятничные встречи с ним, — вспоминает Дрейфус, — потому что по пятницам он приезжал на студию и всегда при этом был в хорошем настроении».

Из недели в неделю, из года в год Pixar одаряла Стива множеством приятных подарков. Регулярно он посещал церемонии вручения премий «Оскар», на которых студия одну за одной получала высшие награды. Он любил приглашать друзей на предварительный просмотр отрывков из еще не законченных лент. «Он был самым главным нашим поклонником. Каждый раз, когда мы делали ролик для внутреннего просмотра, он просил у нас копию, — вспоминает Лассетер. — И я знаю от знакомых, что он часто устраивал у себя дома эксклюзивные просмотры для всех соседей. «Эй, ребята, давайте сюда! Сейчас увидите что-то интересное!” Ему это очень нравилось.

В такие моменты он превращался в ребенка».

Для Стива на Pixar существовала единственная проблема — и имя этой проблемы было Майкл Эйснер.

Отношения между этими двумя влиятельными бизнесменами начали ухудшаться с 1997 года, когда компании подписали контракт, по которому делили авторские права и прибыли пополам. В связи с этим контрактом сразу же возникли проблемы: Стива не удовлетворяла активность маркетологов Disney по продвижению фильмов студии Pixar. Когда Disney подготовила специальные планы по рекламе фильмов студии-партнера, они не произвели на Стива никакого впечатления. Однако, несмотря на это, дела у фильмов Pixar шли хорошо. «Жизнь Флика», «История игрушек II» и «Корпорация монстров» — первых три анимационных фильма, вышедших после подписания соглашения между компаниями, сорвали овации критиков. Каждый становился хитом и собирал в прокате значительно больше 500 миллионов долларов.

После выпуска в прокат «Корпорации монстров» в 2002 году Pixar могла подписать соглашение на распространение с новой компанией. Кэтмелл и Лассетер хотели продолжить сотрудничество с Disney, поскольку эта компания обладала правами на созданные студией Pixar персонажи и хорошо зарекомендовала себя в дистрибуции фильмов. Стив думал, что Эйснер выйдет на открытые переговоры, но последний предпочел выжидать. Эйснер считал, что его переговорные позиции усилятся после выхода на экраны «В поисках Немо». Он видел картину на двух предварительных просмотрах в студии Pixar и написал в докладной записке, адресованной совету директоров Disney, которая просочилась в Los Angeles Times: «Фильм неплохой, но никакого сравнения с их предыдущими работами». Конечно, Эйснер жестоко ошибся. «В поисках Немо» стал одним из самых любимых публикой фильмов Pixar, который принес 868 миллионов долларов сборов по всему миру.

Теперь Стив выдвинул весьма жесткие условия: в обмен на распространение фильмов Pixar компания Disney получает всего 7,5 процента от сборов и ничего больше. Она теряет право собственности на новые персонажи и героев. Она не имеет права выпускать DVD-ди-ски с картинами Pixar. Одновременно Стив позволил себе публично выразить неудовлетворенность продукцией Disney, противопоставив ей креативный блеск Pixar и приведя в пример последние провальные работы Disney Animation: «Планета сокровищ», «Братец медвежонок» и «Не бей копытом».

Оборот, который приняли переговоры, сильно расстраивали Кэтмел-ла и Лассетера. «Ведь он пошел на них во многом ради меня, — говорит Лассетер, — потому что знал, как я привязан к персонажам, которых мы создали». Шли месяцы, а дела становились все хуже и хуже. Стив подозревал, что Эйснер тайком сообщал о его требованиях прессе, чтобы создать Джобсу образ алчного коммерсанта. В начале января 2004 года ситуация, казалось, зашла в тупик: Джобс информировал Кэтмелла и Лассетера, что Pixar прекращает переговоры с Disney. Он больше не будет работать с Эйснером. Ни сейчас, ни когда бы то ни было в будущем. «Это был самый ужасный день в моей жизни», — вспоминает Лассетер. Помимо потери всех своих прежних персонажей, он стоял теперь перед перспективой того, что заканчиваемый им новый фильм «Тачки» тоже будет принадлежать компании Disney и ее CEO, который побывал на студии Pixar всего два раза с момента начала действия нынешнего соглашения. Лассетер заплакал, когда он, Кэтмелл и Джобс объявляли об этой катастрофе персоналу студии, и клялся, что компания никогда больше не будет делать фильмы без обеспечения прав собственности на персонажей.

Как только новость распространилась в СМИ, Pixar стали поступать звонки от других студий. Джобс хранил олимпийское спокойствие. Disney будет распространять «Тачки» независимо от того, какими окажутся условия нового соглашения, а у компании Pixar после всех ошеломляющих успехов ее последних фильмов денег столько, что можно никуда не торопиться. Пока Стив шушукался с другими студиями, Эйснер начал терять поддержку внутри корпорации Disney.

В конце 2003 года под давлением развернутой Эйснером кампании свой пост в совете директоров компании оставил племянник Уолта Диснея Рой. Но перед этим он написал чрезвычайно резкое письмо с оценкой действий Эйснера. Инвесторы, которые в последние годы фиксировали постоянное ухудшение финансовых показателей компании, начали уставать от деспотических замашек Эйснера. Когда на общем собрании акционеров компании Disney в 2004 году 43 процента участников проголосовали против переизбрания Эйснера в совет директоров, последний вообще снял его с поста председателя совета. Эйснер заявил, что будет работать в качестве CEO компании до 2006 года, когда истекает его контракт, но встретил еще более сильное противодействие.

Джобс наблюдал за развернувшейся конфронтацией с ликованием. Он считал, что не последнюю роль здесь сыграла его угроза увести Pixar из-под крыла Disney. В принципе Джобс никогда не имел ничего против Disney. Он просто не выносил Эйснера.

Вернувшись к делам после реабилитации в конце 2004 года, Стив сказал Кэтмеллу и Лассетеру, что хочет найти путь к тому, чтобы обеспечить нормальное существование Pixar даже в том случае, если его не станет. Не то чтобы он не боялся быстрой смерти. Но размышляя о том, что в будущем ему придется снять с себя часть обязанностей, он полагал, что Pixar приспособится к самостоятельной жизни быстрее, чем Apple. Да, студии будет нелегко. Стив всегда верил в то, что он сам, Кэтмелл и Лассетер работали как некая «трехчленная» версия Beatles, дополняя сильные стороны друг друга и сообща сглаживая слабости каждого. Кэтмелл, однако, боялся перспективы остаться без Джобса. «Он не был режиссером или чем-то в этом роде. Пострадала бы в первую очередь не творческая составляющая, — говорит Кэтмелл. — Но я, например, не отношусь к разряду людей, которые могут быть публичными CEO. Просто я не такой. С его уходом мы потеряли бы ключевое звено».

У компании Pixar было три пути: найти нового дистрибьютора и вступить с ним в отношения с неясными перспективами; выстроить свою собственную дистрибьюторскую систему, что потребовало бы больших финансовых затрат и человеческих ресурсов для создания сервиса, которым ни Кэтмелл, ни Лассетер не имели никакого желания заниматься, и, наконец, остаться с компанией Disney, что было невозможно по определению, пока на посту CEO находился Эйснер. Ситуация усугублялась тем, что первые два варианта подразумевали: все созданные Лассетером и его командой персонажи по старому контракту останутся в собственности Disney, а не Pixar.

У корпорации Disney имелись тематические парки, в которых персонажи, придуманные на студии Pixar, жили своей новой жизнью. Было ясно, что успешному прокату фильмов Pixar существенно способствовала надежная система распространения. И ее имя по-прежнему завораживающе действовало на Кэтмелла и Лассетера, которые выросли с мечтой когда-нибудь влиться в ряды прославленных аниматоров Disney. «С самого начала я понимал, что долгоиграющим планом Стива было продать [Pixar] компании Disney, — был уверен Кэтмелл, хотя сам Джобс никогда не говорил об этом открыто. — У меня по этому поводу никогда не возникало сомнений. Он крутил свои планы и играл в свои игры, но я знал, что это долгосрочная многоходовая комбинация».

В течение трех лет Стив выказывал исключительное терпение в своей игре на ожидание с Эйснером. Его публичные выступления давили на CEO Disney, потому что совет директоров Pixar не представлял себе спокойного будущего до тех пор, пока во главе Disney оставался Эйснер. Но за кулисами событий Стив намекал, что его публичный гнев не направлен на то, чтобы нанести ущерб хорошим рабочим отношениям между двумя компаниями. «Мы старались поддерживать с Disney хорошие отношения, — вспоминает Кэтмелл. — Когда Эйснер воевал с Роем Диснеем, была даже написана книга. Тогда Стив сказал: “Что бы мы ни делали, мы ничего не говорим. Мы не знаем, что может случиться дальше, поэтому о книге ни слова”. И действительно, мы не проронили о книге ни слова, поскольку Стив не хотел, чтобы в адрес компании Disney от нас исходили бы какие-то негативные заявления».

«В таких ситуациях ты обычно связываешь события между собой и знаешь, о чем идет речь, — продолжает Кэтмелл. — Наконец, ко всеобщему удовольствию, война заканчивается, и они приводят Боба Айгера».

* * *

О назначении Айгера было объявлено в марте, но к обязанностям CEO Disney он приступил только і сентября. Проинформировав Эйснера о попытке исправить отношения со Стивом, он приступил к решению этой задачи. Через месяц после их первого разговора он позвонил Джобсу, выдвинув такую идею: почему бы не попробовать поработать над возможностью создать потребителям доступ к эпизодам из новых и старых фильмов с использованием Macintosh и других персональных компьютеров? Разве Apple не может создать для телевизионной отрасли то же, что она создала для музыкальной? И стать онлайн-сервисом для продажи телевизионного контента? Айгер, конечно, понимает, что эта идея нелегка для осуществления, но он хотел бы обсудить ее со Стивом.

«Ты шутишь», — ответил Стив. Айгер настаивал, что он не шутит.

«Ты можешь обеспечить конфиденциальность этой темы?» — спросил

Стив, опасаясь реакции других руководителей Disney. Приняв заверения Айгера, Джобс сказал, что очень заинтригован и что через месяц-два он кое-что покажет Айгеру.

Звонок Айгера преследовал стратегические цели. Он полагал, что его отношения со Стивом улучшатся, если он, в отличие от Эйснера, продемонстрирует ему, что Disney не против технологического сотрудничества с Pixar. В действительности Стив был впечатлен, и, пока Айгер ждал обещанного «сюрприза», они стали контактировать, обсуждая условия новой возможной сделки по распространению фильмов. С цифрами у них ладилось не очень. В какой-то момент ими рассматривалась формула, по которой Disney продавал Pixar права на сиквелы в обмен на ю процентов акций компании. Но Айгер быстро от нее отказался. «Это была односторонняя сделка, — вспоминает он. — Я просто продемонстрировал бы, что наши отношения с Pixar продолжаются. Но финансовые результаты для Disney были более чем сомнительными. Мы не приобретали права на интеллектуальную собственность и ничего бы не делали, таким образом, для исправления положения в Disney Animation».

Через несколько недель Стив посетил Айгера в штаб-квартире Disney в Бербанке. Он сказал Айгеру: «Хочу тебе кое-что показать, — и вынул из кармана один из первых видеовариантов iPod. — Ты действительно мог бы демонстрировать свою телепродукцию на этих плеерах?» — спросил Стив. «Я готов», — ответил Айгер безо всяких колебаний.

Он подготовил сделку даже быстрее, чем в 1997 году Билл Гейтс осуществил инвестиции в Apple. Айгер стал CEO Disney і сентября, а 5 сентября Стив уже держал в руках готовое соглашение на продажу эпизодов из телесериалов «Отчаянные домохозяйки», «Остаться в живых» и «Анатомия страсти» через онлайн-магазин iTunes Store для просмотра на плеерах iPod. Айгер и Стив объявили о сделке на очередной выставке MacWorld 5 октября. «Я был просто поражен. Первое — тем, что вообще решился на это. Второе — тем, что на сделку нам понадобилось всего пять дней и юристы Disney не заволыни-ли ее до смерти. Третье — тем, что я буду презентовать ее на сцене с самим Стивом Джобсом, хотя Disney считался в некотором смысле его смертельным врагом».

В начале сентября Айгер попросил у своего совета директоров разрешения на изучение возможностей покупки Pixar. «Это была моя первая встреча с советом директоров в качестве CEO, — вспоминает он, — и не все в зале меня поддерживали. Я огляделся вокруг и понял, что все они застигнуты врасплох темой заседания. Треть из них просто не знала, что сказать, треть была заинтригована, а треть считала, что такая сделка просто смешна, и поскольку она никогда не состоится, то пусть этот чудак забавляет публику своими фантазиями». Спустя пару дней после объявления сделки на Mac Wo rid Айгер позвонил Стиву.

«Я тогда сказал: “Слушай, у меня сумасшедшая идея. Может, Disney должна выкупить Pixar?” Стив помолчал и произнес: “Эта идея, может быть, и не самая сумасшедшая в мире. В любом случае сумасшедшие идеи мне нравятся. Дай мне время обдумать ее”. Он позвонил мне через пару дней».

Теперь Айгер и Стив беседовали почти ежедневно. Их отношения перерастали во взаимное уважение. Айгер был приятно удивлен честностью Джобса. Его первый источник информации касательно CEO Apple — Майкл Эйснер рисовал гораздо менее лестный портрет Джобса. Одновременно и Стив начал понимать, что Айгер умен и прямодушен. Это сочетание человеческих качеств, как свидетельствовал Кэтмелл, привлекало Стива. В качестве CEO Disney Айгер его очень устраивал. Джобс считал, что Эйснер тоже умен, но в то же время излишне склонен к маневрированию и хитрым уловкам. С самого начала переговоров с Айгером последний просто честно выложил все карты на стол. «Моя жена говорит мне, что средний срок полномочий CEO составляет три с половиной года, — сказал он Стиву. — Мой срок будет короче, если я не исправлю положение дел с анимационным подразделением, что я могу сделать только с твоей помощью. У меня есть проблема, у тебя есть решение. Давай сделаем дело вместе».

Стив пригласил Лассетера и Кэтмелла к себе домой в Пало-Альто. Когда они приехали, он не стал терять времени и огорошил их словами: «Я думаю над тем, чтобы продать Pixar компании Disney». Он объявил это до того, как привел аргументы, объясняющие, почему он это делает. Он сообщил Лассетеру и Кэтмеллу, что, по условиям сделки, они должны будут возглавить Disney Animation, оставаясь в то же время в Pixar. «Если вы не захотите, то мы ничего делать не будем.

Но единственное, что я прошу от вас, — это познакомиться с Бобом Айгером».

Кэтмелл полетел в Бербанк для встречи с Айгером один на один.

В отличие от своего ближайшего соратника, Лассетер, который еще подозрительнее относился ко всей этой затее, попросил Боба прилететь к нему в гости. Айгер прибыл в местный аэропорт в городке Санта-Роза, откуда Лассетер привез его к себе домой в Глен Эллен, окруженный виноградниками.

«Мы сели и проговорили до рассвета, — вспоминает Лассетер. — Мы говорили о важности Disney Animation, важности возвращения студии в нормальное состояние. Я поделился с ним опасениями того, что мне придется делить время между двумя киноплощадками, а он сказал на это: “Посмотри на проблему с другой стороны. Я вижу в такой ситуации приобретение тобой более широких художественных возможностей. И я считаю, что ты справишься”. Потом он добавил: “Самое главное — я не хочу ничего менять в Pixar. На телеканале АВС я пережил две продажи. Первым покупателем была консалтингоинвестиционная компания Capital Cities из Индианаполиса. Это было здорово. Я многому научился у ее CEO Тома Мёрфи. А потом канал CapCities/ABC купила компания Disney. И все полетело кувырком. Disney превратила АВС из телеканала номер один в телеканал номер четыре по популярности. Впервые одна из трех самых популярных телевизионных сетей Америки уступила развлекательному телеканалу Fox, который и возник-то только в 1986 году. Они в Disney думали, что знают больше, чем мы, но оказалось, что это не так”».

Как и Стиву, Лассетеру и Кэтмеллу Айгер понравился. Обсуждая возможную сделку с Джобсом, они уже видели в ней определенные позитивные стороны. Будучи частью Disney, компания Pixar была бы защищена лучше, чем в свободном плавании. «Наш совет директоров, — говорит Кэтмелл, — проявил исключительную дальновидность. Его члены сказали нам, что выпуск одного хита в год был уже заложен в рыночную оценку нашей компании на десятилетие вперед. А поскольку акционеры, которых этот совет и представлял, всегда хотят роста компании, это означало, что нам предстояло начать делать телевизионные шоу или резко наращивать выпуск фильмов». Для себя Кэтмелл решил, что самое лучшее в такой ситуации — продаться компании, с которой Pixar так долго воевала.

Айгер, со своей стороны, тоже проявлял предусмотрительность и старание. Однажды он прилетел в Pixar для встречи один на один с режиссерами нескольких готовившихся там к выпуску картин. «У нас для распространения была всего одна картина, “Тачки”, — вспоминает он. — Люди месяцами смотрели в потолок, придумывая какую-нибудь идею для очередного фильма, вроде истории крысы в парижском ресторане. Поэтому я поехал в Эмервилль, и в течение шести или семи часов режиссеры студии Pixar бомбардировали меня сценариями находящихся в производстве фильмов. Некоторые из них так и не выйдут в прокат, как Newt («Саламандра») и проект Ли Ункриха о собаках, обитающих в одном из небоскребов Нью-Йорка. Работа над другими кипела. Скоро они станут знаменитыми картинами “Рататуй”, “Вверх” и “Валл-И”. У компании Disney таких наработок не было и близко. Поэтому, вернувшись к себе, я встретился с руководством Disney, включая главного юрисконсульта Бравермана, и сказал им, что мы в подметки не годимся Pixar. Богатство их творческого замысла, одаренность работавших там людей были очевидны! Мы должны провести эту сделку».

Увидев, что Лассетер и Кэтмелл стали более благожелательно относиться к Айгеру, Стив занялся с ним выработкой ее условий. Джобс не стремился сорвать куш, который бы значительно превосходил рыночную стоимость Pixar. Понимая, что компанию могут когда-нибудь купить, инвесторы и так определили сумму капитализации Pixar в 5,9 миллиарда долларов Стив и Айгер договорились о цене в 7,4 миллиарда долларов Они согласились на то, что Pixar и Disney будут в равной мере обладать авторскими правами на каждый фильм. Была предусмотрена даже дополнительная договоренность о сохранении в коллективе Pixar сложившихся обычаев и норм взаимоотношений. Айгер обещал, что Disney никогда не изменит или не отменит ни одного из семидесяти четырех пунктов из списка, составленного Лассетером. Он включал, например, сохранение специальной стойки с крупяными кашами в столовой, ежегодное соревнование бумажных самолетиков, ежегодную выставку сотрудниками студии своих автомобилей, сохранение за ними права обустраивать свои служебные помещения по собственному вкусу и так далее.

Айгер понимал, что уплаченную им цену трудно оправдать рациональными соображениями. «Не существовало такого математического расчета, который бы определил такую высокую цену», — вздыхает он. Но он доказывал совету директоров Disney, что сделка принесет гораздо больше, чем уплаченные за нее деньги. Если Кэтмеллу и Лассетеру удастся оживить Disney Animation и если обе студии, а не только Pixar, смогут создать запоминающиеся персонажи, то значительно возрастут доходы от тематических парков, продажи сувенирной и иной продукции и деятельности других подразделений компании. «На протяжении всего времени правления Уолта, — аргументировал свою позицию Айгер, — наибольшую роль в обеспечении финансового процветания компании Disney играло производство анимационных фильмов».

Айгер осознавал, что многие так называемые эксперты считают его глупцом из-за того, что он пригласил Стива стать крупнейшим держателем акций нового объединения. «Люди, вовлеченные в процесс слияния, говорили мне, что передача самого большого пакета акций Джобсу — это самое неумное дело, которое я совершаю, — вспоминает Айгер. — Я не буду сейчас упоминать никаких имен, но мне говорил об этом, например, руководитель одного из инвестиционных банков, с которым мы тогда работали. Он сказал мне: “Ты новый CEO, который пытается наладить дела в Disney. Джобс влезет в твою жизнь настолько, что сведет тебя с ума. У тебя не хватит силы противостоять ему. Если хочешь управлять Disney с развязанными руками, не делай этого”».

Но Айгер верил своей интуиции. «Мы обсуждали со Стивом вопрос о том, что он становится держателем самого большого пакета акций компании Disney. Я понимал, что в этом есть определенный риск.

С другой стороны, у нас сложились хорошие отношения, и я понимал, что новой компании будет лучше со Стивом. И даже если по какой-то причине такое сотрудничество сработает не на пользу мне лично, у Disney будет Джобс, и это будет здорово».

Как и многие другие, Билл Гейтс был поражен результатами переговоров Джобса с Disney. «Когда он обладает преимуществом, он умеет выжидать, — сказал Гейтс. — И при этом добиваться своего. Посмотрите, какая большая доля после слияния будет принадлежать этой в общем-то маленькой, хотя знаменитой своими технологиями и творчеством анимационной студии. Они приобретают значительный портфель акций в конгломерате, который представляет собой корпорация Disney-ABC-ESPN. И всем этим будет владеть маленькая студия анимационных фильмов! Потребовалось три раунда переговоров, и пожалуйста, полюбуйтесь — к моменту приобретения Disney лежит на спине, произнося: “Бери меня”. Из-за внутренних разногласий в Disney, существовавших в то время, им нужна была эта сделка, и Стив знал об этом».

Продажа Pixar компании Disney была триумфом. Стив создал для Лас-сетера и Кэтмелла корпоративную материнскую организацию, так необходимую их студии для многолетнего процветания. Он поставил Лассетера и Кэтмелла во главе процесса возрождения Disney, великой компании по производству мультфильмов всех времен. И всего этого Стив добился менее чем за год, установив доверительные, а по существу дружеские отношения с преемником человека, которого он ненавидел всеми силами души. Сравните это с той ленивой антипатией, которую Стив демонстрировал во время переговоров о продаже NeXT корпорации IBM, и вы поймете, как он изменился за прошедшие годы.

Переговоры носили сугубо личный характер. В ходе их оба переговорщика испытывали друг друга на надежность до самого последнего мгновения. После того как оба совета директоров утвердили сделку, официальная церемония ее обнародования была назначена на 24 января 2006 года. Айгер прилетел из Лос-Анжелеса в Эмервилль для того, чтобы объявить о ней персоналу Pixar. Но за час до этого Стив удивил Айгера, пригласив его на прогулку для того, чтобы сказать нечто важное.

Айгер извинился и на минуту отошел к главному юрисконсульту Disney Браверману. «Я не знаю, чего он хочет, — признался Айгер. — Может, речь идет о разрыве сделки. Может, они хотят больше денег». Затем Айгер и Джобс покинули здание Pixar. Стив пригласил Айгера присесть на скамейку в уединенной части парка и положил руку ему на плечо. Вот как описывает Айгер дальнейшее:

«Он говорит: “Боб, есть кое-что очень важное, о чем я должен тебе сказать. Мне нужно снять этот груз с души, это действительно важно, и это имеет прямое отношение к делу”. — “О чем идет речь?” — спрашиваю я его. “Мой рак вернулся”, — говорит он.

Это был январь 2006 года. С момента операции не было ни одного публичного намека на то, что его рак дал рецидив. Он говорит о метастазах в печени, о химиотерапии… Я спрашиваю подробности. Он сказал: “Я пообещал себе, что буду жив до окончания Ридом старшей школы”. Я, конечно, задаю вопрос: “А сколько Риду лет?” Он отвечает мне, что сейчас Риду четырнадцать и оканчивать старшую школу он будет через четыре года. Он говорит: “Если честно, то, по мнению врачей, шансов прожить пять лет у меня 50 на 50”. Я спросил: “Ты говоришь мне это не только из желания снять груз с души?” Он ответил:

“Я рассказываю тебе это, давая шанс отказаться от сделки”.

Я смотрю на свои часы. У нас тридцать минут. Через тридцать минут мы должны объявить о сделке. Здесь полно журналистов. В кармане у нас согласие совета директоров и инвесторов. Мы живем в условиях действия закона Сарбейнса — Оксли, последствий скандала с Enron и всех ужесточений корпоративной ответственности по сделкам с ценными бумагами. Он становится держателем самого большого пакета акций Disney, и он просит меня сохранить сказанное им в секрете.

Он сказал, что о возвращении рака знает только жена и его лечащий врач. Он заметил: “Мои дети не знают. Не знает даже совет директоров Apple. Не знает никто. И ты не можешь никому об этом сказать”.

Да уж, ситуация…

Именно здесь, сидя на скамейке рядом с ним, я должен принять решение о том, быть сделке или не быть. Я в замешательстве.

Но я все же сумел собраться с духом и сказать Стиву: “Ты крупнейший держатель наших акций, но я не думаю, что дело в этом. Ведь ты не являешься объектом этой сделки. Мы покупаем Pixar, а не тебя. Мы, конечно, не скроем тот факт, что ты становишься крупнейшим акционером, но люди будут оценивать сделку не по этому фактору. Они будут смотреть на активы самой компании Pixar”.

Итак, мы объявляем о сделке».

Вдвоем Стив и Айгер вернулись в здание студии, которое Кэтмелл и Лассетер после смерти Стива назовут в его честь Steve Jobs Building. Несмотря на обещание сохранить секрет, Айгер чувствует, что вынужден сообщить о ситуации Браверману. Браверман быстро согласился с тем, что компании Disney нужно подписывать соглашение. Стив поискал Кэтмелла и Лассетера и пригласил их в свой кабинет. Он положил руки им на плечи. Как вспоминает Кэтмелл: «Стив посмотрел на нас и спросил: “Ну что, ребята, вы готовы на это? Если вы скажете “нет”, я попрошу их уехать”. Мы оба сказали, что согласны, и тогда Стив прослезился. Мы просто долго стояли вот так, обнявшись. Он любил нашу компанию».

После подписания Джобсом и Айгером всех бумаг все четверо вышли в атриум для того, чтобы обратиться к персоналу. Слухи о сделке распространились еще накануне, но все же многие сотрудники Pixar были потрясены, когда Стив подтвердил, что компания действительно продается корпорации Disney. «Эд и я прошли через занявший три месяца процесс знакомства с Айгером и тщательного изучения вопроса, что впоследствии привело нас к выводу: Pixar поступает правильно, — вспоминает Лассетер. — Но другие сотрудники компании находились в тот момент в той же ситуации, что и мы, когда Стив впервые упомянул об этой идее. И их реакция была такой, как поначалу и у нас: “Как можно это допустить?” Стоять перед всеми ними в тот момент было очень тяжело. Среди собравшихся будто бы послышался общий возглас “Боже мой!”. Я никогда не забуду, как Кэтрин Сарафян (продюсер “Приключений Флика”), которая сидела перед нами в первом ряду, просто зарыдала, когда Стив объявил о сделке».

* * *

О рецидиве рака у Джобса Айгер рассказал еще двоим. В ту же ночь он поведал об этом своей жене, телевизионной журналистке Уиллоу Бэй. Днем позже он поделился этим секретом с Зеньей Мухой, руководителем службы Disney по связям с общественностью.

О возвращении у Стива болезни публично было объявлено только в 2009 году, когда он во второй раз получил в Apple отпуск для проведения трансплантации печени. «В течение тех трех лет я точно знал, что происходит со Стивом, — уточняет Айгер. — Мы много говорили с ним об этом, и он мне доверял, поскольку я не предавал эту тайну гласности. Я знал о его поездках в Роттердам и Амстердам и слышал о том, что ему вводили радиоактивные вещества, которые проводили терапию рецепторов раковых клеток».

Еще до объявления о сделке Стив переговорил с Лорин по поводу целесообразности открытия информации о своей болезни Айгеру. Они оба чувствовали, что это нужно сделать с учетом огромного размера сделки. Обсуждение вращалось вокруг одной темы: можно ли доверять Айгеру, сохранит ли он тайну? Стив считал, что можно. «Мне этот парень нравится», — сказал он тогда жене.