Героям — поэмы, оды! Потомки в речах похвалят их! Им — золотые буквы, Им — мраморный памятник. Погибшим воинам — кресты! Отважным бойцам — медали! Их муки увековечат В граните, бронзе и стали! Про храбрых сложат легенды, В веках прославят их, Миф застынет и превратится В ПАМЯТНИК. Но кто вам расскажет, потомки, Без красивых легенд О той, которую взяли, убили, И теперь ее нет… Была она доброй? Не очень — Скандалисткой слыла, Хлопала дверью, ворчала, Но — была. Красавица? Красотой не блистала даже когда цвела. Умна? Ну, не дура, скажем. И все ж… была. Вот так — была, а потом пропала. И во всех углах так недобро стало. Сразу ясно — была, а потом не стало. Боже, ну и жилище! Даже ДОМОМ назвать нельзя. (приехали из провинции) Муж целый день в мастерских Сын где-то пропадает, Она подолгу не убиралась — трудно (воду внизу брала). Но вещи просто так не валялись, И даже часы улыбались, И она была. Была. И что же? Был человек? Неважно! Статистике до нее нет дела — Для мира, Европы — она пылинка, Неважно, чего она там хотела! Но когда ты к двери ее был уже близко, Ручку крутил, в квартиру входил — То сразу же ощущал, как веяло Горячим супом, и от полотенца белого Какая-то теплота плыла. Так что…        она была. И ее увели. Пошла без скандала. От плиты забрали. Не до супа было. Приказали, пошла и теперь ее нет — убили. …Муж вернется из мастерских, Тяжело на стул рухнет, На колени уронит руки И вокруг обернется. Огонь в печи не горит, На полу полотенце, На столе тарелка — вокруг все грязно. Не встает. Откидывается. Думает: Ужасно.        Ее нет. Он поест супа с хлебом Фабричных — чужих и жалких И вдруг увидит —        на полке… Ее остывший и мертвый чайник. Он не пойдет в мастерские Сын голодный домой вернется На незастланную кровать В башмаках заберется — Будет лежать. Не отвлечься. Не заснуть, хоть убей. Вон там — мамкин остывший ч а й н и к        ПАМЯТНИК ЕЙ.