Джон Макмагон более, чем любой другой старший офицер ЦРУ, был связан с Оперативно-технической службой. В мае 1973 г. он стал ее первым директором, когда Служба была переведена из Оперативного директората в Директорат науки и техники, а затем переименована. Макмагон опирался на OTS, еще будучи заместителем директора ЦРУ по оперативной деятельности (1978–1981), и курировал технические программы ЦРУ как заместитель директора Управления (1981–1985). Он был неофициальным советником для руководителей OTS после ухода с государственной службы и был почетным председателем Комитета празднования 50-й годовщины образования Службы.

7 сентября 2001 г. Макмагон произнес речь перед 500 ветеранами и действующими сотрудниками ЦРУ, которые собрались в актовом зале Управления отпраздновать золотой юбилей OTS. «Техническое обеспечение определяется не только достижениями в технической сфере, но, что более важно, новаторством инженерно-технических работников, благодаря которым технический потенциал можно задействовать в оперативных мероприятиях», – подчеркнул Макмагон.

В течение полувека OTS вносила свой вклад в секретные операции. «Документальщики» готовили паспорта и другие документы агентам для проникновения в СССР в начале 1950-х гг. и создавали кибералгоритмы для оперативных офицеров пять десятилетий спустя. Химики OTS сделали невскрываемые тайнописные рецепты, когда тайнопись была основным средством скрытой связи, а инженеры-электронщики службы разрабатывали миллисекундные радиопередачи, которые практически невозможно было перехватить. Психологи OTS оценивали мотивацию и мужество будущих агентов. Инженеры-механики для записи частных бесед прятали микрофоны в лампы. Это были ученые, инженеры и мастера, которые создавали американскую спецтехнику и камуфляж. Они прослушивали посольства, обучали диверсантов и выслеживали террористов. Они сидели в иностранных тюрьмах после неудачных операций. Но всегда приходили на помощь, когда в заложники брали других сотрудников.

С самого начала в OTS понимали, что ее предназначение – обеспечивать оперативную деятельность. Изобретательность технических специалистов ЦРУ была безграничной. «Если мы способны это придумать, значит в состоянии и сделать. Нас ограничивают только сила воображения и законы физики», – сказал офицер-техник, 35 лет посвятивший работе в OTS. Эта философия дала разведке США в годы холодной войны решающее техническое преимущество, а сегодня помогает специалистам оснащать ЦРУ для борьбы с терроризмом.

Путь на автомобиле от штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли до Капитолийского холма занимает не более 15 минут. Маршрут дает возможность осмотреть знаменитые туристические места – мемориал Линкольна, Мемориал павшим в войне во Вьетнаме, Белый дом, монумент Вашингтону, мемориал Джефферсона, наконец, Капитолийский холм.

Я обнаружил, что меня очень трогают эти всем знакомые символические памятники свободы. Я проходил этой дорогой десятки раз будучи директором OTS – на встречи в комитеты Сената по разведке. Эти комитеты должны были быть в курсе требований и проблем ЦРУ, и я решил, что они должны узнавать о них непосредственно от руководителя OTS. Беседы, проходившие в кабинетах здания Сената или в южном крыле Капитолия, были откровенными, подробными и не афишировались в СМИ.

В беседах с членами Конгресса я защищал финансирование проектов OTS. Я всегда носил «игрушки», изготовленные в OTS, чтобы показать последние новинки. Эти устройства, как правило, умещались в кармане пальто или в портфеле, но как нельзя лучше демонстрировали изобретательность и мастерство инженеров, художников и подрядчиков OTS. Это могли быть тайниковые контейнеры или камуфляжи, крошечные батареи, прототипы новейших маяков или системы скрытой связи. Обычно «игрушки» расходились по рукам членов Конгресса и сотрудников, каждый хотел сам исследовать отдельный компонент или все спецустройство.

Члены комитетов неизменно поражались небольшим размерам спецустройств и тем, что обычные предметы приспосабливались для выполнения необычных, тайных функций. Мне было нетрудно представить, как Стенли Ловелл и другие руководители ОTS аналогичным образом удивляли президентов, сенаторов или конгрессменов. Известно, что Уильям Донован так гордился бесшумным пистолетом, изготовленным под руководством Ловелла, что демонстрировал его президенту Рузвельту, стреляя в мешок с песком в Овальном кабинете Белого дома, в то время как президент говорил по телефону.

Технический прогресс устройств шпионажа со времен Второй мировой войны и до эры Пеньковского был на редкость впечатляющим, однако не менее революционным было и влияние цифровой техники на оперативные мероприятия за те семь лет, что я проработал в OTS. Параллельно с изменениями техники произошел драматический сдвиг в битве разведок – советская угроза отступила, и на смену ей пришла угроза терроризма. Служба OTS начала использовать цифровую технику, которая радикально изменила возможности и размеры нашего оборудования. Многие «игрушки», которые я брал на встречи в Комитет в 1996 г., оказались в 2001 г. антиквариатом.

Во время моего последнего визита в Конгресс в качестве директора OTS летом 2002 г. я показал наши самые передовые системы слежения и технику связи. Речь шла о роли OTS в операциях по борьбе с терроризмом и «Аль-Каидой». Когда члены Конгресса и сотрудники рассматривали устройства, я вытащил из кармана еще один предмет, который, как я считал, красноречиво говорил о будущем специальной техники.

«Я боюсь, что мой преемник, новый директор OTS, не сможет показать вам так много спецустройств и "жучков", – сказал я и поднял компакт-диск, приобретенный в то утро в обычном магазине. – Я надеюсь, что это и станет спецтехникой будущего, поскольку реальное шпионское снаряжение будет встроено в программное обеспечение. Диск является спецтехникой, но в этом уже нет ничего сенсационного. В XXI веке цифровая шпионская техника столь же необходима, как и передатчик BUSTER и фотокамера Т-100 в свое время».

Шесть лет спустя компакт-диск уже сам стал анахронизмом.